"Тайный мир" - читать интересную книгу автора (Тернер Дебора)

7

Наутро Кейла проснулась в непривычно спокойном, даже умиротворенном настроении. Вероятно, причиной тому был вчерашний срыв: она выплакала свое горе и обрела наконец способность принять неизбежное, чего ей так не хватало раньше. Маму уже не вернешь, но ее собственная жизнь продолжается.

Стоило лишь осознать это до конца, как в ней неожиданно пробудилась энергия и жажда деятельности. Кейла решила, что пришло время подумать о будущем — о будущем без Майкла Ферри... Это тоже нужно было принять как неизбежное: она понимала, что между ними никогда ничего не будет. Просто не может быть — ведь Майкл не любит ее...

Кейла почти не сомневалась, что в ту ночь после вечеринки на пляже Майкл занимался любовью с Джудит Поулден. А если бы у него были хоть какие-нибудь чувства к Кейле, он бы не сделал этого никогда.

Нет. Он не для нее. А это значит, что ей надо как-то устраивать свою жизнь. Жизнь, в которой не будет Майкла...

Больше всего Кейле хотелось остаться в Чаппакуа и продолжить работу над книгой. Но думать об этом — только напрасно бередить душу. Конечно, она не может уехать, пока Майкл не вернулся. Но нужно уже сейчас твердо решить, как жить дальше.

Продолжать учиться в университете бессмысленно; Кейла от души надеялась, что мама поняла бы ее. При экономном распределении денег она могла бы снять себе небольшую квартирку в каком-нибудь маленьком недорогом городке и купить самую необходимую мебель. Машинку Остина она, безусловно, ему отдаст. И хотя их соглашение о жилье и работе было во всех отношениях идеальным, Кейла сомневалась в том, что Остин не передумает после того, как она ему скажет, что уходит из университета.

Хотя, может быть, и не передумает?

Это было бы замечательно, но Кейла решила сразу настроиться на худшее. Значит, ей надо искать работу. Сейчас это самое главное. А в маленьком городе очень непросто найти работу. И особенно людям с незаконченным образованием.

Быть может, ей стоит поступить на какие-нибудь курсы, чтобы получить квалификацию для устройства на работу? Эта мысль показалась Кейле здравой.

И все-таки было одно «но»... Больше всего на свете ей хотелось сидеть за машинкой и писать свою книгу! Стоило подумать о какой бы то ни было другой работе, она сразу впадала в отчаяние.

Всю неделю, пока Майкл был в Англии, Кейла работала над книгой. Работа шла хорошо, и ей действительно нравилось то, что она пишет. Кейла понимала, что вряд ли кто-то возьмется опубликовать ее роман, но все равно целиком отдавалась творчеству, решив, что эта книга будет для нее первым ученическим опытом.

Она уже несколько раз перечитала пособие для начинающих писателей и каждый раз находила в нем что-то новое и полезное для себя. При этом она вновь и вновь с благодарностью вспоминала, что Майкл проявил такой искренний интерес к тому, что она делает, и купил ей эту книгу. Вряд ли это что-то значило, но Кейлу согревало одно сознание того, что Майкл подумал о ней.

Прошла неделя, но Майкл не вернулся. Кейла старалась не думать о нем, и днем это ей удавалось довольно успешно. Но по ночам ее донимали сны. Сны, больше похожие на кошмары. Ей снилось, как Майкл смеется над ней, как Джудит Поулден срывает с ее плеч желтую шаль и швыряет в грязь...

Что и говорить, эти сны было нетрудно растолковать!

— Майкл приезжает в субботу, — как-то вечером сообщила Мэг. — Звонили из его офиса в Хобарте. Он уже закончил дела в Англии, но решил слегать на пару дней в Сан-Франциско.

Туда, где живет Джудит Поулден!

Ревность — странная вещь, рассуждала про себя Кейла, пытаясь быть объективной. У нее нет ни малейшего права ревновать Майкла: ведь он не давал ей никакой надежды, даже повода для того, чтобы на что-то надеяться. Да, он был к ней добр, но Майкл просто по натуре отзывчивый человек. Точно так же он добр к Мэг и к Саймону. Точно так же он был добр к ее маме...

И все-таки ревность пылала в ней неудержимым пожаром!

Прошло еще несколько дней. Близились выходные. В пятницу Кейла работала особенно продуктивно. Вечером, когда на улице стало чуть прохладнее, она вышла на веранду, чтобы перечитать написанное за день. Однако вскоре отвлеклась от чтения и просто сидела в сумерках, наслаждаясь красотой притихшего сада и прислушиваясь к шелесту волн, набегающих на песок.

Внезапно ее охватило какое-то странное возбуждение. Казалось, каждая клеточка тела напряжена в сладостном предвкушении чего-то волшебного. Кейла отложила рукопись и спустилась в сад, залитый светом заходящего солнца — густым и золотистым, как мед. Она прекрасно знала, что сегодня ничего не должно произойти, но не могла противиться неодолимой власти первобытного желания, которое вдруг вспыхнуло в ней.

Кейла наклонилась понюхать розу, и в нежном соблазнительном аромате цветка ей почудилось что-то греховное — обещание наслаждения, какой-то сладостно-мучительный восторг...

Да что же это со мной? — изумленно подумала Кейла и в тот же миг краем глаза заметила какое-то движение на веранде. Она выпрямилась и обернулась туда. Из сумрака выступила темная фигура — порождение ее горячечного бреда, воплощение ее неутоленного желания...

А потом Майкл спустился по ступенькам и вышел на свет. Кейла непроизвольно сжала руку, в которой держала розу, и острый шип впился ей в палец. Она тихонько вскрикнула.

— Что такое? — Майкл ускорил шаг.

Кейла молча протянула ему руку. Он осторожно взял ее, а потом вдруг наклонился и поцеловал пораненный палец.

Никогда еще Кейла не испытывала такого наплыва чувственности. У нее закружилась голова. Она очень надеялась, что Майкл не заметил, как она вздрогнула, когда он провел пальцем по ее ладони, которая неожиданно обрела предельную чувствительность.

— Ничего страшного, — сказал Майкл. — Ты пахнешь цветами. — Он сорвал розу и протянул ее Кейле. — Это тебе в качестве небольшой компенсации.

— Я думала, ты приезжаешь завтра. — Ее голос звучал как-то слабо, но все-таки не дрожал.

— Да, я собирался вернуться завтра. Но планы несколько изменились.

— А Мэг ушла в гости...

Сумерки уже сгущались. Во влажном вечернем воздухе особенно явственно проступили запахи: чистый запах травы, дурманящий аромат цветов и соленая свежесть моря.

— Правда? — В голосе Майкла ощущалось напряжение, и Кейла как бы невзначай отступила на шаг.

— Ты обедал? У меня есть салат...

— Я не хочу есть!

Это было сказано так раздраженно, что Кейла с удивлением взглянула на него, а потом молча повернулась и медленно пошла к дому. Но Майкл тут же догнал ее.

— Прости. Я, пожалуй, чего-нибудь выпью. Не хочешь присоединиться?

— Да, спасибо. — Кейла подумала, что чашка горячего крепкого чаю ей сейчас не помешает. — Только сначала уберу рукопись с веранды.

Она поспешно сгребла листы, даже не разложив их по порядку. В голове у нее была только одна мысль: надо уехать отсюда. Надо уехать, пока не поздно!

Однако в душе она знала, что поздно. Она уже открыла запретную дверь и шагнула в неведомый мир...

Кейла сделала глубокий вдох, пытаясь унять возбуждение, но оно было слишком сильным, чтобы успокоить его таким примитивным образом. Пожалуй, холодный душ мог бы помочь. Во всяком случае, он бы снял этот лихорадочный румянец на ее разгоряченных щеках... Однако когда Кейла вошла в дом, Майкл позвал ее:

— Все готово!

Он стоял у двери в оранжерею, пристально глядя на Кейлу. В руках у него был поднос, уставленный бутылками. Чая он ей не сделал. Впрочем, она ведь и не уточняла, что именно будет пить...

— Открой мне, пожалуйста, дверь.

Кейла открыла ему дверь, и они вошли в оранжерею. Солнце уже скрылось за холмами. Закат раскрасил небо всеми оттенками алого и золотого.

— «Багряный закат — пастух будет рад», — продекламировала Кейла, чтобы нарушить неловкое молчание. — А Саймон, наоборот, недоволен.

— Что, дождя так и не было? — спросил Майкл.

— Был несколько раз. Но Саймон говорит, что этого мало. Если лето будет засушливым, травы на зиму может не хватить.

— По прогнозам синоптиков, оно таки будет засушливым.

— И что вы намерены делать?

Кейла решила, что посидит с ним еще минут десять, а потом уйдет к себе. Она поняла, что ее силы воли не хватит на то, чтобы и дальше держать под контролем свое горячечное возбуждение. А ставить себя в дурацкое положение ей совсем не хотелось.

— Наверное, придется продать сколько-то коров, — отозвался Майкл. — Но, я думаю, мы справимся. Как твой палец, не болит?

Он не включил свет, и в оранжерее царил полумрак.

— Не болит.

Кейла взяла свой бокал с содовой и сделала жадный глоток.

Себе Майкл налил чего-то крепкого, однако пил он мало.

— Расскажи, что у вас было интересного без меня.

— Да, в общем-то, ничего интересного... — Кейле показалось, что ее ответ прозвучал несколько глуповато, и она поспешила добавить: — Я нашла чайку на берегу. У нее было сломано крыло. Сейчас мы с Мэг ее выхаживаем... — Она смущенно умолкла, сообразив, что ее слова очень походят на детский лепет, и, помолчав, спросила: — А ты как съездил?

— Очень удачно.

Интересно, виделся он в Сан-Франциско с Джудит Поулден?

— И, кстати, Годфри Сетчелл кое-что тебе передал.

— Правда? — натянуто проговорила Кейла.

Раз он виделся с Годфри, значит, и с Джудит тоже!

Майкл достал из кармана конверт и протянул его Кейле. Это была репродукция картины «Пламенеющее лето». Спящая девушка на берегу моря. Она была действительно чем-то похожа на Кейлу...

— Боже мой! — вырвалось у нее.

— Что там? — спросил Майкл.

Кейла протянула ему открытку.

Багряное зарево заката уже почти растворилось в матовой черноте неба. Майкл молча разглядывал репродукцию.

— Годфри говорил, что я очень на нее похожа, — сказала Кейла, когда пауза слишком затянулась. — Но я думаю, что это из-за моих рыжих волос и желтой шали.

— Нет, какое-то сходство есть, — заметил Майкл, внимательно глядя ей в лицо. — Цвет волос — просто первое, что бросается в глаза. Но потом — этот прямой нос, эти по-детски невинные губы... Хотя, судя по позе модели и по ее одеянию, художник явно хотел намекнуть на то, что эта невинность обманчива.

Кейла смутилась. Девушка на картине была прикрыта лишь легкой тканью, под которой угадывалось обнаженное тело. К тому же в замечании Майкла явственно проскользнула нотка цинизма.

— Как приятно, что Годфри нашел для меня репродукцию.

— Он вообще человек приятный. И ты его просто очаровала. — Майкл произнес это без всякого выражения, но потом его голос сделался мягким и вкрадчивым: — Впрочем, к тебе многие благоволят, как я заметил...

Почему-то его слова неприятно задели Кейлу. Она вновь отпила содовой, давая себе время собраться с мыслями и подобрать какую-нибудь другую, менее интимную тему для разговора.

— Как твоя книга? — спросил Майкл, положив открытку на стол.

— Пишу потихоньку, — пожала плечами Кейла. — Сейчас мне даже интереснее, потому что я уже не так строго придерживаюсь первоначального замысла. Я сама еще толком не знаю, чем все это закончится. Вот когда возьмусь за вторую книгу, составлю себе более определенный план.

— Ты уже собираешься взяться за вторую книгу?

— Я... Да, наверное.

— А эту куда определишь?

— Пока не знаю. Надо подумать.

— Вот, держи. Надеюсь, это тебе поможет.

Майкл протянул ей какой-то сверток. Даже не разворачивая его, Кейла поняла, что там снова книга.

— Большое спасибо. У тебя, кажется, уже входит в привычку покупать мне книги... Ту, первую, я столько раз перечитывала, что почти выучила наизусть.

— На сей раз это не руководство для начинающих авторов. Это список издательств с их адресами и указаниями на то, какую именно литературу они печатают.

— Спасибо, — повторила Кейла, глядя на сверток у себя на коленях. — Ты опять угадал, что мне больше всего нужно.

В комнате стало совсем уже сумрачно. Сердце Кейлы билось так сильно, что она испугалась, как бы Майкл не услышал этого. Он откинулся на спинку кресла, вертя в руках едва пригубленный бокал.

Словно завороженная, Кейла следила за тем, как на гранях бокала сверкают крошечные искорки — последние отблески заката, отраженные в хрустале. Лицо Майкла было скрыто во мраке, и только светлые волосы выделялись бледным пятном. Кейла испытывала какое-то странное чувство — притягательное и пугающее одновременно. Она как будто стояла на пороге новой жизни: стоит только сделать шаг — и судьба ее переменится уже навсегда.

Кейла давно поняла, что любит Майкла, но сейчас ей стало ясно, что это не просто любовь. Это — любовь всей ее жизни! Другой любви у нее не будет. Ей вдруг стало страшно и одиноко: ведь это значило, что она всю жизнь будет одна. А еще Кейла подумала о том, что повторяет судьбу своей мамы. Мама всю жизнь любила ее отца. После того, как они расстались, у нее не было никого.

Только теперь Кейла поняла — и не только поняла, но и прочувствовала всей душой, — почему мама всегда говорила, что рождение дочери было для нее единственной радостью. Если бы у нее был ребенок от Майкла, которого она могла бы любить и лелеять...

Но у нее никогда не будет ребенка от Майкла.

Какое ужасное слово — «никогда»!

— Ты, наверное, устал за сегодняшний день, — проговорила она, очень стараясь, чтобы голос ее не дрожал. — Я, например, ужасно устала. Пожалуй, пойду спать.

— Спокойной ночи.

Майкл галантно поднялся вместе с Кейлой.

— Не забудь свою открытку. — Он передал ей репродукцию «Пламенеющего лета», которую Кейла, погруженная в свои мысли, забыла на столе.

Когда она брала у него открытку, ее рука дрогнула, и их пальцы легонько соприкоснулись.

— К чертям собачьим! — внезапно процедил Майкл сквозь зубы, обнял Кейлу и изо всех сил прижал к себе.

Безудержная страсть, которая так долго таилась в ней, наконец прорвалась наружу. Кейла запрокинула голову, и когда Майкл наклонился к ней, ее губы податливо раскрылись навстречу его губам.

Она вся была точно пламя, трепещущее у него в руках! Волна обжигающей чувственности подхватила ее и увлекла за собой. Кейле казалось, что она умирает в этом сияющем вихре — умирает, чтобы возродиться в ином, доселе неведомом качестве...

Майкл оторвался от ее губ и прошептал:

— Кейла, я так тосковал по тебе! Я мечтал о тебе! Когда я впервые увидел тебя... Я ночами не спал, представляя себе, как я тебя поцелую... вот так...

Кейла лишь тихо вздохнула, и он снова склонился к ее губам. Властная сила его обжигающей страсти разбудила в ней дикие безудержные желания. А когда Майкл поднял голову и заглянул ей в глаза, его взгляд опалил ее, точно пламя, — это был взгляд завоевателя, уверенного в своем праве.

— Майкл! — прошептала она, завороженная огнем, горящим в его голубых глазах.

Кейла снова подставила ему губы, но на этот раз он лишь легонько коснулся их и принялся покрывать поцелуями ее шею, а потом провел языком по жилке, бьющейся между ключицами.

Кейла вся дрожала от пронзительного наслаждения. С ее губ сорвался тихий беспомощный стон. Майкл улыбнулся, и эта улыбка наполнила сердце Кейлы щемящим счастьем.

Ласки его делались все решительнее и настойчивей.

— Кейла! — шептал он между поцелуями. — Ты такая жаркая и горячая, ты вся — огонь и жар! Как там у Шекспира? «Сравнить тебя с погожим летним днем? Но ты в сто крат прекрасней и прохладней...» — Он рассмеялся чуть хрипловатым, едва ли не жестким смехом. — Прекрасней — да. Но уж никак не прохладней. И слава Богу!

Позднее, анализируя события того сумасшедшего вечера, Кейла пришла к выводу, что Майкл использовал эти мягкие вкрадчивые интонации как оружие, чтобы лишить ее последней воли к сопротивлению. Но в те ослепительные мгновения она уже не могла рассуждать здраво — ей оставалось только поддаться его гипнотическим чарам.

Он провел рукой по ее груди, и Кейла вздрогнула, запрокинув голову, вся отдаваясь его обжигающим ласкам — властным и нежным одновременно.

Дрожащими от нетерпения пальцами Майкл принялся расстегивать пуговицы у нее на рубашке. Кейла смотрела на его сосредоточенное лицо, на жилку, бьющуюся на виске, и думала, что его ленивая отрешенность была, оказывается, только маской. Сейчас она видела перед собой хищника. Или охотника... Во всяком случае — человека, который знал, что ему нужно, и был твердо намерен добиться желаемого.

Но Кейла не боялась. Все равно это был Майкл! Человек, которого она любит. Она знала, что он будет с ней ласков и бережен. Он не воспользуется ее податливостью, ее безумным порывом лишь для того, чтобы удовлетворить свою страсть. Да, он возьмет все, что хочет. Но и взамен даст столько же, если не больше. Кейла сказала себе: что бы ни произошло между ними сегодня, она не будет об этом жалеть!

Вот почему, когда Майкл снял с нее рубашку — а под рубашкой не было ничего, — она с готовностью закинула руки ему за шею.

— Подожди, не так быстро. — Он чуть отстранился. — Дай я на тебя посмотрю.

Кейла почти физически ощущала, как его взгляд скользит по ее бледной коже. И вот что странно: под этим взглядом ее соски напряглись, словно от дразнящих ласк. Заметив это, Майкл улыбнулся; естественно, от него не укрылось ее горячечное возбуждение. И прежде чем Кейла успела сообразить, что он собирается делать, Майкл наклонился к ее груди, провел языком по набухшему соску, а потом неожиданно взял его в рот и принялся легонько посасывать. Второй сосок он пощипывал пальцами.

Кейле казалось, что она сходит с ума. Конечно, в теории она знала все приемы любовной игры, но даже представить себе не могла, что эти ласки могут дарить столь пронзительное наслаждение и возбуждать такое безудержное вожделение. Ей казалось, что она падает с головокружительной высоты... только падение это не страшное, а, наоборот, восхитительное!

А потом все ее существо как будто взорвалось пламенем, и по телу прошла сладостная дрожь.

— Майкл, — выдохнула она беззвучно, но он все же услышал и поднял голову; его глаза горели тем же пожаром, который пылал у нее в крови.

— Да, — отозвался он, и теперь в его голосе было только желание, жгучее и настойчивое.

Майкл подхватил ее на руки, и Кейла задохнулась от той отчаянной, едва ли не первобытной силы, которой было исполнено это порывистое движение.

— Я тяжелая, не надо...

— Нет, — хрипло прошептал он, — ты как раз для меня!

Без всяких видимых усилий он понес ее по коридору. Дверь в его спальню была приоткрыта. Распахнув ее ногой, Майкл вошел в комнату и, не зажигая света, донес Кейлу до широкой кровати.

Она думала, что он сразу уложит ее на постель, но Майкл осторожно поставил ее на ноги. И, разумеется — как всегда, в самый неподходящий момент — Кейла покачнулась и едва не упала.

— Ох, я такая неуклюжая, — пробормотала она.

— Глупости! — улыбнулся Майкл, и его голос вновь наполнил все ее тело трепетным жаром. — Не переживай.

— Я и не переживаю...

В его глазах вспыхнули и погасли искорки смеха.

— Расстегни мне рубашку, — попросил он серьезно. — Я столько раз представлял себе, как ты будешь меня раздевать!

До нынешнего момента Кейла считала, что инициатива в постели всегда должна исходить от мужчины, а женщина вольна только принимать или не принимать его ласки. Мысль о том, что это может быть обоюдным устремлением, возбудила ее еще больше. Она расстегнула ему рубашку и осторожно провела ладонями по его обнаженной груди.

Поначалу ее ласки были неуверенными, но уже то, что она сама ласкает мужчину, наполняло сердце пьянящим восторгом. Внезапно Майкл застонал, и Кейла испуганно замерла. Может быть, она сделала что-то не так? Но, взглянув на него, она увидела, что в его глазах горит тот же голодный огонь, который сжигал все ее существо. Наверное, это должно было испугать ее еще больше, но в ней уже не было страха.

— Ты такой сильный! — прошептала Кейла, сама удивившись своим словам.

— Так вот что ты любишь? Силу?

Она погладила его мускулистые плечи.

— Да, наверное. — Ее голос звучал глухо и хрипло. — Силу и красоту! — Она рассмеялась. — А ты очень красивый...

К ее несказанному изумлению, Майкл слегка покраснел.

— И ты тоже красивая, — проговорил он, снимая рубашку.

— Не говори так, не надо!

Он взглянул на нее, нахмурившись.

— Не веришь? Но ты действительно очень красивая. Ты как рассвет, размывающий ночь, — сказал он, и Кейла поняла, что это не просто красивые слова: голос Майкла был наполнен искренним волнением. — Ты вся огонь, свет и жар!

Он взял ее груди в ладони и принялся осторожно ласкать их. А потом приник к губам Кейлы, и его поцелуй был неистовым и исполненным отчаянной страсти, как будто он никак не мог насытиться ею.

Кейла позволяла ему делать с ней все, что он хочет. Она была как послушная ученица в руках великого мастера, и в какой-то момент обнаружила, что лежит обнаженная на постели, а Майкл склоняется над ней.

— Ты — жгучее пламя!

Он улыбнулся — чувственной и ленивой улыбкой. Так улыбается мужчина, который знает, что ему доступно все. А потом он вдруг наклонился и провел языком по ее бедрам. Кейла испуганно вздрогнула: она и представить себе не могла, что бывает такое пронзительное наслаждение.

А потом Майкл приподнялся, разделся без дальнейших церемоний и, обнаженный, лег рядом с Кейлой.

Она смотрела на него, пораженная тем, какой жгучей страстью горит его взгляд. На горле Майкла билась жилка, выдавая бешеное нетерпение, и Кейла, уже ничего не опасаясь, провела руками по его плечам, по бокам, по бедрам.

Она не коснулась средоточия его возбужденной мужественности, но ее тело, уже налившееся соком желания, готово было принять его в себя. Майкл же был не столь стыдлив и осторожен. Он провел рукой по разгоряченному средоточию ее женского естества, и каждая клеточка тела Кейлы наполнилась восхитительным восторгом.

Кейла уже не могла сдерживать переполнявших ее желаний. С тихим стоном она подалась навстречу Майклу и притянула его к себе, безмолвно требуя, чтобы он взял ее.

Мир вокруг перестал для нее существовать. Остались только эта комната, только эта постель, только этот мужчина. Подхваченная сияющим вихрем страсти, она унеслась в запредельные выси, где не было ни времени, ни пространства, где не было ничего — только она и Майкл.

Неторопливо и очень умело Майкл довел ее до того, что она едва не сходила с ума от желания. Ей казалось, что, если он не возьмет ее прямо сейчас, она просто умрет, сгорит в огне собственного неуемного вожделения! И вот наконец он вошел в нее, распаленную и готовую принять его. Они оба замерли на мгновение, а потом Кейла, неожиданно для себя самой, подалась вперед и обвила его бедра ногами, еще больше раскрывшись ему навстречу.

— Да! — прошептал Майкл.

Его движения сделались настойчивыми и ритмичными, и вскоре Кейла вошла в этот ритм, отдавшись ему целиком, впиваясь пальцами в плечи Майкла.

В какой-то момент она поняла, что он сдерживает себя, чтобы не достичь вершины наслаждения прежде, чем полностью удовлетворит ее. И хотя Кейле было приятно, что он думает о ее удовольствии, ей совсем не хотелось, чтобы он в чем-то себе отказывал ради нее. Она хотела, чтобы он тоже полностью растворился в этом восхитительном вихре, чтобы он не мог думать ни о чем другом, кроме этого чуда, которое вершилось сейчас между ними!

И вот наконец обжигающее напряжение, что копилось в самых сокровенных глубинах ее естества, взорвалось слепящими искрами. Все растворилось в этом сиянии. Осталось только чистейшее наслаждение. Кейла вскрикнула, и тело ее содрогнулось под его телом.

Майкл на мгновение замер, сжав ее бедра руками... и вот он тоже перешагнул барьер, за которым был только слепящий восторг. Только он и она.

Они еще долго лежали, обнявшись, погруженные в восхитительную истому. Наконец Майкл отстранился, приподнявшись на локтях; Кейла непроизвольно потянулась за ним и открыла глаза. Он наклонился и нежно поцеловал ее в губы.

— Все хорошо, — шепнул он ей на ухо и лег рядом, не выпуская из объятий.

Вскоре Кейла поняла, что он заснул, и во сне лицо его разгладилось, сделалось более мягким и даже каким-то беззащитным.

Кейла тоже уже засыпала. И где-то на грани яви и сна ей вдруг пришла в голову странная мысль: все-таки как хорошо, что Майкл купил этот дом уже после того, как расстался с Норой...

Когда Кейла проснулась, то не сразу поняла, где находится. Она растерянно огляделась... и вспомнила все.

Майкл, уже одетый, стоял у окна, глядя на сад, омытый утренним солнцем. Кейле вдруг стало неловко за свою наготу. Натянув простыню до самого подбородка, она тихонько окликнула его:

— Майкл!

— Я здесь.

— Я вижу. А почему ты стоишь там? О чем... — Голос не слушался, и Кейла попробовала еще раз: — О чем ты думаешь?

— Я думаю, как мне теперь объясняться с Остином. Как мне сказать ему, что я обманул его доверие и переспал с его невестой...