"Прощание с прошлым" - читать интересную книгу автора (Тейлор Джуди)

5

Ресторан, в который привез ее Уилфрид, оказался уютным местом и находился совсем недалеко от его дома. Она и не подозревала о его существовании. Роберт Бейтс обычно возил ее в итальянский ресторан в Калабасосе. В течение вечера Уилфрид вел себя как истинный джентльмен. Сидя напротив него за столиком, Беатрис не заметила, что за разговором, который вел в основном он, позволила себе расслабиться и потерять контроль над своими чувствами. От звука его голоса у нее сладостно ныло в груди, от его дыхания кружилась голова. Только увидев на его лице уже знакомую самодовольную улыбку, она спохватилась. Как можно так реагировать на человека, которого ненавидишь всей душой. Она почувствовала, что краснеет, и поспешила завести разговор о подготовке свадьбы Виолы. Тема была безопасная.

— Рейчел рассказала мне, как случилось, что Виола стала инвалидом, — проговорила Беатрис, продолжая тему его сестры.

Уилфрид помрачнел и опустил глаза.

— С тех пор я не устаю проклинать себя. Ведь я был рядом и мог остановить ее. Виола всегда была упорной, с раннего детства. Если что-то не удавалось сразу, рано или поздно она все равно добивалась нужного ей результата. У меня до сих пор стоит перед глазами, как она лежит бледная, бездыханная...

Такого Уилфрида, искренне страдающего, Беатрис еще не знала. Привычное представление о нем дало еще одну трещину. Сейчас он казался ей более человечным, вызывающим сострадание. Конечно, она сразу заметила его исключительную любовь к сестре.

— Как Виола перенесла заключение врачей, что никогда не сможет ходить?

Уилфрид поморщился.

— Очень тяжело. Первое время отказывалась от еды, ни с кем не хотела разговаривать. Мы все, особенно мать, чуть с ума не сошли. Я собственными ушами слышал, как, закрывшись в кабинете, рыдал отец. Для меня это было дополнительным потрясением. Я чувствовал себя злодеем, прокаженным. Мне тогда постоянно казалось, что все считают меня виновником, но скрывают это. По-моему, из-за этого несчастья отец прожил так мало.

Беатрис рано пережила смерть близких ей людей. Поэтому ей были понятны чувства Уилфрида. Но хуже смерти, подумала она, оставаться инвалидом до конца своих дней.

— Но со временем Виола смирилась с этой мыслью и сумела стать прежней — веселой, жизнелюбивой. Я рад, что в ее жизни оказался Тони Ирвинг. Они подходят друг другу, несмотря на разные темпераменты.

Официант принес им заказанную рыбу. Уилфрид выбрал форель, а Беатрис осетрину, запеченную с картофелем и креветками.

— Мне еще ни разу не приходилось заниматься подготовкой свадьбы такого рода. Чтобы девушка, прикованная к инвалидной коляске, выходила замуж. Для меня ваша сестра полное откровение. Я уже говорила Рейчел, что восхищаюсь ее мужеством, жизнестойкостью. Мне хочется, чтобы свадьба Виолы стала для нее настоящим праздником.

— Судя по восторженному рассказу моей сестры, у вас это должно получиться. — В этот момент его глаза излучали тепло и доброту. — Беру назад свои слова о том, что вы не справитесь с работой.

— Можете не извиняться, я не сержусь на вас, — сказала Беатрис и поняла, что сказала правду.

Более того, ей не приходилось больше напрягаться, общаясь с Уилфридом. Правда, и он вел себя в этот вечер по-другому. Не успела она подумать об этом, как услышала:

— Расскажите мне о себе. Я ведь почти ничего о вас не знаю.

Беатрис попыталась отшутиться:

— Пусть я останусь для вас загадкой.

Он откинулся на стуле и улыбнулся, глядя на нее.

— Предлагаете, чтобы я терялся в догадках?

— Нет. Мои отношения с вашей семьей чисто деловые. Пусть они такими и останутся. Моя личная жизнь... это моя личная жизнь. Никогда не надо смешивать эти вещи. Закон для деловых людей.

Он склонил голову набок и посмотрел на нее долгим тяжелым взглядом.

— Я надеялся, что вечером вы снимаете с себя обличье деловой женщины и становитесь просто женщиной.

Беатрис напряглась, и он это почувствовал.

— Я хотел, чтобы вы отдохнули и получили удовольствие, — добавил он, пытаясь спасти положение.

— Я действительно отдохнула и получила большое удовольствие, — искренне призналась Беатрис.

— И это вас удивило?

— Вы угадали.

— Значит, вы начинаете понимать, что я не такое чудовище, каким вы меня считали? — спросил он с такой обаятельной улыбкой, что сердце Беатрис замерло.

Она не могла оторвать глаз от его лица. Его близость волновала ее. От волнения пересыхало во рту, и она то и дело прикладывалась к бокалу с вином. Уилфрид заметил, что ее бокал опустел, и собственноручно налил ей еще вина. Их руки в этот момент соприкоснулись, поскольку Беатрис не выпускала бокал из руки. Ей стоило больших усилий, чтобы Уилфрид не прочитал на ее лице, что она испытывает в тот момент.

— Знаете, Бетси, а у нас с вами много общего, — с лукавым видом сообщил ей Уилфрид.

— Неужели?

— Посудите сами. Вы предпочитаете черный кофе с небольшим количеством сахара. Верно?

Беатрис кивнула.

— Я тоже. Чай вы не очень любите. Верно?

— Не очень, — засмеялась Беатрис.

— И я не очень.

Уилфрид присоединился к ней, засмеявшись так заразительно, что на них стали посматривать с улыбками посетители за другими столиками.

На обратном пути Беатрис призналась себе, что вечер, проведенный в обществе Уилфрида, серьезно изменил ее отношение к нему. Теперь, сидя рядом с ним в машине, она боялась выдать себя, как глубоко он волнует ее. К счастью, они быстро доехали до ее дома. Он проводил ее до входной двери. На этот раз она была не в состоянии захлопнуть перед ним дверь, хотя бы из чувства благодарности за прекрасный вечер.

— Может, еще по чашечке кофе? — спросила она с робкой надеждой, что он откажется.

— А как же быть с режимом дня? — спросил он в ответ.

— Придется немного нарушить, — призналась она.

— Тогда с радостью принимаю ваше предложение.

Они вошли в прихожую, и навстречу им выбежал Пол в ночной пижаме. По его лицу текли слезы.

— Мамочка, мамочка, я ждал тебя. — Он уткнулся ей лицом в живот, продолжая плакать. — Я ждал тебя, — повторял он между рыданиями.

Беатрис услышала, как Уилфрид за ее спиной произнес какое-то слово, но сейчас ее больше волновал сын.

— Пол, что случилось?

— Живот болит.

— Где Памела? Она дала тебе лекарство?

Мальчик покачал головой, и в этот момент в прихожую вышла Памела.

— Он проснулся недавно вот в таком состоянии и ничего не захотел принимать. Только требовал свою мамочку.

— Думаю, мне лучше уйти, — раздался от дверей голос Уилфрида. — До завтра, Беатрис.

Она даже не успела ответить, как дверь за ним закрылась.

У Бетси есть сын! В мрачном настроении Уилфрид вернулся к машине. Господи, какой же он идиот! Вот и объяснение! Она скрывала, что у нее есть сын. Но почему она не сказала ему в прошлый раз, что этот мальчик ее сын? А позволила ему думать, что она сдает жилье женщине с ребенком? Значит, Памела работает у нее няней, а сына зовут Пол. Кто же тогда отец ребенка? Наверняка не Роберт Бейтс. Возможно, отец ребенка чем-то похож на меня, отсюда ее первая реакция на мое появление. Ненависть к нему она перенесла на меня, так рассуждал Уилфрид, продолжая неподвижно сидеть в машине.

Черт возьми, узнать о ребенке, когда он только начал налаживать с ней отношения! Какие могут быть отношения, возразил он сам себе, с женщиной, которая даже не пытается скрыть, что ненавидит тебя?! Зачем обольщаться напрасно? Да, они провели вместе приятный вечер. Да, когда они сели в машину, ему приходилось сдерживаться, чтобы не заключить ее в объятия. Какие у них могут быть отношения?! Никаких! Надо выкинуть мысли о ней из головы.

Уилфрид выехал на шоссе, надеясь, что быстрая езда поможет ему восстановить пошатнувшееся душевное равновесие. Неожиданно он подумал, что поступок негодяя, бросившего женщину с ребенком, нанес Беатрис глубокую рану, заставил ее, по-видимому, возненавидеть всех мужчин. Исключение она сделала только для Роберта Бейтса, который, судя по всему, не представляет для нее опасности. Но как теперь мне вести себя с ней? Мать сделала большую ошибку, предложив ей для работы кабинет отца. Чем реже я буду с ней встречаться, тем лучше. А самое лучшее, это уехать в город и погрузиться в работу. Завтра же с утра уеду, решил Уилфрид.

Но утром выяснилось, что его плану не суждено осуществиться. Мать попросила его отвезти ее в клинику на обследование, которое она проходила дважды в год. Виола сказала, что ей хотелось бы за ужином обсудить с ним покупку ювелирных украшений для свадьбы.

— У тебя для этого есть мисс... — Он запнулся. — Поговори об этом с Беатрис, — сказал он, сдерживая раздражение.

Виола удивленно посмотрела на брата. Таким мрачным она его давно не видела.

— О, вижу, тебя кто-то сильно огорчил. Неужели вчера за ужином ты подавился нашей милой Бетси? — Виола засмеялась своей шутке, но заметила, что он даже не улыбнулся, и приняла серьезный вид. — Не хочешь рассказать, что вчера случилось?

— Не о чем рассказывать. — Уилфрид махнул рукой, словно хотел избавиться от чего-то, что не давало ему покоя. — Вечером обсудим с тобой все, что захочешь. — Он поцеловал сестру в лоб и отвез мать в клинику.

Вернувшись к дому, он заметил на стоянке машину Беатрис. Она уже направлялась в сторону кабинета. На ней был светлый брючный костюм и светлые туфли на высоком каблуке. Он следил за ней из окна своей машины, пока она шла по дорожке. Глядя на ее слегка покачивающиеся бедра, он снова ощутил прилив желания. Наверное, эта женщина послана мне в наказание за какие-нибудь грехи, подумал он, выскочил из машины и быстро направился к ней. Но Беатрис успела войти в кабинет и закрыть за собой дверь. Он дернул за ручку, дверь оказалась запертой на ключ. Уилфрид тихо выругался. Почему она закрылась, ведь она не могла видеть его? Или видела? Впрочем, на каком основании она может не впустить его. Вчера они хорошо провели время. Он ничем ее не обидел, хотя мог упрекнуть за то, что она скрывала от него своего сына.

— Беатрис, откройте дверь, — громко потребовал он.

В ответ полная тишина.

— Черт возьми, откройте дверь! — проревел он вне себя от гнева.

— Я работаю, — послышался приглушенный голос.

Ее голос возбуждал его с самого начала. Даже когда она сердилась. Уилфрид тряхнул головой. Он не должен поддаваться очарованию этой женщины. Она коварная, лживая ведьма и послана ему на погибель. Надо повернуться и уйти. Но рука непроизвольно легла на ручку двери, и он стал дергать ее с такой силой, словно собирался сломать замок. За дверью послышался цокот каблучков, потом он увидел через стекло бледное лицо Беатрис. Она повернула ключ и открыла дверь. Теперь она была без жакета, в сиреневой блузке с длинными рукавами. Уилфрид отметил, что этот цвет идет ей больше, чем синий. Глаза его устремились в V-образный вырез на груди, открывавший верхушки двух прелестных полушарий. Кровь бросилась ему в голову.

— Почему вы запираетесь от меня? — рявкнул он, дрожа от гнева.

— С чего вы взяли? Почему я должна запираться от вас? — Беатрис немного удивленно посмотрела на него.

Уилфрид вгляделся в ее невозмутимое лицо и взял себя в руки.

— Вот вы мне и объясните почему?

— Полагаю, у вас какой-то комплекс.

Уилфрид недовольно хмыкнул.

— Почему вы не сказали, что у вас есть сын?

Господи, он же не собирался говорить с ней об этом. Она опять скажет, что ее личная жизнь его не касается, и будет права. Почему он так глупо ведет себя с ней?

Беатрис закрыла дверь и вернулась к письменному столу.

— Меня не предупредили, что в мои обязанности входит докладывать вам о своей личной жизни.

— Вчера вы отказались рассказать мне о себе. Это что, большой секрет?

— Никакого секрета нет, — спокойно ответила Беатрис. — Я человек по характеру замкнутый и не привыкла обсуждать с первым встречным свою личную жизнь.

— Под первым встречным вы имеете в виду меня? — Он повысил голос, начиная снова терять терпение. Тем более что Беатрис держится с большим достоинством и по сути права. — Вчера мне показалось, что я начинаю что-то значить для вас.

— Вы, как всегда, льстите себе. У меня деловые отношения с вашей семьей.

— Сколько лет мальчику?

— Полу? — спросила Беатрис. — Внешнее спокойствие трудно давалось ей, в голосе послышался надрыв.

— Да, я имею в виду вашего сына.

— Шесть лет.

— Памела его няня?

— И няня, и домработница, и просто моя помощница.

— Где отец ребенка?

Беатрис помедлила, окинула его пристальным холодным взглядом, словно размышляя, сказать ему или нет. После чего гордо вздернула подбородок и отвернулась.

— Вас это не касается!

Такого ответа он ждал от нее, но отступать не собирался.

— Он нарушил брачное обязательство?

— Именно так, — ответила Беатрис, щеки ее покраснели от этой лжи. — Он поступил как подлец, когда узнал о моей беременности, — добавила она, глядя в сторону. — Если она и соврала, то соврала близко к правде, хотя все это произошло не с ней, а с сестрой. Но какая разница?!

— Он исчез из вашей жизни?

Беатрис не знала, что ответить, а потому решила сказать правду.

— Я бы предпочла, чтобы он исчез из моей жизни.

— Как? Он по-прежнему домогается вас?! — возмутился Уилфрид.

— Я встретила его недавно.

— Надеюсь, вы послали его куда следует?

— Он не из тех мужчин, от которых легко отделаться.

— Пожалуй, вам нужна помощь. Может, обратиться в полицию? — Уилфрид тут же сам забраковал эту идею. — Нет, конечно, не стоит впутывать в это полицию. А я могу вам помочь?

Беатрис грустно смотрела на него и улыбалась.

— Надеюсь, до этого не дойдет. Спасибо, постараюсь справиться сама.

Уилфрид решил сменить тему.

— Животик у Пола прошел? Как он чувствовал себя утром?

— Он вполне здоров. Вчера он просто объелся жареным арахисом. Спасибо, что спросили. Тем более что я уверена, вас совсем не интересует здоровье моего сына.

Она хорошо помнила слова Труди по телефону: «Он не любит детей». Видимо, он разорвал их отношения, когда узнал о беременности сестры.

— Как вам не стыдно, Бетси, говорить обо мне такие вещи?! — Он подошел ближе и склонился над ней, упираясь ладонями в угол письменного стола.

— Почему мне должно быть стыдно? Вы произвели на меня впечатление человека, который терпеть не может детей.

Говоря это, она исходила не только из слов Труди. Она хорошо запомнила реакцию Уилфрида на Пола, когда он впервые увидел мальчика. Но решила не напоминать ему об этом, чтобы не выдать себя. Придет время, когда она закончит все дела в этом доме. Вот тогда она обвинит его в смерти сестры и выскажет ему все... Нет, не все, она не скажет ему, кто отец Пола. Он был жесток с его матерью и не заслужил права называться отцом. Беатрис никогда не сможет простить ему смерть своей любимой сестры.

— Не знаю, чем именно я произвел на вас такое впечатление, — буркнул Уилфрид и отошел от стола. — Вы странная женщина. Мне трудно вас понять.

— И это заставляет вас страдать? — Пусть немного пострадает, решила Беатрис. Ведь из-за него страдала и умерла в страданиях Труди. А как страдала она, когда узнала о смерти сестры? Или когда осталась одна с маленьким ребенком на руках? Он тогда не побеспокоился о своем ребенке. И если сейчас она бесплатно пользуется кабинетом в этом доме, то имеет на это моральное право. Правда, по счетам платит не он, а его мать. Но все равно!

— Все равно, мне бы хотелось узнать вас ближе. — Уилфрид не смотрел на нее, когда произнес эти слова, словно сказал их против своей воли.

— Не одобряю вашей затеи, — сухо ответила Беатрис. — У нас с вами нет ничего общего. — Кроме маленького мальчика по имени Пол, мысленно добавила она.

Внезапно ей пришло в голову, что, если Уилфрид узнает о своем отцовстве, он может отнять у нее Пола. Разумеется, она официально усыновила его, но, имея большие деньги, можно добиться чего угодно. От этой мысли былая ненависть к Уилфриду разгорелась с новой силой. Она никогда не признается ему, кто отец Пола!

— Вы заинтриговали меня, — признался Уилфрид.

— Вы считаете это достаточным основанием, чтобы не давать мне возможности спокойно работать? — строго спросила Беатрис. — Я так не считаю. Будет лучше для всех, если вы сейчас уйдете и больше не будете сюда заходить.

— Разве вам не понравился вчерашний вечер? — спросил Уилфрид с тоскливой ноткой в голосе.

— Не буду скрывать, понравился.

— И вы не будете возражать, если мы повторим?

— Не вижу смысла.

Уилфрид стиснул зубы.

— Завтра я уеду в город, но полагаю, что смогу вернуться через несколько дней и мы продолжим разговор. Обожаю решать трудные задачи.

— Что вы хотите этим сказать? — спросила Беатрис, не на шутку испуганная.

— Я докажу вам, — заявил Уилфрид с высокомерным видом, — что не все мужчины одинаковы.

— Полагаете, что можете справиться с этой задачей? — насмешливо спросила Беатрис, и в глазах ее сверкнул враждебный огонек. — А не боитесь напрасно потерять время?

— Во всяком случае, вы не можете запретить мне попытаться это сделать.

— Похоже, Уилфрид Мак-Кен из тех людей, которые ни перед чем не останавливаются, — сказала Беатрис и внутренне поежилась.

— О, вы уже начинаете понимать меня! — Уилфрид широко улыбнулся ей. — Мне пора ехать забирать мать из клиники. — С этими словами он покинул кабинет.

Беатрис вздохнула свободнее. Зачем судьбе было угодно свести ее с этим человеком и куда ей теперь деваться от него? Все зависит от тебя, строго напомнила она себе. Тело можно укротить, в конце концов. И тут же вспомнила тот единственный поцелуй, которым наградил ее Уилфрид. Ей вдруг страстно захотелось еще раз прижаться к нему, почувствовать на себе его руки, на своем лице его дыхание. Голова Беатрис поплыла.

Вошла Дениз с подносом, на котором стоял серебряный кофейник с утренним кофе. Как вовремя, подумала Беатрис, облизнув пересохшие губы.

После кофе ей удалось включиться в работу. Прошло два часа, и дверь опять распахнулась. На пороге снова возник Уилфрид.

— Перерыв на ланч! — весело объявил он.

Беатрис отрицательно покачала головой.

— У меня нет времени на перерывы.

— Вам нельзя голодать, вы и так слишком худая, — поддразнил ее Уилфрид.

— Я не буду голодать, у меня есть сандвичи.

— Тогда я пойду за сандвичами и кофе. Принесу все сюда, и мы поедим вместе.

Беатрис пожала плечами, спорить с Уилфридом бесполезно.

— Предупреждаю: перерыв будет очень коротким! — крикнула она ему вслед.

Уилфрид вернулся вместе с Дениз. Девушка несла на подносе тарелку сандвичей, миску с овощным салатом, два бокала, кофейные чашки и большой кофейник, из носика которого шел пар. В руке Уилфрида она увидела бутылку.

— Марочный виноградный сок, — пояснил он, заметив ее настороженный взгляд. — Думаю, вам пора проветрить легкие. Предлагаю поесть в окружении розовых кустов.

Он распахнул французское окно и жестом пригласил Беатрис выйти в сад. Полуденное солнце ослепило ее после кабинетного сумрака. Когда они подошли к изящной открытой беседке в центре розария, стол уже был накрыт, а Дениз ушла в дом.

Уилфрид разлил виноградный сок в большие бокалы. Беатрис попробовала и пришла в восторг. Красный виноградный сок, хоть и немного терпкий, был удивительного вкуса. Она с удовольствием выпила целый бокал и почувствовала себя освеженной. Она еще не была в этой стороне сада и теперь с интересом осматривалась. За розарием она увидела голубую гладь бассейна. Скорее всего, его построили не так давно.

— Бассейн специально для Виолы? — спросила она.

— Да, по совету врачей. Она каждый день проводит в нем полтора часа. Разумеется, под наблюдением специального инструктора. Он считает, что упражнения в воде, если заниматься этим регулярно, могут восстановить двигательную функцию ног. Остается только надеяться. Сейчас мы с матерью тревожимся за нее. Ей нельзя сильно волноваться. Любое потрясение может стать для нее катастрофическим. Вы понимаете? А сейчас, в преддверии свадьбы, она сильно волнуется, но вида не показывает.

Беатрис кивнула, она внимательно прислушивалась к его интонациям. Когда он говорил о сестре, голос его начинал звучать естественно, без обычного напряжения.

— У нее будет самая великолепная свадьба, — сказала задумчиво Беатрис.

— Все наши надежды только на вас.

— Можете мне поверить. Она запомнит этот день как самый радостный. Ведь моя фирма услуг так и называется: «Самый памятный день».

— А вы сами планируете выйти замуж? Или будете ненавидеть мужчин до конца своей жизни? — спросил Уилфрид как можно небрежнее.

Беатрис прищурилась, глядя на него. Запах роз разливался в нагретом воздухе, усиливая томление ее тела, вызванное близостью Уилфрида.

— Моя ненависть распространяется не на всех мужчин, — ответила она тем же тоном.

— Я совсем забыл о вашем друге, — произнес Уилфрид, растягивая слова, что придавало оскорбительный оттенок его фразе. — Скажите, а Роберт Бейтс волнует вашу плоть так же, как и я? — спросил он с невинным видом, как нечто совсем обычное.

Беатрис задохнулась от такой наглости. Как он догадался? Разве она чем-нибудь себя выдала?

— Вы опять выдаете желаемое за действительное. — Беатрис хотела сказать это снисходительным тоном, но в голосе явно прозвучала легкая досада.

— Как вы можете это отрицать, если я вижу, как пульсирует жилка на вашей шее. В моем присутствии ваше сердце бьется чаще. Вы начинаете гореть. Вот и сейчас вы горячая.

Он склонился к ней, провел ладонью по ее плечу, потом рука его прикоснулась к ее шее. К тому месту, где билась та самая жилка. Беатрис замерла, не в силах произнести ни слова. Жаркий взгляд Уилфрида, его прикосновения парализовали ее. Ей и самой хотелось положить ладонь на его грудь в распахнутом вороте рубашки, чтобы ощутить жар его тела. О Господи! О чем она думает?! Беатрис гневно убрала его руку.

— Что вы себе позволяете?! — воскликнула она.

Уилфрид смотрел на нее с задумчивой улыбкой.

— Вы становитесь еще красивее, когда сердитесь.

Уилфрид потянулся к ней, обхватил за плечи. Голова его склонилась к ее лицу, и некуда было деться от его таких желанных губ. Какое затмение нашло на нее, Беатрис понять не могла. Почему она ответила на его поцелуй в первый момент и только потом начала сопротивляться? Но за короткое мгновение слияния их губ желание накрыло ее с головой.

— Не так уж плохо, правда? — сказал Уилфрид, выпустив ее из рук сразу, как только она начала сопротивляться. — Честное слово, я почувствовал, что вам понравилось целоваться со мной. Вам мешает ваша рассудочность.

Он прав, но признаться в этом Беатрис не могла, не имела права. Она молча собрала остатки еды и посуду на поднос, заставила себя подняться и пошла к дому.

— Признайтесь, Бетси, вам было приятно, когда я держал вас в своих объятиях? — Уилфрид вскочил с места и пошел за ней.

Не повернув головы, Беатрис небрежно произнесла:

— Вам далеко до совершенства в этом деле.

Уилфрид оторопел и остановился. Прежде чем скрыться в кабинете и запереть за собой стеклянную дверь, Беатрис передала ему поднос, заставив таким образом обойти дом и войти с главного входа.

— Черт возьми, женщина! Никто еще не разговаривал со мной так, как ты! — закричал Уилфрид, опомнившись. — Мне жаль тебя! Ты настолько вошла в роль мужененавистницы, что тебе грозит одиночество!

Закрыв лицо ладонями, виновница его гнева сидела за письменным столом и оплакивала свою участь.