"Звезда любви" - читать интересную книгу автора (Тернер Дебора)

1

Из раскрытых окон роскошного особняка Вудхаузов доносились голоса и смех, на подстриженную траву газона падали яркие отблески света. Значит, вечеринка была в самом разгаре. Ох, нет, не вечеринка — званый ужин. Ведь те, кто сейчас там веселились — искренне или для вида, — принадлежали к высшему обществу.

Прежде чем выйти из машины, Моника включила свет и достала из сумочки зеркальце. Вглядываясь в свое отражение, она насмешливо улыбнулась ему и подмигнула, словно стараясь приободрить. Выход в свет уже давно не приносил ей радости, это была всего лишь надоевшая обязанность, освободиться от которой она не могла.

— Что ж, надо идти, — сказала она самой себе. — Дайана и так будет недовольна моим опозданием.

Захлопнув дверцу, Моника решительно направилась по освещенной фонарями дорожке к особняку, на ходу заготавливая слова извинения и дружелюбную улыбку. Привычная маска уверенной в себе женщины... Если бы только все эти люди знали, как она устала, как хочется иногда покоя и тишины, чтобы не видеть вокруг лиц, не слышать голосов, не думать о том, что завтра все повторится. Если раньше жизнь казалась ломаной линией, то теперь она превратилась в замкнутый круг. И Монике иногда представлялось, что она — пони в цирке, вынужденный брести вечер за вечером по арене под ярким светом прожекторов, и нет спасения от любопытных взглядов...

— Дорогая, наконец-то, я уже начала волноваться! — Дайана, высокая худощавая блондинка, успешно скрывающая свои неполные сорок лет, взяла Монику за руку и буквально потащила за собой в центр зала.

Сопротивляться было бесполезно — все равно что пытаться остановить мчащийся на полной скорости локомотив.

— Задержалась в ателье, ты же понимаешь...

— Нет, моя милая, не понимаю. — Громкий голос хозяйки обращал на себя внимание гостей. — Совершенно не понимаю, как молодая и красивая женщина может до позднего вечера сидеть на работе, когда вокруг столько удовольствий. Тебе давно пора найти мужчину, который...

— Прошу тебя! — Моника умоляюще сложила руки. — Лучше предложи мне бокал вина.

На ее счастье, в дверях показалась пожилая пара, и Дайана бросилась к новоприбывшим. Стараясь не оглядываться, чтобы не встретиться взглядом с кем-нибудь из знакомых, Моника направилась к барной стойке и попросила смешать коктейль покрепче. Она редко прибегала к подобному способу расслабиться, но сегодня был настолько трудный день, что без допинга не обойтись.

Во-первых, Джастин снова перепутала адреса клиентов и отослала вечернее платье с глубоким декольте мистеру Проттеру, а белоснежный смокинг — мисс Холли. Над этим можно бы и посмеяться, не повторяйся такие ошибки примерно раз в месяц. Ох уж эта Джастин, о чем она только думает! Конечно же, о своем смуглом принце, который ждет ее в открытом кафе, теребя от нетерпения бахрому на скатерти. Влюбленные теряют голову...

Ну да, это Моника уже проходила однажды: вырастают крылья и небо манит, и ты поднимаешься все выше и выше, головокружительно высоко, а потом — бах! — и камнем падаешь на землю. Хороший урок преподали ей однажды, надолго запомнился. Это как прививка — сначала очень больно, зато потом ничего не страшно.

О чем она думает? Эти воспоминания приходят в самый неподходящий момент, чтобы расстроить окончательно. И так судьба в последнее время преподносит ей только неприятные сюрпризы...

— Моника, что это ты пьешь?

— Цикуту, — раздраженно ответила она, не оборачиваясь, и тут же пожалела о своей резкости. — Извини, Майкл.

— Ничего, со мной можно не церемониться.

Он уселся рядом, и Моника искоса взглянула на своего сводного брата. До чего же хорош! К мужчинам с подобной внешностью невозможно испытывать родственные чувства, особенно если родство заключается лишь в том, что его отец был женат на ее матери.

— Как дела, сестренка? — Удивительно нежный голос, белоснежная улыбка и тоненькое обручальное кольцо на загорелой руке. — Ты в последнее время выглядишь усталой.

А как еще можно выглядеть после восьми часов в душном помещении? Кондиционер сломался, а милая Джастин забыла вызвать мастера. Восемь часов и пятнадцать клиентов, и каждому нужно уделить достаточно внимания: выслушать от миссис Хоуп очередную любовную историю, а от мистера Флэшью — жалобы в адрес жены... Не модное ателье, а кабинет скорой психологической помощи.

Моника усмехнулась, представив, как вписывает в счет оплату услуг психоаналитика. А что, неплохой приработок. В конце концов, она теряет уйму времени на все эти душевные излияния, остановить которые практически невозможно. Конечно, с ней можно поделиться проблемами и огорчениями, она всегда так внимательна и добра, и дает неплохие советы во всем — от игры на бирже до способов удержать молодого любовника. Кто бы выслушал ее саму...

— Да что с тобой? — Майкл осторожно коснулся ее руки. — Проводить тебя домой?

— Не стоит, все в порядке. — Моника допила коктейль и попросила повторить.

— У тебя заболит голова.

— Это не самое страшное, что может случиться.

Так, только не начинать жаловаться. Майклу вполне хватает собственных забот — например, как выгодней вложить деньги или что подарить на годовщину свадьбы красавице жене. Вот и она, кстати. Чудесная пара, как из модного журнала: молодые, стройные, светловолосые. Счастливые. Селена отлично выглядит, и вообще она умница, Майклу просто повезло, что он встретил эту синеглазую девушку. Иначе кто знает, как сложилась бы его жизнь, ведь Моника когда-то тоже претендовала на него.

Нет, хватит на сегодня горьких, как лимонная корочка в коктейле, воспоминаний. Все хорошо, хорошо, хорошо...

— Что ты шепчешь? — с удивлением спросил Майкл и повернулся к жене. — Моника сегодня какая-то странная.

— Оставь ее в покое, милый. Иди лучше пообщайся со своим новым приятелем. — Селена кивнула куда-то в сторону. — Этот мистер Стоун произвел на наших дам неизгладимое впечатление.

— Еще бы! Богатый, красивый и холостой — выгодная партия для кого-то, — сказал Майкл. — Ну ладно, девочки, не скучайте.

Моника устало помахала рукой и обернулась к Селене. Рядом с ней она всегда чувствовала себя немного скованной: то ли из-за прошлой ревности, которая иногда снова давала о себе знать, то ли из-за этого чистого и открытого взгляда, лучившегося добротой. Никак не разобраться: она и в самом деле ангел или играет на публику.

— Ты только посмотри на Дайану, — прошептала Селена. — Она, кажется, готова съесть этого новичка!

— Да уж, на отсутствие аппетита она никогда не жаловалась. Особенно если это касается молодых людей. — Моника не узнавала себя — откуда столько сарказма? — но остановиться не могла. — Ее последнему приобретению было, кажется, двадцать. Бедный мальчик попал в сети и запутался. Удивительно, что ему удалось выбраться, Дайана так просто свою жертву не отпускает.

Моника встретила удивленный взгляд Селены и замолчала. Ну вот, пожалуйста, теперь она встала на один уровень со сплетницами, которых всегда презирала за неистребимое желание перемывать друг другу косточки. И что плохого сделала ей Дайана? Что с того, что обеспеченная двумя бывшими мужьями женщина точно так же боится одиночества, как и все вокруг, и старается скрасить свои дни в обществе симпатичных и нетребовательных мужчин. У каждого свои способы бороться с тоской и страхом перед старостью.

Селена легким движением погладила Монику по плечу, словно успокаивая.

— Ничего, все нормально.

— Может, приедешь погостить к нам на выходные? Отдохнешь, выспишься.

— Нет, спасибо, у меня много дел в городе.

Моника на мгновение представила, как милы и нежны будут с ней Майкл и Селена, как окружат ее заботой... Это все, конечно, прекрасно — вилла на берегу океана, песчаный пляж, ласкающие кожу солнечные лучи и, главное, безделье. Но когда ты сама несчастлива, смотреть на радость других — не самое большое удовольствие.

— Дамы, позвольте представить вам Энтони Стоуна. — Майкл шутливо раскланялся и отступил назад.

— Добрый вечер.

У Моники вдруг перехватило дыхание, а сердце превратилось в скачущий мячик. Что это с ней? Что за подростковые глупости? Уже много лет она не краснела при знакомстве с мужчинами, а тут румянец залил бледные щеки.

— Очень приятно. — Два слова дались ей с огромным трудом. — Как вам нравится наш городок? — Привычная вежливость, улыбка появляется на пересохших губах автоматически.

— Теперь очень нравится.

Откровенно оценивающий взгляд, усмешка, от которой вокруг ярко-зеленых колдовских глаз появились мелкие, едва заметные морщинки... Не высокий, но прекрасно сложен — широкие плечи, узкие бедра. Волосы какого-то медового оттенка, даже на вид мягкие и пушистые, так и хочется коснуться их ладонью. И россыпь крохотных веснушек на скулах, и ямочка на подбородке. И что-то неуловимо знакомое во всем облике... Все это Моника разглядела за одно мгновение, и эта картина отпечаталась в памяти ярчайшим снимком.

Она хотела что-то сказать, но мистера Стоуна уже увлекала за собой раскрасневшаяся хохочущая Дайана. Она сегодня явно в ударе, что ж, ее можно понять, весьма ценное приобретение для коллекции возлюбленных-на-время.

— Как он тебе? — с невинным видом спросила Селена.

— Очередной красавчик, — пожав плечами, ответила Моника. — Ничего особенного.

— Ну не знаю... Мне он показался потрясающим. Сейчас все местные дамы начнут за ним настоящую охоту, я уж не говорю о семействах, где есть незамужние девушки. Такой жених — просто клад.

— Возможно, — с деланным равнодушием протянула Моника. — Извини, я, пожалуй, все-таки поеду домой. Попрощайся за меня с Майклом.

Подставив щеку под легкий, почти не ощутимый поцелуй, она, обходя группки гостей, направилась к выходу. Только бы никто не окликнул и не втянул в ненужный разговор. Зачем вообще было приезжать сюда, если это не доставляет никакой радости? Выполнение светских обязанностей — тяжкий труд для того, кто испытывает постоянную усталость и мечтает лишь о мягкой подушке и долгом сне.

Моника лукавила: ее мечты не ограничивались тихим отдыхом. Но мечты — опасная вещь, в них погружаешься, как в водоворот, и они постепенно затягивают. А реальность ничуть не похожа на фантазии, и пора бы с этим примириться. Ведь тот возраст, когда мечты приравниваются к действительности, давно прошел. Увы, в двадцать семь лет жизнь не похожа на калейдоскоп, где дни, как цветные стеклышки, смешиваются самым причудливым образом, ошеломляя и удивляя своим многообразием.

Уже возле двери кто-то попытался задержать ее: на плечо опустилась горячая ладонь, и это прикосновение было как удар током.

— Вы уже уходите? — Негромкий, с легкой хрипотцой голос, казалось, заглушил все остальные звуки. — Но ведь еще рано.

— Кому как, — ответила Моника, подавляя дрожь.

— Мы увидимся.

Это был не вопрос, а утверждение, и уверенность, прозвучавшая в нем, покоробила Монику. Что этот тип себе позволяет?

— Возможно. А теперь извините, мне пора.

Энтони придерживал ее за плечо, словно в шутку, но в пальцах его ощущалась сила, еще чуть-чуть — и прикосновение стало бы болезненным.

— Разве вас кто-нибудь ждет? — спросил он, усмехаясь.

Моника вырвалась резким движением, не обращая внимания на реакцию окружающих. И еле сдержалась, чтобы не дать пощечину этому самовлюбленному нахалу.

— Если вас так интересует моя личная жизнь, — холодно сказала она, — спросите у любого из присутствующих. Вам с радостью выложат всю подноготную.

Не оглядываясь, она решительно шагнула в темноту теплой июньской ночи, каждой клеточкой кожи ощущая его насмешливый взгляд. Внутри все кипело от возмущения. Хам, мужлан, да что он возомнил о себе? Или кто-то успел насплетничать, выложив, с подмигиваниями и ухмылками, ее историю, которая до сих пор волновала умы местных жителей. Историю, в которой наверняка половина была выдумана, ведь всей правды не знал никто. А ей гордость не позволяла опускаться до того, чтобы опровергать многочисленные слухи, касавшиеся ее бизнеса.

Пусть болтают, если им нечем больше заняться. Она привыкла. Это сначала было трудно — до спазмов, до глухих всхлипываний ночами в подушку. А теперь все намного проще, рана не зажила, но затянулась, и если не прикасаться к ней, то боль почти не ощутима.

Когда Моника заводила машину, в моторе что-то глухо застучало. Только этого не хватало! Она вдруг разрыдалась, прижимая ладони к лицу, захлебываясь жгучими слезами. Вот так всегда: человек готов вынести многое, но иногда какая-нибудь мелочь выводит из себя, и кажется, что мир рушится. А миру нет до тебя никакого дела.

Главное — не превышать скорости и внимательно следить за дорогой. Пятнадцать минут по пустому, ярко освещенному шоссе, и Моника уже поднималась по лестнице в свою квартиру. Из-за соседних дверей доносились голоса, кто-то ссорился, кто-то смеялся, где-то работал телевизор. Жизнь текла мимо, как полноводная река, и Моника стояла на берегу, не решаясь ступить в воду. А ведь еще недавно...

Она переоделась, сменив костюм на легкий халатик, и заварила мятный чай. Спать не хотелось — бессонница превратилась в навязчивую соседку по комнате и являлась каждую ночь. Долго так, конечно, продолжаться не может, в конце концов сдадут нервы, и тогда не помогут никакие успокоительные таблетки, прописанные недавно врачом.

Моника вспомнила, как тот по-отечески похлопывал ее по плечу, пространно рассуждая о необходимости завести семью, отдохнуть, поменьше думать о работе и побольше о себе. Ему легко советовать, но кто тогда будет зарабатывать деньги, возвращать и так уже просроченный кредит?

Зазвонил телефон. Кому, интересно, понадобилось отрывать ее от одиноких размышлений, да еще после полуночи?

— Дорогая! — Ну конечно, Дайане не терпелось поделиться своими впечатлениями. — Ты не поверишь!

— Что случилось? — устало спросила Моника, борясь с желанием бросить трубку на рычаг.

— Нет, ты только подумай! У меня просто голова идет кругом!

— У меня тоже, — саркастически вставила Моника, но Дайана никого, кроме себя, не слышала.

— Ты же видела моего гостя, Энтони Стоуна? Удивительно красивый мальчик, правда? Такие глаза, просто русалочьи, если так можно сказать про мужчину. И главное, такой хрупкий, ранимый, ты не представляешь...

Ранимый? Моника усмехнулась. Дайана была совершенно не способна разбираться в людях. Однажды она едва не поплатилась за это, приняв банального проходимца за принца голубых кровей, путешествующего инкогнито.

— И такой обаятельный! — Восторженное описание продолжалось уже десять минут. — У него была очень трудная жизнь. Он вообще-то англичанин. Сразу и не скажешь, правда? Недавно перебрался в Америку, и знаешь почему? Он собирается выкупить тот участок земли, где вилла Грегори Хоупа. — Дайана осеклась и замолчала. — Извини, детка. Я совсем забыла, что эта тема у тебя под запретом.

— Ничего, продолжай.

— Это, собственно, все. Я просто хотела предупредить тебя, чтобы ты не наделала глупостей. Самое верное — это продать, уверяю тебя. И многие так думают... — Последовала пауза, заполненная сочувственными вздохами. — Ну ладно, ты взрослая девочка и сама решишь. Не буду больше тебе надоедать, спокойной ночи.

Спокойной? Моника вскочила и зашагала по комнате, сжимая руки. Вот, значит, как оборачивается дело? Замечательно! То-то порадуются сплетники и недоброжелатели, то-то будет разговоров и пересудов — хватит на полгода, не меньше. Но каков этот Стоун! И надо же было ему появиться именно сейчас, когда хватает других проблем. Недаром ей сразу не понравился его хищный взгляд.

Он собирается отобрать то, что принадлежит — должно принадлежать! — ей по праву. Ну что ж, если это объявление войны, она принимает вызов. И не собирается, несмотря ни на что, расставаться с виллой «Звезда любви», где она так недолго была счастливой.

Моника заставила себя успокоиться: метания по квартире ни к чему хорошему не приведут, только измотают нервы. Надо как следует все обдумать и найти единственно верное решение, а не горячиться и плакать.

Она забралась с ногами в кресло и выключила верхний свет, оставив гореть бледный ночник на журнальном столике. Усталость разливалась по телу, но вместо спасительных сновидений приходили лишь горькие воспоминания о прошлом, словно прокручивался в голове цветной фильм с Моникой в главной роли.

Ей было десять лет, когда отец ушел из дому. Ушел совершенно неожиданно, оставив только записку, в которой просил его не искать. Убитая горем мать не могла понять, почему это случилось: их жизнь была вполне счастливой, без ссор и измен. Денег хватало на безбедное существование. Джулия занималась хозяйством, Билл работал в банке, Моника ходила в школу, уже тогда проявляя большие способности к рисованию. В общем, нормальная полноценная семья. И вдруг такое!

В течение года Джулия еще надеялась, что любимый Билл вернется домой. Она часами стояла у окна, ожидая его появления, и выбегала на улицу, едва завидев почтальона, в надежде на весточку. Но чуда не произошло, и постепенно рана стала затягиваться. Недаром же говорят, что время — лучший доктор. К тому же надо было заботиться о Монике, которую предательство отца потрясло не меньше. Но она умело скрывала свои чувства, чтобы не расстраивать мать. И лишь по ночам, плотно прикрыв дверь, тихонько плакала в подушку. Это был первый жестокий удар, нанесенный судьбой, а сколько их еще ожидало впереди...

Через пару лет Джулия решила перебраться из их небольшого городка на побережье и там попытаться найти работу. Продав квартиру, мать и дочь отправились в долгое путешествие — они решили, что сэкономят, если будут добираться до Нового Орлеана на машине. Дорога заняла почти неделю, но для обеих это было веселым приключением.

Им повезло: быстро нашлась недорогая квартира в доме с видом на старую площадь с позеленевшим, поросшим мхом фонтаном. Джулии, благодаря обаянию и общительности, удалось устроиться секретарем в модельное агентство, а Монику отправить в колледж с углубленным изучением живописи. Жизнь понемногу налаживалась, и будущее уже не казалось таким мрачным...

Потянувшись, Моника выбралась из кресла. Ей вдруг захотелось посмотреть старые фотографии, но она не могла вспомнить, куда их спрятала. Порывшись в ящиках стола, она нашла альбом, обтянутый синим бархатом, и развернула его.

Мама не была красавицей, но что-то неуловимое в ее внешности привлекало взгляды мужчин. И уже скоро она обзавелась несколькими поклонниками. Правда, память о предательстве Билла была еще слишком сильна, чтобы думать о новом замужестве.

Хозяин модельного агентства Джордж Строубери, пятидесятилетний мужчина, недавно потерял жену: она разбилась, возвращаясь с какой-то поздней вечеринки, — извилистая дорога была скользкой от проливного дождя, а скорость запредельной.

Джулия как-то вечером задержалась на работе позже обычного. И Джордж, выйдя из своего кабинета, обратил внимание на симпатичную женщину с грустными глазами, задумчиво листавшую глянцевый журнал. Спасаясь от одиночества, он пригласил ее поужинать. И она согласилась. Беседа затянулась далеко за полночь — за бутылкой коллекционного французского вина они рассказали друг другу свои истории.

Иногда человеку, не оправившемуся от тяжелого удара, бывает достаточно нескольких участливых слов и доброй улыбки, чтобы почувствовать если не влюбленность, то хотя бы признательность. Джордж и Джулия стали появляться вместе на светских раутах, и в обществе Нового Орлеана заговорили об их помолвке — все больше с насмешкой или осуждением.

Ведь Джулия выросла в простой семье и не была знатоком всех хитростей и уловок, необходимых для выживания в подобной среде. Она простодушно улыбалась в ответ на комплимент, за которым скрывалась тщательно завуалированная издевка, и с трогательной доверчивостью выслушивала только что сочиненный рассказ о злоключениях некоей миссис Р. Джордж, как мог, оберегал свою возлюбленную от нападок дам из высшего общества, но это не всегда удавалось.

А отказаться от светских мероприятий он попросту не мог: от расположения к нему этих людей зависел бизнес, ведь именно они заказывали и покупали, порой за сумасшедшие деньги, смоделированные им платья и костюмы.

Монике исполнилось пятнадцать, когда Джулия объявила ей о предстоящей свадьбе. До этого момента она тщательно скрывала от дочери свою связь с Джорджем, боясь осуждения или полного неприятия. Еще одной проблемой был семнадцатилетний сын Джорджа, Майкл. Он в категорической форме заявил отцу, что уйдет из дома, если туда заявится мачеха с «этой противной девчонкой».

Но, несмотря на все трудности, весной Джордж и Джулия поженились и отправились в свадебное путешествие в Европу. По возвращении они поселились вместе на вилле Джорджа. Моника и Майкл первые несколько месяцев не разговаривали друг с другом и старались не встречаться: у двух подростков были слишком разные взгляды на жизнь, пусть еще не до конца сформировавшиеся, но уже яростно отстаиваемые.

Теперь, по прошествии стольких лет, они с улыбками вспоминали времена противоборства — мрачные взгляды, взаимные упреки и насмешки. Майкл как-то, забравшись в комнату Моники, пририсовал к портрету на ее дипломной работе усы и рожки. А та в отместку сообщила позвонившей Майклу девушке, что ее сводный брат женится.

Да, теперь над этим можно было посмеяться, но тогда... Бедные Джордж и Джулия: вместо того чтобы наслаждаться своей зрелой любовью, им приходилось разбирать многочисленные ссоры, причем так, чтобы не задеть самолюбия ни одного из своих взрослеющих детей.

А потом, в одно прекрасное — или, скорее, ужасное — утро Моника вдруг, совершенно неожиданно для себя, увидела Майкла совсем другим. Она сидела за столом в гостиной и завтракала. Яркий солнечный свет заливал комнату, на стенах и полу лежали пятнистые тени, из сада доносился сладкий запах роз. Майкл остановился в дверном проеме — светлые волосы зачесаны назад, красная рубашка и джинсы облегают юношески стройное тело — и равнодушно кивнул.

Это повторялось почти каждый день, но то утро стало переломным моментом, потому что Моника влюбилась со всей горячностью молодости — до головокружения, до замирания, до дрожи во всем теле и алого румянца, заливавшего щеки всякий раз, как Майкл смотрел на нее. Смотрел — и оставался таким же спокойным и холодным, словно мальчик из детской сказки, в сердце которого попал острый осколок льда.

И только во сне все получалось так, как надо: вот он медленно подходит и ласково проводит рукой по волосам — в то сумасшедшее лето коротко подстриженным. Вот приближаются его губы, нежные и чуть обветренные по краям, и невозможно устоять, и хочется, чтобы это мгновение превратилось в вечность. А он вдруг грубо прижимает ее себе, и в глазах, уже почему-то смарагдовых, вспыхивает хищный блеск. И страх не дает закричать, а томление, обволакивающее изнутри, не позволяет вырваться из этих ужасных и в то же время сладостных объятий...