"Невеста дьявола" - читать интересную книгу автора (Лоуренс Стефани)

Глава 11

Расследование убийства Толли оказалось делом более трудным, чем предполагала Онория. Кузены покойного имели доступ в огромный мужской мир, а она — нет. Они знали самого Толли, его привычки, круг интересов. Онория этого не знала. Но она понимала, что может беспристрастно проанализировать события последних дней его жизни и увидеть факты в их истинном свете. И вообще известно, что женщины гораздо наблюдательнее мужчин.

Жены Кинстеров поручили младшей тетке Толли — Селии — дать первый «домашний» бал, возвещающий о том, что семейство вышло из полного траура. На нем присутствовала даже Луиза. Вся в черном, она прекрасно владела собой, и это защищало ее от назойливых проявлений участия.

В течение всего времени их пребывания в городе дверной молоток был обернут черным крепом. Сегодня утром его сняли по приказу герцогини. Первую неделю они жили тихо, избегая светских развлечений. Но со дня смерти Толли прошло уже более двадцати дней. Его тетки будут ходить в трауре еще три недели, а следующие шесть — в полутрауре.

Онория циркулировала среди гостей, отмечая тех, чей острый ум мог оказаться полезным. К сожалению, поскольку она в первый раз появилась в свете, ее постоянно отвлекали от дела.

— Онория! — Она обернулась и увидела Селию, которая держала в руке тарелку с пирожными и тревожно смотрела на кушетку, стоявшую у стены напротив. — Так не хочется просить, но я знаю — ты справишься. — Селия отдала ей тарелку и улыбнулась. — Эта леди Осбэлдстон — настоящая мегера. Если пойду я, она возьмет меня в плен и уже не отпустит. Но если никто из членов семьи не удовлетворит ее любопытство, старуха обрушится на Луизу. Давай-ка я возьму твою чашку.

Онория хотела возразить, что она не член семьи, но Селия уже исчезла. Преодолев сомнения, она покорно вздохнула, распрямила плечи и направилась к леди Осбэлдстон.

Та приветствовала ее взглядом василиска.

— Как раз вовремя. — Рукой, похожей на когтистую лапу, старуха схватила птифур. — Ну, мисс? — Она уставилась на Онорию, которая ответила ей вежливо-безразличным взглядом. Леди фыркнула. — Садись! Я растяну шею, если буду так задирать голову. Этот дьявол Сент-Ивз выбрал тебя за рост. Теперь-то понятно, что именно его привлекло.

Последнюю фразу старуха произнесла с ехидной усмешкой. Онория с трудом преодолела желание уточнить, что она имела в виду. Вместо этого пришлось скромно примоститься на краешке кушетки, держа тарелку с пирожными так, чтобы леди Осбэлдстон могла дотянуться до нее.

Поглощая пирожное, старая дама внимательно изучала девушку своими черными глазками.

— Необычно все это и совсем не в стиле семьи Анстрадер-Уэзерби, да? А что твой дед думает по поводу такого замужества?

— Понятия не имею, — спокойно ответила Онория. — Но вы заблуждаетесь: я ни за кого не собираюсь выходить замуж.

Леди Осбэддстон недоуменно заморгала.

— Даже за Сент-Ивза?

— За него — в особенности. — Решив, что она тоже имеет право поесть, Онория выбрала маленькое пирожное и аккуратно надкусила его.

Леди Осбэлдстон остолбенела. Целую минуту она, прищурившись, разглядывала профиль Онории, потом на ее лице появилась широкая ухмылка, и старуха весело захихикала.

— Ну нет, ты выйдешь за него. Веди себя так же, как сейчас, — и Девил Кинстер попадет в капкан. Онория надменно взглянула на старуху.

— Меня нисколько не интересует его светлость герцог Сент-Ивз.

— О-хо-хо! — Леди ткнула ей в руку своим костлявым пальцем. — Зато его светлость интересуется тобой!

Онория не могла лгать, находясь под обстрелом черных глазок старухи. А та улыбалась все шире.

— Послушай мой совет, детка: он не должен терять к тебе интереса. Никогда. Не давай ему ощущения полной победы. Таких мужчин надо заставлять работать ради наслаждения. Это лучший способ удержать их.

Онория тяжко вздохнула, напустив на себя вид мученицы.

— Я и в самом деле не собираюсь выходить за него замуж. Леди Осбэлдстон вдруг заметно помрачнела.

— У тебя нет выбора, детка. Нет! — Она подняла свой иссохший палец. — Не мути воду и не задирай уж слишком этот анстрадеровский подбородок. Что толку бежать от своей судьбы? Девил Кинстер чуть ли не вслух заявил, что хочет тебя. Значит, ты будешь принадлежать ему. И если твой подбородок может помочь делу — в добрый час. Не вздумай сопротивляться Кинстеру: он слишком опытен и все равно добьется ответной любви. — Старуха фыркнула. — Надо быть деревяшкой, чтобы устоять перед его чарами, а ты, на мой взгляд, не очень-то похожа на сушеную старую деву.

Онория густо покраснела, и старуха многозначительно кивнула.

— Твоя мать умерла, бабушка — тоже; я дам тебе хороший совет вместо них. Примирись с судьбой, выходи замуж за дьявола, и пусть все у вас будет ладно. Красота красотой, но он, помимо этого, достойный человек. Ты сильная женщина — так и должно быть. И дьявол прав, что бы ты ни говорила. Кинстеры нуждаются в тебе. Анстрадер-Уэзерби, как ни странно, ты тоже нужна в качестве члена семьи Кинстер. Судьба распорядилась правильно. — Подавшись вперед, леди Осбэлдстон с жалостью посмотрела на Онорию. — И потом, если ты упустишь его, то кто окажется на твоем месте? Какая-нибудь жеманная девчонка, у которой волос больше, чем мозгов? Неужели ты ненавидишь его настолько, чтобы обречь на брак без любви?

Онория едва дышала. Но тут раздался взрыв хохота, шуршание шелка возвестило о появлении очередной гостьи.

— Вот ты где, Джозефина! Учинила бедной мисс Анстрадер-Уэзерби допрос с пристрастием?

Леди Осбэлдстон пришлось отпустить свою жертву.

— Добрый день, Эмили. Я просто поделилась с мисс Анстрадер-Уэзерби своим житейским опытом. — Взмахом руки она велела Онории подняться. — Ступай и поразмысли над тем, что я сказала. И унеси пирожные — от них толстеют.

Вся дрожа, с окаменевшим лицом, Онория отвесила дамам реверанс и растворилась в толпе. К несчастью, она тут же оказалась в окружении светских сплетниц, жаждущих узнать все о ее личной жизни.

— Сент-Ивз уже возил вас в Ричмонд? Там так красиво!

— Где вы решили провести святки, моя дорогая?

Онории нелегко было давать тактичные, уклончивые ответы: после наставлений леди Осбэлдстон голова у нее шла кругом. Заметив, что Аманда и Амелия прячутся за пальмой, она решила спастись бегством. При виде тарелки с пирожными у девочек загорелись глаза.

— Мама сказала, что надо обязательно посмотреть на «домашний» бал, — пояснила Аманда, доедая сдобную булочку с изюмом.

— На следующий год нас будут вывозить в свет, — добавила Амелия.

— Как вы поживаете? — спросила Онория, разглядывая сестер.

Обе девочки подняли глаза, в которых уже не осталось и следа прежней боли. Потом они задумчиво наморщили лбы.

— По-моему, хорошо, — сказала Аманда.

— Мы по-прежнему ждем его к ужину. — Амелия подобрала последнюю крошку.

— Нам кажется, что он опять будет смеяться и шутить — как в тот последний вечер, — кивнув, продолжила Аманда. Онория нахмурилась.

— В последний вечер?

— Перед тем как его застрелили.

— Толли ужинал с вами?

— Да, он был в отличном настроении, как всегда. Толли играл с малышами в бирюльки, а после ужина мы все играли в «спекуляцию». Было очень здорово.

— Значит… — Онория заморгала. — Я хочу сказать, это прекрасно, что вы сохранили о нем такие светлые воспоминания.

— Да, — Аманда кивнула, — прекрасно. — Немного помолчав, она взглянула на Онорию. — А когда вы с Девилом поженитесь?

Онория вздрогнула словно от удара в грудь. На нее смотрели две пары невинных голубых глаз.

— Мы еще не решили, — сказала она, откашлявшись.

— О-о! — хором протянули близнецы с сияющими улыбками.

Поспешно ретировавшись, Онория укрылась в пустой нише. Ее одолевала злость. Сначала леди Осбэлдстон, теперь — сестры Толли. Кто следующий внесет сомнения в ее душу? На этот вопрос тут же последовал ответ, причем весьма неожиданный.

— Как вы себя чувствуете в качестве нового члена нашего клана?

Услышав тихий голос, Онория обернулась. Это была Луиза. Мать Толли улыбалась, но ее глаза оставались печальными.

— Вам надо привыкнуть, я знаю по себе. Онория глубоко вздохнула.

— Дело в другом, — Она замялась, а потом, ободренная ласковым выражением лица своей собеседницы, выпалила: — Я ведь еще не согласилась выйти замуж за Девила. Пока я думаю. — И, обведя рукой комнату, добавила: — Я чувствую себя самозванкой.

К ее немалому облегчению, Луиза не стала смеяться и не перевела разговор на другую тему. Нет, она внимательно посмотрела на Онорию и дотронулась до ее руки.

— Вы еще не уверены, не так ли?

— Не уверена, — едва слышно прошептала Онория и, помолчав, добавила: — Хотя я вроде бы уже приняла решение.

Вот она — голая, ничем не приукрашенная правда. Онория была ошеломлена. Что он… они сделали с ней? И как быть с поездкой в Африку?

— Ваши сомнения вполне естественны. — Голос Луизы звучал успокоительно, в нем не было и намека на покровительственные нотки. — Особенно в таком случае: ведь решение в основном зависит от вас. Со мной творилось то же самое. Артур был готов сложить к моим ногам свое сердце со всем прочим в придачу. Решение принимала я. — Луиза погрузилась в воспоминания. Ее губы слегка скривились, глаза затуманились. — Легко решать, когда дело касается только тебя. Но если надо учесть интересы других… тут призадумаешься. Тем более если твой жених — из рода Кинстеров. — Она засмеялась. — Что уж говорить о Девиле Кинстере!

— Он тиран, — заявила Онория. Луиза снова развеселилась.

— Да, спору нет. Все Кинстеры склонны к деспотизму, но Девил превзошел всех их, вместе взятых.

Онория хмыкнула.

— Он очень жесткий человек и привык действовать, как ему вздумается.

— Расспросите как-нибудь Хелен. Она поведает вам истории, от которых волосы встанут дыбом. Онория нахмурилась.

— Я полагала, что вы хотите подбодрить меня.

— Так и есть, но это не значит, что я не вижу недостатков Девила. Все жены Кинстеров сталкиваются с проблемами такого рода. Но Девил — человек, всегда готовый прийти на помощь, он предан своей семье. Да, он вожак, «президент коллегии адвокатов Кинстеров», но подарите ему сына или дочь — и Девил будет сидеть дома и каждый вечер играть в бирюльки.

Слова Луизы вызвали в воображении Онории яркую картинку. Большой черноволосый мужчина с жесткими чертами лица лежит на ковре перед пылающим камином, а ребенок в коротеньких штанишках пытается вскарабкаться на него. Она словно наяву слышала пронзительные взвизгивания малыша и глухой рокочущий смех Девила. Казалось, до них можно было дотянуться, дотронуться рукой. Онория ожидала, что хорошо знакомый ужас снова охватит ее и поглотит видение, превратив его в неосуществимую мечту. Она ждала… но картинка не исчезала.

Отсветы огня поблескивали на черных волосах мужчины и мальчика. У обоих они были густые, кудрявые и непослушные. Онория коснулась плеча мужчины — крепкого, как скала, а потом, не в силах бороться с собой, робко погладила лицо ребенка. Он засмеялся и вздернул головку; его волосы оказались шелковистыми, точно крылья бабочки. В ее душе всколыхнулись прежде неведомые ей чувства — гордость и удовлетворение.

Онория быстро заморгала и перевела дыхание. Луиза равнодушно взирала на толпу гостей. О чем они говорили?

— Что значит «коллегия адвокатов Кинстеров»?

— А! — Луиза бросила на нее игривый взгляд и огляделась. Поблизости никого не было. — Люди думают, что мы не знаем, но эта шутка уже обошла весь Лондон. Ее придумал один остряк, когда Ричард и Гарри прибыли сюда вместе с Девилом и Уэйном, чтобы совершить нечто вроде обряда… обряда посвящения в мужчины. Насчет Ричарда и Гарри никто не сомневался, что они, подобно Девилу и Уэйну, будут проявлять интерес к определенным вещам. — Луиза сделала ударение на последних словах, а выражение ее глаз не оставляло сомнений в том, о каких «вещах» идет речь. — Потом в Лондон отправились Руперт и Аласдер, и через некоторое время их тоже призвали в «коллегию адвокатов Кинстеров».

— Как настоящих адвокатов призывают в Темпл-Бар? — задумчиво спросила Онория.

— Вот именно. — Улыбка Луизы погасла. — Следующим должен был быть Толли.

Теперь настала очередь Онории успокаивать собеседницу. Она ласково сжала ее руку.

— А я думала, это название связано с геральдикой.

— Вы имеете в виду черную полосу на гербе? — Несколько оживившись, Луиза проницательно взглянула на Онорию. — Между нами говоря, я совершенно уверена, что многие здесь называют наших сыновей «знатными бастардами»[3]. — Онория широко раскрыла глаза, а Луиза усмехнулась. — Хотя никто не осмелится сказать это вслух в нашем присутствии.

Онория скривила губы.

— Естественно. — Она нахмурилась. — А как же Чарльз?

— Чарльз? — Луиза пренебрежительно отмахнулась. — Он всегда был сам по себе.

К ним подошли две гостьи, собирающиеся покинуть бал. Когда с рукопожатиями было покончено и они снова остались наедине, Луиза сказала:

— Если вам потребуется помощь, мы всегда рядом. Обращайтесь к нам без всяких колебаний. Жены Кинстеров помогают друг другу — таково правило. Ведь только мы и понимаем, что это значит — быть замужем за кем-либо из этого рода.

Онория посмотрела на редеющую толпу гостей, на членов семейства: герцогиню, Горацию, Селию, других кузин и родственниц.

— Вы действительно держитесь вместе.

— Мы — одна семья, дорогая моя. — Луиза крепко сжала руку Онории. — И мы очень надеемся, что вы к нам присоединитесь.

— Ну все! — Вздохнув с облегчением, Онория прислонила конверт к ящичкам на секретере Ей пришлось описать свою жизнь так, чтобы Майкл не догадался о смятенном состоянии любимой сестры. Да это поистине подвиг Геракла! Не менее трудно было и другое: признать тот факт, что Девил, вдовствующая герцогиня, Майкл и все остальные правы, а она — нет.

Онория сидела в будуаре, смежном с ее спальней. Подперев рукой подбородок, она задумчиво смотрела на улицу.

Восемь лет назад она потеряла близких. А год спустя решила никогда больше не подвергаться такому риску. До сих пор ничто не могло заставить ее изменить свою точку зрения.

Но три дня назад все изменилось. Проповедь леди Осбэлдстон потрясла Онорию, она впервые задумалась о последствиях отказа от замужества. Луиза и близнецы тоже внесли свою лепту, показав, как она стала близка семейству Кинстеров.

Но самое ошеломляющее впечатление произвело видение, навеянное словами Луизы, — видение, которое преследовало ее ежеминутно: Девил, играющий с их ребенком.

Страх перед новой потерей оставался, он не утратил своей силы. Онория знала, что не выдержит этого. Но ей впервые по-настоящему захотелось иметь ребенка. Впервые она почувствовала это неистовое, безумное желание, перед которым все ее опасения выглядели ничтожными, недостойными внимания.

Доводы разума тут не помогали, и это выводило Онорию из равновесия. В чем же дело? Может, всему виной материнский инстинкт? Ведь Девил богат и сможет обеспечить ребенку роскошную жизнь. Они будут под защитой целого клана, их окружат заботой и любовью. И она почувствует себя королевой, потому что Девил будет молиться на нее.

Глубоко вздохнув, Онория подошла к окну и долго смотрела невидящим взором на старую вишню, прихотливо раскинувшую ветви. Или желание иметь ребенка связано с ее страстным влечением к Девилу? А может, она просто стала старше и женская натура взяла верх? Онория не знала. Ее пожирали сомнения. Она ощущала себя подростком, вступающим в новую жизнь; только проблемы, стоявшие перед ней, были куда сложнее.

Онория вздрогнула, услышав стук.

— Входите! — крикнула она и обернулась. Дверь отворилась — на пороге стоял Девил. С присущей ему мягкой грацией он пересек комнату.

— Не хотите ли покататься, Онория Пруденс?

Онория не сводила с него глаз.

— В парке?

— Где же еще?

Онория посмотрела на свое письмо, в котором тщательно старалась скрыть правду. Время для признаний еще не настало: она сама не знала, чего хочет.

— Не могли бы вы написать адрес на моем письме, пока я переоденусь?

Девил кивнул. Онория прошла мимо него и, не оглядываясь, удалилась в спальню.

Она вернулась через десять минут, облаченная в изящное платье из саржи. Девил стоял у окна, заложив руки за спину. Его длинные пальцы сжимали письмо. Услышав шаги, он обернулся и, как обычно, окинув ее с ног до головы взглядом собственника.

— Вот ваше письмо. — Он передал ей конверт несколько театральным жестом. Онория взяла его, тут же обратив внимание на надпись, стоявшую в уголке. Она готова была поклясться, что тот же прямой размашистый почерк украшал и послание, адресованное Селестине.

— Идемте. Письмо отправит Уэбстер.

Шагая по длинным коридорам, Онория вдруг нахмурилась: модистка до сих пор не прислала счет! А платья доставили чуть ли не неделю назад.

Вручив письмо Уэбстеру, они отправились в парк. Слиго снова устроился на запятках. По дороге ничего интересного не произошло. Они, как и в прошлый раз, кивали и улыбались знакомым. Присутствие Онории в экипаже герцога уже не вызывало большого интереса.

Когда они миновали место главного скопления карет, Онория переменила позу и мрачно посмотрела на Девила.

— Как они отреагируют, узнав, что свадьбы не будет? Она думала об этом последние три дня. Девил ответил не менее мрачным взглядом.

— Вы выйдете за меня замуж.

— А если нет? — упрямо возразила Онория. Выражение лица Девила в этот момент ничем не отличалось от ее собственного. — Пора бы вам призадуматься. — Светские люди подчас ведут себя так злобно и мстительно! До разговора с леди Осбэлдстон она видела в Девиле только своего противника, считала его неуязвимым для стрел ненависти и насмешек. Но старая дама заставила ее взглянуть на ситуацию иначе. — Я много раз предупреждала, что не собираюсь менять свое решение.

Девил вздохнул и ответил сквозь зубы с плохо скрытым нетерпением:

— Онория Пруденс, мне наплевать, что скажут другие. Меня интересуете только вы, и я хочу услышать от вас лишь одно слово — «да». Что же касается нашей свадьбы, то она более вероятна, чем поездка в Каир. Не говоря уже о вашем паломничестве к Великому Сфинксу.

Судя по его интонации, тема была исчерпана. Онория вздернула подбородок и окинула высокомерным взглядом ни в чем не повинных прохожих.

Угрюмое молчание длилось до тех пор, пока они, сделав поворот, вновь не вернулись на главную аллею. Искоса взглянув на окаменевшее лицо Девила, Онория вспомнила слова леди Осбэлдстон: «Пусть у вас все будет ладно». Но возможно ли это?

— Толли умел скрывать свои чувства? — вдруг спросила она как бы невзначай и тут же почувствовала на себе испытующий взгляд Девила, но из упрямства не стала поворачивать голову. В следующее мгновение их экипаж подкатил к обочине и, покачнувшись, остановился. Слиго слез с запяток и побежал к лошадям.

— Подержи их и подожди нас здесь. — Отдав этот лаконичный приказ, Девил спрыгнул на землю, помог спуститься Онории, а потом взял ее под руку и повел в сторону от дороги.

— Куда мы идем? — спросила она, придерживая рукой шляпу.

— Куда-нибудь, где можно спокойно поговорить.

— По-моему, вы утверждали, что Слиго наполовину глухой?

— Он — да, зато другие слышат хорошо. — Девил недовольно посмотрел на группу молодых людей, расположившуюся поблизости. Но по мере их удаления от дороги толпа редела. — Кроме того, Слиго все знает о Толли и нашем расследовании.

Онория грозно прищурилась… и снова широко раскрыла глаза от удивления: впереди виднелась глухая тропинка, почти скрытая кустами рододендронов.

— Кажется, вы изъявляли намерение соблюдать правила приличия.

— В тех случаях, когда это возможно, — проворчал Девил, увлекая ее на тропинку. Там, за завесой густых зарослей, он резко остановился и развернул Онорию к себе. — Ну? Какого черта вам надо знать, умел ли Толли скрывать свои чувства?

Онория смело встретила его взгляд. Какой же он высокий и широкоплечий! Случайный прохожий заметит в лучшем случае только край юбки, а ее и не видно будет за этой мощной фигурой.

— Так он умел или нет? — спросила она, задрав подбородок повыше.

Взгляд кристально ясных глаз Девила стал острым, как нож хирурга. Его челюсти сжались.

— Толли не стал бы лицемерить даже ради спасения собственной жизни. Он так и не научился этой премудрости, — грозно прорычал Девил.

— Хм. — Онория задумчиво смотрела на кусты рододендронов.

— Почему вы спросили об этом?

— Просто я… — бойко начала она, но осеклась, сраженная суровым взглядом Девила. Сердце чуть не выпрыгнуло у нее из груди, и все же страх удалось преодолеть. — Я просто подумала, что это интересно: Толли провел свой последний вечер с братом и сестрами, причем был в отличном настроении.

Высказавшись, Онория принялась разглядывать блестящие зеленые листья рододендронов.

— Вот как? — Девил удивленно посмотрел на нее.

Онория кивнула. Наступило молчание. Она ждала, не поворачивая головы и едва осмеливаясь дышать. Наконец, испустив вздох, исходящий из самой глубины души, Девил взял ее за руку и увлек за собой.

— Хорошо, расскажите мне, что вы узнали? — спросил он, шагая по тропинке.

Не слишком вежливое приглашение к сотрудничеству, но Онория решила, что и так сойдет.

— В среду на балу близнецы упомянули о том, как прошел их последний ужин с Толли. — Она передала все подробности их беседы. — У меня создалось впечатление, что они были очень близки и хорошо понимали друг друга. Если бы Толли был чем-то взволнован и старался скрыть это, они все равно заметили бы.

— Верно. — Девил кивнул. — Нюх у них не хуже, чем у таксы. — Он скривил губы. — Дядя Артур говорил мне, что Толли ужинал с ними. Ему показалось, что он вел себя несколько отчужденно. Но я забыл, как молодые люди реагируют на своих отцов. Возможно, дело только в этом.

Он умолк, продолжая медленно шагать по извилистой тропинке. Онория тоже решила помолчать: пусть обдумает услышанное. Она наслаждалась, ощущая исходящую от него мужскую силу. Как это сказала Луиза? Девил всегда готов прийти на помощь. Весьма приятное качество, следует признаться.

Заросли рододендронов закончились, тропинка перешла в широкую дорогу.

— Ваша информация существенно сужает поле поисков.

— Если Толли узнал что-то и решил отправиться к вам за советом, то это произошло уже после того, как он поужинал со своими родными… В чем дело? — спросила Онория, заметив, что Девил поморщился.

Он посмотрел на нее, поджав губы, словно взвешивая, стоит ли говорить дальше.

— Слуга Толли уехал в Ирландию, мы не успели с ним поговорить. Он-то, разумеется, знает, куда еще его хозяин заходил в тот вечер. — Онория хотела что-то сказать, но Девил перебил ее: — Да, мы ищем его. Этим занимается Демон.

Онория огляделась: по дорожке прогуливалась целая толпа нянечек и гувернанток, сопровождавших своих подопечных.

— Куда мы попали? Девил остановился.

— Эта часть парка отведена для детей. Кусты рододендронов отгораживают их от любящих мамаш. — Он уже повернулся, направляясь в обратный путь, но тут раздался душераздирающий вопль.

— Деви-и-л!

Все головы разом повернулись в их сторону, на лицах нянечек выразилось явное неодобрение. Девил как раз вовремя раскрыл объятия: в то же мгновение маленький Симон повис на своем кузене.

— Привет! Вот уж не ожидал увидеть здесь тебя!

— А я — тебя, — откликнулся Девил. — Поклонись Онории Пруденс.

Симон послушно исполнил приказ. Онория улыбнулась ему, отметив раскрасневшиеся щеки и сверкающие глаза мальчика, и удивилась тому, как быстро дети оправляются от горя. Вслед за Симоном к ним подошли две женщины с близнецами, маленькой Мэри и Генриеттой. Девил представил своей спутнице миссис Хаулингс, нянечку малышей, и мисс Притчард, гувернантку близнецов.

— Мы хотели воспользоваться погодой, — пояснила миссис Хаулингс. — Скоро начнется пора дождей и туманов.

— Да, разумеется.

Онория увидела, что Девил отвел Симона в сторонку. Угадать тему их разговора было несложно. Вынужденная довольствоваться обществом няни и гувернантки (очевидно, это было сделано специально), она обменивалась с ними вежливыми, но ничего не значащими фразами с легкостью, выработанной долгой практикой. От ее внимания не ускользнуло и то, что близнецы с надеждой взирали на Девила и его будущую невесту. Но она была благодарна уже за то, что они не задали вслух мучающий их вопрос.

Сквозь тучи пробились солнечные лучи, дети оживились и начали плести венки из маргариток. Маленькая Мэри, чьи пухлые пальчики не могли справиться с тоненькими стебельками, уселась рядом с сестрами на траву. Ее большие голубые глаза сначала остановились на трех женщинах, болтающих поблизости, потом на Девиле, который все еще разговаривал с Симоном. Наконец девочка взяла свою куклу и поковыляла к Онории, смешно передвигая крепкие ножки.

Онория заметила это лишь в тот момент, когда ее пальцев коснулась маленькая ручка. Она удивленно посмотрела вниз. Мэри улыбалась — открыто и доверчиво, все сильнее сжимая ручонку, потом малышка оглянулась на своих сестер и… прижалась к ногам Онории.

Той пришлось призвать на помощь всю свою выдержку, чтобы как ни в чем не бывало продолжать разговор с миссис Хаулингс и мисс Притчард, как будто она не чувствовала прикосновения горячей нежной ладошки и приятную тяжесть крошечного тельца. К счастью, собеседницы знали Онорию не настолько хорошо, чтобы обратить внимание на ее слишком уж безразличное выражение лица.

К ним подошли Симон и Девил. Оказавшись под обстрелом проницательных глаз герцога, Онория приняла еще более равнодушный вид. Он слегка нагнулся и протянул руку; Мэри тут же направилась к нему. Девил взял ее на руки, и ребенок прижался к его плечу.

Онория смотрела на них, тяжело дыша. Острое, мучительное материнское чувство снова разбередило душу. У нее слегка закружилась голова.

Девил заявил, что пора отправляться по домам. Они распрощались. Когда миссис Хаулингс отвернулась, Мэри помахала Онории своей пухленькой ручкой. Та ласково улыбнулась и помахала в ответ.

— Идемте. Слиго, наверное, уже ищет нас.

Девил сжал руку Онории сильными теплыми пальцами и взял ее под локоток. Это прикосновение и успокаивало, и будоражило ее взвинченные нервы.

— Вы когда-нибудь занимались маленькими детьми? — спросил герцог, когда они приблизились к экипажу. Онория отрицательно покачала головой.

— В качестве гувернантки я занималась только девочками, которым оставался год до выхода в свет. Если в семьях, где я работала, были дети помладше, то они находились на попечении других, обычных гувернанток.

Девил кивнул и отвернулся.

По дороге домой у Онории была возможность спокойно все проанализировать. Результат, как ни странно, получился неплохим. Она проверила (руководствуясь советом леди Осбэлдстон) силу своего влияния на Девила, причем затронула самый болезненный для него вопрос — ее участие в расследовании убийства. Кроме того, она убедилась в том, что хочет иметь от него ребенка. Девил подходит ей лучше, чем кто бы то ни было, он способен развеять страхи, навеянные прошлым. И как приятно будет увидеть этого дерзкого тирана склонившимся у ее ног!

Осталось проверить еще один пункт, о котором упоминала леди Осбэлдстон. Хотя Девил с самого начала заявил, что женится ради постели, но означает ли это, что их связывает истинная страсть?

После случая на террасе Онория не подпускала его близко. Словечко «моя» лишило ее желания вновь испытать наслаждение. Но в последние три дня интерес этот пробудился с новой силой.

Уэбстер открыл дверь.

— Ваша светлость, если у вас найдется минутка, я хотела бы кое-что обсудить.

Высоко подняв голову, Онория направилась прямо в библиотеку, в логово дьявола. Девил смотрел ей вслед с непроницаемым выражением лица.

— Прошу меня не беспокоить, — приказал он Уэбстеру, отдавая свои перчатки.

— Слушаюсь, ваша светлость.

Отослав маячившего поблизости лакея, Девил вошел в библиотеку и плотно прикрыл за собой дверь.

Онория стояла у стола и постукивала пальцами о деревянный край. Услышав, как щелкнула задвижка, она повернула голову.

— Я собиралась поговорить с вами… что скажет высший свет, когда станет известно о моем отказе? Весьма волнующая тема для дискуссии!

— И это все? — поинтересовался Девил, приподняв брови.

— Да.

Он не остановился, но продолжал медленно приближаться. Онория нахмурилась.

— Бессмысленно закрывать глаза на то, что мой отказ вызовет большой шум. — Она так же медленно обогнула стол. — И вам хорошо известно, что это повлияет не только на вас, но затронет всю вашу семью. — Оглянувшись через плечо, Онория заметила, что Девил идет следом, и принялась расхаживать по комнате. — Не стоит внушать окружающим надежду.

— Так что же вы предлагаете? Онория подошла к камину.

— Вы могли бы намекнуть, что наша свадьба — дело еще не решенное.

— На каком основании?

— Откуда я знаю? Полагаю, вы достаточно изобретательны и сумеете придумать какой-нибудь предлог.

— Почему? — спросил Девил, спокойно глядя на нее.

— Что значит «почему»?

— Почему я должен что-то придумывать?

— Потому что… — Сделав неопределенный жест, Онория остановилась возле полок и уставилась на огромные фолианты. — Это необходимо. — Мысленно скрестив пальцы, она глубоко вздохнула и повернулась к Девилу. — Я не хочу, чтобы над вами смеялись

Как Онория и рассчитывала, Девил был всего футах в шести от нее.

— Не один я рискую быть осмеянным. А стыдиться мне нечего.

Онория надменно сузила глаза, не желая признавать, что попалась в собственную ловушку.

— Вы, вне всякого сомнения, — самый дерзкий, самый тщеславный… — Тут у нее перехватило дыхание.

— Вы закончили?

Этот вопрос был задан совершенно спокойным тоном. Герцог приподнял тяжелые веки, и их взгляды встретились. Онория с усилием кивнула.

— Хорошо, — сказал Девил, обняв ее и наклонившись поближе.

Как только их губы соприкоснулись, Онория зажмурилась и покрепче ухватилась за книжные полки, стоявшие сзади. Она едва сдерживала радость: зверь, сам того не заметив, попался в ловушку!

Трепет от сознания своей победы сменился дрожью чувственного восторга. Онория раскрыла губы, чтобы снова вкусить его страсть, пережить те упоительные ощущения, которые она уже не раз испытывала в его объятиях. Девил пошевелился и, как ей показалось, застонал. В то же мгновение его язык яростно вонзился во влажную пещерку рта, обследуя все ее уголки. Всплеск острого, мучительного желания поразил Онорию до глубины души. Девил незамедлительно воспользовался этим: неторопливые страстные движения его языка пресекали всякие попытки сопротивления.

Почувствовав древний как мир зов плоти, Онория откликнулась на него, но ей хотелось изведать большего. Ее пальцы скользнули по сюртуку Девила. Пуговицы, к счастью, оказались достаточно большими. Судорожно расстегивая их, она невольно отвечала на его поцелуй. Наверное, потому, что с той достопамятной сцены на террасе прошло слишком много времени. Изголодавшийся Девил был настолько опьянен желанием, одурманен сладким вкусом ее рта, что не сразу это заметил. Да, Онория не просто разрешала целовать свои мягкие губы — она впервые ответила ему. Не очень искусно, быть может, но с той решительной целеустремленностью, которая отличала все ее поступки.

Девил опешил от неожиданности. А Онория прижалась к нему еще крепче. Стряхнув с себя оцепенение, он взял все, что ему предложили, и потребовал большего. Потом он почувствовал, как ее руки скользят по его груди, ощупывая выпуклые бугры мышц. Тонкая ткань рубашки — плохая преграда для жадных пальцев!

Девил был воспламенен. Он попытался прервать поцелуй, но — увы! — Онория гладила его плечи, не выпуская из своих объятий. Кто был зачинщиком очередного поцелуя, так и осталось неизвестным. Застонав, Девил властно обхватил ее руками. Понимает ли она, что делает?

Онория, похоже, забыла о правилах приличия, которым ее учили. Значит, настало время увлечь свою жертву дальше. Преодолев остатки скованности, Девил беспощадно впивался в ее губы, не давая передышки. Потом потянул Онорию к большому креслу, стоявшему возле камина, расстегнул две последние пуговицы на сюртуке и сел, выжидательно приподняв брови.

Обуреваемая противоречивыми чувствами, она прочла в его глазах вопрос — вопрос, который он однажды уже задал вслух: насколько вы женщина? Ее разгоряченная грудь болезненно заныла. Глубоко вздохнув, Онория примостилась рядом с ним и распахнула полы сюртука.

Их губы слились в поцелуе. И вдруг Девил приподнял ее и усадил к себе на колени. В сознании Онории промелькнуло смутное воспоминание: казалось, все это когда-то уже было. Но она тут же отбросила глупую мысль. Да разве можно забыть это восхитительное ощущение близости сильного мужского тела? Эти стальные объятия? Эту прекрасную грудь, твердую, как стена? Она начала гладить мускулы, содрогавшиеся от каждого прикосновения.

Девил еще крепче прижал ее к себе и затеял утонченную игру с ее языком. Она ответила на этот чувственный призыв, парируя вызовы, и доверчиво приняла интимные возбуждающие ласки. Желание нарастало с каждой секундой. Рука Девила коснулась ее груди, и тело Онории выгнулось дугой. Длинные пальцы отыскали сосок, покружили вокруг него, а потом слегка сдавили, усиливая внутренний жар.

Почувствовав, как Девил расстегивает ее корсаж, Онория попыталась оттолкнуть его, но жаркая волна уже захлестнула ее целиком. Грудь отяжелела. Она хотела вздохнуть, прервать мучительный поцелуй… и не смогла противиться натиску его губ. Словно в тумане, она ощущала, как пальцы Девила теребят шелковые ленты ее сорочки и гладят обнаженное тело.

Душа Онории пела от счастья. Каждой клеточкой своей плоти она ощущала прикосновения Девила. А он познавал ее все больше. Оторвавшись наконец от ее губ, он занялся второй грудью. Онория прерывисто дышала, полулежа с закрытыми глазами, но не сопротивлялась. Девил страдальчески скривил губы. Ее кожа была гладкой как шелк; кончики его пальцев и ладонь горели, стоило только дотронуться до соблазнительных пышных округлостей. Как жаль, что на них нельзя взглянуть! Платье было слишком жестким и узким.

Девил переключился на другую грудь и сжал ее покрепче. Глаза Онории блеснули из-под полуопущенных ресниц. Он поймал ее взгляд.

— Я хочу тебя, милая. — Его голос был хриплым от страсти. — Я хочу видеть, как ты обнаженная извиваешься в моих объятиях. Хочу видеть, как ты лежишь подо мной.

Онория не могла остановить дрожь, сотрясавшую ее тело. Не отрывая глаз от Девила, она пыталась дышать ровно, чтобы унять головокружение. Выражение его лица стало жестким, в глазах блеснул огонь желания. Его пальцы едва шевельнулись, а Онория вновь содрогнулась от острого наслаждения.

— Я могу научить тебя многому. Выходи за меня замуж — и ты узнаешь, сколько всего мы можем дать друг другу.

Эти слова заставили ее насторожиться, предупреждая, что он опасен и слишком настойчив. В его тоне опять зазвучали властные нотки. За все удовольствия ей придется платить. Но будет ли сам Девил no-настоящему счастлив, обладая ею? Стоит ли бояться замужества после того, что она узнала?

Часто дыша, Онория протянула руку и погладила его по груди. Мускулы дернулись и замерли, лицо словно окаменело, но больше он ничем не выдал своих эмоций. Она загадочно улыбнулась и смело провела пальцами по чувственным губам Девила.

— Нет, я, наверное, поднимусь наверх.

Они оба застыли, застигнутые врасплох. Из холла доносился громкий голос герцогини, отдававшей распоряжения Уэбстеру. Потом она быстро прошла мимо двери в библиотеку, звонко постукивая каблучками.

Онория нервно сглотнула. Ей стало мучительно стыдно: ведь рука Девила лежала на ее обнаженной груди.

— Мне пора идти.

Сколько времени они провели здесь, предаваясь греховным удовольствиям?

На лице герцога появилась поистине дьявольская улыбка.

— Еще минуту.

Они расстались лишь через десять минут. Онория не шла, а, казалось, летела по воздуху, и вдруг, остановившись, нахмурилась. Наслаждение, которое открыл ей Девил, подобно наркотику, к нему легко привыкнуть. И нет сомнений, что герцог хочет обладать ею. Но страсть?.. Страсть должна быть сильной, неконтролируемой, это нечто похожее на взрыв. А Девил прекрасно владеет собой. Помрачнев еще больше, Онория тряхнула головой и направилась в столовую.