"Журнал «Приключения, Фантастика» 6 ' 92" - читать интересную книгу автора (Чернобровкин Александр, Панфилов В.,...)

9

Уже около часа сидели мы с Туком в подвале казино «Черная дыра». Постепенно затих над нашими головами шум последнего, третьего, дня фестиваля, даже самые азартные игроки вынуждены были оставить в покое рулетки и колоды карт: пошел пятый час понедельника, казино закрылось. Теперь шла сдача недельной выручки в банк. Переводили ее по многоканальному кабелю, вделанному в стену. Прямо передо мной в стене темнел проем, снятая панель лежала на полу. В проеме клопом присосался к кабелю прибор, изготовленный руками изобретателя-самоучки. Отсасывал здорово: цифры на табло еле успевали переплетаться из одной в другую. Вскоре они замерли, достигнув миллиона, и кредитная карточка выскочила из прибора. Я забрал ее и вставил следующую. На табло на миг появилась однозначная цифра, сменилась двузначной, эта, чуть медленнее, — трехзначной. Пошел отбор девятой доли. Всего их будет десять: я оценил покушение на мою жизнь в десять миллионов экю.

Неподалеку от казино, на стоянке среди жилых домов. замер невзрачный флайер, взятый напрокат. В нем поджидает нас Родроб. После трех суток бездействия на корабле он прямо рвался на дело и долго и обиженно сопел, когда я отказался взять его с собой. Слишком он громоздкий и шумный, а тишина в подвале казино как в холодильнике морга. Я и Тука заставил идти не на пластинах, хотя шума от них — всего ничего.

На табло уже горела шестизначная цифра. А ведь отнимается всего четвертая часть выручки. Да, здорово они тряхнули гостей фестиваля. Впрочем, если судить по схеме, позаимствованной у электронщика-хвастуна, сдавалась выручка из нескольких увеселительных заведений. В конце коридора была дверь, ведущая в одно из них. Наверное, подземный ход, соединяющий казино с каким-нибудь баром или рестораном неподалеку. С другой стороны коридор поворачивал направо, затем налево и заканчивался дверью, ведущей в подсобные помещения. Через эту дверь мы проникли в подвал. Оттуда сейчас и послышались звуки неторопливых шагов. Кого-то несли сюда черти. И, как всегда не вовремя.

Я отсоединил прибор, вставил панель на место. Теперь надо открыть дверь. Было же время просчитать код на замке, так нет, понадеялся на удачливость. Подключившись к замку, я понял, что карманный компьютер не успеет перебрать миллиарды комбинаций до подхода проверяющего. Я применился к двери спиной, осел на корточки и достал из подмышечной кобуры пистолет. На дистанции тридцать метров — а именно столько было до поворота коридора — я не делаю промахов. Жаль, что не удастся провернуть операцию без жертв: не люблю брака в работе.

Шаги становились все громче и громче. Кто-то уже миновал первый поворот, приближался ко второму. Шел медленно и шаркал ногами, будто прогуливался по аллее весеннего парка. Шаркать ногами осталось ему не больше минуты, а потом пойдет гулять его душа. Пробьется ли она через потолок подвала и полукруглую крышу? Я поднял голову, прикидывая путь души — и радостно, но беззвучно присвистнул.

В потолке поперек коридора проходила толстая труба. Одна половина ее была вделана в бетон, а другая выпирала набрякшей веной. И за ней можно было спрятаться. Правда, с помощью спецснаряжения, но ведь у меня есть Тук.

Шаги приближались к повороту, в моем распоряжении осталось несколько секунд. Я показал фаготексу, что от него требуется. Тук моментально подрос на четырех лапах, став похожим на стол. Я взобрался на него и в тот же миг прилип к потолку около трубы. Тук присосался к стене и трубе у меня в ногах, лишь одна его лапа прижимала мое тело.

Человек прошел поворот, двигался к нам. Он был изрядно пьян и что-то бормотал под нос. Вот он подошел к трубе. Сейчас поднимет голову и… Я плотнее сжал рукоятку пистолета и затаил дыхание. Мне даже почудилось, что слышу, как антистрахины радостно заработали челюстями, пожирая мощную струю адреналина.

Человек прошел под трубой. Заработало переговорное устройство в его руке, и он остановился. Сверху я видел небольшую плешь на его макушке, тщательно замаскированную зачесанными назад волосами. Я прицелился прямо в середину ее.

— Девкальд, отбой, — послышалось из переговорного устройства. — Из банка сообщили, что помеха исчезла.

Ба, да это оказывается мой старый знакомый Леб Девкальд — «совладелец и главный инженер казино»!

— Я же вам говорил!.. — начал было Девкальд, но собеседник исчез из эфира.

На его месте я бы тоже отключился, а на своем — вынужден был выслушать речь до конца. Это был монолог, посвященный собственной гениальности, и если бы слова превращались в маленькие камушки, их хватило бы на огромный памятник. Пусть из слов, но воздвигнув его, Леб Девкальд решил обмыть такое важное событие. Из кармана появилась плоская бутылка с ахлуа. Отпивая из нее, Девкальд запрокинул голову. Не пройди он вперед лишние полметра, сейчас бы уперся взглядом в ствол пистолета. Леб Девкальд оказался везучим: не только прошел эти полметра, но и смотрел под ноги, когда шел назад.

Едва он скрылся за поворотом, Тук опустил меня на пол. Я посмотрел на девятую кредитную карточку. Чуть больше ста тысяч. Хвастун уберег шефу почти два миллиона, но тот никогда об этом не узнает и не отблагодарит. Можно, конечно, добрать их, но жадность губит. Даже кинслеров. Иногда, обожравшись, они не могут взлететь и становятся добычей мелких грызунов.

Тем путем, что пришли, уходить теперь было опасно, поэтому я занялся дверью, ведущей неизвестно куда. Замок был с секретом, отнял у меня четыре с половиной минуты. За дверью начинался коридор метровой ширины. Чтобы не обтирать стены, я шел, выставив правое плечо. Впереди ковылял Тук. Он стал узким, будто побывал в огромных тисках, и обзавелся одиннадцатью лапами, почему-то расположенными на одной прямой. Хотел бы я знать, кого он сейчас изображает.

Коридор привел нас в «Елену и Парис». Я счел это указанием судьбы осчастливить Родроба. Аквариум с наядой, скорее всего, находится рядом с бассейном, который, как я слышал, расположен под крышей. Чтобы попасть туда, надо прогуляться по всему борделю. Что ж, рискнем.

По коридорам сновали женщины в прозрачных туниках, надетых на голое тело. Лица были такими уставшими, что казалось, будто косметика прокисла на них, свернулась и обсыпается при ходьбе: оружие отслужило и превращалось в прах. Но, как бы в подтверждение его былой силы, то тут, то там валялись мужчины, павшие на любовно-алкогольном фронте. Иногда я наступал на них, чтобы правдоподобней изображать пьяного. Впрочем, эта мера предосторожности была лишней: не только на меня, но и на Тука никто не обращал внимания. Я мог понять женщин. В пять часов утра, после трех суток бешеной фестивальной свистопляски, хочется одного — завалиться спать суток на трое.

Наяду мы нашли в комнате на последнем этаже. Она лежала на полу. Тело ее высохло и шерсть дыбилась, как наэлектризованная. Рядом валялся обнаженный мужчина с широким, женским задом. Перед тем как вырубиться, он успел обблевать половину комнаты. Я, придерживаясь второй половины, добрался до наяды и опустил ее в аквариум. Затем я выкурил сигарету и проинструктировал Тука. Придется ему действовать за двоих, у меня ведь руки будут заняты.

Наяда яростно сопротивлялась, ни за что не хотела выбираться из воды. Пришлось применить силу. В итоге моя голова познакомилась с ударами ее хвоста, а одежда — с водой из аквариума. Впридачу, шум привлек чьето внимание. Я крепче обнял завернутую в простыню наяду и прижался к стене возле двери. В дверь постучали, не дождавшись ответа, открыли. В номер ввалился охранник с пистолетом в руке. Увидев перед собой Тука, охранник замер, пытаясь сообразить, что это за чудо. Пока человек думал, фаготекс действовал. Пистолет бултыхнулся в аквариум, а охранник, тяжело охнув, осел на пол. Рана на его голове тянула на две недели госпиталя — Тук умеет бить. Такой же раной обзавелся и второй громила, охранявший служебный выход.

Через десять минут мы были возле флайера. Родроб радостно мычал, отнимая у меня наяду.

— Вези ее на корабль и сразу опусти в аквариум. Тука забирай с собой.

— А ты?

— Мне тут должок один заплатить надо, — ответил я и встал на самодвижущийся тротуар, понесший меня в сторону западной окраины города.

Начинался новый день, но улицы были пусты и флайеры не проносились над домами. Три дня праздника вымотали всех. Устали люди, устали машины, устали огни реклам. И дома были похожи на ступы, загнанные во время шабаша.

В Иолин сад я попал через забор. Ухоженные клумбы и газоны, подстриженные деревья, напоминающие геометрические фигуры, насаженные на карандаши. Из чувства протеста человеческому издевательству над природой я пошел не по дорожкам, а напрямую. Под ногами захрустели стебли цветов и ветки кустов, на серо-зеленом от росы газоне остались темные пятна от моих туфлей.

В коттедж проник через окно. Сначала заглянул в подсобное помещение и обесточил здание. Мало ли какими приборами оно напичкано, а мне лишний шум ни к чему.

Иолия лежала полураздетая на застеленной кровати. Одежда валялась на полу, а одна туфелька примостилась на трюмо между бесчисленным количеством флакончиков и баночек. Рядом с кроватью стояла почти пустая бутылка коньяка. Интересно было бы глянуть на лицо пьяной Иолии, но лежала она на животе, уткнувшись носом в подушку. Как она умудряется дышать?!

Ничего, мучиться ей осталось недолго. Я поймал на мушку подмышечную впадину, повел пистолет чуть вправо, туда, где грудь мыском выпирала из под тела. Чуть выше груди я и выстрелил.