"Опыт любви" - читать интересную книгу автора (Кэссиди Гвендолин)11Стефани вскочила как ужаленная. — Нет! Нет, это невозможно! Неизвестно, чего в этот момент она испугалась больше — нелепости предположения или же того, что оно может оказаться правдой. — Просто я подумала… Ведь вы знаете, что с беременными часто случаются легкие обмороки. — Это не мой случай! — А ты в этом совершенно уверена? — раздался вдруг совсем рядом голос Честера. Стефани, вздрогнув, обернулась и встретилась с ним взглядом. — Уверена, конечно! — презрительно бросила она. — Ведь в делах такого рода ты, безусловно, человек предусмотрительный! Сэквилл отвесил ей ироничный полупоклон. — Благодарю. Стараюсь, как могу. А ты? Стефани закусила губу. У нее не было причин предохраняться с тех пор, как она дала Джону от ворот поворот, а в ту самую ночь у Тревисов всецело положилась на благоразумие своего партнера, так что поводов для беспокойства у нее нет. Или все-таки есть?.. — Надо понимать, ты особа беззаботная? — не дождавшись ответа, спросил Честер. — А что это меняет? — с вызовом спросила Стефани. — Видишь ли, в таких делах стопроцентной гарантии не бывает. Если обе стороны берут на себя заботу, вероятность успеха возрастает. Господи, о каком успехе он говорит? Стефани с ума сходила от злости и от одолевавших ее сомнений. — Я еду домой! — тихо, но решительно произнесла она. — Простите, дорогая Кристэл, но вам придется подыскать себе другую стенографистку. После всего, что произошло, я не могу бывать у вас. А ты, — повернулась она к Честеру, — можешь делать, что хочешь. Мне безразлично. — Я отвезу тебя, — бесстрастно сказал он. Ошеломленная Стефани уставилась на него во все глаза. — Думаешь, я это тебе позволю? На лице Честера не дрогнул ни единый мускул. — Нам надо поговорить. — А о чем нам говорить? Ты уже все достаточно ясно изложил. — Ноги у Стефани подкашивались, она едва не падала, а боль, угнездившаяся где-то в груди, распространялась по всему телу. — Мне ничего не надо от тебя, Честер. И никогда ничего не было надо! — И все же я отвезу тебя домой, хочешь ты этого или нет. — Он жестом остановил готовую вмешаться мать. — Это наше с ней дело! Стефани поняла, что готова сдаться. Он только и делал, что одерживал над нею верх… И что бы там он ни намеревался ей сказать, вряд ли она услышит нечто худшее, чем то, что только что прозвучало! Кристэл молча наблюдала за происходящим. Она была грустна. Глядя на нее, Стефани утешала себя мыслью, что агентство быстро подыщет ей, беглой секретарше, подходящую замену. Ее не слишком заботила перспектива вылететь с работы. У нее были сейчас куда более серьезные поводы для беспокойства… Идя к машине Честер даже не дотронулся до своей спутницы. Уходя из офиса, невзирая на промозглую сырость, он не надел куртку. Не сделал этого и сейчас. Стефани же зябко куталась в пальто, силясь унять дрожь. Усевшись за руль, Сэквилл включил зажигание, и машина стронулась. Она глядела на его медальный профиль и поражалась: не таким, совсем не таким был он, когда они ехали три дня назад из Сполдинга! Тогда она любила его или думала, что любит… Словом, смотрела на Честера Сэквилла и на весь мир сквозь розовые очки, которые теперь разбились вдребезги. По пути они и слова не сказали друг другу. Да Стефани и не хотелось с ним говорить. Она лелеяла слабую надежду, что он просто довезет ее до дому и тотчас уедет, но напрасно. Честер вышел из машины вместе с нею и запер дверцу. Было начало пятого. Дороти вернется нескоро. Может, даже надумает зайти куда-нибудь с дружком после работы. Квартирка, прежде такая уютная, казалась теперь холодной и неприветливой. Стефани включила свет и замерла от страха, оставшись лицом к лицу с этим высоким и сильным, таким неумолимым мужчиной. — Ну… — выговорила она, собрав в кулак остатки воли. Пристально глядя на нее, он коротко спросил: — Когда у тебя должны начаться месячные? От такой бесцеремонности Стефани вспыхнула до корней волос, а сердце ёкнуло и бешено заколотилось. Она старалась справиться с внезапно нахлынувшим ужасом, твердя себе, что все это чушь, что этого быть не может… — Я не намерена тебе отвечать, — процедила она сквозь зубы. — Стало быть, у тебя задержка? Хоть это ты должна знать? Стефани знала… Конечно, на фоне событий последних дней это казалось ей сущей безделицей, но от фактов некуда было деться. — Итак? — не унимался Честер. — Когда же? — Не твоего ума дело! — бросила она. — Ошибаешься, душа моя! Как раз моего! Глаза Стефани сделались почти черными, она была бледна, лишь на скулах горели два алых пятна. Гордо выпрямившись, она отважно взглянула в глаза Честеру. — Если верить твоим словам, то ты не можешь быть повинен в моем положении, если… если я беременна. Так что убирайся вон! Оставь меня в покое!.. — Тут голос ее сорвался. Боясь разрыдаться, она повернулась спиной к мучителю и кинулась в спальню, но едва не упала прямо на пороге. Честер с трудом успел подхватить ее под руку. — Присядь-ка лучше, — сказал он. — Не то снова хлопнешься в обморок. Ах, как трогательно! Но Стефани позволила усадить себя на диван и замерла, устремив взгляд на свои руки, сцепленные на коленях… — А теперь говори правду! — безжалостно продолжал Честер. — Я… не знаю. — Голос ее звучал еле слышно, силы мало-помалу покидали ее. — У меня небольшая задержка, но это вовсе не означает… — Хочешь сказать, задержки для тебя — дело обычное? Стефани вздохнула. Отпираться было бессмысленно. — Нет. — В таком случае, похоже, ты и впрямь в положении. — Честер глубоко вздохнул. — Послушай, ты всегда в постели полагаешься на благоразумие партнера? От такой наглости Стефани вспыхнула вновь. — Я уже говорила тебе, что не сплю с каждым встречным-поперечным! И с тобой, поверь, оказаться в постели вовсе не намеревалась! — Однако ты не захлопнула дверь перед моим носом. — Ах, вот как? Значит, если бы я это сделала, ты повел бы себя как истинный джентльмен? — Дверь бы выламывать не стал — это скажу со всей определенностью… Послушай, мы толчем воду в ступе. Тебе нужно как можно скорее сходить к врачу. — Но ничего невозможно определить на такой ранней стадии… — Уверен, есть способы выяснить истину даже сейчас! Стефани какое-то время молча смотрела на Честера, отчаянно желая, чтобы он хотя бы сел. Он возвышался над нею, словно скала, подавляя, уничтожая… — Но почему ты так разволновался? Ты, кажется, ясно дал понять, что, если я и беременна, то не от тебя. — И все же я втянут в эту историю, хочу я того или нет! — грубо бросил Честер. — И согласись, теперь еще труднее поверить в твою непричастность к газетной заметке. — Это вполне в духе Голди. — Стефани говорила так спокойно, как только могла. — Если верить твоей матери, то ты уже отверг однажды эту красотку. А то, чем ты пренебрег в новогоднюю ночь, могло оказаться последней каплей… Рассуди сам, куда как хорошо рассчитаться с тобой при помощи нечистоплотного Билли Блума! Честер засунул руки в карманы брюк и задумался. Когда он заговорил, в голосе его уже не было прежней резкости: — Так чем же, по-твоему, я пренебрег в новогоднюю ночь? — Господи, да тем, что она с предельной откровенностью тебе предлагала! И не я одна это заметила. Марк тоже прекрасно все видел. Ему известно и то, что, выходя за него, она любила тебя! Честер горько усмехнулся. — Да разве Голди знает, что такое любовь? Марк, к несчастью, позволил голосу плоти заглушить голос разума, но настанет час, когда эта кошка и ему осточертеет! В его голосе было сейчас столько искренности, что Стефани безоговорочно ему поверила. И, невзирая на царящее в душе смятение, ощутила горькое удовлетворение от того, что Голди Тревис аттестовали столь безжалостно. — Я никогда не звонила Биллу Блуму, — тихо сказала она. — Мне это и в голову не пришло бы, даже если бы я знала наверняка… И едва не задохнулась от ужаса, представив себе, что догадки Честера и ее подозрения верны. Конечно, не она первая и не она последняя, но разве от этого легче? О том, что будет с родителями, лучше и не думать. — В любом случае это моя проблема, — решительно сказала Стефани. — Тебе совершенно не о чем беспокоиться. — Ну уж, дудки! Если это мой ребенок, то и проблема моя! — отчеканил Честер. — Сначала надо показать тебя хорошему специалисту, затем… Сейчас уже поздно звонить врачу, но утро я начну именно с этого! Стефани заставила себя взглянуть ему в глаза, стараясь не заплакать от боли, внезапно стиснувшей сердце. — Означает ли это, что ты считаешь себя единственно возможным… кандидатом в отцы моего предполагаемого ребенка? — Это означает, — холодно ответил Честер, — что я не сбрасываю со счетов такую возможность. — Честер… — Горло Стефани сжал спазм, но она мужественно продолжила: — Может, я и затеяла все это из-за Айрин, но вовсе не о ней я думала в ту ночь! — А вот в это я охотно верю, — последовал невозмутимый ответ. — К тому времени ты уже поняла, что приятно делать кое-что и ради себя самой. — Но скажи, зачем ты, переспав со мной, уговаривал меня продлить наши отношения? Честер сухо усмехнулся. — Я ведь уже говорил тебе, что люблю, когда мне бросают вызов. Ты избрала безупречную тактику, прекрасно играла свою роль. Но допустила досадную оплошность, взбесившись из-за поведения Голди в новогоднюю ночь. Если бы ты сдержалась тогда, кто знает, чем бы у нас с тобой все кончилось. — Все кончилось бы точно так же. — Стефани уже потеряла всякую надежду на то, что Честер ее поймет. — Если я сейчас в положении, то была в положении и на Новый год. А беременным свойственна некоторая нервозность… Но он, казалось, ее не слушал. — Ладно, не вижу смысла продолжать этот разговор. Утром позвоню тебе. Стефани не сдвинулась с места, пока за ним не закрылась дверь. Она старалась подавить в себе ужас и отчаяние. Беременна она или нет, какая разница! Разумеется, если возникнет необходимость, он поможет ей материально. Но это единственное, на что она может рассчитывать… Дороти явилась в половине седьмого, стремительно переоделась и умчалась снова, ничего, к счастью, не заметив. Стефани же весь вечер тупо глядела на экран телевизора, а в десять легла в постель, не дожидаясь возвращения подруги. Конечно, рано или поздно придется объяснять, почему она больше не работает у Кристэл, но Стефани пока еще не была к этому готова… Она проспала до восьми и, выйдя из комнаты, застала подругу уже в дверях. — Да, у некоторых не жизнь, а малина! — с театральной патетикой воскликнула Дороти. — Слушай, если ты сегодня вечером не занята, приглашаю тебя на вечеринку. Будет добрый друг Майка, классный парень! Зовут Рей. Брюнет. Двадцать восемь лет. Майк говорит, он еще тот весельчак. Ну, как тебе? — Только не сегодня, спасибо. Я собиралась помыть голову, почистить перышки… — пробормотала Стефани. Но Дороти не позволила себя провести. — Не стоит убиваться по этому плейбою! — безо всяких предисловий заявила она. — Наоборот, надо почаще выходить в свет, хоть через силу — только так его забудешь. Подумай хорошенько. Не нынче, так завтра вечерком… Ну, я помчалась. Пока! Стефани мрачно усмехнулась. О, у нее и без того было над чем поразмыслить на досуге! Она надеялась лишь, что гнетущей неизвестности скоро придет конец. Лучше самая жестокая правда, чем убийственная неопределенность. Телефон зазвонил ровно в девять. Голос Честера звучал деловито: — Ты должна быть у врача в одиннадцать. В десять тридцать я за тобой заеду. — Лучше просто скажи, куда мне подъехать, — попросила Стефани. — Я же сказал, что заеду! — слегка повысил голос Честер. — Ты уже позавтракала? — Н-нет. Я еще ничего не успела приготовить… — Прекрасно. Некоторые анализы лучше всего делать натощак. Стефани в ярости швырнула трубку на рычаг. Какое-то время она стояла, тупо глядя в стену и чувствуя, как на смену гневу приходит странная апатия. Затем надела первое, что попалось ей под руку, — длинный жакет и короткую юбку, подчеркивающую длину стройных ног. Волосы завязала в конский хвост, отчего высокие скулы выделились еще рельефнее, потом подкрасилась… Однако даже после этого в зеркале отразилось измученное и бледное лицо. Стефани решительно добавила румян, но это не слишком помогло… Когда раздался звонок в дверь, до условленного времени оставалось еще пять минут. В сером костюме в тонкую полоску Сэквилл был хорош, как всегда, но Стефани это уже не взволновало. — Готова? — односложно спросил он. Потянувшись за сумочкой, лежащей на кресле, она ощутила внезапный приступ головокружения. Мужественно поборов его, Стефани уверила себя, что это всего-навсего нервы… «Черта с два, голубушка! Ты прекрасно знаешь, что это такое! Ты беременна на все сто». Стефани в ужасе закрыла глаза: так отчетливо прозвучал внутренний голос! В машине она впервые подумала о крошечном существе, что зародилось внутри нее. Для нее это были уже не просто несколько клеток, а будущий человечек… И она неожиданно ощутила первый прилив материнской любви. Что ж, если им с Честером не бывать вместе, то его ребенок останется с нею навсегда… Клиника располагалась в фешенебельном районе. Еще бы, желчно усмехнулась Стефани. Разве могло быть иначе? Честер припарковал машину, проводил ее в приемную и уселся в кресло, явно вознамерившись дождаться ее возвращения. Когда, минут через двадцать, она вышла из кабинета, он ни о чем ее не спросил. Молча они вышли из клиники, молча сели в машину… И тут самообладание наконец покинуло Честера. — Ну! Каково заключение врача? — Результат теста на беременность положительный, — ровным голосом отозвалась Стефани. — При таком сроке очень легко решить все проблемы… — Ты это о чем? — Я имею в виду, аборт сделать проще простого. Лицо Честера исказила страшная гримаса. — Черта с два ты убьешь моего ребенка! — заорал он. — Если нужно будет, я запру тебя на все девять месяцев! — Но я вовсе не собираюсь делать аборт, — заверила его Стефани. — Я хочу родить! Несколько секунд он молча изучал лицо сидящей рядом с ним женщины, потом заговорил, и голос его при этом странно дрогнул: — Ты… ты в этом уверена? — Да. — Стефани говорила сейчас чистейшую правду. — Разумеется, моя ситуация далека от идеала, но сколько женщин воспитывает детей в одиночку. Так почему бы мне… — Помолчи! Если думаешь, что я умою руки, то ты, верно, рассудка лишилась! И учти, в его свидетельстве о рождении будет стоять моя фамилия! У Стефани снова заныло в груди, снова бешено забилось сердце. — Однако еще вчера вечером ты вовсе не был уверен, что ребенок твой! — То вчера, а то сегодня! Знай, я беру на себя всю ответственность! — Честер говорил предельно решительно. — Перво-наперво мы с тобой поженимся и будем воспитывать ребенка в нормальных условиях, в нормальной семье. Господи, он сказал: «Будем воспитывать ребенка…» Значит, они проживут вместе годы — не недели, не месяцы, а годы, долгие годы… Да вынесет ли она все это даже ради благополучия ребенка? Наплевать на его решение — ее не принудить поступить против воли. Она хозяйка своей жизни! — Я не выйду за тебя, Честер! — с ледяным спокойствием возразила Стефани — откуда только силы взялись! — Если я когда-нибудь и стану чьей-то женой, то по любви, а не по расчету! — Значит, пора менять свои убеждения! — мрачно ответил Честер. На этот раз Стефани промолчала. К чему попусту сотрясать воздух? Одного не знал этот человек: учиться любить ей нет надобности. А вот научиться жить без его любви… Да разве такое возможно?.. — Ты станешь моей женой, — решительно заявил Честер, когда за ним захлопнулась дверь ее квартиры. — Если я не смогу убедить тебя — что ж, испробую какой-нибудь иной способ. Когда он шагнул к ней, Стефани отшатнулась как от огня, однако ускользнуть ей не удалось. Крепко обняв, он прильнул к ее губам жгучим поцелуем. Каких-нибудь пара секунд — и желания сопротивляться как не бывало. Теперь ей хотелось лишь одного — полностью подчиниться его воле, какой бы та ни была… Не отрываясь от ее рта, он легко подхватил Стефани на руки, отнес в спальню и бережно уложил на постель. Теперь уже она сама обнимала его за шею, и сердце ее растаяло от нежности, когда она почувствовала силу его желания… Кровь стучала в висках, разум мутился, всем существом своим она стремилась слиться с ним — противиться самой себе было бесполезно. Он стремительно раздел ее. Но прежде чем освободиться от одежды самому, прильнул горячими губами к ее животу. Когда Честер вновь коснулся ее тела, глаза его сверкали, а от рук исходил жар. Уткнувшись лицом в его широкую грудь, Стефани ощутила солоноватый вкус его кожи, жесткость волос… Бедра ее словно сами собой раздвинулись, длинные ноги обвились вокруг его талии… — Ты выйдешь за меня? — повторил Честер некоторое время спустя, когда мир вновь обрел равновесие. — Мы станем семьей — настоящей семьей, Стефани. У нашего ребенка будет то, чего я никогда не знал… — Но разве это получится… без любви? Он взглянул на нее сверху вниз — волосы разметались по подушке, лицо было по-детски беззащитно, губы слегка припухли… — Все у нас получится! Слишком долго я ждал женщину, к которой испытывал бы то, что чувствую сейчас к тебе! Я не сдамся! — И что же ты чувствуешь? — Стефани не смела верить собственным ушам. — Ты и вправду хочешь получить мое сердце на блюдечке с голубой каемочкой? Зеленые глаза стали вдруг огромными и залучились мягким светом счастья. — Нет, я хочу тебя таким, какой ты есть… — Голос ее дрогнул. — Знал бы ты, что я пережила за последние дни! Я готова была жизнь отдать за то, чтобы этого треклятого Нового года не было и в помине! Да, я сущая гадина, просто использовала Айрин как предлог! Я отчаянно захотела тебя, как только увидела… Губы Честера тронула легкая улыбка. — И лезла из кожи вон, чтобы этого не обнаружить! — Сам знаешь, чем все кончилось. Ты с самого начала все знал… — Ну, положим, я сразу понял, что в постели мы будет прекрасной парой, — возразил Честер. — Но вот кое к чему другому я не был готов… Собственные чувства стали для меня потрясением. Тут он нежно прильнул теплыми губами к жилке, бившейся на ее виске, и это было дороже всяких слов. — До сих пор я держался стойко, поэтому и поверить не мог в то, что столь молниеносно буду повержен. Когда мы провели вместе ночь, я подумал было, что и в тебе пробуждаются чувства. Неожиданное новогоднее признание буквально сбило меня с ног. — А я думала, что, кроме постели, тебе ничего от меня не надо, — еле слышно призналась Стефани. — И пыталась уговорить себя, что и мне нужно от тебя только это. — Она сжала в ладонях его лицо, лаская пальцами смуглую кожу, и тайный жар у нее внутри пробудился вновь. — Послушай, ты уверен, что говоришь правду? Честер тихо рассмеялся, обнимая Стефани еще крепче. — Я люблю тебя, я хочу тебя, я не могу жить без тебя. Никто и никогда не был мне так необходим, как ты. Дорогая, я… Но она не дала ему договорить, подставив для очередного поцелуя жадные губы. Страсть ослепила обоих — неодолимая и беспредельная. Мы и впрямь созданы друг для друга, только и успела подумать Стефани, прежде чем их тела слились вновь… Когда они вышли из спальни, было уже два часа дня. Стефани приготовила кофе и отнесла поднос в гостиную, где ждал ее Честер. — Я могу приготовить обед, — сказала она. — Ничего особенного у нас нет, но в холодильнике полно яиц, грибов и прочей чепухи. Он отрицательно покачал головой. — Я не голоден, то есть я не хочу есть. Глаза его лукаво сверкнули, и Стефани улыбнулась понимающей улыбкой. — А я-то думала, что на сегодня ты уже насытился! — Неужели ты намерена посадить меня на голодный паек? — притворно удивился он. — Даже если намерена, разве ты мне это позволишь? — Но ведь ты этого и сама не хочешь, правда? — расхохотался Честер, заметив румянец на ее щеках. — Ты, слава Богу, такая же ненасытная, как и я! — Но брак не строится только на сексе, — тотчас посерьезнела Стефани. — Через несколько месяцев я стану толстой и безобразной… Что ты почувствуешь тогда? — Ты никогда не будешь безобразной. Ты не можешь быть безобразной. А с моим ребенком под сердцем станешь еще прекраснее! — с бесконечной нежностью произнес Честер. — Я тебя люблю, Стефани. Никогда не сомневайся в этом. Она внимательно вглядывалась в его мужественное лицо, все еще не веря своему счастью. — А если бы не ребенок? Захотел бы ты на мне жениться? — Я решил сделать тебе предложение, когда ехал за тобой к родителям. И намеревался объявить об этом под бой часов в новогоднюю ночь, но сама знаешь, что мне помешало… — Честер помрачнел. — Когда ты заявила, что всеми твоими помыслами двигала лишь месть, я готов был тебя удушить. К счастью для нас обоих, мне удалось сдержаться… — Айрин утверждала, что ты дал ей понять, будто хочешь жениться на ней, — как можно равнодушное произнесла Стефани. — Неправда. — Честер говорил тихо, но она тотчас безоговорочно ему поверила. — Впрочем, тебе решать, кто солгал. — Я верю тебе. И, надеюсь, ты веришь мне… — Это даже не обсуждается. — Честер снова широко улыбался. — Конечно, надо рассказать обо всем твоим родителям, но все же не вижу причин, почему бы нам не пожениться завтра же. В конце концов, и в газете об этом объявлено. Стефани вопросительно взглянула на него. — И ты уже не хочешь опровержения?.. Честер приложил палец к ее губам. — Если бы вчера я был способен рассуждать здраво, то сразу понял бы, кто это вытворил. — В серых глазах заплясали бесенята. — Могу представить, что станет с Голди, когда она узнает, что в кои-то веки сказала сущую правду! — Но люди все равно станут считать наш брак… как бы это сказать… вынужденным, — стыдливо потупилась Стефани. — Ну и что с того? Нам-то прекрасно известна истина, а это главное. Не столь важно, с чего мы начнем, куда важнее, как мы проживем с тобой жизнь. Первое, что мы сделаем, — подыщем загородный дом с садом, чтобы было где играть детишкам… Ведь мы же не остановимся, а, дорогая? Стефани была обеими руками «за». Они сделают все, чтобы дети были счастливее их! Дом за городом — это восхитительно, однако… — Но если ты продашь городской особняк, куда денется твоя мать? — А кто собирается его продавать? Что же до матери, она возвратится к привычной для себя жизни. Еще чуточку давления, пусть деликатного, и она сдастся. Тут карты в руки вам с Карсоном. — Думаешь, ее удастся убедить? — Если не удастся, я применю силу! — Ну ты и фрукт! — не сдержавшись, фыркнула Стефани. — Но ведь ты любишь меня именно таким? Какой смысл спрашивать, если знаешь ответ, пронеслось в голове счастливейшей из женщин. А именно такой чувствовала себя сейчас Стефани Росс, в самом недалеком будущем, а может, уже завтра миссис Честер Сэквилл. Говорят, желание, чтобы оно исполнилось, надо загадывать с последним, двенадцатым, ударом новогодних курантов. Однако если вспомнить ее мысли в тот момент… Нет, лучше не вспоминать! Но, наверное, надежда на счастье спряталась в самом потаенном уголке ее души и кто-то сумел ее там разглядеть. И вот никому не известной секретарше из маленького городка поднес на блюдечке с голубой каемочкой свое сердце сам Честер Сэквилл. Можно ли быть счастливее? Вряд ли… |
||
|