Глава 6 Ричардсон

У Чарли Блека было озабоченное лицо. Он бросил беспокойный взгляд на трех мужчин, приближающихся к нему. Так как Ричардсон в последний момент решил сопровождать детективов, он первым взял слово:

— Добрый вечер, Чарли. Мистер Вест из Скотланд-Ярда приехал помогать Тентендену в ведении расследования.

— Очень тяжелая история, — констатировал Блек мрачным тоном.

— Действительно, и наша задача состоит в том, чтобы помогать этим господам. Малейшая деталь может оказаться важной. Они будут расспрашивать всех.

— Это естественно!

Вест кивнул головой и сказал, немного иронически:

— Что меня поражает с первой минуты моего приезда сюда, это доброе желание всех помочь. Так что я сразу же и возьму вас в оборот, мистер Блек. Вы можете нам сказать, не заметили ли вы что-нибудь не в порядке сегодня утром в вашей мастерской?

— Нет, все было, как обычно, за исключением доски, отмечающей присутствие сторожа. Второй обход Иенсена не был отмечен.

— И по причине?

— Бедный парень был уже мертв.

— Так что, кроме этого, ничего больше ненормального?

— Нет, ровно ничего, так как я не думаю, что вы сочтете, как нечто важное, очередную неисправность максикота? Это становится привычным. Сегодня утром пришлось остановить работу на два часа.

— Этот несчастный максикот становится для нас дьявольски дорогим, — пробормотал Ричардсон. — Нужно немедля купить новый.

По-прежнему ведомые директором, оба полицейских направились теперь в склады, где методически накапливалось огромное количество бумаги, картона, перевозить который могли лишь передвижные краны, расположенные с каждой стороны помещения.

После быстрого осмотра они вернулись к зданию конторы в тот момент, когда вой сирены известил об окончании дополнительных работ. Почти одновременно несколько дюжин рабочих, мужчин и женщин вышли из мастерских и направились к проходной, чтобы отметить карточку присутствия.

Сидней Ричардсон определенно торопился покинуть своих компаньонов.

— Могу ли я для вас что-нибудь сделать? — спросил он вибрирующим голосом. — Если нет, я хотел бы…

— Я обещаю вам не занимать вашего времени, мистер Ричардсон, но я хотел бы быть уверенным в том, что никакого ущерба не было нанесено фабрике прошлой ночью.

— Но я вам сказал, что у нас ничего не было украдено.

— Я говорю не только о краже.

— Я вас не понимаю, мистер Вест. Заверяю, что мы не нашли ничего ненормального сегодня утром, придя на работу.

— Вы мне это уже говорили, и я вам верю на слово. Между тем я заметил, что неисправность максикота вас удивила. Не могло ли еще что-нибудь ускользнуть от вас?

Сидней Ричардсон рассмеялся.

— Это максикот вас беспокоит?

— Да, признаюсь. Я хотел бы, чтобы проверили, действительно ли сегодня утром он был неисправен по причине слишком интенсивного его использования.

— Это, к сожалению, слишком очевидно! У нас есть другой максикот, гораздо более мощный, но он уже несколько недель не работает. Учитывая его большой возраст, это извинительно. Тем не менее, для нас это было тяжелым ударом, и с тех пор мы вынуждены использовать более легкий материал для работ. Но что вы хотите, мистер Вест? У нас просят несколько недель отсрочки, чтобы подсунуть нам тождественный. Мы не может ждать, и нам нужно использовать то, что мы имеем, даже если время от времени он бывает неисправным.

Ричардсон не скрывал своего раздражения настойчивостью детектива.

— Тем не менее, проверьте все, — настаивал Вест. — Мы теперь совершенно определенно знаем, что один или два человека входили сюда сегодня ночью. Они убили ночного сторожа, но как будто ничего не взяли. Нужно попытаться узнать причину их присутствия здесь. Кто, по вашему мнению, смог бы объяснить мне причину неисправности максикота?

— Самый квалифицированный — Маллой. Это он заведует мастерской. К сожалению, его сейчас нет. Я видел, как он уехал на машине вместе со своим помощником.

— Нам не повезло. А кто, кроме него?

— Блек, конечно, потому что он занимается обслуживанием всех наших машин и устройств. Но он, по-видимому, уже отправился домой. Хотите знать его домашний адрес?

— Он мне известен, — сказал Тентенден.

— Ах, да, вы же друзья.

Ричардсон усмехнулся.

— В таком случае, может быть, я могу вернуться к своим делам?

— Да, мы тоже уходим. Спасибо за помощь, мистер Ричардсон, — сказал Вест. — Да, я забыл сказать: наши люди останутся здесь на всю ночь. Они хорошо прочешут все, чтобы найти следы убийц Иенсена. И так как они будут здесь, я полагаю, бесполезно вам назначать кого-нибудь ночным сторожем, по крайней мере, до завтра.

— Очень хорошо. Я как раз просил двух наших рабочих подежурить, но поскольку в этом нет необходимости, я отпущу их домой. Они, вероятно, будут в восторге, так как провести здесь ночь после того, что случилось, им страшно не улыбалось.

Дверь отворилась, и секретарша позвала Ричардсона.

— Сэр Ланселот ждет вас у телефона.

Директор ударил себя по лбу.

— Где была моя голова? Я совсем забыл о нем. Сэр Ланселот мой компаньон и так как он был очень взволнован этим происшествием, я сказал ему, чтобы он позвонил мне вечером. Он безусловно спросит, что мы выяснили. Что я должен ответить ему?

— Правду. Мы ничего еще не знаем.

Другая молодая женщина, высокая, тонкая, типично английского типа, с персиковым цветом кожи и фарфоровыми голубыми глазами… глазами, которые до странности были похожи на глаза Ричардсона, подошла к группе.

— Отец! Я еду домой. Мне тебя подождать?

— Нет, Роз, возвращайся одна, у меня еще огромное количество дел. Предупреди мать, что я запоздаю. Не ждите меня к обеду.

Она вышла из комнаты, кивнув головой обоим мужчинам. Сидней Ричардсон также кивнул им и направился к телефону.

— Это дочь Ричардсона? — поинтересовался Вест.

— Да, — ответил Тентенден. — Она красива, не правда ли? И очень мила к тому же. Все в этом краю обожают ее.

— Почему она так обеспокоена?

— Обеспокоена? Она? Я ничего не заметил.

Между тем Роджер Вест отгадал правильно. Роз Ричардсон очень беспокоилась о своем отце. Она упрекала себя в том, что раньше не заметила в нем перемену, которая произошла с ним после забастовки. Правда, у нее было и оправдание: она была еще очень молода, занята учебой. Потом она ездила во Францию, где вела жизнь молодой девушки, у которой есть деньги и нет никаких обязанностей: она играла в теннис, каталась верхом, много танцевала.

Но однажды она была поражена мрачным и нервным состоянием отца. Она поделилась своим беспокойством с матерью, которая со свойственным ей спокойствием сказала:

— Твой отец беспокойного темперамента. Я всегда знала его таким. Он считает себя ответственным за забастовку, которая нанесла большой ущерб типографии, и ничто не убедит его в противном.

— Но, мама, ведь это была всеобщая забастовка. Не могла же единственная типография в Корби избегнуть ее во всей Великобритании.

— Действительно, но что ты хочешь? Таков характер твоего отца и каждый раз, когда случается какая-нибудь неприятность, он считает, что мог ее избежать. Если ты себе ногу повредишь, поднимаясь в гору, он будет упрекать себя, что позволил тебе пойти туда. Если дом охватит огнем, он будет считать себя виновным, потому что оставил в нем спички. Так всегда бывает с ним. И особенно, когда дело касается этой проклятой фабрики. Последняя забастовка нанесла ему сильный удар. Он считал, что при тех обстоятельствах, в которых находятся местные рабочие, у них не было оснований для забастовки. В сущности, они это сделали из солидарности с другими, но твой отец воспринял это как личную обиду.

— Как бы мне хотелось сделать для него что-нибудь. У него такой грустный вид.

— Ты это можешь сделать, Роз. Ты знаешь, как он будет счастлив, если ты будешь работать рядом с ним. Разве он не просил тебя об этом, несколько лет назад? Почему бы теперь тебе не сделать этого? Если у него есть определенная причина быть несчастным и грустным, ты скорее там обнаружишь ее.

— Это неплохая идея.

Сказано, сделано. На следующее утро Роз стала секретаршей своего отца, чем очень обрадовала его.

С той поры она не переставала наблюдать за ним и старалась помогать ему во всем. Она видела, что он мало спал, несмотря на многочисленные снотворные порошки, прописанные ему доктором Арнольдом.

Дрожание его рук, нервные судороги лица, однако, не прекратились. А у него было все, чтобы быть счастливым: прекрасное положение — без беспокойства за завтрашний день, что было очень важным для здешних мест; жена, на которой он женился по любви и которая никогда не обманывала его; дочь, которую он обожал и которая радовала его; прекрасный дом, немного в стороне от Корби: в двух шагах от моря, расположенный между холмов с превосходным видом; ни малейшей заботы о деньгах.

Возвращаясь домой, Роз продолжала задавать себе вопросы о заботах отца.

Ее мать тоже была в тревоге.

— Как прошел день?

— Насколько мог хорошо, учитывая ситуацию. Отец казался не слишком нервным. Не более, чем обычно. Конечно, я знаю, что он не перестает думать о преступлении. К тому же там была полиция, которая не дала бы возможности забыть об этом. Было уже достаточно тревожно, когда суперинтендант Тентенден был один в этом деле, но теперь, когда там находится инспектор из Скотланд-Ярда, это совершенно ужасно, тем более, что не знаю по какой причине, но папа страшно боится…

— Боится, он? Ты воображаешь себе, Бог знает что, дочь моя. Отчего ему бояться детектива?

— Я бы дорого дала, чтобы знать. Но я слишком хорошо знаю папу, чтобы не понимать этого. Он боится этого мистера Веста, тогда как смерть бедного Иенсена оставила его равнодушным. Может быть, он просто очень мало знал его?

— Но достаточно для того, чтобы поручить ему эту должность, несмотря на его увечье.

Миссис Ричардсон казалась крайне утомленной. Ей было за сорок и она, казалось, все еще не опомнилась от удивления, что вышла замуж за Сиднея Ричардсона.

Правда, это произошло не без препятствий. Дочь ремесленника из Корби, она была секретаршей у деда Сиднея Ричардсона. Когда Сидней решил жениться на ней, вся семья была против. Ему даже угрожали, что лишат его наследства, чтобы только помешать такому мезальянсу!

Он долго держался один против всех и, наконец, глава семьи Ричардсонов — этот ужасный дед — кончил тем, что признал свою новую внучку. Но несмотря на это, она всегда оставалась не совсем своей в семье и полностью была под властью мужа.

— Мне нужно убедить его заговорить, он должен, обязательно должен поделиться со мной своими горестями.

Но она совершенно не была уверена в успехе.

— Я тебя умоляю, мамочка, попробуй поговорить с ним, когда он вернется домой. Чтобы вам было спокойнее говорить обоим, я пойду и проведу вечер у Люси. Но только не сдавайся сразу.