"Ричард Длинные Руки - гроссфюрст" - читать интересную книгу автора (Орловский Гай Юлий)

Глава 10

Он обнял меня за плечо и повел к своему шатру. Оруженосцы, перехватив его указующий взор, забегали от обоза к шатру, уставляя широкий стол напитками и блюдами.

В шатер иногда заглядывали любопытствующие, одному граф махнул рукой, а когда тот вошел, держась достаточно скромненько, представил его с апломбом:

— Моя правая рука, барон Эванс, лучший стратег из всех существующих, которого я наконец-то выдернул из его кельи и утащил на подлинное поле битвы!

Барон Эванс, бледный, и с первого же взгляда видно, насколько комнатный, застенчиво поклонился.

— Садитесь с нами, — пригласил граф, — если, конечно, сэр Ричард, наш благороднейший союзник, не возражает…

— Конечно же, — ответил я любезно, — я только рад присутствию ученого человека. Приятно бывает послушать что-то, кроме нового способа заточки мечей!

Граф хохотнул, первым ухватил жареного гуся, оторвал лапу и принялся жрать, подавая нам пример. Некоторое время мы ели молча, потом начали запивать вином, наконец я, уже ощутив приятную тяжесть в желудке, поинтересовался:

— А почему Его Величество вдруг решил вернуться? Насколько помню, он планировал руководить войной до полной победы.

Меганвэйл поморщился.

— Вы ее уже одержали. Честно говоря, победа над Гиллебердом наполовину обесценилась.

— Наполовину? — переспросил Эванс с намеком.

Меганвэйл вздохнул.

— Да, конечно, захват столицы — это больше чем наполовину. Да еще и ваш договор… Две трети королевства теперь ваши?

— Их еще надо дозавоевать, — напомнил я скромно.

Он вздохнул.

— Теперь уже дозавоюем, раз уж начали… Только наши люди перестали так уж яростно ломиться вперед, как в первые дни. Эх, тогда все сметали с пути! Хотя, конечно, Его Величество отбыл совсем не потому, что потерял интерес к разгрому Турнедо.

— А почему?

— Письмо из дому, — объяснил он. — Он сам велел все время сообщать, как там дела в столице. Пока все шло хорошо, но вчера прибыл гонец с сообщением, что лорды устраивают заговор, хотят сместить короля…

Я насторожился.

— И посадить принца Эразма?

Он помотал головой.

— Как раз Эразм и предупредил, что зреет заговор. И просил приехать. Боится, что сам не справится. Хотя мне кажется, он просто боится пролить чью-то кровь, это же не враги, а знатные люди королевства, кто-то даже из родни…

Я нахмурился, что-то чуется нехорошее, хотя вроде бы все так и должно быть, принц не хочет ни с кем ссориться, пусть приедет строгий отец и сам арестовывает, допрашивает и даже казнит, а он будет старые рукописи читать да с женщинами в большой ванне плескаться…

— Письмо прибыло вчера? — переспросил я.

— Да.

— Можно мне взглянуть?

Он заколебался, развел руками.

— Вообще-то, сэр Ричард, не обижайтесь, но вы наш доблестный и благородный союзник, к которому мы преисполнены всяческого уважения и даже почтения, однако надо быть членом королевской семьи, чтобы получить доступ к королевской переписке.

Я стиснул челюсти, тревога все растет, что-то здесь очень неправильное, опасное. Даже очень опасное…

— Вы были там, — напомнил я, — когда мы пировали по поводу захвата пограничной крепости…

Он кивнул, заулыбался.

— Да, это была ваша блестящая операция! Вы удивили всех, захватив ее, не потеряв ни человека!.. Это войдет в наши летописи, как пример умелой тактики…

Я прервал:

— Его Величество сказал мне на пиру при всех насчет того, что я ему как сын…

Он кивнул, а барон Эванс сказал с удовольствием, гордясь отменной памятью:

— Его Величество изволил сказать, держа кубок в руке: «Пью за сэра Ричарда, очень хотел бы иметь такого сына. Или хотя бы внука…»

Я спросил у графа Меганвэйла:

— Этого, думаю, достаточно?

Он кивнул, и хотя в глазах было сомнение, но взял ключ, открыл шкатулку и вытащил свернутый в рулон листок, густо облепленный сломанными сургучными печатями.

— Сэр Ричард… только для ваших глаз.

Я сказал быстро:

— Не сомневайтесь, граф! Я давно уже не пастух.

Пальцы мои задрожали, я торопливо схватил и впился взглядом в неровные буквы послания.

В письме крик отчаяния, просьба о помощи, младший сын страшится упустить ситуацию из-под контроля и умоляет отца срочно вернуться, чтобы подавить мятеж, пока он не разросся до опасных размеров, но чем больше я всматривался, тем больший холодок заползал в сердце, и наконец там разрослась ледяная глыба.

— Это ложь, — прошептал я.

Меганвэйл спросил в тревоге:

— Где? В чем?

— Все письмо, — проговорил я с трудом, — ложь…

Он вскрикнул:

— Подложное? Не от принца Эразма?

— Лучше бы подложное, — выговорил я с трудом. — Это в самом деле от принца… Но составлено слишком умело, слишком… бьющее в цель. И очень точно расставлены акценты…

Все смотрели на меня с испугом, граф переспросил:

— Акценты? Что это?

— Колдовские знаки, — пояснил я, — чтобы заставить поверить… Боюсь, граф, и вы дорогие друзья, дело намного хуже… Никакого заговора вельмож нет…

Граф вскрикнул:

— Так это же прекрасно!

— …но есть заговор самого принца Эразма, — договорил я. — Он всегда держался в тени и поддерживал отца, потому что в случае гибели короля им станет Родерик, а у Эразма отнимет и то, чем тот владеет. То же самое сделал бы и Марсал… Но сейчас оба принца погибли, как и внук Дуглас, которому Фальстронг намеревался уступить трон! И только Эразм теперь единственный претендент, а он — самый расчетливый и коварный из сыновей Его Величества!

Граф охнул, побледнел.

— Вы полагаете…

— Подумайте, — предложил я. — Вы лучше меня знаете змеиное гнездо, в котором живет благородный король. Это письмо — ловушка! Короля заманивают во дворец, торопят… Взгляните, вот здесь как бы вскользь просят побыстрее прибыть одному или с небольшой охраной, чтобы якобы не волновать и не пугать народ…

Он сказал хриплым голосом:

— А во дворце его встретят убийцы… Сэр Ричард, я велю общий сбор! Мы поспешим вслед за королем!

— Поспешу я, — сказал я, — у меня конь побыстрее. Если догоню, постараюсь убедить Его Величество вернуться.

Он вскрикнул в тревоге:

— Вы не успеете! Он уже подъезжает к воротам стольного града!

— Буду торопиться, — ответил я.

Воины отпрыгнули, когда я с бешеными глазами выбежал из шатра, свистнул, и, опрокидывая людей и прыгая через костры, примчался арбогастр, огромный и черный, а следом Пес с блестящими от возбуждения глазами и оскаленной пастью.

Я прыгнул в седло, развернул коня на север и пустил вскачь прямо через лагерь.

Справа и слева проносились широкие квадраты полей, в Артании обычно мелкие лоскутки, надо узнать, как это здесь умеют держать большие площади под пшеницей или гречкой, под конским пузом иногда проскакивали полосы дорог, мы же прем напрямик, нам главное — перехватить Фальстронга до въезда в столицу, дважды неслись по краям озер, поднимая справа и слева стены из брызг так, что казалось, будто у черного коня выросли по бокам серебристые крылья…

Впереди из-за горизонта начал подниматься пологий холм с блеснувшими крышами дворцов, когда впереди я увидел отряд скачущих всадников. Над передними, если не обманывает зрение, ветерок треплет знамя короля Фальстронга.

Я поспешно придержал Зайчика, а когда осталось с полмили, вообще пустил в простой галоп, чтобы там успели меня рассмотреть и не всадили десяток болтов из арбалетов с перепугу и так, на всякий случай.

Фальстронга окружили плотным кольцом, я вскинул обе руки в приветствии, подъехал шагом.

— Ваше Величество!

Телохранители расступились, узнали, мы сблизились, я сказал настойчиво:

— Ваше Величество, ваши военачальники настаивают на вашем возвращении.

Он смотрел исподлобья, никому не нравится, когда появляются так внезапно, это всегда предвещает неприятности. В седле он не выглядит стариком, хотя и на троне с его огненными глазами смотрелся моложе многих парней.

— Что случилось? — спросил он резко.

— Текстологический анализ показал, — ответил я со значением, — что письмо, полученное вами, хоть и написано принцем Эразмом, но под диктовку… Гиллеберда.

Он охнул:

— Что-о?

Я сказал твердо:

— Ваше Величество, я допустил серьезный промах… Гиллеберда я захватил в плен и бросил в темницу…

Воины зашумели, Фальстронг вскрикнул:

— Поздравляю!

— Но он сбежал, — признался я. — Наслал на меня все резервы дворца, пришлось удирать… А он, как я и предположил, ринулся к своим войскам, что противостоят вашей армии. Но и там не задержался, а понесся сразу же в Варт Генц.

Он крякнул при известии, что Гиллеберд сумел вырваться из темницы, переспросил:

— В Варт Генц? Вы уверены?

— Полностью, — ответил я. — Сперва, правда, было только предположение, но когда ваши военачальники показали мне письмо принца Эразма к Вашему Величеству…

Он слегка нахмурился, королевская переписка не предназначается для посторонних, спросил мрачно:

— И что в письме не так?

— Ваше Величество, — сказал я твердо, — вас просто заманивают! Нет того заговора, о котором пишет принц Эразм, но есть другой… вижу, вы догадались, Ваше Величество. Сами заметили, да, что младший сын поумнее и похитрее старших братьев?.. Да плюс еще влияние Гиллеберда… Вас убьют, Ваше Величество. Вас убьют, а на трон сядет принц Эразм. Если вам это как бы все равно, жизнь не дорога, но мне вы живьем все же симпатичнее… Хотя бы потому, что принц Эразм тут же свернет наступление на Турнедо, заключит с ним союз, а Гиллеберд пообещает помочь завоевать Скарлянды.

Фальстронг помрачнел, я видел, как тяжелая кровь прилила к векам, те покраснели, даже глазные яблоки побагровели, наконец из груди вырвался тяжелый вздох.

— Сэр Ричард, — проговорил он сумрачно, — я надеюсь, все не так, как вы говорите. Но… спасибо за предупреждение! Я не Гиллеберд, но у меня во дворце тоже кое-что припасено.

Я предостерег:

— Вы можете не успеть. С вами слишком мало людей, Ваше Величество! А погибнуть можете, едва переступите порог. Гиллеберд тоже понимает, что кое-что могли запасти для защиты.

Он нахмурился, с неудовольствием пожевал губы.

— Не думаю, — произнес он хмуро, — что Гиллеберд рискнет появляться там открыто. А дальше я разберусь. Надежные люди по моему приказу все-таки за троном присматривают… как вы могли догадаться тоже.

— И за принцем Эразмом?

Он тяжело вздохнул.

— Увы, да. Такова судьба монархов — не доверять даже детям.

— Недоверие обоснованно, — заверил я. — Это не лесть, сами знаете. Ваше Величество, вернетесь?

Он подумал, посмотрел на далекие стены города, я видел, как на лице проступило колебание, но то ли усталость после долгой дороги верхом, то ли вера в свою несокрушимость заговорила и передавила разумные доводы, но он вздохнул и сказал сравнительно твердым голосом:

— Не в моем характере, дорогой друг, уклоняться от вызова. Я сомну противников, как делал всегда!