"Ангел Габриеля" - читать интересную книгу автора (Робертс Нора)

Глава 5

Она молчала, не в силах вымолвить ни слова. Положив ногу на ногу, он сидел перед огнем, глядя на ее лицо спокойным, холодным взглядом. Сила его таланта заключалась в способности уловить выражение лица и по нему определить чувства модели. Возможно, потому что он делал это так хорошо, умел маскировать собственные чувства. Вероятно, даже если бы от этого зависела ее жизнь, она не могла бы сказать, что для него важнее.

Опершись о стол, Лора поднялась.

— Я устала, пойду прилягу.

— Хорошо. Мы поговорим об этом позже. Она развернулась, и в ее лице он прочел не муку и не страх, а живую, неподдельную ярость.

— Как вы можете так говорить после всего, что я вам рассказала?

— Можете считать, что я сказал это из-за вашего рассказа.

— А, снова добрый самаритянин! — Лора ненавидела горечь в своем голосе, но ничего не могла с ней поделать. — Благородный белый рыцарь, полный добрых намерений спасти неуклюжую, несуразную женщину. Считаете, я должна упасть на колени и благодарить вас? Что я снова позволю себя одурачить, во второй раз впаду в то же жалкое, губительное состояние, потому что мужчина предлагает мне выход?

Гейб подумал, что надо сдерживать свой темперамент, но потом встал, решив дать ему выход.

— У меня нет никакого желания контролировать вас, и будь я проклят, если вы останетесь здесь, сравнивая меня с каким-то слабовольным алкоголиком, бьющим свою жену!

— Так что же — рыцарь на белом коне, бескорыстно спасающий даму из беды?

Он засмеялся над ее словами, но гнев его не утихал.

— Вот в этом меня никогда никто не обвинял! Я законченный эгоист, и это еще одна причина моего предложения. Я человек настроения… вы живете у меня достаточно долго, чтобы понять это. У меня взрывной темперамент, и я легко могу рассердиться. Но я не бью женщин и не использую их.

Усилием воли она сдержала нахлынувшие на нее эмоции.

— У меня и в мыслях не было намекать, что вы способны на это, или сравнивать вас с кем-то. Но ситуация сопоставима.

— Нисколько не сопоставима. Мои деньги только помогут вам!

— Я вышла замуж за Тони не из-за денег!

— Конечно нет. — Голос Гейба стал мягче. — Я уверен, что не из-за денег. Но в данном случае я охотно приму, что за меня вы выйдете из-за денег!

— Почему?

Что-то мелькнуло в его глазах и исчезло прежде, чем она успела прочитать его мысли.

— Вот этот-то вопрос и разумнее было бы задать с самого начала.

— Может быть, вы правы. — Лора уже пожалела о вспышке гнева и резких словах, как уже не раз с ней бывало. — Теперь я его задаю.

Кивнув, он зашагал по комнате, остановившись перед почти законченным портретом. Он внимательно посмотрел на него, как смотрел бесчисленное множество раз до этого, пытаясь понять не только Лору, но и себя.

— Я испытываю к вам определенное чувство. Не могу точно сказать, что это за чувство, но оно очень сильное. Сильнее, чем все, что я испытывал до сих пор. — Он поднял палец к изображенному на холсте лицу. Ему хотелось объясниться до конца перед собой, перед ней, но он всегда лучше выражал себя через живопись. — Я увлечен вами, Лора, и понял, что довольно долго прожил в одиночестве.

— Может быть, этого и достаточно, почти достаточно для брака, но не для меня, только не для меня! Ваше предложение для меня неприемлемо!

— Мне надо расплатиться с некоторыми долгами, — пробормотал Гейб и снова повернулся к ней. — Помогая вам и ребенку, я, может быть, покончу с прошлым.

От ее ярости не осталось и следа. В его глазах Лора прочла только доброту и горе.

— Вы уже помогли нам, и я у вас в неоплатном долгу.

— Мне не нужна плата. — В его голосе снова появились нетерпение, раздражение. — Мне нужны вы! Какие слова надо подобрать, чтобы сказать вам это?

— Не думаю, что мне хочется, чтобы вы это говорили. — Чувствуя, что снова начинает нервничать, она переплела пальцы. Именно это он и имел в виду! Несомненно, он был совершенно искренен! Его внимание вызывало в ней и возбуждение, и ужас. — Неужели вы не поняли: я уже сделала одну ужасную ошибку!

Он подошел к ней и мягко заключил ее руки в свои.

— Я вам не безразличен?

— Нет, но…

— Вы не боитесь меня?

Ее напряжение начало проходить.

— Нет.

— Тогда позвольте мне помочь вам.

— У меня будет ребенок от другого мужчины.

— Нет. — Гейб обхватил руками ее лицо, потому что хотел заглянуть в ее глаза. — Выходите за меня, и ребенок будет нашим! Как для нас обоих, так и для всех!

У нее на глаза снова навернулись слезы.

— Они явятся сюда!

— Ну и пусть! Они больше не тронут вас и не отнимут ребенка!

Безопасность! Неужели она так и останется для нее лишь мечтой? Лора открыла рот, готовая произнести слова согласия, но тут сердце перевернулось у нее в груди, и она поднесла руку к его щеке.

— Как я посмела так поступить с вами?

В ответ он прижался губами к ее губам. Потребность была, Лора не могла ее отрицать, не могла делать вид, что ее нет. Она почувствовала ее, когда он отнял губы от ее губ и, собственнически проведя рукой по ее волосам, остановился на затылке. Инстинктивно, желая ответить, она поднесла другую руку к его лицу. Так они и стояли, утешая друг друга.

Не только в ней живут чертики, подумала Лора. Не только ей нужны любовь и понимание. Глядя на такого сильного мужчину, легко забыть, что он тоже может испытывать боль. Желая утешить, она обняла его еще крепче.

Он мог бы погрузиться в нее, в ее мягкость, в ее великодушие.

Именно это он и хотел запечатлеть на полотне: ее теплоту, ее дух. А на это, нужно признаться, у него никогда не хватит мастерства! Эту основную составляющую ее красоты передать невозможно! Ее можно только холить и лелеять.

— Вы нуждаетесь во мне, — пробормотал Гейб, отстраняя ее. — А я нуждаюсь в вас.

Лора кивнула и положила руку ему на плечо, сказав этим, как ей казалось, все.

Из-за новых ураганов Гейб только через три дня рискнул предпринять поездку в город. Лора наблюдала, как он допивал последнюю чашку кофе прежде, чем надеть пальто.

— Постараюсь вернуться как можно скорее.

— А я бы предпочла, чтобы вы не спешили и следили за дорогой.

— Джип идет, как танк. — Он принял перчатки, которые она ему протянула, но не надел их. — Мне очень не хочется оставлять вас одну!

— Гейб, я уже давно сама забочусь о себе.

— Обстоятельства изменились. Мои адвокаты, вероятно, послали разрешение на вступление в брак.

Она тотчас же принялась суетиться с грязной посудой.

— Быстро сработано.

— Им и платят за то, чтобы они быстро работали, а связался я с ними три дня назад. Если мне удастся, я привезу с собой мирового судью.

Чашка выскользнула у нее из рук и плюхнулась в мыльную воду.

— Сегодня?

— Вы не передумали?

— Нет, но…

— Я хочу, чтобы в свидетельстве о рождении стояло мое имя. — Гейб увидел, что Лора заколебалась, и им овладела паника, безотчетная и волнующая. — Будет проще, если мы поженимся до рождения ребенка.

— Да, наверное, это правильно. — Все казалось каким-то скоропалительным. Она окунула руки в воду и снова начала мыть посуду. Ее первый брак тоже был скороспелым, водоворотом цветов, шампанского и белого шелка.

— Конечно, вы предпочитаете что-нибудь более торжественное, но в данных обстоятельствах…

— Нет. — Она повернулась и заставила себя улыбнуться. — Нет, меня это не волнует. Если вам удастся все устроить сегодня, что ж, прекрасно!

— Хорошо. Лора, мне было бы спокойнее, если бы вы отдохнули до моего возвращения. Сегодня вы плохо спали.

Она снова повернулась, Да, она плохо спала. Кошмар вернулся, и она не сомкнула глаз до тех пор, пока в конце концов Гейб не скользнул в постель рядом с ней.

— Я же уезжаю не слишком далеко!

— Гейб, если вы поцелуете меня на прощание, это не будет для вас слишком большим испытанием?

Лора улыбнулась, повернулась, с ее рук еще капала вода, и подняла губы к его губам.

— Мы еще даже не женаты, а вы уже целуете меня так, будто мы двадцать лет вместе! — Гейб легко изменил настроение, ущипнув ее губу. Через несколько секунд она уже прижималась к нему, и в этих объятиях не было ничего случайного.

— Вот так-то лучше, — пробормотал он. — А теперь ложитесь. Я вернусь меньше чем через два часа.

— Будьте осторожны.

Он закрыл дверь. Через несколько мгновений она услышала звук заводящегося мотора. Перейдя в гостиную, она проследила, как отъехал Гейб.

Как ни странно, но, даже когда в домике установилась тишина, она не чувствовала себя одинокой. Неслышно рассмеявшись, она признала, что нервничает. Невесты имеют право нервничать. Если Гейб добьется своего, а она уже верила, что он всегда добивается своего, то они сегодня же будут женаты.

И ее жизнь, Лора эхо понимала, снова изменится.

На этот раз к лучшему. Она сделает свою жизнь лучше.

Боль в пояснице усилилась, и Лора прижала к ней руку. Обвиняя в этом неудобный матрас и беспокойную ночь, она подошла к портрету.

Гейб закончил его накануне. Он предупредил Лору, что картина сохнет несколько дней, поэтому она не стала притрагиваться к ней. Она села на табурет, которым иногда пользовался Гейб, и стала изучать свое лицо.

Значит, вот какой он ее увидел, подумала она. Кожа бледная, только на скулах чуть заметный румянец.

Отчасти эта белизна, эта прозрачность делала ее похожей на ангела, как он и называл ее. Она выглядела так, словно грезила наяву, что с ней не раз случалось в те часы, когда Гейб писал ее портрет.

Однажды она заметила ему, что во взгляде, в губах женщины на портрете слишком много ранимости. А вот в позе, в повороте головы чувствовались сила и независимость, но они терялись из-за печального взгляда ее глаз.

Слишком уж много она прочла в этом взгляде, решила Лора, чувствуя, как боль в спине становится все более глубокой и тупой. Она потерла спину и стала осматривать домик.

Через считанные часы она выйдет здесь замуж. Не будет толпы доброжелателей, ни пианиста, играющего романтические песни, ни ковра из розовых лепестков. И все же с подобными украшениями или без них, но она будет невестой. Может быть, пышного праздника не получится, но, по крайней мере, ее жизнь станет упорядоченной.

Боль в спине заставила ее лечь. Два часа спустя она услышала, как к дому подъехал джип. Она еще с мгновение лежала, пытаясь справиться с болью.

Позже, решила она, нужно принять горячую ванну, и боль отпустит. Она вошла в гостиную как раз в тот момент, когда Гейб вводил в дом пожилую пару.

— Лора, это мистер и миссис Уайтерби. Мистер Уайтерби мировой судья.

— Здравствуйте. Как мило, что вы согласились приехать к нам!

— Это часть моей работы, — ответил мистер Уайтерби, надевая потускневшие очки. — Кроме того, ваш молодой человек не признает никаких отказов.

— Не обращайте внимания на этого старика. — Миссис Уайтерби похлопала мужа по плечу и пристально посмотрела на Лору. — Он любит жаловаться.

— Могу я вам предложить кофе?

— Не беспокойтесь. У мистера Брэдли целая машина припасов. Вы сядьте, а он пусть обо всем позаботится. — Она подошла и хрупкими руками обняла Лору, чтобы проводить ее до кушетки.

— Он нервничает, как гусь в Рождество, — шепнула она. — Пусть на некоторое время чем-то займется.

Хотя Лора не могла представить, чтобы Гейб из-за чего-нибудь нервничал, ей казалось, что для Уайтерби нет ничего неожиданного в подобных эмоциях у человека, который вот-вот женится. Лора слушала, как Гейб на кухне шумит мешками и кастрюлями.

— Пожалуй, мне следует ему помочь.

— Сидите спокойно! — Миссис Уайтерби подошла к мужу и тоже села. — За женщиной, носящей ребенка, нужно ухаживать! Видит Бог, когда родится ребенок, у вас будет не так много времени посидеть спокойно.

Мысленно благодаря ее, Лора пошевелилась, чтобы успокоить пульсацию в спине.

— У вас есть дети?

— Шестеро. А теперь у нас двадцать два внука и пять правнуков.

— И еще один на подходе, — заявил мистер Уайтерби, вынимая трубку.

— А вот эту гадость ты бы убрал, — посоветовала ему жена. — Курить в присутствии беременной женщины не годится.

— Я и не собирался ее разжигать, — ответил он и принялся жевать черенок.

Довольная, что муж нашел себе занятие, миссис Уайтерби снова повернулась к Лоре:

— Какая симпатичная картина.

Она показала на большой пейзаж, который вполне можно было продать за шестизначную сумму.

— Ваш муж художник?

Услышав эту фразу, Лора испытала как приступ паники, так и удовольствие.

— Да, Гейб художник.

— Я люблю картины, — успокаивающим тоном произнесла миссис Уайтерби. — У меня над диваном висит одна, с изображением морского берега.

Вошел Гейб с охапкой цветов. Чувствуя неловкость, он откашлялся.

— Я купил их на рынке.

— Он скупил там все цветы! — хихикнула миссис Уайтерби и, тяжело дыша, поднялась с кушетки.

— У вас найдется ваза? Для букета невесты их слишком много!

— Нет, по крайней мере… я не знаю.

— Ох, уж эти мужчины! — Она вздохнула и подмигнула Лоре. — Давайте их мне, я что-нибудь придумаю! А вы займитесь чем-нибудь полезным, например, подбросьте в камин дров! Не хватало еще, чтобы ваша жена простудилась.

— Хорошо, мэм.

Гейб не помнил, когда еще чувствовал себя таким дураком. Желая хоть как-то занять свои руки, он подошел к камину.

— Не позволяйте ей запугивать вас, приятель, — посоветовал ему мистер Уайтерби, сидя в удобном кресле. — Она уже пятьдесят два года пилит меня.

— Кто-то же должен тебя пилить, — хихикнув, откликнулась миссис Уайтерби с кухни.

— Ну вы-то, конечно, знаете, во что ввязываетесь?

Гейб вытер руки о джинсы и улыбнулся.

— Нет.

— Вот это да! — Уайтерби рассмеялся и откинул голову на спинку кресла. — Эсси, ну где ты там? Тащи сюда свои старые кости! Эти двое хотят пожениться, пока они еще молоды.

— Попридержи язык, — пробормотала она. — У тебя самого уже и зубов-то не осталось! — Она принесла лейку, наполненную цветами, поставила ее в центре кофейного столика, одобрительно кивнула и протянула Лоре единственную белую гвоздику.

— Спасибо! Цветы чудесны! — Лора хотела было встать и чуть не поморщилась от внезапной боли в спине. Гейб взял ее за руку и привлек к себе.

Они стояли перед камином, в котором трещали дрова. Запах цветов смешался с запахом дыма. Слова были простыми и очень старыми. Несмотря на то что ей довелось побывать на бесчисленном количестве свадеб, миссис Уайтерби промокнула глаза.

Любить. Почитать. Лелеять.

В богатстве и в бедности.

Отказаться от всех остальных.

На палец Лоры надели очень простое колечко, золотистую полоску, слишком большую по размеру. Глядя на него, Лора чувствовала, как в ее душе рождается что-то теплое. Приятное, трепетное. Держась за руку Гейба, она повторяла слова, и они шли у нее от сердца.

Пусть никто не будет одинок.

— Можете поцеловать невесту, — разрешил мистер Уайтерби, но Гейб не слышал.

Все сделано. Все бесповоротно. До сих пор он не вполне осознавал, как много это для него значит.

По-прежнему держа ее за руку, он поцеловал ее и скрепил обещание подписью.

— Поздравляю! — Миссис Уайтерби прикоснулась сухими губами к щеке Гейба, затем Лоры. — А теперь сядьте, миссис Брэдли, я приготовлю вам чашечку чая, прежде чем снова увести вашего мужа.

— Спасибо, но у нас нет чая.

— Я привез, — вставил Гейб.

— И не только чай, а все, что мог унести с собой! Ну же, Итан, пойдем на кухню!

— Ты что, не можешь сама приготовить чай?

Миссис Уайтерби выпучила глаза.

— Нет, вы только подумайте! В этом старом хрыче не осталось ни капли романтики после того, как он поженил пятьсот пар! Марш на кухню, Итан, оставим молодежь хоть на пять минут одних!

Он проворчал, что хочет поужинать, но последовал за женой.

— Замечательные старики! — пробормотала Лора.

— Не думаю, что мне удалось бы оторвать его от телевизора, если бы она не вытолкала его за дверь!

Наступило неловкое молчание.

— Очень мило с вашей стороны, что вы позаботились о цветах… и о кольце.

Гейб поднял ее руку и внимательно разглядывал ее.

— В Лоунсом-Ридж нет ювелирного магазина. Эти кольца лежат в скобяных лавках в небольшом ящике, стоящем рядом с дешевыми гвоздями! От такого кольца палец может позеленеть.

Лора засмеялась и знала, что теперь будет ценить его еще больше.

— Можешь не верить, но ты, возможно, спас мне жизнь, купив этот чай.

— Я и маршмаллоу купил.

Она ненавидела, презирала себя за это, но ничего не смогла с собой поделать и расплакалась.

— Прости. Просто это очень трогательно…

Гейба охватило смущение. Он сам нервничал, и слезами тут было не помочь.

— Послушай, я знаю, это не была свадьба века. Но в Сан-Франциско мы обязательно устроим пышный праздник.

— Нет, дело не в этом. — Хотя она поспешно закрыла лицо руками, слезы продолжали течь. — Цветы замечательные, и я не знаю, как тебя отблагодарить.

— Для начала перестань плакать! — Он вынул из кармана пестрый платок, такой же, которые обычно использовал в качестве тряпки, и протянул ей. — Лора, мы законные супруги! Это значит, тебе не обязательно благодарить меня за каждый букетик маргариток!

Лора хлюпнула в тряпку и попыталась улыбнуться.

— Думаю, дело в маршмаллоу.

— Продолжай в том же духе, и ты их больше не получишь!

— Я хочу, чтобы ты знал… — Она вытерла лицо и попыталась взять себя в руки. — Я хочу, чтобы ты знал, что сделаю все возможное, чтобы ты был счастлив, чтобы создать тебе уют, чтобы ты никогда не сожалел о том, что совершил сегодня!

— Я буду сожалеть, если ты будешь относиться к этому так, словно я отдал тебе свой спасательный жилет во время кораблекрушения, — сказал Гейб, вдруг теряя терпение. — Я женился на тебе потому, что хотел, а не из благородства!

— Да, но я…

— Замолчи, Лора! — Чтобы по-настоящему заставить ее замолчать, он накрыл ее губы своими губами. И она впервые ощутила всю силу его страсти, потребности и желания. Что-то удивленно пробормотав себе под нос, она крепче прижалась к нему.

Это было все, что ему требовалось, чтобы успокоиться. И все же, когда первая волна напряжения отступила, нахлынула вторая — желания.

— Пока мы не зашли слишком далеко, давай покончим с этим, — сказал он, прижимаясь к ней губами. — Я хочу заняться с тобой любовью, Лора. А потом у тебя не хватит сил меня благодарить.

Прежде чем она смогла придумать, как отреагировать, вошла миссис Уайтерби с чаем.

— А теперь дайте бедняжке отдохнуть и выпить чай, пока он горячий. — Она поставила чашку на стол перед Лорой. — Мне очень не хочется отвлекать вас в день вашей свадьбы, мистер Брэдли, но чем скорее вы отвезете нас обратно в город, тем скорее вернетесь и приготовите жене вкусный бифштекс, который купили на ужин.

Она пошла за своим пальто. Лора, повинуясь порыву, вынула из лейки цветок и протянула ей.

— Я никогда вас не забуду, миссис Уайтерби!

— Ну, вот еще. — Она, растрогавшись, понюхала цветок. — Только берегите себя и вашего малыша! Поживее, Итан!

— Я не более чем на час, — сказал Гейб. — Дороги не так уж плохи. А тебе, Лора, действительно надо отдохнуть! У тебя усталый вид.

— Предполагается, что я должна светиться, но обещаю, что до твоего возвращения не буду поднимать ничего тяжелее чашки.

На этот раз Лора следила за отъездом джипа, проводя пальцем по обручальному кольцу. Как мало нужно, думала она, чтобы так много изменить. Она наклонилась, пытаясь унять боль в спине, затем решила допить чай.

У нее никогда так не болела спина, даже тогда, когда она работала на тетиной ферме. Боль была постоянной и глубокой. Она попыталась вытянуться, затем свернуться, затем снова вытянуться. Стараясь как-то забыть про боль, она начала хозяйничать.

Менее чем через десять минут после отъезда Гейба у нее начались первые схватки.

Это не была неясная предостерегающая боль, о которой она читала. Она была острой и затяжной. Застигнутая врасплох, Лора не успела заглушить ее дыханием. Когда боль утихла, она бессильно повалилась на подушки.

Это не могли быть роды! Ее лоб покрылся потом, пока она пыталась отогнать от себя эту мысль. Слишком рано, еще месяц, да и пришли они слишком неожиданно. Ложные роды, уверяла она себя.

Сказалось нервное напряжение и возбуждение сегодняшнего дня.

Но эта ужасающая боль в спине? Пытаясь сохранять спокойствие, она села. Неужели это настоящие роды?

Нет, это ложные роды. Скорее всего.

Когда начались вторые схватки, она начала рассчитывать их время.

Когда вернулся Гейб, она была в постели, но не могла его позвать, потому что как раз мучилась последними схватками.

Страх, охвативший ее в последний час, немного утих. Он рядом, а это почему-то значило, что все будет хорошо. Она услышала, как он бросает полено в огонь, сделала последний очищающий вздох, и боль прошла.

Услышав ее настойчивый голос, он в три прыжка оказался в комнате. В дверях спальни он остановился, и сердце его чуть не выскочило из груди.

Она полулежала, полусидела на подушках.

Лицо было покрыто потом. Глаза, всегда голубые, были подернуты влагой и стали почти черными.

— Я должна отказаться от нашего соглашения, — промолвила она, силясь улыбнуться, потому что увидела, как ее неприкрытый страх отражается на его лице. — Ребенок решил родиться несколько раньше.

Гейб не спросил, уверена ли она, но оказался возле ее постели и схватил ее за руку.

— Ничего! Держись, а я позвоню доктору.

— Гейб, телефон не работает. — В голосе Лоры чувствовалось нервное напряжение. — Я пыталась дозвониться до него, когда поняла, что все происходит слишком быстро.

— О'кей. — Стараясь успокоиться, он убрал с ее лица влажные волосы. — Пока мы ехали в город, произошел несчастный случай. Наверное, при этом повредился кабель. Я принесу еще одеяла и закутаю тебя.

Она сжала губы.

— Слишком поздно, Гейб. Мне не доехать. — Она пыталась сглотнуть, но от страха у нее пересохли губы и горло. — Я рожаю уже несколько часов и не знала об этом. Это настоящие роды, а я не обращала внимания. Учитывая все происходящее, я решила, что виной всему нервы и беспокойная ночь.

— Несколько часов, — пробормотал Гейб, опустившись на край постели. Он явно озадачился, но она сжала пальцами его пальцы. — Каков интервал между схватками?

— Пять минут. Я… — Она запрокинула голову и начала делать короткие, глубокие вздохи. Гейб приложил к ней руку и почувствовал, как напрягся ее живот.

Он просмотрел книги о родах и детях, которые Лора привезла с собой. Теперь какое-то внутреннее чувство заставило его понять, что она испытывает, и переживать происходящее вместе с ней.

Вероятно, инстинктивно Гейб действовал правильно. Потому что теперь, когда он увидел ее страдания, все советы, подробности, указания, все, что он прочел, вылетело у него из головы.

Когда схватки прошли, ее лицо блестело от свежего пота.

— Приближается, — прошептала она. — Осталось недолго. — Хотя она прикусила губу, рыдания душили ее. — Гейб, я не могу потерять ребенка!

— С ребенком все будет в порядке, и с тобой тоже! — Он ободряюще сжал ее руку. Так, понадобятся полотенца, много полотенец! Надо стерилизовать нитки и ножницы! Всегда проще, когда обо всем подумаешь загодя. Он надеялся, что справится. — Держись! Мне нужно кое-что принести! — Увидев, как в ее глазах мелькнуло сомнение, он склонился над ней. — Я тебя не брошу! Я о тебе позабочусь, Лора! Доверься мне!

Она кивнула, уронила голову на подушки и закрыла глаза.

Когда он вернулся, ее взгляд был сосредоточен на потолке, и она задыхалась. Положив у изножья постели свежие полотенца, он накрыл ее еще одним одеялом.

— Тебе холодно?

Она помотала головой.

— А вот ребенку понадобится тепло. Он недоношенный.

— Я развел огонь, и у нас полно одеял. Он мягко вытер ей лицо прохладной влажной тряпкой.

— Ты говорила с докторами, читала книги, поэтому знаешь, что тебе предстоит!

Лора подняла на него взгляд, пытаясь сглотнуть пересохшим горлом.

Да, она знала, что предстоит, но прочесть, представить еще далеко не значит испытать.

— Они все лгут. — Ее губы скривились в улыбке, а он сдвинул брови. — Они доказывают, что боль можно заглушить.

Он поднес руку к ее губам.

— А ты кричи! Кричи сколько хочешь! Ори во всю глотку! Здесь никто не услышит.

— Я не хочу, чтобы ребенок появился на свет под звуки моего крика! — Лора набрала ртом воздух и впилась пальцами в его пальцы. — Я не могу…

— Нет, можешь! Дыши! Дыши, Лора! Сожми мне руку. Крепче. Сосредоточься на этом. — Гейб пристально смотрел ей в глаза, пока она выдыхала. — Ты все делаешь хорошо, просто прекрасно! — Когда ее тело начало расслабляться, он подошел к изножью кровати. — Схватки приближаются? — С этими словами он опустился на матрац и поправил одеяло.

— Почти одна за другой.

— Это значит, что все уже близко! Держись!

Она попыталась облизать пересохшие губы, но язык ее не слушался.

— Если со мной что-нибудь случится, обещай…

— Ничего с тобой не случится! — оборвал ее Гейб. Их взгляды снова встретились. В ее глазах блестела боль, его потемнели от решительного напряжения.

— Черт возьми, я не собираюсь теперь терять любого из вас, понятно? Мы все трое должны очень постараться! Давай, ангел, работай хорошенько!

Каждый раз, когда у нее начинались боли, он содрогался вместе с нею. Тогда ему казалось, что в такие моменты время тянулось бесконечно, а когда она отдыхала, бежало с прежней быстротой. Гейб ходил взад-вперед, поправлял ей подушки, вытирал лицо, а затем снова опускался на колени, чтобы проверить, как продвигаются роды.

Он слышал, как в соседней комнате трещит огонь, но все же беспокоился, чтобы в доме не стало слишком холодно. Затем его стала беспокоить жара, потому что измученное родами тело Лоры горело, как печь.

Он не знал, что роды могут быть такими тяжелыми для женщины. Он понимал, что она на грани полного изнеможения, но ей постоянно удавалось обрести второе дыхание, кое-как заряжаясь энергией в короткие перерывы между схватками.

Боль, невероятно сильная, невероятно безжалостная, казалось, разрывала ее. Рубашка Лоры уже промокла от пота, а Гейб постоянно тихо ругался, заставляя ее чаще дышать и сосредоточиться на своей работе. Все его амбиции, радости, печали ушли куда-то далеко. Гейб был полностью погружен в процесс рождения новой жизни.

Иногда ему казалось, что она слабеет, что новая жизнь, стремящаяся вырваться наружу, истощает ее. Но проходило немного времени, и она, похоже, обретала новые запасы сил. В ее лице читались неистовство и смелость, с которыми она стремилась вперед, с нетерпением ожидая, чем же закончится эта пытка.

— Ты выбрала имя? — спросил он, надеясь отвлечь ее.

— Я составила списки. Иногда ночью я пытаюсь представить, как будет выглядеть ребенок, пытаюсь… о господи!

— Держись! Дыши, ангел! Дыши!

— Не могу! Я должна тужиться.

— Нет, нет, еще не время. Скоро. — Стоя у изножья постели, он провел по ней рукой. — Дыши, Лора!

Ее сосредоточенность то появлялась, то куда-то исчезала. Если бы она могла посмотреть ему в глаза, чтобы почерпнуть из них силы!

— Я больше не могу!

— И не надо! Я уже вижу головку! — Гейб оглянулся на нее, и в его голосе звучало удивление. — Я ее вижу! Давай, Лора, поднатужься!

Страдая от головокружения, напрягшись от усилия, Лора снова начала тужиться. Она слышала долгий гортанный стон, но не сознавала, что это ее голос. Гейб закричал на нее, и в ответ она машинально снова начала дышать.

— Хорошо, замечательно! — Он едва узнал свой голос и свои руки. И то и другое дрожало. — Головка уже вышла! Малыш очень красивый! Сейчас пойдут плечики!

Она взяла себя в руки, отчаянно стараясь взглянуть на ребенка.

— О господи!

Слезы смешались с потом, и она закрыла рот рукой.

— Какой маленький!

— И сильный, как бык! Плечикам придется помочь. — Со лба Гейба тек пот. Он обхватил рукой головку ребенка и склонился над ней. — Давай же, Лора, посмотрим на остальное!

Она впилась пальцами в одеяла и уронила голову.

И родила. Сквозь свое прерывистое дыхание она услышала первый крик.

— Мальчик! — У Гейба повлажнели глаза, когда он взял в руки маленькое тельце. — У нас сын!

Лора засмеялась сквозь слезы. Боль и ужас были забыты.

— Мальчик! Маленький мальчик!

— С громким голосом, десятью пальчиками на ручках и десятью пальчиками на ножках! — Гейб крепко сжал ее руку. — Настоящий ангел!

Их пальцы переплелись над младенцем, и хижина огласилась высокими негодующими воплями новорожденного.

Лора не могла отдыхать. Гейб уговаривал ее поспать, но она не могла закрыть глаза. Малыш, которому был почти час от роду, был завернут в одеяла и лежал на изгибе ее руки. Он спит, думала она, но не могла не провести пальцем по его лицу.

Такой крохотный! Пять фунтов и семь унций на овощных весах, которые Гейб откуда-то выкопал и тщательно отмыл.

Семнадцать с половиной дюймов и светлый пушок на головке! Она не могла на него насмотреться.

— Он же никуда не исчезнет!

Лора посмотрела на дверь и улыбнулась. От усталости ее кожа сделалась бледной и почти прозрачной.

Но глаза сверкали торжеством.

— Я знаю. — Она поманила Гейба рукой. — Я рада, что ты пришел, — сказала она, когда он сел на постель. — Ты, конечно, очень устал, но, пожалуйста, посиди с нами хотя бы минутку!

— Это ты устала, ведь всю работу выполнила ты! — пробормотал Гейб, проведя пальцем по щеке младенца.

— Неправда, и это первое, что я хочу сказать. Без тебя я бы не справилась.

— Конечно справилась бы. Я был просто болельщиком!

— Нет! — Лора требовательно сжала его руку. — Ты так же ответствен за его жизнь, как и я. Я помню, ты говорил о твоем имени в свидетельстве о рождении, о том, что ты нам поможешь, но знай, в твоем поступке гораздо больший смысл! Ты помог ему появиться на свет! У меня нет слов, чтобы отблагодарить тебя! И не смотри так! — Она тихо засмеялась и опустила голову на подушки. — Знаю, знаю, ты ненавидишь, когда тебя благодарят, вот я и не делаю этого!

— Не делаешь?

— Нет. — Она передала ему ребенка. Этот жест говорил больше, гораздо больше, чем слова, за ним последовавшие. — Говорю тебе, сегодня ты получил больше чем жену.

Ребёнок, зажатый между ними, мирно спал.

Гейб не знал, что сказать. Он дотронулся до крошечной ручки и увидел, как она импульсивно согнулась. Как художнику, ему казалось, что он понял весь диапазон красоты.

— Я читал о недоношенных детях, — начал он. — Вес у него хороший, и, если верить книге, ребенок, рожденный после тридцати восьми недель, находится в хорошем состоянии, но я хочу вас обоих отвезти в больницу. У тебя хватит сил завтра поехать в Колорадо-Спрингс?

— Да. У нас у обоих хватит сил.

— Тогда завтра утром отправимся. А сейчас ты хочешь поесть?

— Как лошадь!

Он широко улыбнулся, но так и не смог заставить себя отдать ей ребенка.

— Тогда, наверное, придется удовольствоваться бифштексом. А он не голоден?

— Полагаю, он даст нам знать.

Как когда-то с Лорой, ему не терпелось набросать черты лица младенца.

— А имя? Не можем же мы называть его он.

— Конечно не можем. — Лора нежно погладила головку малыша. — Может быть, ты хочешь сам выбрать ему имя?

— Я?

— Да, может быть, у тебя есть человек, которого ты любишь, или имя, важное для тебя.

Я бы хотела, чтобы имя выбрал ты!

— Майкл, — пробормотал Гейб, глядя на спящего младенца.