ГЛАВА ШЕСТАЯ

Когда они вошли в комнату, Кэтрин поздоровалась. Дюк Рэнсом улыбался до тех пор, пока не увидел Кейда.

— Кэтрин, я просил тебя приехать одну.

— Я хотел увидеться с вами, мистер Рэнсом, — непринужденно вступил Кейд и встал лицом к лицу с ее отцом. Ни один из мужчин не протянул руки.

— Кэтрин, оставь нас, — сухо сказал Дюк, глядя на Кейда.

— Я не уйду, — заявила она.

Дюк обратился к Кейду:

— Я думал, что, заключив с тобой соглашение, никогда больше не увижу тебя. Но, похоже, ты нарушил данное мне обещание и рассказал все Кэтрин.

В этот момент она поняла совершенно ясно, что Кейд говорил правду. Отец обманывал ее. Кейд протянул чек.

— Я возвращаю вам деньги, мистер Рэнсом. По правде сказать, я должен быть вам благодарен за то, что вы вдохновили меня на достижение финансового успеха. — Кейд бросил чек на кресло.

— Как вы можете стоять здесь и быть такими вежливыми! — закричала Кэтрин, больше не в силах сдержать свои чувства. — Отец, как ты мог предать меня, заставить меня страдать? — Не дожидаясь ответа, она повернулась к Кейду. — И как ты можешь вот так просто расплачиваться с ним, когда он изуродовал нам жизнь, все наше будущее?

Кейд пожал плечами.

— Но это правда, Кэтрин.

— Будь ты проклят! Ты всегда был для нас проблемой, - бросил Дюк Кейду,

— Не стоит недооценивать меня, мистер Рэнсом. Я могу купить все, что у вас есть, — сказал Кейд тихо. — Кэтрин согласилась сделать для меня росписи. У вас очень талантливая, преуспевающая дочь, и я полагаю, Кэтрин отчасти обязана своим успехом вам. — Кейд повернулся к ней. — Кэтрин, я буду ждать в машине. Здесь все мои дела закончены.

Кейд вышел и закрыл за собой дверь, и она осталась наедине с отцом.

— Как ты мог так поступить со мной?

— Я сделал это для твоей пользы, — ответил Дюк.

— Отец, я никогда не пойму, как ты мог причинить мне такую боль.

— Всегда помни, что я сделал это ради тебя. Кейд был ничтожеством. Никто и предположить не мог, что он так изменится.

— Он не был ничтожеством, — сказала она упрямо.

— Не работай на него. Ты влюбишься снова, и тебе снова будет больно, потому что он бросит тебя из мести.

Она выбежала из дома отца и увидела, что Кейд ждет, прислонившись к машине, скрестив ноги. Он смотрел на нее, и она забыла про свою злость и обиду.

— Давай пообедаем, — предложил он, обнимая ее за плечи.

— Я не в состоянии есть, - призналась Кэтрин.

— Я отвезу тебя в тихое место, и наконец у нас получится тот вечер, за который я платил.

— Он уже был.

— Многое изменилось со вчерашнего дня, — возразил он. — Давай забудем о нем и попробуем снова, может быть, на этот раз у нас получится лучше.

— Все было хорошо, — ответила она и увидела, как он вздыхает.

— Сегодня будет еще лучше, Кэтрин.

— Кейд, держись подальше. Мне все еще не по себе от всего, что я узнала.

— Я понимаю, — согласился он мягко, — но у нас нет причин сидеть дома и изводить себя этим.

Кейд был очень убедителен, и ей хотелось верить ему, но она знала, что все далеко не так просто, а еще между ними было постоянное страстное влечение, которое могло привести к еще большей путанице в их жизни.

— Ну, давай же, один вечер. Ты хоть поешь где-нибудь.

Кэтрин кивнула, Кейд сделал шаг назад, и она села в машину.

— Я знаю, он считает, что сделал это ради меня, но мне от этого не легче, - шепнула она, и Кейд слегка сжал ее плечо.

— Прости.

По дороге в Форт-Ворт Кейд, к ее удивлению, остановился возле своего отеля.

— Мне надо переодеться.

— Еще одно посещение твоего номера, — поддразнила она его.

— Я буду так же безобиден и скромен, как в прошлый раз, если только ты не захочешь чего-нибудь другого.

— Поживем — увидим, — улыбнулась она, и его глаза блеснули.

Возле номера Кейд придержал дверь, чтобы она вошла внутрь первой.

— Я скоро вернусь, — сказал он. — Чувствуй себя как дома.

Кэтрин подошла к балконной двери, собираясь выйти и насладиться видом, однако не смогла открыть ее.

— Дверь заедает! — крикнула она.

Кейд вошел в комнату. Он успел снять свою вязаную рубашку и стоял в одних брюках. Когда она взглянула на него, во рту у нее пересохло и пульс участился. Она не могла отвести от него взгляд, вспомнив, как когда-то прижималась к его груди, осыпая ее поцелуями.

— Я собирался позвать управляющего, чтоб они исправили дверь, но позабыл, — сказал он.

Она едва слышала его слова.

— Ты все помнишь, — вдруг шепнул он, взяв ее за обе руки и положив их себе на грудь. Его тело было теплым и слишком влекущим.

Кэтрин отдернула руки, словно он положил их на раскаленные угли.

— Нет, Кейд!

— Почему? — спросил он, запустив руку ей в волосы и повернув ее голову так, чтобы дотянуться до губ. — Ты помнишь, как ласкала меня, — проговорил он мягко, — так почему же нет? Зачем отказываться от этого сейчас? Мы делали это тысячу раз.

— Я же говорила тебе о том, чего мне хотелось бы избежать.

— А я знаю, чего я не хочу избегать. Поцелуй меня, прикоснись ко мне. Когда ты вот так смотришь, меня охватывает огонь. Твои глаза очень выразительны, и твой взгляд заставляет меня чувствовать себя так, словно я оказался в середине костра. Положи свои руки мне на грудь.

— Нет, - тихо возразила Кэтрин. Она смотрела в его карие глаза, и от этого сердце билось все чаще. — Отпусти меня, Кейд. Говорю тебе...

Ее слова были заглушены поцелуем. Его язык скользнул ей в рот. Желание вспыхнуло в ней.

Ее руки блуждали по его мускулистой груди, ощущая маленькие мужские соски, очерчивая широкие сильные плечи и спускаясь к упругому животу.

— Ты хочешь, чтобы я это сделал, — шептал он и целовал ее, его губы были настойчивы, а язык продвигался все глубже, и Кэтрин больше уже не могла протестовать. Она не заметила, когда Кейд снял с нее костюм, блузку и кружевной бюстгальтер. Его обнаженная грудь прижалась к ее груди, воспоминания нахлынули на нее, унося в прошлое, в их былую страсть.

Кейд был в ее объятиях, а не в мечтах, он был настоящим и целовал ее. Кэтрин хотела, чтобы он ласкал ее. Прикасаясь языком к его языку, она стонала. Прижавшись бедрами к его бедрам, она почувствовала его твердость.

— Нет, — выдохнула она, отшатываясь. — Кейд, мы теперь разные люди, у нас разные цели в жизни, и мы не можем начать с того места, где все закончилось, — торопилась сказать она, а сердце ее глухо стучало. Его глаза горели, он смотрел на ее груди и держал их в своих ладонях. Когда он пальцами обвел ее соски, Кэтрин закричала.

Он наклонился ниже, взяв ее грудь в рот, его зубы слегка прикусывали сосок.

Захлестнутая этими ощущениями Кэтрин вцепилась ему в плечи. Желание становилось все сильнее, и она двигала бедрами в жажде, чтобы он вошел в нее.

Его пальцы скользнули под ее кружевные трусики.

Она поняла, что через минуту окажется за краем. Кэтрин оттолкнула его.

— Мы не можем. Нет.

— Можем, Кэтрин, — не согласился Кейд. — Нет никаких причин не делать этого, когда мы оба хотим ласкать и любить.

— Существует миллион причин! — закричала она. — Ты разбил мне однажды сердце. Не делай этого во второй раз!

— Проклятье! Забудь о прошлом.

— Нет, не могу.

Подойдя к зеркалу, Кэтрин собрала руками волосы и попыталась их уложить. Губы ее алели, лицо румянилось. Она быстро оделась и открыла дверь в холл.

— Подожди, Кэтрин, — позвал Кейд.

Когда она обернулась, ее сердце пропустило несколько ударов. В черном костюме и белоснежной рубашке и галстуке он был невероятно красив, и ей потребовалась вся сила воли, чтоб не броситься в его объятия.

— Не уходи. Брось, у нас будет отличный ужин, - сказал он.

Не в силах возражать, она молчала.

Кейд отвез ее в клуб, где было тихо и спокойно, приглушенный свет, пианино и маленькая танцевальная площадка. Тапер подпевал себе. Кейд и Кэтрин прошли за столик в укромном уголке.

— Кейд, после ужина, если ты захочешь, мы можем отправиться в мой офис и я покажу тебе росписи, выполненные мной. Я должна понять, какие темы ты предпочитаешь.

— Конечно, — сказал он. — Но сначала потанцуем. Я заплатил пятьсот тысяч долларов за вечер с тобой и рассчитываю по крайней мере на пять танцев — тогда получится по сотне тысяч за каждый танец. В этом есть резон, не правда ли? — спросил он так, словно это само собой разумелось, но его глаза были лукавыми, и она рассмеялась.

— Кейд, я буду танцевать с тобой, сколько ты захочешь. За твои деньги я постараюсь сделать как можно больше, чтобы доставить тебе удовольствие.

— Совсем недавно ты категорически отказалась доставить мне удовольствие.

— Тут есть свои границы. Танцы с тобой стоят в списке разрешенного.

— А что запрещено?

— Заниматься любовью.

— А поцелуи? — поинтересовался он, глядя на ее губы, и она поняла, что сама заигрывает с ним и говорит на сексуальные темы, и от этого у нее уже бегут по коже мурашки.

— Поцелуи допускаются.

— Уговорила. Пока мы ждем наш заказ, давай потанцуем, — сказал он, вставая.

Они вышли на танцевальную площадку и начали танец, ее сердце стучало как барабан.

— Ты раньше часто смеялась, — заметил он непринужденно.

— Сейчас жизнь не так легка, как была тогда, — ответила она, — и сейчас, между нами, у меня не так уж много причин для смеха.

— Расслабься, Кэтрин. У нас полно поводов для улыбок. Сегодня мы в лучших отношениях, чем были прошлым вечером. Ты знаешь, что произошло на самом деле, а я знаю, почему ты не отвечала на мои письма и звонки. Мы можем двигаться дальше. Для начала расскажи мне, как ты занялась бизнесом.

— Мне трудно разговаривать в дружеской и легкой манере, когда я все еще в шоке. Боль и ярость не прошли.

— Не думай об этом, — сказал он тихо, она чувствовала тепло его дыхания у себя на макушке.

- Мне кажется, я говорила, что занималась рисованием в старших классах и уже тогда делала росписи на стенах, в те времена это были фрески в спальнях моих друзей. В колледже я расписала несколько зданий и начала получать больше заказов, заинтересовалась компьютерами и сложила две этих вещи вместе. Поступив в рекламное агентство, я подрабатывала, и оказалось, что подработка приносит больше, чем основная работа. Тогда я уволилась и решила начать собственное дело.

— И ты сказала, что все эти девять лет в твоей жизни не было ни одного мужчины.

— Нет, не было, — подтвердила она, бросив на него взгляд искоса. — Ты чувствуешь себя лучше от этого?

— Бесконечно лучше, — ответил он, и они оба улыбнулись.

— И в твоей жизни никого серьезного за все это время? — спросила она. — Я не поверю в это, так что даже не говори.

— Я сказал тебе правду. Никаких обязательств ни у кого из нас. Думаешь, это что-то значит?

— Это значит, что мы заняты и любим одиночество.

— Или...

— Никакого «или». Забудь про это.

— Ты изменилась за эти годы, — сказал он. — Стала красивей и серьезней.

— Конечно, изменилась. Мир изменился. И ты тоже определенно изменился.

— Как же? — спросил он, слегка откидываясь назад, чтобы лучше видеть ее лицо.

— Ты теперь уверен в себе. И выглядишь лучше.

— Спасибо. — Кейд пристально смотрел на нее.

Танцевать в его объятиях и видеть его темные глаза — от этого ее пульс учащался.

— Я хочу тебя, — шепнул он.

Она взглянула на него и на одну секунду подумала, не довериться ли ему снова.

— Старые раны не заживают, и всегда будет шанс, что мы снова причиним друг другу боль, — сказала Кэтрин.

Он посмотрел на нее, и она не могла угадать, какую реакцию вызвали ее слова.

Музыка смолкла, и они вернулись к столику. Однако ужин остался наполовину недоеденным. Через несколько минут Кейд встал и взял ее за руку.

— Как насчет еще одного танца?

На площадке он снова прижал ее к себе, и они танцевали под медленную балладу.

— Как хорошо, Кэтрин. Чертовски хорошо. Мне нравится держать тебя в объятиях.

— Кейд, все, к чему ты стремишься, ведет к соблазну.

— Нет, Кэтрин. Я не стремлюсь к соблазну, — сказал он, — ты поймешь это.

— Ладно. — Она покачала головой. — Давай поместим личные отношения в список запретного.

— Давай не будем, — возразил он. — Мне нравятся медленные танцы. Мне нравятся личные отношения с тобой. Мне нравится целовать тебя...

— Кейд, — прервала она его в раздражении, отклоняясь, чтоб видеть его, а он смотрел на нее сверху вниз с хитрой улыбкой.

— Ну хорошо. Ничего личного. Какие росписи из тех, что ты делала, нравятся тебе самой больше всего?

— По правде говоря, самая любимая — это горный пейзаж в охотничьем домике в Колорадо. Мне нравится это место, и я с удовольствием делала эту фреску. Кстати, о фресках - если мы собираемся зайти ко мне в офис, надо поторопиться.

— Мы можем пойти сейчас. Оставшиеся танцы я стребую с тебя в другой раз.

Кэтрин призадумалась о «другом разе». Сколько еще она сможет сопротивляться?

Всего за несколько минут они добрались до офиса «Рэнсом дизайн».

— Я покажу тебе альбомы с фресками, — сказала она.

Кейд сел рядом с ней, и они принялись просматривать альбомы, и он время от времени вставлял комментарии. Кэтрин делала пометки, но при этом все время чувствовала, как слегка соприкасаются их руки, и от этого ей было неспокойно. Вскоре она пришла к выводу, что Кейду будет нетрудно угодить — ему нравилось почти все, что она показывала. Особенно его заинтересовал один рисунок: вид с балкона, который должен был выглядеть как продолжение комнаты. За балконом открывались цветочные клумбы в европейском стиле, деревья и в отдалении мостик через ручей.

— Выбери на всякий случай еще пару тем, чтобы я могла сделать эскизы и предложить их тебе на выбор.

— Не нужно. Мне подходит это. Ты совершенно точно поняла, что мне нравится, — сказал он, его интонация изменилась, и она, забыв о рисунке, взглянула на него.

— Ты что, постоянно флиртуешь? — спросила Кэтрин.

— Каждый раз, когда это возможно, — ответил он. — Я хочу, чтобы ты сделала эту роспись в столовой.

— Ты покладистый, Кейд, — сказала она едва дыша, думая о нем гораздо больше, чем о росписях.

— Жаль, что ты не покладистая, — прошептал он, слегка щекоча указательным пальцем ее ухо.

— Так мы договорились, я могу начинать? — поинтересовалась Кэтрин.

— Чем скорей, тем лучше, — ответил он.

Все это время они не отрываясь смотрели друг другу в глаза.

— Я думаю, в следующий вторник.

— А в понедельник мы отправимся в твой банк, — подхватил он.

— Оставь альбомы здесь. Я поставлю их на место позже, — сказала она.

Кейд улыбнулся и собрал их, она пожала плечами и сняла со спинки стула жакет.

Внезапно он положил альбомы обратно на стол и, быстро подойдя к ней, взял ее за руку и притянул к себе.

— Иди сюда, Кэтрин, — сказал Кейд хриплым голосом.

Желание полыхнуло в его темных глазах. Ее пульс зачастил.

— Но, Кейд...

Его губы вобрали в себя ее губы, и сердце у нее забилось сильнее, когда его язык проник глубоко

ей в рот. Она обвила руками его шею. Первый же поцелуй смешал все ее мысли, а потом Кэтрин и вовсе перестала думать о чем-либо. Она затерялась в волшебном мире его поцелуя, который пробудил каждый ее нерв, зажег в ней огонь, который она уже не пыталась сдержать.

Она не понимала, что он раздевает, но чувствовала его прикосновения всей кожей, чувствовала, как его руки ласкают ей грудь и слегка сжимают сосок, отчего ее бедра непроизвольно подавались ему навстречу.

— Кейд... — повторила она, и его губы прикоснулись к ней, требовательно и властно, и она прижалась к нему, ощутив упругость его жезла. Он был тверд и готов, он желал ее.

На ней остались лишь чулки на поясе.

— Ты просто великолепна, — шептал он, притягивая ее к себе.

Его руки скользнули по внутренней стороне ее бедер и затем двинулись вверх, нежно лаская ее. Она обнимала его, постанывая и прося еще, а ее рука проникла ему в брюки и трогала его твердую плоть.

И вдруг Кэтрин, всхлипнув, оттолкнула его.

— Мы не будем заниматься любовью! — воскликнула она. — Тебе не удастся соблазнить меня!

Дрожащими руками она подобрала одежду, быстро натянула юбку и блузку, все это время чувствуя на себе его горячий взгляд.

— Ты не получишь мое сердце во второй раз. Или мы снова будем мучить друг друга! — выкрикнула она.

Он стоял в помятой рубашке и наполовину расстегнутых брюках. Лицо Кейда пылало, было видно, что ему трудно дышать, как и ей, и несмотря на то, что она поступала разумно и правильно, часть ее существа рвалась обратно к нему, в его объятия, к его поцелуям.

— Я никогда не хотел мучить тебя, — проговорил он хрипло. — Ни тогда, ни теперь.

— Не смей говорить это! Возможно, уехав, ты и думал, что так будет лучше для меня, но ты знал, что я буду страдать. И все же ты сделал это — сделал, чтоб спасти своего брата.

— Так что же, мне следовало позволить ему отправиться в тюрьму? — сухо спросил Кейд.

— Нет, разумеется, нет. Я не это имела в виду. Ты сделал то, что должен был, но ты знал, что причинишь мне боль. А сейчас мы стали совсем разными, у нас разная жизнь, разные приоритеты.

Кэтрин надела жакет так, словно это были рыцарские доспехи, и застегнула его на все пуговицы.

— Я готова идти.

Они вышли из офиса и сели в машину, Кэтрин пыталась снова взять себя в руки. Но за ее наружным спокойствием по-прежнему скрывалось желание, еще более страстное, чем прежде.

Когда они подъехали к ее дому, Кейд повернулся к ней:

— Когда надумаешь двигаться, я пришлю помощников и они займутся твоими вещами.

— Вряд ли они мне понадобятся, — возразила она, покачивая головой, — я могу привезти все, что мне нужно, на своей машине.

— Возьми побольше вещей. Шесть росписей не сделать быстро.

Она кивнула.

— Доброй ночи, — сказала Кэтрин. Она быстро закрыла за собой дверь, так и не оглянувшись.

Глубоко вздохнув, она направилась в свою комнату. События этого дня проходили перед ее внутренним взором, но самым главным впечатлением оставалось то, как Кейд держал ее в объятиях, целовал и ласкал.