Глава 10 Лестница гигантов

Какое счастье! У нас осталась пара свободных деньков, чтобы погулять по Венеции. Фестиваль завершен, на кинорынке тоже больше делать нечего: «Илью Муромца» закупили с потрохами. Небось, фанатичный любитель русского фольклора. Может, это наш эмигрант, которого мучает ностальгия?

Итак, свобода! Никаких обязанностей. Побудем наконец просто туристами.

И вот мы с Андреем сели на катерок, который курсирует через лагуну, отделяющую остров Лидо от Венеции. Слава Богу, мой режиссер отоспался после фестивальных треволнений, и теперь мы вновь были хорошими друзьями. Все размолвки забыты.

Воскресенье. Мы выехали с Лидо с утра пораньше, чтобы день отдыха оказался как можно длиннее. Город еще не проснулся, итальянцы пока не высыпали на улицы.

И когда с борта катера, с лагуны, мы увидали площадь Пьяцетту — главный архитектурный ансамбль Венеции, мне показалось, что я вдруг перенеслась в эпоху Возрождения. Будто плывем мы не на тарахтящем моторном суденышке, а на гордом парусном бриге.

В глубине, на заднем плане, высился нереально прекрасный, точно изысканная театральная декорация, пятикупольный собор Сан-Марко. Его остроконечные готические башенки возвышались над пышным фасадом. У меня всегда было отличное зрение, острое, как у охотника. И теперь я ясно разглядела четырех бронзовых коней над центральным порталом.

У меня невольно вырвался мечтательный вздох:

— Ох, Андрей, как бы мне хотелось иметь собственную верховую лошадь! Если когда-нибудь разбогатею — заведу себе конюшню!

— С чего это ты вдруг?

— Да вон, посмотри, какие сивки-бурки. Совсем как живые!

— Где? Не вижу.

Господи, всегда забываю, что другие люди не такие зоркие, как я. Достала из сумочки театральный бинокль: им я заранее запаслась, еще до отъезда в Италию, чтобы разглядывать на фестивале знаменитостей.

— Вот там, над главным входом в собор.

— Э! Ничего себе живые: четвертый век до нашей эры, привезены в 1204 году из Константинополя. Вряд ли на них можно прокатиться, Сандра...

Андрей всегда все знает. Но, увы, далеко не все понимает. Вряд ли ему доступна эта радость безумной скачки, когда ветер свистит в ушах, а придорожные деревья сливаются в одну сплошную линию!

И опять «Сандра». Не буду обращать внимания. Тем более что «Сандра» звучит так по-итальянски, а я сейчас чувствую себя какой-нибудь гранд-дамой из семейства Медичи. Может, в одной из своих прошлых жизней я позировала Рафаэлю или Леонардо?

Наконец мы ступили на твердую почву Пьяцетты и свернули к прославленному Дворцу дожей. Музей еще не открылся. Неважно: здесь было на что посмотреть и не входя в здание.

Андрей взял меня под руку:

— Пошли, покажу тебе Лестницу гигантов. Там статуи работы Сансовино.

Вот она, эта лестница, ведущая на второй этаж дворца. Я никогда не слышала имени скульптора Сансовино, но несомненно, что он и сам был гигантом. Как и остальные мастера, создававшие эту красоту. Наверное, такое уж это было время — Возрождение. Простор и свобода. Размах. Как раз все то, что мне особенно по душе.

Площадь Пьяцетта кажется необъятной. Наверное, голубям, пролетающим над нею, мы видимся двумя маленькими незначительными точками, едва заметными на этой бескрайней ровной поверхности. Кроме нас тут пока никого нет. До наплыва туристов еще по крайней мере час.

— Теперь — на Мост Вздохов, — предложил Андрей.

Мост Вздохов! Как романтично звучит! Гиганты умели не только строить, они еще и давали своим творениям прекрасные имена. Не то что мы, теперешние. Ну, скажем, что это за название — «Пригоршня»! А ведь фильм, снятый Андреем, по-своему совершенен...

Мост Вздохов... Я ступила на него с некоторым трепетом. Наверное, здесь знатные венецианки назначали свидания своим возлюбленным...

А Андрей продолжал исполнять роль гида:

— Этот мост связывает Дворец дожей с тюрьмой.

Брр! Вот тебе и на! Ну зачем он это сказал? Я-то размечталась было... Оказывается, тут шелестели вовсе не вздохи любви, а вздохи печали. Прощание с близкими. Заточение.

Мост — граница между свободой и неволей.

Мне стало не по себе. Почудилось, что кто-то следит за мной. Такое отчетливое, почти физическое ощущение: тебе пристально смотрят в спину.

Резко обернулась — нет, никого.

Только возле одной из мраморных колонн с мостовой отчего-то испуганно вспорхнула стайка голубей.

Птицы тут же успокоились и вновь опустились на камни, однако мне уже не хотелось здесь оставаться.

По счастью, Андрей и сам предложил:

— А теперь, несравненная Сандрина, путешествие на гондоле!

Новое прозвище придумал. Ладно. Как говорится — чем бы дитя ни тешилось...

Главное — прочь с этого места, да поскорее.

Тем более что предложение так заманчиво: каналы, гондольеры...

Мы направились к Большому каналу: это фактически главная улица Венеции. Для нас, приезжих, гондолы — экзотика. А для местных жителей они — обычное средство передвижения. Просто городской транспорт, как у нас автобус или троллейбус. Ко многим домам и не подобраться иначе как на лодке.

Что ж, прокатимся в общественном транспорте!