"Плен" - читать интересную книгу автора (Гумилевский Лев Иванович)Глава третья Загадочная история, которую Пыляй разгадывает слишком поздноКапитал пьяных толстопузиков, обеспечивавший непродолжительный курс обучения Пыляя, пришел к концу. Бесплатные учебники, в виде народных афиш, сменявшиеся ежедневно новыми, уже успели прискучить прилежному ученику. В конце концов, они были настолько однообразны, что понятные в них слова Пыляй схватывал на лету, а мимо непонятных проходил со злой усмешкой и сжатыми кулаками. — Доберусь и до вас, погодите! — шептал он в изнеможении, когда пробовал складывать и их, — погодите… Он в самом деле поверил в свои силы и нисколько не сомневался в том, что рано или поздно доберется не только до смысла загадочных слов, но и до того самого мира, который бросался такими словами. — Цирк, цирк! — дразнил он самого себя, — спичкой что ли — чирк? Нечего тут спичками чиркать, забор зажгете, дьяволы! Или вот еще: акро-ба-ты… Сами вы аркобаты! Иногда он прибегал к помощи прохожих и спрашивал со злостью: — Тетенька, скажи Христа ради, что это такое за аркобат? Не понимаю я. Тетенька наспех отвечала: — Не аркобат, а Арбат. Улица, значит, Арбатская. Далеко отсюда — садись на четвертый номер… — Не Арбат, тетенька, а аркобат… — Да что ты ко мне пристал, полоумный? Учительшу нашел какую. Отойди! Мальчишка шмыгал носом и отходил с обидой. С такими учителями не скоро, вероятно, дошел бы он до вершин человеческого знания. Но неожиданный случай, впутавшись в его похождения, вдруг привел его в школу совсем иного рода. Над городом разразился ливень. Прячась от дождя и от соблазнов рынка, Пыляй проскользнул в заброшенную торговую палатку и столкнулся там с хорошо одетой барыней. Она испуганно припрятала что-то в сумку при виде его. Стоявшие возле два парня не очень приветливо обернулись к Пыляю, сейчас же прекратив общий разговор. Пыляй прислонился к стене, однако, без малейшего стеснения и не подумав извиниться за прерванный его вторжением разговор. Довольно-таки наглые лица парней и вороватые их, мечущиеся, как застигнутые в комнате мыши, глаза не понравились мальчишке и он свистал, оглядывая их вызывающе. Барынька, впрочем, тотчас же оправилась, вынула со смехом из сумки несколько груш, раздала их своим спутникам и, закусив одну, вдруг обратилась к Пыляю: — Не хочешь ли ты мальчишка? — Съем! — согласился он. — Возьми, на! Дождь барабанил по крыше уже с меньшим нахальством и, съевши грушу, Пыляй отодвинулся к двери, поджидая когда можно будет уйти. Один из парней вдруг окликнул его. — Погоди-ка, мальчик! Вместе с Пыляем на него оглянулась и барынька. Парень шепнул ей что-то. Она закивала одобрительно головой. Пыляй буркнул недоверчиво: — Ну, гожу? — Ты беспризорник, что ли? — А тебе что? — Помочь тебе хочу, чудак! У меня бабушка умерла, велела раздать на помин души сто рублей. Я и раздаю. — Давай, что ж, возьму. — Погоди, дождь пройдет. Надо разменять деньги. Больше рубля она давать никому не велела… Пыляй остановился в дверях. Сзади него все смеялись. Он шагнул было за порог, но парень удержал его. — Не шучу я, мальчишка. Погоди, говорю! Рубль соблазнил маленького бродягу. Он давал ему возможность еще несколько дней бродить по городу, прячась от Коськи и изучая афиши с непонятными словами. Пыляй остался. Дождь перестал. Слышно было, как припрятавшиеся прохожие снова запрудили узкие проходы между палатками. Среди шума и говора с новыми силами заорали продавцы: — Не надо ниток, не надо иголок. Авто-ма-ти-ческие пуговицы… — А вот йод, касторовое масло, валериановые капли от успокоения. И совсем тонкий голосок надрывался: — Частые гребешки: каждую вошку — тянет за ножку! Пыляй почесал затылок: даже для вшей были придуманы какие-то машины, вытягивавшие за ножку докучливых паразитов. Он покачал головой. Парень тронул его за плечо: — Ну, пойдем, мальчик! Пыляй пошел за парнем. Барыня с другим осталась позади. Как только они вышли в суматоху рынка, послушный внук добродетельной бабушки свернул к палатке и стал менять деньги у торговца. Пыляй стоял возле него, нетерпеливо ожидая того момента, когда он станет участником бабушкиного наследства, как вдруг, парень с криком схватил его за шиворот и, встряхивая и толкая, завопил: — Караул, караул! Деньги вытащил… Вот он, подлец! Прежде чем несчастный мог что-нибудь сообразить, вокруг них сгрудилась толпа. Пыляй растерялся. Над ним взмахивались кулаки, зонтики, трости. Державший его парень, сатанея от гнева, кричал исступленно: — Не троньте его. Я его в милицию сдам… — В милицию, в милицию… — Где деньги? Кто-то обшаривал Пыляя. Странный благодетель ловким жестом вытащил у него из-под рубашки кошелек, которого Пыляй в жизни своей никогда не видел. — Вот он! Слава богу, хоть деньги нашлись… — Отпустите его лучше! — стонала из-за чужих спин барынька, недавно угощавшая Пыляя грушей, — он голоден! Боже мой, боже мой! Несчастный! Вокруг Пыляя и парня сгрудилась толпа, выраставшая с невероятной быстротой. Мальчишка, растерянный, ошеломленный, видел над собой одно столицое, стоголовое чудовище, которое орало, кричало, вопило и угрожало ему. Лепета высохших губ маленького бродяги никто не слышал и не мог услышать. — Нет, отведу в милицию! Извозчик, извозчик! — кричал парень, — да где же милиция? Никогда нет никого, когда нужно! Милиционер подоспел, однако, вовремя. Когда он пробирался через толпу к Пыляю и собравшиеся сгрудились еще теснее, отчаянный вопль раздался рядом: — Держи, держи! Тут целая шайка их! — Стой, сволочь, стой! Толпа зашевелилась. Парень, державший Пыляя, отпустил его и исчез в то же мгновение. Исчезла куда-то и барыня с сумкой. Милиционер же спокойно выволок из толпы третьего парня. Тот был красен от гнева, шел спокойно, но кричал: — Это безобразие! Как вы смеете! — Я его за руку поймал, за руку поймал! — визжал за ним тонкий, высокий господин, — за руку! Слышу, кто-то в карман лезет, и схватил! Их целая шайка! — Обыкновенно так: как чуть сгрудился народ, они уж тут, как тут! — басил какой-то огромной толщины человек, — а народ тоже хорош… Лезут друг на друга… Невидаль какая! Милиционер вызвал помощь тревожным свистком. Явившийся на зов другой милиционер, равнодушно оглядев Пыляя и парня, скомандовал: — Пойдемте! Пыляй должен был тронуться вслед за парнем. — Они и нарочно такие свалки придумывают, чтобы в толкучке по карманам шарить! — гудел все тот же человек в толпе, провожавший пойманных, — это как есть компания… Один смуту заводит, а другие по карманам лазят… Пыляй смутно начал понимать, что случилось. Однако, загадочная история разгадана была им слишком поздно. Милиционер не стал слушать его оправданий, только отмахнулся как от мухи: — А ну тебя! Там все расскажешь дежурному! И маленький оборванец, не внушавший доверия уже самым внешним видом своим, покорно замолчал. В милиции перед дежурным парень с бесстыдной наглостью отрицал все, даже и то, что он знает мальчишку и парня, поймавшего его. Но когда, не тронутый его заверениями в его непричастности ко всему делу дежурный отправил обоих в камеру, парень, оставшись наедине с Пыляем, расхохотался ему в лицо: — Понял? — Ничего не понял, дяденька! — Совсем ничего? — Как есть ничего! — А в карман ты лазил? — Не думал даже! — Зачем же он тебя схватил? — Не знаю. Обшибся, видать! Парень посвистал и рассмеялся. — Дурак ты, парнишка. Пока вы с ним народ собирали, мы с мадамой карманы проверяли. Да вот засыпался, видишь? Пыляй видел это очень ясно. Впрочем, он не был расположен сожалеть о своей доверчивости и принял все, как наказание, вполне заслуженное его легкомыслием. Разболтавшийся же парень продолжал серьезно: — С тобой работать можно было бы. Ты первый раз влопался? — Первый! — Шарашик что ли? Пыляй промолчал. — А то мне такой паренек пригодился бы при случае. Хочешь в компанию? Есть у меня секрет один — ловкое дело! Пыляй покачал головой и парень замолчал. Вечером парня вызвали из камеры. Он не вернулся назад. Пыляй переночевал в одиночестве. Утром же его отправили в приют для несовершеннолетних правонарушителей. |
|
|