"Лицом к счастью" - читать интересную книгу автора (Доналд Робин)

ГЛАВА ПЯТАЯ

На мгновение Гизелле показалось, что она теряет сознание. Сердце захолонуло, когда Роман подхватил ее на руки и положил на постель, голова шла кругом. Ничего столь волнительного она в жизни не испытывала.

Губы Романа сводили ее с ума. Она все еще боязливо прикасалась к нему и, словно ожегшись, отдергивала руку.

— Уже? — испуганно спросила она, когда Роман разнял ее бедра.

— Нет, милая. Ты не готова, — прошептал он.

— Что это значит?

— Я почувствую, когда твое тело будет готово меня принять, — проговорил он ей на ухо, горячим дыханием обжигая кожу.

— Что ты делаешь? — от неожиданности воскликнула Гизелла, ощутив прикосновение его руки к напряженной чувствительной плоти.

Он мягко водил пальцами в узком пространстве. Гизелла с изумлением переживала странные перемены в себе. Он целовал грудь, которая ныла от боли и в тот же самый момент томилась гаммой безвестных ощущений. Он будоражил низ ее живота, и бедра увлажнялись неведомо откуда взявшимся соком.

— Скоро, — сказал Роман.

Внезапное сожаление пронзило ее. Гизелла словно вся сжалась в комочек. Сердце билось раненой птицей.

— Не волнуйся, — тихо проговорил Роман и обнял ее.

Гизелла трепетала, готовая расплакаться от страха и охватившего ее смущения.

Роман преисполнился терпением и нежностью. Он легко целовал девушку, давая время успокоиться.

— Все, я готова! — решительно объявила Гизелла.

— Ты уверена?

— Да-да, не тяни, — торопливо проговорила она.

— Хорошо… Расслабься. Быть может, сначала будет немного больно. Так, самую малость. Гизелла… — сказал Роман, приостановившись.

— Что? — спросила она.

— Это все еще взаимное желание? Ведь пока еще не поздно передумать…

— Нет, Роман, я не передумаю, — твердо произнесла она.

Принц улыбнулся и кивнул.

Гизелла обняла Романа за плечи и устремила взгляд на его сосредоточенное лицо, когда он возвысился над ней всем телом. Роман был подчеркнуто осторожен. Она могла проследить каждое его движение. Мгновение боли было притуплено охватившим ее волнением. Гизелла ощутила лишь невероятный восторг. Ее тело само, в обход разумению; соучаствовало, соединяясь с ним. Волны жара накатывали, все новые и новые потоки после каждого волевого рывка с его стороны.

Женское чутье помогало Гизелле. Она восприняла навязанный Романом ритм, поддержала его, она вслушивалась в себя, когда этот ритм стал возрастать. Удивление постепенно сменялось упоением. Она то нежно обнимала, то требовательно впивалась в него. В какой-то момент волна чувств захлестнула ее. Гизелла словно оцепенела.

— Тебе больно? — спросил Роман, приостановившись.

— Нет. Продолжай, — сказала она и запрокинула голову, плотно смежив веки.

— Сладкая покорность, — с наслаждением проговорил мужчина и страстно поцеловал ее в шею.

Гизелла ощутила всю его силу, неистовство, вес. Она трепетала, когда все свершилось. И продолжала его обнимать, когда он, обессилевший, лег рядом. Опамятовавшись, она стала целовать его плечи.

— Как ты? — сипло спросил Роман.

— Спасибо. Хорошо, — слабо ответила Гизелла.

— Хорошо — бессмысленное слово, — недовольно проговорил он.

— Мне сейчас сложно ответить более определенно. Но я действительно чувствую себя очень хорошо.

— Хочешь в душ? — спросил он, приподнявшись.

— С тобой?

— Со мной.

— С удовольствием, — ответила она.

В большой ванной комнате, среди изобилия баночек с ароматической солью, он ее спросил:

— Ты бы хотела спать отдельно?

— Не знаю. Я никогда ни с кем не делила постель, — смущенно произнесла она.

— Когда-нибудь и это случится. — Роман поцеловал ее в щеку и подтолкнул в душевую кабинку, напутствуя: — Сладких снов.

Он вышел, оставив ее в недоумении, как если бы воспользовался удачным предлогом отделаться от нее.

Гизелла пробовала обижаться, но у нее ничего не получилось. Близость оставила столько новых впечатлений, которые было приятно смаковать. И всем этим она была обязана Роману. А впереди у них оставалось еще три дня.

В эти три дня Роман был подобен мечте. Более нежного, более чуткого человека ей знать не приходилось. Он готов был исполнить каждое ее желание, но только до поры. В определенный момент он делался чужим. Брал телефон и уединялся в одной из комнат с ноутбуком. Роман работал по нескольку часов каждый день, а когда возвращался к Гизелле, вновь становился ласковым и предупредительным.

Они много болтали. Роман с удовольствием вспоминал годы учебы в университете, своих диких и изобретательных на проделки друзей, с которыми по сию пору сохранял хорошие отношения. Многие из них изменились до неузнаваемости, обзаведясь семьями. В сравнении с ними Роман был все тем же студентом, падким до красавиц и непродолжительных отношений без обязательств. И откровенно отдавал себе в этом отчет.

— Расскажи о себе, — попросил он ее как-то.

— Окончила школу. Стала работать на ферме. Больше рассказывать не о чем.

— Почему? — изумился Роман.

Потому что отцу нужен был уход, а у сестры талант, который преступно зарывать в землю. Сестра уехала учиться, она осталась, поскольку очень любила «Парируа», которую у нее вот-вот отнимут из-за отцовских долгов. Но всего этого она Роману не сказала. Девушка не стыдилась своей скромной доли, но и не кичилась ею.

— Просто так получилось, — проговорила Гизелла. — У меня не было талантов, как не было и желания заняться чем-либо, помимо привычных фермерских дел. Для меня это было самым естественным решением.

— И тебе нравится твоя жизнь? — с нотками искреннего сочувствия поинтересовался Роман.

— Наша «Парируа» — красивейшее место на планете. Уж поверь, — ответила она.

— Верю. Но я спросил не об этом, — сказал он. — Тебе нравится жизнь, на которую ты себя обрекла?

— В самом вопросе слышится предубеждение, — упрекнула она Романа.

— Как твоя мама отнеслась к твоему решению?

— Мама умерла, — скорбно произнесла Гизелла.

— Прости, — повинился Роман.

Разговор зашел в тупик. Оба сидели молча. Каждый раздумывал о чем-то своем, словно был наедине с собственными сокровенными переживаниями.

Роман понимал, что Гизелла не нуждается ни в его сочувствии, ни в его поддержке. Девушка не менее его дорожит своим одиночеством. Но в отличие от него, она это одиночество не выбирала. Оно было дано ей непростой судьбой.

Он осторожно коснулся ее щеки, этой нежной лилейной кожи. Отвел за ухо иссиня-черную прядь волос. Гизелла подняла на него свои бесподобные зеленые глаза. Она смотрелась такой ранимой. Роман испытал непреодолимое желание обнять ее.

Гизелла поддалась. Она положила голову ему на грудь. Роман поцеловал ее в темя. Ему было приятно прикасаться к этим густым, шелковистым, неправдоподобно черным волосам, гладить их, с наслаждением вдыхая скопленный ими аромат моря.

Казалось удивительным, что сейчас они так близки, так открыты друг для друга, а совсем скоро она поднимется в небо и затеряется в лазоревом просторе. Ее вновь поглотит сельский быт с его простыми нуждами. А он продолжит завидную жизнь обеспеченного холостяка, ища новых удовольствий.

Роман не знал, есть ли такие удовольствия, которых он не изведал, так ли они ценны в сравнении с этим удивительным мигом.

Роман вновь провел рукой по черным волосам и, легонько стиснув хрупкое плечо, сказал:

— К сожалению, мне придется оставить тебя утром. Дела…

Он лгал. Гизелла не знала как, но она это явственно чувствовала.

— Оставайся здесь до конца отпуска, — великодушно разрешил ей Роман.

Гизелла кивнула:

— Спасибо.

Он даже не сознавал, есть ли в его предложении смысл.

Гизелла испугалась прощания. Она поднялась с дивана и поцеловала Романа в щеку.

— Удачи. Тебе нужно выспаться. Не буду мешать, — произнесла она.

— Мне бы не хотелось будить тебя завтра утром, — проговорил Роман, удивленный ее поступком.

— Прощай, Роман. И спасибо тебе за все, — решила она первая поставить точку в стремительных отношениях.

— Не говори так. Я не заслуживаю твоей благодарности. Эти дни с тобой были удивительными… Если бы только было возможно… — начал он, но тотчас осекся.

— Увы, все хорошее всегда заканчивается, — легкомысленно объявила девушка.

— К сожалению, это так, — решил согласиться с ней Роман.

Гизелла повернулась к нему спиной и неторопливо зашагала в свою комнату. И только заперев за собой дверь, бесшумно заплакала. Она была готова к такому финалу и знала, что это просто нужно как-то пережить. В Новой Зеландии ее ждали переживания посерьезнее. Она упустила четыре дня, предпочтя потратить их на развлечения. Гизелла надеялась, что проблемы «Парируа» вытеснят воспоминания о Романе. И что бы там ни случилось в дальнейшем, у нее остаются ее самые родные — Маура и Леола.

Гизелла пересекала залитое солнцем фойе оклендского небоскреба, когда раздался телефонный звонок. Она ответила:

— Лолли, привет!

— Элла, как ты? — спросила та.

— Я подписала все бумаги. «Парируа» больше нам не принадлежит, — отчеканила юная брюнетка, стоически держа себя в руках.

— Дорогая, мне так жаль, что я сейчас не с тобой. Все произошло так стремительно… — посетовала Леола.

— Не расстраивайся. Я специально не стала тебе ничего говорить заранее, чтобы не путать твои планы. Все равно ничего нельзя было изменить.

— Ты держишься?

— Лолли, я в порядке, — твердо заверила она сестру.

— И что теперь? — растерянно спросила Леола.

— «Мега-Корп» будет хозяйничать в нашей «Парируа»! — нарочито весело объявила Гизелла.

— Нет, Элла. Я хочу знать, что ты теперь намерена делать?

— Заплачу налоги и пени по ним, а потом буду думать, как быть дальше.

— Куда ты сейчас? — взволнованно спросила Леола.

— К Мауре. Поживу пока у нее. Осмотрюсь…

— Хорошо. Ты не должна оставаться одна.

— Слушаюсь, Лолли, — пошутила Гизелла. — За меня не тревожься. Я не впаду в отчаяние.

— Надеюсь, но не думай, что я клюну на твою фальшивую веселость, — отпарировала Леола. — На островах было что-нибудь заслуживающее внимания? — спросила она сестру.

— Как сказать… — замялась брюнетка.

— Расскажи, какой он! — загорелась другая.

— С чего ты взяла?!

— Ты меня не проведешь. Я уже по голосу все слышу.

— Курортный роман. Ничего серьезного. Вряд ли я когда-нибудь его увижу, — не без сожаления проговорила Гизелла.

— Какой он был?

— Славный, — ответила она, не задумываясь. — Расскажи, как ты?

— Замечательно. Но без подобных успехов. Ты же знаешь, у меня на лбу написано: «Со мной не напроказишь!» Так что парни не заблуждаются… Значит, он тебе понравился?

— Для короткого романа… почему бы нет? — слукавила Гизелла.

— Чувствую, ты расстроена, — заметила Леола.

— Эта история с «Парируа» выбила меня из седла.

— Если бы я могла чем-то помочь, сестренка…

— Лолли, перестань. Все уже позади, ничего нельзя изменить. Просто придется смириться! — бодрилась сама и пыталась подбодрить сестру Гизелла.

— Ладно, Элла. Мне пора бежать. Передавай привет бабушке. Не унывай. Все образуется.

— Не сомневаюсь. И тебе удачи, дорогая.

Гизелла убрала телефон в сумочку и вышла из небоскреба. Стояла удивительная солнечная погода. После разговора с сестренкой печалиться не хотелось. Она бодренько пошагала по тротуару, как вдруг кто-то дотронулся до ее плеча. Гизелла вздрогнула и вскрикнула:

— Роман?! Что ты здесь делаешь?

— Дела и удовольствия, — ответил он. — Ты чем-то расстроена?

— Нет, я в порядке, — ответила Гизелла.

— Бледная, — заметил Роман.

— Что ж делать? Сколько себя помню, всегда такой была, — усмехнулась она.

— Нет-нет… Виду тебя какой-то нездоровый, — настаивал он. — Пойдем-ка со мной. Выпьем по стаканчику, и ты мне все расскажешь.

— Ну куда ты меня тянешь? Не хочу я никуда с тобой идти. И рассказывать мне не о чем, — заупрямилась она посреди тротуара.

Но Роман ее словно не слышал. Решительно взяв под локоть, ввел ее в роскошный, но уютный бар отеля, где его поприветствовали как завсегдатая.

Он усадил ее за столик и спросил:

— Бренди?

— Нет, — отказалась Гизелла.

— Тогда кофе?

— Недавно пила. Лучше немного воды.

— И бутерброд, я полагаю, — добавил Роман.

Тотчас появились сандвичи и вода. Гизелла потянулась к тарелке и заметила, как трясется ее рука.

— Боже, да что с тобой такое? Попей водички, — сказал Роман, протянув ей стакан. — Не торопись. Маленькими глотками.

Гизелла послушно следовала его рекомендациям.

— Рассказывай, — велел мужчина.

— Я пропустила ланч, — сказала девушка, взяв себя в руки.

— Рассказывай, — строго повторил он.

— Сейчас перекушу, и все будет хорошо, — сказала Гизелла, вонзив зубы в бутерброд.

Пока она тщательно пережевывала пищу, запивая ее водой, Роман не услышал от нее ни одного путного признания. Доев же, Гизелла проговорила:

— Спасибо за заботу. Я пойду.

Промокнула губы салфеткой и встала из-за стола.

— Никуда ты не пойдешь, — возразил он. — Я не отпущу тебя, пока ты мне все не расскажешь.

— Это не твой остров, на котором я нарушительница, Роман. Ты не можешь удерживать меня здесь насильно, — холодно отпарировала она.

— Я тебя провожу, — сказал мужчина.

— Мне не требуется эскорт.

— Я знаю, что ты сильная и независимая. Но ты все еще бледненькая, и голос у тебя дрожит. Подозреваю, что ты не вполне здорова.

— Я в порядке, — в очередной раз повторила ему Гизелла.

— Не верю, — отмел он. — Где ты остановилась в Окленде?

— «Северный берег».

— Далеко, — сказал Роман. — Я отведу тебя в свой номер. В этом отеле. Через полчаса у меня важная встреча. Когда освобожусь, доставлю тебя, куда скажешь. Если пожелаешь, то прямо на ферму, — предложил он.

— Роман, я не пойду к тебе в отель, — твердо сказала девушка.

— Если хочешь, я отменю встречу.

— Не хочу. Пусти меня и отправляйся спокойно на свою встречу, тем более что она так важна.

— Важна, но не настолько, — произнес Роман.

Гизелла нерешительно посмотрела на него.

— Я спокойно отменю любую встречу, — заверил ее мужчина. — И если ты действительно в порядке, то, надеюсь, согласишься провести со мной этот вечер.

— Ты не успел найти другую женщину для встреч в Окленде? — язвительно спросила его Гизелла Фостер.