"Лицом к счастью" - читать интересную книгу автора (Доналд Робин)

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Гизелла рывком попыталась высвободиться из этих тисков. Внутри нее все клокотало от гнева. Прикосновение чужих губ к ее лицу показалось таким нелепым и противоестественным. Она отчаянно выворачивалась из насильственных объятий.

Удивительным образом Роману удалось противопоставить ее скромности и сдержанности свой напор. Он разомкнул сжатые губы Гизеллы, сластолюбиво скользнул языком по деснам.

Изумленная, Гизелла на миг прекратила сражение. Странные чувства боролись в ней.

В интересах чистого эксперимента она приоткрыла рот. И пах он приятно, и вкуса был необычного. Она медлила, стремясь разобраться в своих ощущениях. Непроизвольно ее руки легли ему на плечи.

Роман ослабил объятия, полагая, что иностранка завоевана одним поцелуем.

Обоюдный поцелуй, слитный и сочный, звучный и затяжной, прервался вдруг, стоило Роману по-хозяйски обхватить ягодицы девушки.

Гизелла отпрянула.

Но Роман очень скоро осознал свою ошибку. Усмирив свои руки, он осторожно склонился над Гизеллой. И их губы вновь встретились.

Гизелла была загипнотизирована вспышкой неведомых дотоле ощущений. Что-то непонятное начало происходить в ней, стоило ему коснуться ее губ. И поцелуи все были разные. То в уголочек рта — мимолетно и невесомо, то протяжно и требовательно Роман ухватывал ее губы, шутя и покусывая, а затем тотчас вонзался изо всей силы и изводил протяжным смакованием.

Голова кружилась. Гизелла дышала часто, порывисто.

— Слышишь? — прошептала она. — Кажется, кто-то идет… Я пойду. Уже поздно, — и она вновь попыталась вырваться.

Но Роман не отпускал ее, покрывая поспешными поцелуями лицо и шею.

Гизелла рассмеялась такому ребячеству.

— Уходи, — тихо попросила она Романа. — Уходи, прошу…

Роман ее не слышал. Без сомнения, это занятие доставляло ему удовольствие.

Гизелла позволила ему увлечь себя под пышную крону пальмы. Роман прислонил девушку к стволу и замкнул круг руками. Под громадными пальмовыми листьями девушка почувствовала себя в безопасности.

Она поцеловала Романа — и сделала это сама. И снова рассмеялась. Любимая бабуля вряд ли имела представление, какая бесстыдница ее внучка.

А Роман лишь удивлялся, что за неопытное создание в его руках.

Он так твердо придерживался принципа не связываться с такими зелеными, как она, что теперь с трудом понимал, как дальше следует себя повести, чтобы не навлечь неприятностей на свою голову. Но его тянуло к этой красавице. Свежая, нежная, необыкновенно соблазнительная девушка возбуждала в нем вполне определенные желания. Волны накатывали на него.

Огромным усилием воли он заставил себя отпустить Гизеллу. Девушка тотчас упорхнула прочь. На крыльце она обернулась, но Роман не смотрел ей вслед. Он так и остался стоять под пышной кроной пальмы, опершись ладонью в мощный чешуйчатый ствол.

— Пусть даже и так. Пара поцелуев ничего не значит, — сказала сама себе Гизелла Фостер, оказавшись в тишине и полумраке своего номера.

Утром она проснулась в дурном настроении. Такого никогда не случалось прежде. Голова болела. Ничего не хотелось. Хуже всего было то, что ее мучили неясные переживания, в которых она винила вероломного мужчину знатного происхождения.

Всю свою жизнь молодая новозеландка не знала сомнений. Ей не приходилось сталкиваться с неразрешимыми проблемами. Она не понимала, как можно заболеть от неудовлетворенного желания и безответного чувства. Ее юная жизнь отличалась предельной простотой и рациональностью. И такая ясность для девушки была сродни счастью. Потому что в смятении и сомнениях счастья быть не могло, считала Гизелла Фостер.

И весь былой покой вмиг рассеялся, стоило Роману Магнати вторгнуться в ее размеренную жизнь.

Потому-то ей и сложно было понять, зачем такие девушки, как Терри и Биби. стремятся вовлечь себя в отношения с такими, как он.

С сестрой Гизелла часто разговаривала на подобные темы. С Леолой она вообще могла говорить обо всем на свете без смущения. И еще она панически боялась за свою сестренку, которая большую часть времени проводила в Окленде.

— Просто ты не делала серьезной попытки ощутить вкус романтических отношений, — однажды ответила красавица сестра на ее недоуменный вопрос.

И это была правда.

Все отношения Гизеллы оканчивались, не начавшись. Девушка четко осознавала, чем придется пожертвовать, всерьез встречаясь с каким-нибудь молодым человеком. И всегда что-то, как ей казалось, более важное заслоняло эти зыбкие намерения. Гизелла не чувствовала себя готовой начать новую веху своей жизни. Она постоянно откладывала это на неопределенный срок, искренне полагая, что в свое время в ее личной жизни все само устроится. И отказывалась прислушиваться к беспокойным высказываниям родных, которые были весьма озабоченны такой незрелостью взрослой уже девушки.

Роман Магнати позволил ей ощутить вкус жизни. Но Гизелла не была уверена, что хочет повторить этот сомнительный опыт с ним или с кем-то другим, одновременно удивляясь тому, как ее подхватило вихрем его порочных поцелуев.

— Он красивый. И кажется таким милым, — пробормотала она и улыбнулась своим фривольным мыслям.

Головную боль как рукой сняло.

Она хотела, как обычно, заняться планированием дня. Но сразу отказалась от этой затеи, понимая, что если встретит Романа, то все ее планы в одночасье расстроятся.

Ближе к полудню, оказавшись возле киоска с прессой, Гизелла увидела глянцевый журнал, на обложке которого значилось имя принца. Она застыла, не в состоянии равнодушно проследовать мимо. Дождалась в отдалении, когда масса покупателей разбредется, и, воровато озираясь, протянула продавцу банкноту, тихо попросив интересующее ее издание.

Свернув журнал трубочкой, Гизелла поспешила вернуться в свой номер. Закрывшись изнутри, она рухнула на постель и развернула журнал на нужной странице. Вздохнула, как никогда не вздыхала, увидев его большую фотографию, и поймала себя на мысли, что ведет себя как фанатичка. Но Роман на фотографии был настолько хорош, что глаз не отвести.

В журнале было опубликовано большое интервью с молодым балканским принцем, в котором он живописал о красотах своей родины, о несправедливых гонениях на членов его семьи в период диктатуры, немного о состоянии, немного о деловых планах и ни слова о личной жизни.

На одном из фото, которые Гизелла просматривала тщательнейшим образом, она разглядела женщину, стоявшую спиной к объективу. Та привлекла ее внимание, потому что удивительным образом напоминала сестру. Такая же осанка, такой же изумительный золотистый оттенок волос. И платье было знакомым, и видневшаяся скула — все напоминало Леолу, по которой она так скучала.

Но как такое могло быть? Исключено, решила Гизелла.

— Не сходи с ума! — приказным тоном обратилась она к себе.

Зазвонил телефон. Гизелла отложила журнал. Звонок был с фермы, из ее обожаемой «Парируа». Гизелла вмиг сделалась серьезной.

— Да… Слушаю тебя, Джо.

Тот прочистил горло.

— Ты сказала, что, если будет что-то важное, немедленно известить тебя.

— Да, все верно. Что случилось? — встревожилась девушка.

— Пришло письмо от налоговиков… гм… из департамента внутренних налогов. Адресовано твоему отцу.

— Папе? — удивилась Гизелла.

Девушка на миг задумалась. Отец оставил ферму в совершенной финансовой неразберихе. Она была уверена, что все наладила. Но кто знает, какие претензии могли возникнуть у налоговиков…

— Ты лучше открой и прочти, — велела она Джо.

— Ладно, — отозвался тот.

Она услышала хруст бумаги. Джо развернул письмо. Повисла томительная тишина.

— Что там? — нетерпеливо спросила девушка.

— Что-то мне это не нравится, — пробурчал Джо, спеша уразуметь содержание официального послания.

— Чи-тай! — процедила Гизелла, которую все сильнее изводила неизвестность.

Джо глухо назвал сумму, которую требовал выплатить департамент, грозя судебным разбирательством.

— Что?! Это что же получается?! — в ужасе воскликнула девушка. — Даже если продам ферму, денег таких я никогда не соберу.

— Они указывают, что долг следует погасить в трехнедельный срок, — удрученно проговорил Джо, нервно теребя в руках документ. Гизелла не могла не слышать этого. — Ты понимаешь, в чем дело?

— Нет, Джо! Я ничего не понимаю! — воскликнула она. — Что там еще написано?

— Только указание суммы неуплаченных налогов и начисленных за эти годы пени.

— Но я всегда исправно платила налоги, — пробормотала девушка.

— Полагаю, отцовские налоги, Гизелла. И судя по величине пени, не платил он налогов сыздавна, — подавленно предположил Джо.

— Папа был честным человеком. Как такое могло произойти!

— Честным, но совершенно безалаберным в финансовых делах, Элла, — нежно проговорил Джо.

— Ладно, спасибо, что позвонил. Я вылетаю первым же рейсом, — деловито проговорила Гизелла, обуздав эмоции.

— Нет, тебе нужно отдохнуть. Ты тяжело болела. На восстановление требуется время. Четыре дня ничего не решат в таком сложном деле. Догуляй свой отпуск…

— О чем ты говоришь, Джо?! — изумилась Гизелла. — Как я смогу отдыхать, зная, что у меня вот-вот отнимут ферму? Я обязана вернуться и разобраться, как это можно исправить.

— Все то, что ты станешь делать дома, ты можешь сделать и по телефону, не так ли, Элла? — спросил Джо.

— Допустим, — согласилась с ним девушка.

— Помнишь, недавно тебе поступало коммерческое предложение от какой-то зарубежной фирмы? Мега-что-то-там-такое…

— «Мега-Корп»… кажется, — отозвалась Гизелла.

— Да, верно, — подтвердил Джо. — Свяжись с ними, — предложил он.

— Я не обратилась к ним в первый раз из-за этого дурацкого названия. Ни одна уважающая себя фирма не назовется так комично…

— Да, я помню, ты это уже говорила, как и то, что их агент по фамилии Смит — это тоже фальшивка, — рассмеялся Джо. — Но попытайся. Позвони, поговори, разберись, что к чему.

Гизелла хранила изматывающее молчание.

— Элла, ты там?! — окликнул ее Джо.

— Да, Джо. Прости. Задумалась, — произнесла девушка.

— Элла, это не твоя ошибка. Возможно, у тебя даже не было шанса возродить «Парируа». Но ты честно пыталась. Я понимаю, что такими жалкими доводами не утешишь человека, преданного своему дому. Но, перенеся тяжелую пневмонию, ты должна осознавать, что есть вещи поважнее старых камней, — назидательно произнес мужчина.

— Джо, спасибо, что позвонил. Держи в курсе, если еще будут какие-то известия. Увидимся через четыре дня. А пока я все обдумаю и попытаю счастья с этой мега-конторой.

Без преувеличения «Парируа» была для нее не только фермой, домом, но и самой ее жизнью, тем, ради чего молодая девушка оставила всякие помыслы о карьере.

Прежде чем думать о «Мега-Корпе», Гизелла стала анализировать возможность известить Леолу. Сестра давно отдалилась от всех этих фермерских дел. Перебравшись в Окленд, отучившись и получив диплом, она отправилась на стажировку в Лондон, где успешно дебютировала с собственной коллекцией одежды, после чего вернулась в Новую Зеландию подающим надежды новичком. Конечно, Леола тоже считала «Парируа» своим родным домом и очень расстроится, когда узнает, что они могут лишиться его. Но расстроится скорее за Гизеллу, не за себя. Поэтому Гизелла решила не торопиться с дурными вестями.

Девушка покинула свой номер и спустилась к бассейну. Размотав свой неизменный саронг, она села на край, свесив ноги в воду. Вид у нее при этом был самый отсутствующий. Поэтому, когда Роман Магнати подошел к ней и присел на корточки рядом, Гизелла ничего не заметила. Бессознательно хмурясь и покусывая нижнюю губу, она терзалась своей бедой. Достаточно было вспомнить размер долга, чтобы понять тщетность любой попытки спасти «Парируа» от расправы налоговиков.

Роман коснулся ее плеча. Девушка вздрогнула. Пришлось посмотреть против солнца. Сощуренные глаза заслезились. Возможно, солнце было и ни при чем. Сквозь пелену она увидела Романа. Вдруг ей представилось, что в нем все ее спасение, что эта встреча была ей ниспослана свыше, что ради него она не замечала никого вокруг. В тот момент такое объяснение казалось девушке единственно возможным.

Он был красив, умен, богат. Они целовались, они нравились друг другу. Все! Гизелла решилась. Она хотела Романа. И знала, что желание взаимно.

И все же она не думала, что страсть и любовь — это одно и то же. Вывод, который девушка сделала для себя уже давно. Гизелла всегда внимательно присматривалась к отношениям своих родителей. В подобной неразборчивости девушка видела главную причину их семейной неустроенности.

Она отвернулась.

— Гизелла, — тихо обратился к ней мужчина.

— Долго же ты не приходил, — неожиданно выговорила ему она. — Уже далеко за полдень.

— Дела были, — произнес принц.

— Дела, значит, — фыркнула она, упрямо отказываясь смотреть на него.

— Да, представь себе, — отозвался Роман. — Странно вообще-то выслушивать подобные упреки, — невзначай заметил он. — Хотя что удивляться, ты вообще странная, — с довольной улыбкой сказал принц. — Скучала?

— Не сильнее, чем ты по мне, — ответила Гизелла. мельком посмотрев на Романа.

— Значит, скучала, — решил мужчина.

— Твои гости уже отбыли? — она повернулась к Роману и вперила в него взгляд огромных зеленых глаз.

— Почему ты спрашиваешь? — насторожился Роман.

— Хотела знать, можем ли мы уединиться на твоей яхте, — дерзко объявила она.

Принц округлил глаза, ошеломленный такой откровенностью. Гизелла не производила впечатления существа, стремящегося остаться наедине где бы то ни было с существом противоположного пола. Он не знал, как следует расценивать это заявление.

Но Гизелла продолжала жечь его требовательным взглядом.

— Не-ет, — покачал головой Роман. — Я пас, — откровенно признался он.

Гизелла с ухмылкой хмыкнула.

— А, я понял. Ты меня испытывала, — догадался мужчина. — Заметь, я хотел бы уединиться с тобой все равно где, но только для того, чтобы познакомиться, что называется, поближе…

— Насколько поближе? — холодно осведомилась Гизелла.

— Насколько ты посчитаешь возможным, — четко ответил Роман.

— Похоже на торг, — брезгливо заметила девушка.

— Согласен, — серьезно отозвался он. — Невозможно оговаривать такие вещи заранее.

— Аппетит приходит во время еды, — едко произнесла Гизелла.

Зазвонил телефон Романа.

— Прости, я должен ответить. Тетя звонит. Не хочу, чтобы родные беспокоились.

У Гизеллы тоже было о ком и о чем тревожиться. Она поднялась с парапета бассейна, подняла с шезлонга саронг и медленно зашагала прочь, пока Роман на своем непонятном наречии болтал по телефону.

— Ты куда это? — окликнул он удаляющуюся девушку.

— Позвонить своим, чтобы не беспокоились, — шутливо ответила она.

— А… — принял объяснение Роман и продолжил общаться с тетушкой тоном послушного ребенка.

Гизелла взглянула на него через плечо. Он и выглядел как послушный ребенок. Она тихо рассмеялась своим мыслям.

— Послушай, Гизелла! — успел окликнуть ее Роман, убирая свой сотовый.

Девушка остановилась. Мужчина нагнал ее.

— Есть предложение. Если ты испытываешь какую-то неуверенность, мы могли бы сказать, к примеру, портье, что ты со мной.

— Зачем это? — удивилась девушка.

— Хочу, чтобы ты знала, у меня нет намерения злоупотребить твоим доверием, — пояснил он.

— Странная мысль, — заметила она.

— Если бы у меня была сестра, я бы настаивал на мерах предосторожности, какими бы странными они ни выглядели, — возразил Роман.

— Я не настолько нуждаюсь в заботе посторонних, как может показаться. Скорее, это тебе нужно подстраховаться, — сказала девушка.

Это было похоже на вызов, во всяком случае, именно так воспринял Роман ее слова.

— Пойдем, — позвал он Гизеллу.

Час спустя Гизелла пристально смотрела на воду, расходящуюся бурунами за мгновения до встречи с самолетом-амфибией.

Островок, на который Роман доставил Гизеллу, был так мал, что с любой точки можно было видеть его очертания. Но на этом островке имелись и холмы, и лощины, и живописные лагуны, и буйная зелень, звенящая обитающими в ней птицами. И много-много цветов всех оттенков и самых экзотических форм. Это был крошечный рай. А кругом лазоревое море и такие же лазоревые небеса.

Гизелла ахнула, сойдя на золотистый берег. Но ни поцелуи Романа украдкой, ни захватывающее обаяние сказочного острова не давали девушке забыться. Каждое мгновение она помнила об угрозе, нависшей над ее обожаемой «Парируа».

Она ступала по песку, сияющему как белое золото или перламутровая крупа, щурилась на солнце, прикрывая глаза козырьком ладони. И очень удивилась, завидев в зарослях бунгало — маленький отель, в который привез ее Роман. Служащий спешил им навстречу, принимая из рук пилота небольшой багаж Гизеллы. Менеджер ждал их у входа с широкой радушной улыбкой.

— Добро пожаловать, милорд, леди! — воскликнул менеджер.

Гизелла не в первый раз становилась свидетельницей того, как привечают в этих краях ее принца. Она уже смирилась с тем, что Роман станет ее первым мужчиной, быть может, уже в грядущую ночь. Девушка думала об этом событии с оттенком безысходности. Для нее оно должно было стать необходимым этапом личного развития.

Роман Магнати вопросительно посмотрел на спутницу. В этом взгляде была одновременно и гордость обладателя редкостного сокровища.

— Фантастика, — сказала Гизелла. Мне здесь нравится, — деловито добавила она.

— Думаю, нам обоим следует промочить горло. Сегодня довольно жарко.

Гизелла кивнула в ответ на хозяйское предложение, хотя догадывалась, что Роман предлагает ей отнюдь не компот, а что-то полюбопытнее. По части напитков для увеселения она тоже была профаном. Однажды, правда, ей довелось попробовать шампанское, пару раз пила с друзьями коктейли, но на ферме в основном в спросе были домашние наливки и пиво. Этим ограничивался кругозор девушки.

Как она и предполагала, им подали вино, на этикетке которого можно было прочесть знакомую фамилию. Лимитированная партия урожая, выращенного на плантациях в поместье Магнати, такого-то года, выдержанная столько-то лет… Все это ей ровно ни о чем не говорило. Она просто пригубила розовое вино, вкус которого ей пришелся по душе.

— За смелость! — поднял бокал Роман.

— Хороший тост, — поддержала его спутница.

— И за удовольствие, — добавил он.

— Это уж как получится.

— Ужинать будем в ресторане или в номере? — с нетерпением приближал миг интимного свидания балканский князь.

— Тебе решать, — безразлично отозвалась девушка.

— В номере, — определил мужчина.

— Я только надеюсь, ты не ожидаешь от меня слишком многого, — деловито оговорилась Гизелла. — Я никогда не делала ничего такого.

— Какого такого? — не понял Роман.

— Никогда не занималась любовью, — просто уточнила она.

Роман Магнати посмотрел на нее. Задержал взгляд, отставил бокал, сомкнул руки замком на коленях, чуть подавшись навстречу Гизелле, прищурился и шепотом спросил:

— Ты… девственница?

— Ну да, — ответила девушка.

Он звучно втянул ноздрями воздух и откинулся на спинку кресла, по-королевски возложил локти на подлокотники и. отведя глаза в сторону, процедил:

— Тогда забудь.

— В смысле? — настала ее очередь удивляться.

— Я не совращаю детей.

— Я не ребенок. Ты сам прекрасно это знаешь, — возмутилась юная фермерша.

— Для меня ты все равно что ребенок, — сказал он.

Гизелла передернула плечами.

— О каком совращении может идти речь? Я отдаю себе полный отчет в своих и твоих поступках. Если бы я этого не хотела, ни ты, никто другой не смог бы меня заставить. Или это такой царский каприз?

Роман пристально вгляделся в девушку.

— Я догадывался, что ты не слишком опытна, но не предполагал, что настолько. Мне очень жаль, но секс исключен!

— Очаровательно! — гневно бросила девушка и сделала большой глоток вина.

Некоторое время Роман смотрел в потолок, в окна, себе под ноги, тогда как Гизелла выжидающе цедила солнечно-розоватый напиток, игривые нотки которого уже водворились в ее сознании.

— Ты должна четко представлять, на что идешь, — сказал наконец мужчина. — Я не разбиваю сердца. И не хочу, чтобы у этой связи были последствия. Под последствиями я понимаю всевозможные драмы, истерики, претензии, — исчерпывающе разъяснил он свою точку зрения.