"Подкова на счастье" - читать интересную книгу автора (Детли Элис)

6

— Ложись в; постель, — потребовал он, как только они вернулись домой.

— Но…

— В постель! — угрюмо повторил он. — С этого момента мы полностью следуем предписаниям врача.

Взглянув ему в лицо, Эльвира поняла, что затевать спор будет пустой тратой времени и сил, поэтому безмолвно поплелась в свою комнату. Прильнув щекой к мягкой подушке, она невольно вспомнила, как нежно обнимал ее Леонардо в матерчатом шатре, какая забота о ней отражалась в его темных глазах.

Он принес ей на ужин суп, поджаренный хлеб и фрукты. Подкрепившись, Эльвира снова заснула, наслаждаясь покоем, которого она была лишена у Расселов. Она крепко проспала всю ночь, но в сновидениях ее снова посещал Леонардо.

Проснувшись, Эльвира решила, что в квартире никого нет, но, умывшись, переодевшись и спустившись вниз, обнаружила Леонардо в гостиной на диване.

Его голова покоилась на бархатной подушке, в руках он держал развернутую газету. Джинсы плотно обтягивали его мускулистые ноги. Сердце Эльвиры гулко забилось, а в животе заворочался ребенок, будто откликнувшись на ее возбуждение. Она глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться.

— Привет, Леонардо.

Он выглянул из-за газеты и окинул ее внимательным взглядом. Какое тепло и нежность исходит от нее! — подумал он. Какой невинной выглядит она в белой блузке, с гладко причесанными густыми темными волосами… Леонардо обнаружил, что ему хочется развязать поддерживающую их ленточку и позволить им небрежно рассыпаться по плечам шелковым дождем.

— Доброе утро, — пробурчал он и отложил газету. — Или, вернее, добрый день!

У нее перехватило дыхание.

— Я снова проспала.

— Это хорошо.

— Ты уже завтракал?

— Нет еще. Я ждал тебя. А потом начал читать и забыл о еде. — Леонардо потянулся и встал с дивана. — Я сейчас все приготовлю.

— А где Полли?

— Она ушла за покупками, — ответил он с некоторой досадой.

Леонардо отослал экономку в магазин больше часа назад. Сегодня он планировал поговорить с Эльвирой и хотел сделать это наедине. Присутствие Полли помешало бы ему. Первое время после смерти Мелани он был благодарен ей за заботу, но в последние дни ее поведение очень изменилось, и он не мог понять, чем это вызвано: присутствием Эльвиры или какими-то личными причинами.

Полли мало говорила, но постоянно поджимала губы, загадочно улыбалась. Она словно скрывала от него какой-то секрет. Но Леонардо не хотелось спрашивать напрямик, что все это означает.

Эльвира мельком взглянула на газетные заголовки. Ее не слишком-то интересовали новости, и она объясняла это тем, что для женщин в ее положении весь мир, вероятно, сосредоточивается на ребенке.

Было уже почти время обеда, когда они сели за стол. Леонардо подождал, пока Эльвира дожует свои пирожные, и произнес:

— Я хотел поговорить с тобой о вчерашнем, Эльвира.

Она испуганно посмотрела на него.

— О чем ты?

— О твоей истерике в магазине, — ответил он, свирепо на нее посмотрев, как будто она сделала это нарочно.

— Этого больше не повторится, я обещаю.

— Правильно! Потому что больше не будет таких продолжительных поездок! Доктор Кардосо согласился наблюдать тебя дома. — Он придвинул к ней тарелку с фруктами, и, чтобы избежать лекции о пользе витаминов для беременных, она покорно взяла апельсин. — Я больше не буду таскать тебя по всему Лондону, как вчера.

Эльвира начала медленно чистить апельсин. Ей хотелось сказать, что его никто об этом не просил, но, взглянув ему в лицо, она передумала.

— Ты закончил? — вместо этого поинтересовалась она.

— Нет еще. — Леонардо увидел, как она засунула сочную дольку в рот, и постарался подавить в себе чувство, очень похожее на вожделение. — Теперь ты будешь отдыхать столько, сколько я скажу, и как следует питаться.

Эльвира весело на него посмотрела.

— Ты уверен?

— Абсолютно. Советую тебе слушаться меня, Эльвирита. Одному Богу известно, как скоро все это кончится! — Он серьезно взглянул на нее. — Ты понимаешь, о чем я?

— Конечно, понимаю. — Она взяла кофейник. — Налить тебе кофе?

— Да, пожалуйста. — Он еще не закончил, однако предоставил ей возможность немного отвлечься.

Наполняя его чашку, Эльвира вдруг явственно представила, каково жить вместе с мужчиной. Хотя бы эти совместные завтраки… Случайно ее глаза остановились на загорелой шее в открытом вороте рубашки, и она представила, как медленно расстегивает оставшиеся пуговицы и, оголив грудь, проводит по ней кончиками пальцев…

О Боже, наверное, я сошла с ума! — ужаснулась она. Как можно страстно желать кого-то, когда носишь под сердцем дитя от другого мужчины?!

— Еще тостов? — спросила она, заливаясь густым румянцем.

— Нет, спасибо, — ответил Леонардо.

Он чувствовал на себе ее взгляд и испытывал от этого странное удовольствие. Ему редко приходилось завтракать с женщинами — даже если только что провел с ними замечательную ночь, — он всегда стремился поесть утром в одиночку или с сыном. Это было непреложное правило, которое Леонардо считал необходимым для правильного воспитания Марко. Его подружкам оно не нравилось, но ни одна из них не рискнула его оспаривать.

Он в свою очередь тоже взглянул на Эльвиру. В своей белой, обтягивающей живот блузке, без всякого макияжа на лице, она выглядела полной противоположностью тем эффектным женщинам, с которыми он встречался после смерти жены.

Леонардо и не предполагал, что женщина, ждущая ребенка от другого мужчины, будет физически его привлекать, и, если бы кто-нибудь сказал ему об этом, он просто высмеял его. Но сейчас ему хотелось жадно провести кончиком языка вдоль возбуждающей ложбинки меж отяжелевших грудей Эльвиры. Взглянув в ее золотистые глаза, он попытался обуздать медленно разгоравшееся желание и неожиданно ощутил во рту непонятную сухость. Бросив на нее строгий взгляд, он сказал:

— Сегодня ты должна поговорить со своим отцом. Нельзя больше откладывать! Скажи ему правду, потому что ничего другого тебе не остается. Он имеет право узнать, что через пару недель станет дедушкой.

Долька апельсина выскользнула из пальцев Эльвиры.

— Я не могу!

Эльвира любила отца всем сердцем и понимала, что ей не вынести боли и разочарования, которые неизбежно охватят его, когда он услышит ее признание. Незримые, но крепко связывающие их узы разорвутся.

— Ты знаешь, что больше тянуть нельзя, — мрачно продолжал Леонардо. Он опасался, что с Эльвирой может что-нибудь произойти во время родов. — Что тебя останавливает? Ты боишься его гнева? Но он ведь не тиран какой-нибудь. Хуже уже не будет, Эльвирита, поверь.

— Позволь мне объяснить тебе кое-что, — прошептала она. — Для отца я навсегда останусь ребенком. Все свои надежды и мечты он связывал со мной…

— Я это знаю.

— Как ты не понимаешь, я не могу все разрушить!

Однако даже умоляющий взгляд ее затуманенных слезами глаз не смягчил Леонардо.

— Сейчас уже слишком поздно о чем-то сожалеть, тебе не кажется?

— Ты очень властный человек, Леонардо, — тихо ответила Эльвира. — Но даже тебе не под силу подчинить меня своей воле.

Он резко отодвинулся от стола и встал.

— Да, ты права, это мне не под силу, — холодно подтвердил он. — Но если сегодня ты не скажешь отцу все сама, то это сделаю я. И это мое последнее слово.

Он решительно двинулся к двери. Эльвира с тревогой следила за его движениями.

— Куда ты собираешься?

— Куда угодно, только подальше отсюда! — огрызнулся Леонардо, но, увидев, как в растерянности дрогнули ее губы, почувствовал укол совести. — Позови, если я тебе понадоблюсь. Я буду в кабинете. А где телефон, ты знаешь! — С этими словами он вышел из комнаты, аккуратно притворив за собой дверь.

Оставшись одна, Эльвира почувствовала, что силы покинули ее. Она убрала со стола посуду и стала бесцельно бродить по комнатам, пытаясь оттянуть неизбежное. Стены огромного дома давили на нее, словно она находилась в тюрьме. Забравшись с ногами на диван, она включила телевизор, чтобы хоть как-то отвлечься, но ни одна программа не привлекла ее внимания — показывали лишь бессмысленные игровые шоу и кулинарные передачи, которые, казалось, были способны научить чему угодно, только не приготовлению пищи.

Она невидящим взглядом смотрела на дождь, неустанно стучавший в окно, и в глубине души болезненно сознавала, что Леонардо прав. Ребенок не тот секрет, который можно скрывать всю жизнь. Она должна позвонить отцу. Собраться с силами и рассказать ему правду.

Как жаль, что не написано книг, способных подготовить к таким ситуациям. С чего начать разговор? Папа, ты всегда говорил, что хотел бы стать дедушкой?

Эльвира тряхнула головой и, откинувшись на диванные подушки, посмотрела на наручные часики. Внезапно ее охватила тоска по родному дому. Нет, сейчас неподходящее время для звонка, решила она, лучше я попробую набрать номер позже, после сиесты.

Наверное, Эльвира задремала, потому что очнулась она от продолжительных звонков и шума распахнувшейся двери. Открыв глаза, девушка увидела рядом Леонардо. Побелевшее лицо и напряженный взгляд выдавали его волнение.

— Что такое? — встрепенулась Эльвира. — Что произошло?

— Не спрашивай. Лучше пойди и поговори со своим отцом.

Она недоуменно уставилась на него.

— Он что, звонит?

— Эльвира! Не откладывай объяснения! Тебе самой станет легче, когда оно будет позади!

Эльвира с трудом поднялась на ноги.

— Я только хотела подождать, пока закончится сиеста, — пробормотала она и зевнула.

Леонардо покачал головой. Его голос звучал странно, хотя он говорил вполне сдержанно.

— Иди! Твой отец ждет у телефона.

— Не может быть! — воскликнула Эльвира и тут вдруг осознала, что в его голосе звучат странные нотки.

— Он уже знает о ребенке? — почти беззвучно пролепетала она в ужасе от своей догадки.

— А как ты думаешь?

Она поднялась на ноги, держась за спинку дивана, чтобы не упасть.

— Ты ему сказал?

Леонардо твердо посмотрел ей в лицо.

— Я должен был это сделать.

— О нет! — воскликнула Эльвира. — Ты что, воображаешь себя Господом Богом? Какое ты имел право?

— Эльвира. — Ледяной голос Леонардо остановил ее. — Твой отец очень переживал, что ты не возвращаешься домой. Он спросил меня напрямик, что случилось. Разве я мог солгать? Как бы я тогда выглядел?

— Тебя только это беспокоит? Как ты выглядишь?

Он покачал головой.

— Хочешь верь, хочешь нет, но я всегда заботился о тебе. Иначе зачем бы я привез тебя сюда? Но постарайся войти в мое положение и пойми, что ты несправедлива ко мне. После всего что твой отец для меня сделал, я был обязан сказать ему правду! Как бы я посмотрел ему в глаза, поступив иначе? Я думаю только о твоем благополучии, Эльвира, поверь.

Леонардо сделал паузу, чтобы его слова дошли до нее. Возможно, он причинил ей боль, но это было неизбежно — пришло время все расставить по местам.

— Ты ведешь себя как ребенок. А последствия своих поступков неизбежно приходится признавать, дорогая. — Его голос потеплел. — А теперь иди. Луис с нетерпением ждет ответов на свои вопросы. Я полагаю, тебе лучше поговорить с ним из моего кабинета. Ступай туда.

Осознав, что отступать некуда, Эльвира опустила голову. Ужасный стыд охватил ее. Она подвела и себя и отца, более того — ее упрямство и трусость только усугубили ситуацию.

Она смотрела ему в глаза, пытаясь найти в них незримую поддержку. Ей сейчас было важно знать, что она не совсем одна Ей удалось уловить в них слабый проблеск сочувствия, который придал ей мужества сделать то, что от нее требовали.

Подняв голову и распрямив плечи, она прошла в кабинет Леонардо. Телефон стоял на его рабочем столе. Эльвира взяла трубку.

— Папа? — выдохнула она.

— Эльвирита, скажи, что это неправда. — В голосе отца звучали недоверие и надежда.

— Папа! — Она судорожно глотнула, не в силах вымолвить ни слова.

— Значит, это правда! — Голос его упал. — Ты беременна, — с горечью констатировал он.

Ну вот, теперь ей уже никуда не сбежать и не спрятаться. Словно тяжелая дверь тюремной камеры с лязгом захлопнулась перед носом Эльвиры.

— Да, — прошептала она. — Да, папа, это так.

За несколько секунд молчания, потребовавшихся Луису, чтобы осознать смысл ее слов, его голос постарел лет на десять.

— Боже мой, — простонал он. — Я должен был догадаться! То, как ты объяснила решение бросить университет, было слишком неубедительно. А я, старый осел, поверил тебе…

— Папа, я не думала…

— Нет! — прервал он ее с раздражением. — Это я не думал, я не оправдал надежд твоей бедной покойной матери.

Слушать его было невыносимо.

— Неправда! Ты лучший отец, которого я могла бы желать. — Эльвира болезненно вздохнула. — Папа, мне очень жаль.

Последовала краткая напряженная пауза. Она почти физически ощущала, как отец пытается совладать с собой.

— Тебе жаль? — Его тон изменился. — Но ведь не только тебе одной приходится держать ответ, Эльвира. А что думает… отец, — с трудом выговорил он, — твоего ребенка?

— Он… — На стол упала тень, и Эльвира, поймав на себе молчаливый пристальный взгляд черных глаз Леонардо, почувствовала, что ее рука, державшая трубку, начинает дрожать. — Я не хочу о нем говорить.

— А я хочу, — твердо отмел отец ее возражение.

— Папа!

— Что он собирается делать? Он предложил тебе выйти за него замуж?

— Нет, — ответила Эльвира. — А даже если и предложит, я откажусь. В наши дни женщины не обязаны выходить замуж против своей воли.

— При чем тут твои желания! — огрызнулся Луис. — Ты обязана подумать о ребенке! — Последовала пауза. — Передай трубку Леонардо.

— Леонардо? — удивилась она.

— Он там?

— Да.

Эльвира, не глядя на Леонардо, протянула ему трубку, но осталась в кабинете, считая, что имеет полное право слышать, что о ней говорят.

— Луис? — Голос Леонардо звучал бесстрастно, хотя он подозревал, что отец Эльвиры будет зол на него за то, что он так долго скрывал тайну его дочери.

— Леонардо, как ты мог?

— Простите меня, Луис, — сказал он с искренним раскаянием.

— Не слишком ли поздно ты извиняешься? — отозвался старик, потом вздохнул. — Я должен был понять, что произошло. На моем месте любой догадался бы. — С минуту он молчал. — Вероятно, это было неизбежно — Эльвирита всегда боготворила тебя…

— Луис… — начал Леонардо, но собеседник не дал ему договорить.

— Возможно, это судьба. Вы всегда казались мне отличной парой. — И старик снова вздохнул, на этот раз еще более тяжко. — Однако сейчас взаимные обвинения нам не помогут. Такое случалось и раньше. Главное, что теперь вы вместе, а все остальное неважно. Но мне необходимо время, чтобы привыкнуть к этой мысли. Надеюсь, ты понимаешь. В такой период Эльвире меньше всего нужны суровые слова. Скажи ей, что я еще позвоню на днях, ладно?

— Конечно, — ответил Леонардо.

— До свидания, Леонардо.

— До свидания, Луис. — Он медленно положил трубку на рычаг и некоторое время безмолвно смотрел на нее. А когда поднял голову, в его глазах полыхал огонь.

От мрачных предчувствий спина Эльвиры покрылась мурашками.

— Ну что? — прошептала она.

— Присядь.

Эльвира покорно опустилась на указанный им стул и, соединив колени, положила на них руки, словно примерная школьница. Леонардо глядел на нее так серьезно, что ее сердце тревожно забилось. Приготовившись к худшему, она спросила:

— Что он сказал?

Леонардо пристально посмотрел ей в лицо. Она вздернула подбородок, но этот дерзкий жест не мог скрыть от проницательного взгляда Леонардо страх и смятение, промелькнувшие в янтарных глазах. Он понял, что будет совсем не просто передать ей слова отца.

— Леонардо, что он сказал? — настойчиво повторила она свой вопрос.

Он невесело рассмеялся.

— Что я отец твоего ребенка.

В кабинете повисла мертвая тишина. Эльвира не верила своим ушам.

— Но это какой-то бред! — наконец воскликнула она, яростно тряся головой. — Никогда не слышала ничего более…

— Эльвирита, — мягко прервал ее Леонардо. — Подумай сама хорошенько, и ты все поймешь.

Он сел напротив, так, что их колени теперь почти соприкасались. Даже сумбурные мысли, путающиеся в голове у Эльвиры, не помешали ей остро почувствовать его близость.

— Я и так думаю! Почему отцу в голову пришло такое безумное предположение? — недоумевала она. — Как он?.. Мы с тобой ведь даже… — Она смущенно умолкла.

— Не спали? — жестко закончил за нее Леонардо. У него невольно промелькнула мысль о том, что Луис каким-то непостижимым образом узнал о его подсознательных желаниях. — Да, в этом ты абсолютно права, Эльвира, — пробормотал он. — Это отвратительно, не так ли? Меня обвиняют в том, чего я на самом деле не совершал.

— Как папа мог такое предположить?

— А ведь он не один это подумал, ты не заметила? — огрызнулся Леонардо. — Вспомни свою хозяйку. Врача, который тебя осматривал… Даже Полли в глубине души считает — как бы я этого ни отрицал, — что ты беременна от меня!

— Но почему?!

— Из-за твоего поведения, — быстро произнес он и, приблизив к ней свое лицо, понизил голос: — Во-первых, ты упорно отказываешься назвать имя настоящего отца.

— Но… — начала Эльвира.

— Во-вторых, — холодно перебил он ее, — как только ты выяснила, что беременна, то сразу же уехала из Испании в Англию, ко мне. Так?

— Да! — Эльвира почувствовала себя загнанной в угол. — И что, разве все эти факты выставляют тебя как наиболее подходящего кандидата на роль отца моего ребенка?

Леонардо заставил себя улыбнуться.

— В глазах окружающих — да. К тому же думаю, что твой отец заметил некоторую связь между нами. Нашу взаимную симпатию, очевидно, увидели тогда многие. — Он озадаченно замолчал и нахмурился. — А с тех пор прошло как раз почти девять месяцев.

Заключительный фрагмент головоломки встал на свое место, и вся картина ясно представилась Эльвире.

— Боже мой! — прошептала она.

— Вот так! — мрачно усмехнулся Леонардо. — Я не собираюсь отрицать притяжения, возникшего между нами, это бессмысленно. Но с моей стороны не было ничего, кроме фантазий. Я ни с кем не спал во время той поездки в Испанию,

А вот ты…

Эльвира не поднимала глаз. Она знала, что в его взгляде увидит упрек, ведь, испытывая такие сильные чувства к нему, она почти сразу после его отъезда отдалась другому.

— Сейчас все факты свидетельствуют против меня, дорогая, — подытожил Леонардо, — но, прежде чем твой отец заявится сюда выяснять со мной отношения, я хочу услышать от тебя одну вещь.

Эльвира знала, что — последует за этими словами. Вопрос, от ответа на который ей пока что удавалось ускользнуть, Это продолжалось так долго, что, казалось, привычка изворачиваться и недоговаривать уже почти стала ее второй натурой.

— Так кто же отец ребенка?