"Четыре жизни. 1. Ученик" - читать интересную книгу автора (Полле Эрвин Гельмутович)

Студент

1958–1963 гг.

Вскоре после выпускного вечера отправил документы в Томский мединститут, оказался в результате студентом химического факультета университета, мог бы стать студентом механико-математического факультета или какого-нибудь другого. Три железнодорожных пересадки (Уштобе, Новосибирск, Тайга), общий вагон, более двух суток в пути, и 19 июля 1958 г. оказался в Томске. Чемодан в камеру хранения и сразу в приёмную комиссии мединститута. Неприятный сюрприз. Сдачу экзаменов определили мне во втором потоке после 10 августа (не указал в заявлении, какой иностранный язык изучал в школе), поэтому общежитие не положено. Езжайте домой, к экзаменам вернётесь, получите общежитие.

По иерархическим ступенькам мединститута дошёл до ректора (академик Торопцев) с просьбой разрешить сдавать экзамены в 1-м потоке. В кабинете ещё несколько человек. Торопцев глубокомысленно и «уважительно» спрашивает: «А почему Вы не поехали в Ташми, Казми?» Тогда я даже не понял, что речь идёт о Ташкентском и Казахском мединститутах. Сейчас я нашёл бы что ответить. Отвратительна ситуация, когда семнадцатилетний мальчик стоит перед вальяжно развалившимися профессорами и объясняет, что хочет учиться в Томске (только-только разрешили немцам выезжать из Казахстана).

Что делать? Посоветоваться не с кем. Не могло быть и речи о возврате в Текели. Пара дней на вокзале, затем удалось устроиться в коммунальной гостинице по ул. Розы Люксембург. В комнате человек 20. По вечерам все собирались в холле «на телевизор». Телевизор «Луч» с малюсеньким экраном. Для меня это было первое знакомство с ТВ. Говорили, что Томск — третий город СССР после Москвы и Ленинграда, внедривший телевещание. Телевизор работал с 18 часов, холл гостиницы наполнялся заезжим людом, кто успел, притащил стул из комнаты проживания. Через час в холле не продохнуть, люди, не отрываясь, смотрели на чудо второй половины 20-го века, телевизионный экран, на котором чередовались старые кинофильмы и концерты. Позже, в студенческие годы передачи ТВ практически не смотрел, общежитский «ящик» без конца ломался, а до телевизора (собственного или напрокат) в комнате студенты дожили лет через 30.

Пора вступительных экзаменов приближалась. Днём ходил на консультации в мединститут. А как жить после экзаменов, общежития не обещают даже первокурсникам? Эти мысли не давали покоя. И, наконец, 31 июля последний день приёма документов забираю аттестат зрелости в мединституте и прихожу в приёмную комиссию университета. Время 17.30 (работают до 18:00), а я размышляю: мехмат или химфак. Победил химфак, т. к. завтра утром на мехмате надо сдавать математику (у меня не было с собой даже учебников, в мединституте математику не сдавали), а на химфаке химию.

Хорошо помню атмосферу около экзаменационной аудитории. Появляется Женя Чернов, приехавший в Томск из Кузбасса. Массивный парень, тёмный (сложная смесь армянских и славянских кровей), мрачный, в крупных очках в роговой оправе выплывает из экзаменационной комнаты, недовольный четвёркой по химии. Вокруг трясущиеся абитуриенты, преимущественно, вчерашние школьники, пытаются узнать, что экзаменаторы спрашивают дополнительно. Женя молчит, недовольно трясёт головой.

Спрашиваю: «Почему недоволен, ты же производственник (набор — 50 человек, 80 % мест резервировано абитуриентам с рабочим стажем не менее двух лет)?

Ответ-вопрос, типичный для Жени и через полвека: «А ты Некрасова читал? А Глинку?» Я не понял даже, о чём идёт речь, так как никогда не слышал эти фамилии применительно к химии. Позже узнал, это однофамильцы (может, дальние родственники) великих деятелей русского искусства — авторы фундаментальных университетских курсов по общей и неорганической химии Борис Владимирович Некрасов и Николай Леонидович Глинка. Прошли годы, открывая эти учебники при подготовке к лекциям или в справочных целях, всегда вспоминаю 1-е августа 1958 г. и умного (так мне казалось) абитуриента Чернова.

Можно представить недоумение дома, когда получили из Томска телеграмму: «Сдаю экзамены в университет. Химия пять. Эрвин»

Первые четыре экзамена сдал отлично (химия, математика, литература, английский), физику сдавал 16 августа, когда в группе из 25 осталось человек 10, получил 4.

На общем собрании абитуриентов, сдавших экзамены, декан химфака Людмила Арсеньевна Алексеенко: «Все, кто имеет 25, 24, 23 балла могут спокойно ехать домой до 1 сентября».

С приличной экзаменационной карточкой (предметы те же + математика) пришёл в мединститут (с детства мечтал быть врачом). Возьмите! Председатель приёмной комиссии меня хорошо запомнил, не сказал чётко «нет, это невозможно», а долго внимательно смотрел на меня, мялся, ждал…. Этот взгляд невозможно забыть, но тогда наивный 17-летний мальчишка, не понял. Да у меня и денег не было, только на билет до дома. Так я вместо медика стал химиком. Обидно. Через полгода встретил парня, вместе ходили на консультации, студента мединститута, хотя он завалил первый же вступительный экзамен по химии. Запомнил среди абитуриентов мединститута выделявшуюся группу приезжих грузин человек в 15, которые не имели проблем с проживанием и все поступили. После второго курса химфака ТГУ я сделал последнюю безуспешную попытку оказаться в мединституте. К этому времени знакомого председателя приёмной комиссии уже посадили за взятки.

Плюнул и поехал в Текели объяснять родителям, как и почему оказался в университете. Положительные эмоции от самого факта поступления в институт оказались значительно выше.