"Муж амазонки [СИ]" - читать интересную книгу автора (Калашников Сергей Александрович)

Глава 9 Погоня

Неприятности всегда случаются не вовремя. Погожий летний день приближается к полдню. Тепло и солнечно. Все заняты - кто в дозоре, кто на работах или доставляет по реке грузы. Только кухарка стряпает обед, да каменщики неподалеку копошатся - возводят основание будущей крепостной стены. И тут прибегает измочаленная длительным бегом амазонка:

- Лауру схватили и увезли.

- Кто? - Базиль подал девушке чашку с водой.

- Одеты в стёганый доспех, верховые, там, - взмах рукой на север. - День пути отсюда.

Понятно, что бегом она проделала этот путь за половину утра, но, действительно, неблизко. Зоя уже машет Тимохе, колдующему на катамаране со своим пламенным устройством буквально в десятке шагов от пирса. Если некого послать на выручку, надо самим торопиться к месту событий. Похватали оружие, запрыгнули в лодку:

- Зажигай, Тим. Какие-то гады Лауру украли, по воде мы дотуда быстрей доберёмся.

Моторы срочно раскочегарили и, качая насосы подачи воздуха, пошли. Дёргается посудина, норовит в сторону вильнуть, но бежит не хуже амазонки. Тут два островка обогнуть, мысок миновать да через узкий канал проскочить - и они прибудут на место. А кто это ещё успел к ним присоединиться?

Чум. Маленький смуглый попаданец со своим игрушечным луком, одетый и обутый не хуже остальных. Ну, давай же, корыто, не ползи!

Конечно, спешка - неважный способ собираться в дорогу, Базиль понимает это, но ничего с собой поделать не смог - его словно подбросило и на мозги нашло затмение, сам не понял, почему бросился на выручку вот так, сломя голову. Не его это метод, не его! Вот сейчас, орудуя румпелем, завязанным сразу на два рулевых пера, он разглядывает спутников и понимает - мало у них сил, чтобы совладать с нападавшими.

Отдышавшаяся посланница рассказывает о том, что их с Лаурой застали врасплох, появившись сразу с нескольких сторон, человек десять с арканами в руках. Они наутёк, но вырваться из кольца удалось только ей одной. И ещё лошадиный топот слышала за спиной, когда мчалась без оглядки. Успела она в заросли до того, как её настигли. Остановиться, вернуться, понаблюдать или выручить подругу - даже не пробовала. Мчалась, старательно раскладывая силы на весь путь, и ни о чём более не помышляла. Разумно, конечно, но как-то покоробило парня такое поведение девы-воительницы. Их учили: "Сам пропадай, а товарища выручай". А вот амазоночек готовили иначе. И Зоя явно не удивлена действиями подруги, видимо обычаи у них другие. Не мужские.

- Ну, что же, - с философским спокойствием рассудил Базиль, - не бывает в мире ничего идеального, то есть такого, что полностью соответствует ожиданиям. Он уже примечал, что приём "бегство" в обучении этих женщин присутствует на каждой тренировке, какое бы оружие они не применяли.

Вздохнул.

Чум-попаданец какое-то время бегал по округе, разглядывая следы.

- Вот, - наконец решил он поведать о том, что выяснил. - Ждали у дозорной тропы. Прятались, - малыш уже уверенно разговаривает, только изредка прищёлкивает не к месту. - Лаура сильно стукнула двоих. Один больше не ходил. Потом ждали людей, бежавших за ней, - показал на посланницу. - Привели лошадей, сели, поехали обратно.

- Как думаешь, догоним? - поинтересовалась Зоя.

- Проверить нужно, - следопыт не уверен. - Её с собой не брать, нога болит. Медленно ходит.

Понятно. Беглянке с Тимохой придётся вернуться, а то они с ней намучаются, если хромать начнёт. Видимо, во время длительного забега она как-то повредила ногу, но терпела. А тут стала на неё припадать, когда прошёл запал. Итого, в погоню за примерно десятком верховых отправляются трое пеших: Базиль, Зоя и Чум. Замечательно. Велел, остальным двоим, вернувшись в "расположение", доложить всё советнику. Больше он ничего сейчас предпринять не может. А самого его к преследованию принуждает чувство долга - так уж воспитали сыночка батюшка с матушкой. И тут он собой не распоряжается, или потом не найдёт себе места. Собственно, супруга тоже готова в путь, и маленький черномазец.

Пошли.

Судя по степени свежести следов, которые Чум читал не просто уверенно а, можно сказать, с выражением, от группы похитителей они отставали. Даже по пересечённой лесистой местности лошади передвигаются быстрее людей. Особенно на открытых местах - луговинах, полянах, или если тропа встретилась попутная. Зато на переправе через речку погоня сильно сократила дистанцию - тут что-то произошло такое, после чего конникам пришлось задержаться на этом месте до вечера, а утром они тоже отправились в путь не сразу, а для начала истоптали окрестности, измяв траву и изломав несколько сухостойных деревьев в подлеске.

Можно было предположить, что пленница пыталась бежать и даже устроила драку, когда её настигли, но наверняка по следам ведь не скажешь. Потом отрыв снова нарастал, след вывел к жилью, но сразу принял правее, отклоняясь к востоку. И далее погоня всё более и более отставала от спешно уходящей группы верховых. Раз встретили подвешенные высоко на дереве два больших свёртка. Базиль рассказал спутникам, что так степняки хоронят своих умерших. Складывалось впечатление, что пленная амазонка задала похитителям жару, а они, тем не менее, сохраняли ей жизнь и упорно продолжали куда-то везти.

Почему они так поступали? Что же, строить догадки можно долго, но, для того, чтобы узнать правильный ответ следует выручить девушку и, размечтался, конечно, допросить командира этих всадников.

До сих пор Базиль полагал себя физически хорошо развитым, умным, предусмотрительным, ответственным и решительным человеком. Первые дни похода показали, что не всё так безоблачно. Зоя и Чум шли босиком, как они обычно и ходили. Чередуя спокойный шаг и легкий бег, эти ребята не ведая усталости, покрывали огромные расстояния, что их спутнику давалось с огромным трудом. Три коротких привала за день, горсть вяленых фиников, доставленных из Амазонии , ломтик козьего сыра местной выделки и пшеничная галета из морского рациона флота Большого Королевства - и за световой день их группа покрывала расстояние в два с половиной, а то и три обычных пеших перехода.

Сам же герцог Болоцкий, конечно, не отставал, но при этом был усталым до изнеможения и голодным до галлюцинаций. Держался одною только силою воли, не позволяя себе стать слабым звеном в их маленьком отряде.

Широкий плащ, которым они укрывались по ночам, прижавшись друг к другу, прихватила с собой Зоя, как и запас продовольствия. Она же это всё это несла, в том числе и свой арбалет, что в сумме составляло вполне приличный вес. На привалах амазонка вместе с Чумом прикладывала к потёртостям на ногах своего мужа и командира сорванные по дороге листики. Сам он попробовал идти разутым, но быстро сдался - непривычны ноги к такому испытанию. Впрочем, эту экзекуцию в отношении себя Базиль проделывал регулярно и, в конце концов, тоже смог обходиться без обуви, однако сначала полной чашей испил сильных ощущений.

Общее направление движения на северо-восток. Судя по всему, всадники старательно обходят редкие здесь населённые пункты и очень торопятся. Расстояние до них, увы, становится всё больше и больше. След "остывает". Маленький попаданец, тем не менее, читал его уверенно, показывая и объясняя приметы, по которым узнавал о преследуемой группе разные интересные подробности. Тут они купали лошадей, воспользовавшись участком берега с твёрдым дном у входа в воду.

Вот просыпан овёс, где кормили животных, а здесь пятно от костра больше, чем обычно и много рогулек вокруг торчит из земли. Видимо жарили мясо убитого по дороге оленя. Точно, обглоданные кости неподалеку лежат, это уже волки доедали то, что охотники не взяли, вырезав только лучшие куски.

Местность постепенно поднялась, лес стал реже и чище, ручейки теперь попадались редко, а под ногами не хлюпало. Это чувствуется приближение восточного хребта, того, что на границе земель амазонок. Впрочем, нет здесь через горы приемлемых дорог - в этих местах кручи неприветливы и именно к ним сейчас и ведёт путь. Судя по карте, сейчас они движутся к альпийским лугам, широкой полосой потянувшимся вдоль северных склонов мощного скопления покрытых вечными снегами вершин, тех самых, обойти которые захотят все, кто ищет путь в Амазонию для хорошо снаряженного войска.

Получается, что степняки пришли сюда с востока через высокогорные пастбища. Почему степняки? Ведь кагану Арти сейчас должно быть не до подготовки нападения - он же отбивается от Осборна.

Лагерь кочевников не слишком велик. На покрытых богатыми травами склонах пасутся табуны лошадей, а вот отар овец или коровьих стад приметить не удалось. Круглые юрты числом два десятка, поставлены близко друг от друга, и размеры имеют скромные.

Чум привёл Базиля и Зою к нескольким камням на склоне, что чуть выше места, куда направлены их взоры. Тут, среди открытых пространств прятаться трудно - ни кустов, ни деревьев. Два всадника, явно дозорные, шагом перемещаются вдоль верхних участков склонов, поглядывая по сторонам, наблюдая и за пасущимися внизу лошадьми, и за птицами, что кружат высоко в небе, и за окрестностями, чтобы вовремя заметить опасность. Пришлось пробираться ползком или на четвереньках, прячась в траве и в ложбинках, пока не достигли этого неудобного укрытия, позволяющего, однако, немного приподнять голову без риска быть немедленно обнаруженными.

- В деревне есть детей и женщин, - Чум, глазастый, как-то сумел это разобрать.

- В деревне есть женщины и дети - так правильно, - поправил Базиль. Они с Зоей всегда подсказывают спутнику, заботясь о том, чтобы тот скорее овладевал речью.

- Как ты разобрал? - поинтересовалась Зоя. - Ладно дети меньшего роста, но пол людей не так-то просто определить с такого большого расстояния потому, что одеты они все в длинные халаты с разрезом сзади почти до поясницы, шаровары и сапоги.

- Походка у всех своя, - на этот раз фраза построена верно.

- Явно конный народ - все готовы вскочить в седло в любой момент. А табуны, это и мясо, и транспорт. Наверняка весь скарб перевозится во вьюках, потому что ни одной повозки нигде не видно, - добавил Базиль. У него тоже хорошее зрение.

- Видите около второй справа юрты три часовых? Они так стоят, чтобы видеть и друг друга и наружные стены сразу со всех сторон, - девушка не напрасно так долго вглядывалась, заприметила то, что для них важно. - Вот там и держат Лауру.

- Да. Внутрь заходят и выходят только женщины. Горшки приносят и уносят. А у сторожей в руках кнуты и арканы на поясах, - снова Чум делится тем, что приметил. Женщин и детей в деревне много, а мужчин мало. Мужчины уехали.

- Деревня, которую перевозят с места на место, называется стойбище, - юноша не забывает поправлять своего собеседника. - Подкрадёмся ночью и нападём. Небо в тучах, так что будет темно.

- Я один пойду, вместе будем шуметь. Все проснутся и нас победят, - темнокожий спутник не согласен.

- Ты хочешь увести Лауру тайком? А как же часовые?

- Убаюкаю, - вот тут, очевидно, что слово применено ошибочно, но лезть с критикой никто не спешит. Заинтригованы и смотрят вопросительно. А их товарищ и не думает секретничать. Показывает тростниковую трубочку и шип акации, на который нанизан мягкий комочек. Такими комочками из таких трубочек детишки плюют друг в друга ради шалости. Но, если вставить в изюмину острый предмет, то получается ощутимый укол и шутка становится неприятной. - Подумают, что комар укусил, - улыбается Чум, - хлопнут и еще сильнее уколются. А я смочу остриё охотничьей мазью, и они скоро заснут.

- Так они и дадут тебе к себе подойти! - Недоверчиво протянул Базиль.

- Детей большие люди обычно не боятся. Эти люди большого роста, а я - такой, как их дети.

Призадумались. Конечно, нападать втроём на целый лагерь, пусть и спящий, дело рискованное, а тут - коварный план, настолько безумный и неожиданный, что может сулить шанс на успех. Да и маленький попаданец - очень хороший охотник, они видели это своими глазами. И, действительно, в темноте его примут за ребёнка из-за маленького роста, а детям обычно сходят с рук разные погрешности в поведении. Как, всё-таки, хорошо, что они подобрались незамеченными, никого не насторожили. То есть, в лагере степняков никто не ждёт никаких неожиданностей.

Лежали с Зоей среди камней и переживали за Чума. Когда стемнело, тот просто встал и ушёл, направляясь к левой для них оконечности стойбища. И всё. Огни в стойбище не зажигали - не в обычае здесь костры среди шатров - и стало тихо, были отчётливо видны только факелы, которыми часовые освещают со всех сторон охраняемое строение. Иногда там происходят какие-то шевеления, видимо прогоревшие светильники сменяют на новые. И больше ничего примечательного. Ни детского плача, ни окрика, ни топота лошадиных копыт.

Терпение - вот что сейчас главное. Базиль вздохнул: сказать просто, а вот сделать... ему было бы значительно легче самому... и попался бы. Чум, как ни крути, всё верно рассудил.

Чум не таясь вошел в пространство между шатрами. Проблески света от горящих в них очагов или жаровен прорывались наружу через щели в лёгких дверях, обращенных в сторону, невидимую с места, где спрятались его спутники. Поэтому ориентироваться здесь не так уж сложно - не придётся ни на что натыкаться. Хотя вошёл он со стороны, противоположной той, с которой бдили сторожа вокруг охраняемой юрты, его окликнули:

- Кончай шляться по ночам, дубина! Быстро ступай в свой шатёр и сиди там до рассвета. Терпи, если вовремя не побеспокоился освободиться от лишнего.

- Да, - учтиво кивнув на всякий случай невнятному силуэту, как, он видел днём, делали дети, если к ним обращался взрослый, Чум поспешил пройти в центр стойбища.

Приглушённые голоса, доносящиеся сквозь войлок, указывали на то, что ещё не все уснули, но хождения после наступления темноты тут явно не приветствуются. Люди ведут себя насторожённо и осмотрительно, стараясь не мешать тем, кто поглядывает по сторонам.

Куда бы спрятаться?

Забрался под кожаную покрышку, накинутую на кучу твёрдых объёмистых предметов - это вьючные сёдла, сложенные за ненадобностью и укрытые от сырости. Их много тут.

Подождал, пока все утихомирились и истаяли отблески жаровен, освещавших внутренности временных строений. То там, то тут раздавался храп, зато голоса перестали доноситься. Лагерь уснул. Кроме трёх часовых, которых он пока толком не видит, только догадывается об их присутствии по отдалённым отблескам пламени факелов, ещё один человек расхаживает, негромко ступая. Его не так просто разглядеть. А уж попасть ему в незащищённое одеждой место шипом из трубочки - кажется немыслимо. Терпение. А вот и удачный момент. Мужчина встал к нему боком так, что ничем не защищённая кисть руки оказалась в поле зрения, непонятно чем подсвеченная.

Тфу!

Шлёп! Выу!

Мужчина, ругаясь сдавленным шепотом, двинулся в ту сторону, где несут свою службу сторожа их пленницы.

- Аман, ты чего шумишь?

- Какая-то муха здоровенная укусила. Смотри, жало осталось, - двое по очереди рассмотрели тыльную сторону ладони, видимо, отломившийся кончик шипа их заинтересовал.

- Здоровенная, - а это уже заключение по результатам осмотра размазанной изюминки - не напрасно Чум её немного пожевал, чтобы напиталась слюной и потеряла прочность. В неверном колышущемся свете понять, чем это было до шлепка невозможно, а пробовать на вкус никто не стремится. Просто липкая гадость, вот и всё.

Теперь, когда понятно, сколько человек бодрствует, и где они находятся, можно не сидеть под краем кожаного покрывала, а проследить за подстреленным часовым. Вот он снова удалился в неосвещённую часть лагеря и... присел как раз на ту самую груду седел, под которой... или просто похожую, они тут рядом с каждой юртой, а много ли разберёшь в потёмках.

Устраивается удобней, сползает, укладывая голову. Пауза. Уснул.

Теперь три часовых рядом с факелами, воткнутыми в землю длинными рукоятками. Глаз не спускают с шатра и не расслабляются. Беда в том, что они друг друга видят, то есть, присматривают, чтобы никто не потерял бдительности. Вот было бы здорово, если бы Лаура стала похрапывать во сне, как водится за ней иногда! Зная, что охраняемая спит, сторожа могли бы и себе позволить некоторые вольности, на которых их можно было бы подловить.

Терпение!

Кругом всё спит, и это хорошо. Жаль, что в юрте слева спят шумно, трудно разобрать звуки, идущие от пленницы. Есть! Наконец-то уснула и начала выводить те самые рулады, по которым он так соскучился. Никогда бы раньше не подумал, что чего-то подобного ему может не хватать.

Подкрался так, чтобы видеть только одного в промежуток между юртами. Выбрал момент и всадил стрелку ему в шею.

Хлопок рукой по "ужаленному" месту, негромкое, но выразительное проклятие. Тут же в поле зрения попал второй страж, расслабившийся немного, когда понял, что охраняет спящую и подошедший посочувствовать. Вот и он так удачно повернулся, что тут же получил шип в шею. А третий, увидев, как шипят его товарищи, не вытаскивая из земли факела, сместился, чтобы продолжать осматривать противоположную сторону охраняемого сооружения. Этот моложе остальных и старательней, что тоже сейчас на руку Чуму.

Когда яд попадает в шею, то засыпание происходит значительно быстрей. Тот, кто получил первым, присел, повернувшись к пламени, чтобы второму было удобней выковырять "жало" и закемарил. Достающий - тоже встал на колено и опёрся о плечо своего товарища, пытаясь разглядеть остатки жала под ухом. А третий их не видит. Вот пусть и не видит. Движения обоих сделались вялыми и, спустя минуту с небольшим, они повалились, но не кулями, а выбирая позу для сна. Прилегли вздемнуть. Удачно. Вход-то в юрту как раз с этой стороны, так что бодрствующий сторож ничего не видит - он следит за противоположной стеной.

Не стоит терять времени.

Лаура проснулась от первого же прикосновения и сразу поняла, кто за ней пришёл. Браслет из твёрдой кожи, скреплённой просмоленными нитками не так-то просто разрезать, верёвку, привязанную к захлёстанному в землю колу, тоже перепилить удалось не сразу, но длинная кромка отличной лезвийной керамики сделала своё дело. Оба участника этой процедуры не то, что не произнесли ни звука, даже дышать боялись. Вернее, Чум похрапывал, изображая те самые звуки, которые перестала издавать его подружка, но сходство получалось весьма приблизительное. Зато заглушил заметный шорох инструмента.

Готово.

Тем временем, третий стражник, перестав слышать голоса своих товарищей, сначала окликнул их, а потом, не дождавшись ответа, подошел взглянуть. Забеспокоился, не иначе.

Лаура зла. Лаура очень зла. Лаура страшно зла. Молнией выскочив через дверь, она обеими руками нанесла удар в голову последнего из своих охранителей - благо он как раз удачно повернулся. Получилось мощно, но мягко. Падение тела на землю после этого прозвучало просто как гром, да ещё и вскрик успел вырваться из глотки. Благо, не слишком громкий, вроде обиженного выдоха.

А две тени, большая и маленькая уже бесшумно удалялись прямо в темноту пасмурной ночи. Лагерь за их спинами не проснулся.

К рассвету все четверо добрались до речки. Вернее, это был широкий ручей, потому что перешагнуть через него можно в любом месте. В воду вошли так, как будто направляются вниз по течению, а сами двинулись вверх по каменистому галечному дну. Прошли так пару стен шагов и, выбравшись на берег, отправились обратно, держась в стороне от своего следа - как раз тут изредка встречался кустарник, готовый укрыть их в случае чего. В самой, пожалуй, густой заросли остановились. Отсюда просматривался тот путь, которым они только что шли, так что здесь самое удобное место, чтобы рассмотреть хорошенько следующую за ними погоню.

Дело в том, что в этих местах уйти пешком от всадника невозможно. Лучшим вариантом было бы запутать следы, чему они и посвятили остаток ночи. То есть возвращались той же дорогой, которой пришли, но потом свернули с неё, когда путь их пролегал по каменистому склону и, переходя с одной голой плиты на другую, отклонились вправо настолько далеко, насколько этот крайне неудобный для лошадей участок им позволил. Четыре пары босых ног на камне следов не оставляют - на это и делался расчёт. А тут, у ручья, они просто подстраховались. И вот, просидев на одном месте полдня, пришли к выводу, что степняки ищут их действительно вдоль своего старого следа.

Лаура оказалась сильно избита. Синяки от ударов рукой и рубцы, оставленные плетью, говорили о том, что её долго и настойчиво убеждали смириться с участью пленницы. Тем не менее, увечий не наносили, видимо полагая, что рано или поздно добьются от неё смирения. Их интересовала дорога вокруг болот, которую они, собственно, и отыскали. Если бы разведчики не встретили дозорный наряд амазонок - вышли бы к стройке будущей крепости, тогда поисковую задачу можно было считать выполненной.

Но сбежавшая за помощью напарница - это опасно. Может привести подмогу, и что тогда? А степняков - всего десяток. Вот и прервали они так удачно начавшуюся разведку, не будучи уверенными в том, что всё выяснили до конца. Поэтому и берегли свою добычу, что надеялись на получение от неё нужной информации. А когда добрались до места, выяснилось, что другие десятки, направленные искать те же самые пути на юг, в Заболотье, всё еще не вернулись из поиска, и сам Доги-бей - их командир, тоже.

Из слышанных фраз пленница мало что поняла, кроме того, что каган Арти их командиру, этому самому Доги-бею, приходится близким родственником и доверяет как самому себе. Эта мысль в разговорах прозвучала несколько раз.

Кормили сытно, а в паре случаев, когда мужчины пытались использовать её не только в качестве источника ценной информации, привели к летальным исходам среди сластолюбцев. Как это было проделано - Базиль не расспрашивал. Неудобно как-то про такое речь заводить с бедной женщиной, на которой сейчас сплошные примочки и компрессы.

Странно как-то изменилось его отношение к этим амазонкам. Раньше в его представлении они были обворожительно опасными и поэтично воинственными созданиями, не похожими на привычных и будничных соотечественниц. А сейчас он видит в них таких же слабых и зависимых от мужчин созданий, нежных, заботливых, уязвимых, но несогласных терпеть обиду. Такое вот малюсенькое отличие. Базиль восхищен сильнее, чем озадачен.

Вот и сейчас Чум аккуратно разбирает сбившиеся в воронье гнездо волосы спасённой, что-то ласковое шепчет ей на ушко, а сама она только что не мурлычет. Зажмурила глаза и, кажется, беззвучно плачет. Видимо напряжение последних дней только-только начинает её покидать.

Погоня в видимости их укрытия так и не появилась. Значит, уловка на камнях удалась. А то пришлось бы принимать бой - они тут как раз подготовились к тому, чтобы из засады проредить ряды преследователей. В этом случае на их стороне была бы внезапность и пара прицельных выстрелов из арбалета. Это всё-таки не встреча с конными в чистом поле.

Отдохнули, помылись и почистились, починили, как могли, одежду, не решаясь двинуться с места. Тот, кто никуда не идёт, не оставляет следов, а ведь погоня где-то рыщет и что-то прочёсывает. Набрести на степняков не хотелось бы.

Вышли светлой ночью в направлении к северо-западу. Карта, захваченная с собой, намекает, что одна из впадающих в болота рек где-то в этих местах должна протекать. Если добыть лодку или связать плот, возможно, удастся вернуться, не прилагая слишком заметных усилий и с минимальным риском встретиться с преследователями.