Часть Шестая Первый советский человек на луне

Глава 1. Послание на туалетной бумаге

— И воздух Родины, блин, нам сладок и приятен! — нараспев продекламировал Холмов, с шумом втянув в себя сладковато-вонючую, пропитанную выхлопными газами машин и тепловозов атмосферу одесского вокзала.

— Одесса, милая, как я по тебе соскучился…

— Однако, что делать будем? — озабоченно спросил Дима, глядя на снующих по перрону бабулек со стандартными плакатиками «Сдам квартиру у моря» в руках. — Нужно ведь что-то думать о жилье. Может, у кого-то из этих бабушек снимем для начала хату?

— Предлагаю для начала спрыснуть наше благополучное возвращение в родную Одессу, — широко улыбнувшись, подмигнул Холмов Диме. — Я. знаю тут неподалеку, на Чкалова, вполне приличное местечко… Спустившись в довольно чистенькую пивнушку, расположенную в полуподвальном помещении, друзья заказали два по двести пятьдесят водки и полдюжины бутербродов с колбасой и сыром.

— Значитца так, — произнес Шура, залпом осушив стакан водки и за три укуса сжевав бутерброд. — Конечно же, над данной проблемой я уже неоднократно размышлял, и в пьяном, и в трезвом виде. И пришел к выводу, что самым оптимальным выходом из создавшегося положения будет возвращение на старую квартиру, к Мусе…

— Как к Мусе?!.. — поперхнулся колбасой Дима. — А бандиты, мафия?

— В том-то и все дело, Вацман, что им и в голову не придет, что у нас хватило нахальства и дерзости вернуться на старую хату! — убежденно заявил Шура, рубанув воздух рукой. — Даю рубль за сто, что, проверив несколько раз нашу старую хату и убедившись, что мы окончательно исчезли, уркоганы будут искать нас где угодно, только не у Муси. Кроме того, этот адрес известен многим моим клиентам, а мне, Вацман, тоже на что-то жить надо, пойми меня правильно… Дима угрюмо молчал, громко сопя носом. Перед его глазами стояла картина варварского разгрома их уютной комнатки на Пекарной 21 «Б»…

— Ты, конечно, можешь перейти жить куда-нибудь в другое место, — поспешно произнес Холмов, словно угадав его мысли. — Может быть, так даже лучше будет. Действительно, с какой стати ты должен рисковать своим здоровьем из-за меня… Ты и так достаточно натерпелся по причине нашего соседства. Будем изредка, по четным субботам нечетного месяца встречаться на нейтральной территории — да хотя бы в этой пивнушке — и обсуждать последние новости… И Холмов криво улыбнулся, но улыбка его получилась какой-то натянутой и неестественной. Дима упорно продолжал молчать, опустив голову и ковыряя пальцем кусок хлеба.

— Да ты не переживай, я не обижусь. В натуре, не обижусь! — твердо сказал Холмов. — Ну, давай выпьем за нашу более чем полуторагодовую совместную жизнь и пойдем тебе хату искать. Они молча чокнулись и выпили. Поморщившись, Дима закусил колбаской и продолжал молчать, прислушиваясь к тому, как приятная алкогольная нега постепенно овладевает его организмом. В этот момент в пивнушку вошли двое мужчин в штатском, и, бегло осмотрев практически пустой зал направились в Диме и Шуре.

— Вы почему не на работе? — хмуро спросил один из мужчин, исподлобья глянув на Холмова.

— А твое, извиняюсь, какое собачье дело? — так же хмуро ответил Шура.

— Ты мне не тыкай! — внезапно взорвался мужчина и помахал перед носом опешивших друзей ярко-красным милицейским удостоверением. — Если спрашиваю, стало быть имею на то права, в рамках проводимых в стране мероприятий по укреплению трудовой дисциплины. Где вы работаете?

— Да там же, где и вы, — не растерялся Шура, и в свою очередь, помахал перед носом мужчин своим удостоверением. — У меня, понимаешь, встреча с осведомителем, а вы мешаете…

— А-а… — стушевался мужчина. — Ну, тогда ладно… И, повернувшись, ребята в штатском ретировались.

— Ты гляди, что делается! — сокрушенно покачал головой Холмов. — Круто дядя Андропов за народ взялся.

В этот момент Дима, которому стало окончательно хорошо, треснул со всего маху кулаком по столу и решительно объявил слегка заплетающимся языком.

— Э-эх, была не была, поехали к Мусе вдвоем! Действительно, сколько времени вместе жили и из-за каких-то подонков расставаться. Поехали!

— Подумай хорошо, Вацман, — осторожно предложил Шура. — Может быть в трезвом виде ты примешь иное решение.

— Нет, — упрямо помотал головой головой Дима. — Я уже все решил, поехали… Холмов ничего не ответил, но по его лицу было заметно, что ему приятно слышать от Димы эти слова.

Приятели доели бутерброды и вышли на улицу. Подойдя к обочине дороги, Шура поднял руку.

— На Пекарную, — отрывисто произнес он, когда перед ним остановилось пустое такси. Не доезжая ста метров до дома № 21 «Б», Холмов остановил машину. — Ты пока покукуй здесь, а я пока пойду разведаю обстановку. — негромко сказал он Диме, когда друзья вышли из такси. — Мало ли что… И Шура исчез во дворе их дома. Прошло пять минут, десять. Дима уже начал волноваться. когда наконец из ворот выглянул улыбающийся Холмов и махнул рукой — мол, иди, все в порядке.

Войдя в знакомый. обшарпанный подъезд Мусиного дома, Дима сразу почувствовал сильный запах жареных семечек, которые их хозяйка, как известно, жарила на продажу. В это время из кухни выглянула сама Муся Хадсон с половником в руке, которым она. очевидно, мешала семечки.

— Хорошо что вы вернулись, хлопцы! — радостно затараторила она. — Я уж соскучивши за вами. Я вашу комнату никому не сдавала, как вы и просили…Так и стоит закрытая. Счас ключи дам.

— Ну спасибо, Муся, — растроганно произнес Шура. — Сама понимаешь, все будет оплачено.

— Ну как здесь? Все нормально?… — с тревогой в голосе поинтересовался Дима. Муся рассказала, что после погрома «крутые хлопцы» приезжали еще дважды, а потом перестали. Причем когда они были в последний раз, то заявили, что ежели Дима и Шура объявятся здесь, то она, Муся, должна сообщить об этом по такому-то телефону. Если она позвонит, то за это ей дадут сто рублей, а если нет — бутылку шампанского, которую ей засунут в одно место между ног.

— Даю сто пять рублей, только никуда не звони, — криво улыбнулся Холмов.

— Да ты что, Шурик, за кого ты меня держишь! — всерьез обиделась Муся, протягивая ключи от квартиры.

— Ну пошутил, пошутил, — похлопал хозяйку по щеке Щура и запрыгал по лестнице. Дима направился за ним, размышляя на ходу о том, что будет, ежели Муся-таки вздумает позвонить бандитам.

— Ежели хочешь сбегать в магазин, то поторопись, там сейчас сделали перерыв с часу, а не с двух, — крикнула вдогонку Холмову Муся.

— Намек понял, — улыбнулся Шура. — Заходи через часок в гости.

Войдя в ставшую ему уже родной комнату, Вацман убедился в том, что за время их отсутствия хозяйка навела там относительный порядок и починила разломанную погромщиками мебель. Так что о былом налете напоминало только заклеенное газетой потрескавшееся стекло.

Через пару часов Муся, Щура и Дима сидели за столом. ломившемся от вина, пива, различных закусок типа кильки в томате, вареной картошки, молодых помидор, сала и копченой колбасы, и оживленно беседовали. Дима и Шура рассказывали о своей жизни в деревне, Муся же хвасталась на предмет того, сколько она «имеет» в день с торговли семечками.

— Меня тут никто не спрашивал, кроме этих… бандюг? — полюбопытствовал Холмов, круто соля помидор.

— Участковый спрашивал, — сообщила Муся, с аппетитным чавканьем жуя шкурку от сала.

— А еще кто? — помрачнев, спросил Шура.

Муся объяснила, что поначалу приходило много народу, потом меньше, а в последнее время вообще никто не приходит. Услышав это, Холмов помрачнел еще больше.

— Черт, похоже я лишился за это время всей своей клиентуры, — озабоченно пробормотал он.

Застолье продолжалось до позднего вечера. Наконец Муся; зевнув во весь рот, заявила, что пора спать и нетвердой походкой направилась за постельным бельем для Холмова и Вацмана. Вернувшись, она кроме двух стопок застиранных, стареньких простынь протянула Шуре какой-то сверток.

— Шурик, я совсем забыла. Это тебе какой-то мужик просил передать.

— Кикой мужик? — не понял Холмов.

— Я знаю, — пожала плечами Муся. — Пришел мужик, спросил тебя, а когда я сказала, что ты в отъезде, он попросил передать тебе эту хреновину.

Шура взял сверток, осторожно покачал его на руке (легкий — значит на бомбу с сюрпризом не похоже) и, поколебавшись, развернул бумагу. Взгляду его предстал рулон туалетной бумаги.

— Это что еще за шутки? — удивился Шура. оторопело глядя на бумагу. И тут он увидел, что вся она испещрена мелкими строчками, написанными химическим карандашом. Первая же фраза насторожила Холмова. «Уважаемый Александр Борисович! Совершенно случайно узнал я о вашем существовании и понял, что вы — единственный человек на всем белом свете, который сможет мне помочь. Прошу меня простить за столь необычный внешний вид моего послания, но, увы, в том месте, где я сейчас нахожусь, бумага является огромным дефицитом. А нахожусь я в специзоляторе Одесской психиатрической больницы…»

«Господи, еще один псих, — вздохнул про себя Холмов. — Наваждение какое-то, в самом деле»…

— «Но не думайте, я не сумасшедший, ни в коем случае не сумасшедший, хотя провел в этих стенах почти 12 лет! — словно угадав его мысли, написал неизвестный автор. — Я абсолютно нормален, хотя история, которую я вам расскажу, действительно может показаться бредом умалишенного, настолько она невероятна и фантастична. И тем не менее, все это истинная правда, от начала до конца, чему у меня имеются соответствующие доказателъства, но об этом ниже. Итак — я, Евгений Петрович Хомяков, сорока трех лет отроду, бывший прапорщик 5 роты 67 отдельного полка химических войск хочу рассказать вам о нижеследующем…»

В этот момент Дима Вацман, который дремал, развалившись на стуле и уронив голову на грудь, внезапно потерял равновесие и, соскользнув со стула, рухнул на пол. Но не проснулся, и продолжал громко храпеть. Холмов перетащил уставшего друга на диван, раздел его и заботливо укрыл одеялом. Затем он сел за стол и продолжил чтение туалетного манускрипта. Вскоре оно так захватило его, что Шура позабыл обо всем на свете…