"Рыбалка на живца" - читать интересную книгу автора (Преображенский Александр Борисович)

Глава IV Я ОТКРЫВАЮ НОВОЕ ДЕЛО

— Как говоришь, синий? Да-а-а… На щеке почти черный. Милиция-то скоро приехала?

— Да не очень, через час где-то. Да что, он все равно уже давно помер.

— С чего ты взял?

— Да видно. И мухи… они прилетели?

— Да-а-а… Ну-ну…

Дядя Гена вытащил удочку, посмотрел на крючок, сменил опарыша и перезакинул поближе к спокойной воде у края ямы, где начинались водоросли. Я с ним нередко рыбачу, он это дело любит. Кроме него в нашем поселке до рыбалки еще по-настоящему охочи Мишка Боровик и Залыгин. На сей раз Мишки с нами не было, удили мы на яме втроем.

Залыгин, как всегда, мрачный, слова не вытянешь, в своем плаще с капюшоном, хотя дождя уже нет и в помине. Он всегда такой, ходит — молчит, сидит — молчит. Иногда курит. И не поймешь, думает он что-то, или все его мысли не длиннее удилища. Вот он и сидит у воды, смотрит на поплавок и только иногда, искоса, не повернув головы, на соседних рыбаков. И не дружит ни с кем, разве что с дядей Геной. И то не очень, так, иногда на рыбалку вместе сходят. Дядя Гена зовет его Угрюм-река или просто Угрюм. А за глаза говорит порой: «Залыгин что чужая кобыла, никогда не знаешь — лягнет или только фыркнет». Сам-то он не такой. Это я про дядю Гену. Он молча сидеть долго не может. Пойдешь с ним удить рыбу, обо всем расспросит, все обсудит, от себя что-нибудь добавит, историю расскажет. В общем, с ним не скучно. Иногда даже слишком, вот и тогда он меня достал своими расспросами про покойника.

Сначала-то мне было даже интересно рассказывать, так сказать, поделиться… Но когда я вспомнил, как выглядел покойник, так уж и расхотелось, но дядя Гена не унимался:

— И что милиция, нашла что-нибудь?

— Менты-то? Откуда ж я знаю, они мне не докладывали. Отец вчера говорил, когда пришел вечером, он с ними общался, ну, знаете, у него агентство.

— Ну, ну, — понятливо закивал головой дядя Гена.

— Так вот, говорил, что убитый был связан с какой-то группировкой. Что скорее всего — разборка. То ли кто-нибудь кому-нибудь должен, то ли помешали чем-то друг другу.

— А что за группировка? Откуда?

— Да я не знаю, не то из Одинцова, не то вообще из Балашихи.

Дядя Гена достал сигарету и хотел было прикурить, но последняя спичка сломалась, он поднялся и пошел к Залыгину.

— Коль, дай огоньку.

Тот молча дал ему зажигалку и так же молча убрал ее в карман, когда дядя Гена прикурил.

Больше мы об убийстве не говорили. Дядя Гена опять было начал, да я отказался. Надоело. И дальше мы уж, как полагается, о рыбалке только говорили. Вернее, Залыгин так и не сказал ни слова, только слушал.

Я пошел в тот день на рыбалку пораньше, чтобы и рыбу половить, и след зарисовать, и к Светке успеть. Но на яме застал уже Залыгина и дядю Гену, они встали еще раньше. Вот мы втроем и сидели. Тамерлана я на сей раз не брал. Удивительно, как быстро разносятся слухи, вчера только это случилось, а сегодня с утра уже и дядя Гена, и Залыгин знают, что я нашел покойника, И ладно бы дядя Гена, он человек общительный, но нелюдим Залыгин… Он-то откуда?

Часов в десять первый клев закончился, и дядя Гена стал сворачивать удочки, вслед за ним и Залыгин.

— Не идешь? — окликнул меня дядя Гена.

— Не, я еще посижу, — отозвался я.

— Ну-ну, успехов…

Вскоре они удалились. Как только их фигуры скрылись из виду, я тоже быстро вскочил и собрался, только отправился после этого в противоположную сторону. Меньше чем через час я был уже недалеко от той самой глиняной площадки, где вчера видел след. Меня отделяло от цели не больше трех десятков метров да ивовый куст, когда я неожиданно заметил человека. Он выбежал на обрывистый берег как раз над той болотистой низинкой, где вчера еще лежал убитый, и остановился, осматриваясь по сторонам, Я замер.

Человек, это был молодой парень, явно хотел убедиться, что его никто не видит. Однако густой ивовый куст, сквозь ветви которого я видел парня достаточно хорошо, скрывал меня полностью. Ведь когда смотришь издали, кусты и кроны деревьев становятся почти непроницаемы для взора.

Одет парень был в черную джинсовую куртку и синие джинсы, был кудряв и светловолос. Оглядевшись, он быстро сбежал по откосу сбоку от обрыва и направился прямо к месту убийства. Теперь мне было гораздо хуже его видно, неровности берега и густота нижней части куста скрывали от меня его фигуру почти наполовину. А я очень хотел бы узнать, что он там делает. Поэтому я осторожно переступил по склону берега на полметра повыше. Теперь я видел опять всего парня целиком. Он стоял на месте преступления, уперев руки в боки. В этот момент он посмотрел в мою сторону, я вздрогнул и пригнулся. К счастью, парень меня не заметил, а я смог хоть издали увидеть его лицо, оно мне показалось немного знакомым. Затем парень решительно двинулся к ивовым кустам, отделявшим роковую низинку от русла реки. Наклонившись, он довольно долго копался в траве. Видимо, что-то искал, или доставал. Затем он разогнулся и одновременно сунул что-то за пазуху, я не разглядел что, тут же повернулся и, больше не озираясь, быстро и ловко побежал вверх по косогору.

Я выждал, когда он скроется за верхним краем откоса, и, кинув удочки в траву, бросился за ним. Погнавшись за парнем, я вскоре опять оказался на улице Митяева возле дачи убитого бизнесмена, ибо она была в селе крайней и ближе всего стояла к берегу. Я едва успел увидеть, как парень нырнул в распахнутую дверцу «нисана», одиноко стоявшего у забора. Машина почти сразу рванула с места, очень быстро развернулась на довольно узкой улице и скрылась за поворотом. Номера я не разглядел, и это была неудача.

Все еще переваривая увиденное, я вернулся на речку. Дело об убийстве принимало новый оборот, ведь я только что видел то, что явно скрывалось от постороннего взгляда. Я еще не мог осознать в полной мере все то, что видел и пережил за последние два дня. Но какой-то рок неумолимо вовлекал меня в события, так или иначе связанные с убийством. Над этим стоило подумать. Решив все проанализировать дома вечером в спокойной обстановке, вооружившись тетрадью и ручкой, я вспомнил о том, зачем пришел.

Однако меня ждало жестокое разочарование. Табун митяевцев, свершивший паломничество к месту преступления, начисто уничтожил в округе все старые следы, оставив великое множество новых. Ночной дождичек довершил ими начатое. А я-то надеялся с помощью замеченного мной вчера следа отыскать похитителя Женькиного велосипеда. Слава Богу, у меня память хорошая, просто прекрасная, и я неплохо помнил рисунок подошвы. Однако мелкие детали, несомненно, могли быть мною упущены. А ведь именно они, эти самые детали, часто имеют решающее значение для успеха расследования. Я это хорошо понимал, потому и досадовал.

Зато на глинистой площадке прекрасно, хоть и немного смазано, отпечатались следы дважды пробежавшего здесь парня. Я зарисовал один, но это был совсем не тот след, который я видел вчера утром, тот был от сапога, а этот — от кроссовки фирмы «Puma». Однако и он мог стать уликой.

Мои разочарования в тот день еще не окончились. Светка к назначенному сроку не пришла. Я прождал ее около часа, и настроение у меня совершенно испортилось. Чего только я не передумал: и что я не понравился ее мамаше, и что она обиделась на меня за тот поцелуй, и еще всякую чушь. В конце концов я уже не мог больше ждать, мне обязательно надо было выяснить, в чем дело, и я направился к Светкиной даче…

«Ма, я пойду». — «Нет, ты не пойдешь!» — услышал я, подойдя к знакомому зеленому забору, за которым скрывался совсем еще новый кирпичный коттедж. На всякий случай я не стал появляться в поле зрения хозяев, тем более что их голоса были мне прекрасно слышны.

— Ну что, мне из-за этого убийства все лето на участке сидеть?!

— Почему на участке? Вон в магазин пожалуйста. Там люди. А на реку я тебя одну не пущу. Отец приедет, с ним и пойдешь.

— Я не маленькая!

— Тем более. Еще неизвестно, что это за убийца» может, он маньяк какой-нибудь, может быть, здесь где-нибудь прячется.

— Да ну, ма, не пори чушь.

— Знаешь, чушь не чушь, а пока отец не приедет…

И так далее… Я постоял, послушал, грустно, конечно, но все-таки мне стало легче. По крайней мере я знал, что со Светкой ничего не случилось и она не виновата в своем опоздании. Заходить я к ним не стал, неудобно как-то, а повернулся и пошел к реке ловить рыбу…

В тот день удача все же улыбнулась мне. Уже когда я давно закинул удочки и сидел, глядя на поплавок, вдруг справа от меня раздались легкие шаги. Это была Светка, она шла по тропинке, улыбалась и размахивала пустой тряпичной сумкой. Ее появление было неожиданно, а то, что она появилась со стороны Узорова, вообще сбило меня с толку. Я встал с корточек, видимо, на редкость с глупой рожей. Потому что Светка даже хрюкнула от смеха, наклонив к плечу голову.

— Привет, — сказала она, не переставая улыбаться.

— Привет, — эхом отозвался я, — ты откуда?

— Из дома.

— Тебя же мама не пускала, — сорвалось у меня с языка. Черт дернул меня произнести это.

Настал черед удивляться Светке. Она сделала круглые глаза и даже рот приоткрыла.

— Откуда?.. Так ты подслушивал?! — догадалась она. — О-о-чень хорошо… И еще не зашел даже. — В ее голосе зазвучала обида. Меня порадовало, что Светку больше задело второе, значит, ей не безразлично…

— Извини, я как-то постеснялся…

— Ага, я из-за него соврала, сказала, что пойду в магазин, а сама на речку… И это когда у нас тут убийство. — Светка явно рассчитывала ошеломить меня этим известием.

— Да я его видел, э-э-э, покойника. Это я его нашел, перед тем как тебя вчера встретил.

Светка, наверное, с минуту не могла сказать ни слова, только смотрела на меня исподлобья своими круглыми серыми глазами. Потом только и произнесла:

— Нормально…

— А что я должен был делать? — сразу после этого «нормально» начал оправдываться я. — Мне не хотелось говорить об этом. Ничего бы не получилось…

— Чего бы не получилось? — зловеще вопросила Светка.

Я понял, что лучше мне помолчать, и оказался прав, потому что после минуты молчания Светка постелила сумку на траву, уселась на нее и скомандовала:

— Дай удочку.

Дальше все пошло как по маслу. Мы ловили рыбу около часа, по ее просьбе я рассказывал свои вчерашние приключения, а потом… мне пришлось провожать Светку, она боялась, что ее мама будет волноваться. Когда мы почти поднялись по береговому склону, Светка, шедшая впереди, вдруг остановилась и обернулась.

— Погоди, — сказала она, — я хочу кое-что сделать.

Я стоял чуть ниже по склону, но так как был, конечно, повыше, ее глаза как раз встретились с моими. Она обняла меня за шею и поцеловала в губы.

— Это тебе за вчерашнее, — сказала Светка и, уже быстро поднимаясь по откосу, добавила: — За смелость.

Я перевел дух и последовал за ней…

Возле угла зеленого забора мы еще раз поцеловались, благо улица была пустынна. Дальше мне Светка провожать ее сегодня не разрешила, а велела завтра приходить в гости, и пораньше.

Я опять шел домой счастливый… Вернее, от Митяева я на автобусе ехал. Потом по дороге заглянул к Женьке. Но его не было дома. Я решил с ним встретиться завтра, а сегодня — привести в порядок дело о велосипеде и открыть второе об убийстве. Теперь у меня были не только подозрения, но и факты.

Мама обрадовалась, что я впервые за пять дней пришел домой не поздно. Она живо усадила меня обедать. Затем я пошел в свою комнату и занялся делами.

На обложке той самой тетрадки в клеточку, в которой я уже сделал первую запись, я написал маркером: «Дело о велосипеде». Решив, что каждое расследование требует своих документов, я взял вторую тетрадь в клеточку и написал на обложке: «Дело об убийстве». Затем я еще подумал и добавил к этим надписям номера — № 1 и № 2, соответственно. Теперь можно было сортировать факты, улики, подозреваемых, выдвигать версии преступлений.

В тетради с «Делом об убийстве» я описал место преступления, записал дату и время, когда я нашел труп, описал положение тела и рану на голове, описал дачу погибшего бизнесмена, показания митяевцев, которые вчера волей-неволей слышал, а также тот случай с парнем из «ниссана», свидетелем которого я стал сегодня. Затем я все внимательно перечитал, и по мере чтения у меня начала складываться версия.

Причин убийства я, конечно, не знал, но мог предположить, что к убийству имеет непосредственное отношение тот самый парень, которого я видел сегодня на берегу. Иначе что он там подбирал в ивовых кустах? Уж не оружие ли убийства? И ведь весь берег осмотрел, прежде чем спустился к месту преступления. А менты-то хороши, так ничего и не заметили..

Мои предположения подкрепляла иномарка, на которой приехал и уехал парень, и та поспешность, вкупе с осмотрительностью, которую он проявил. Иномарка свидетельствовала о том, что парень достаточно крут. И то, что она остановилась возле самой дачи погибшего, тоже казалось мне подозрительным, преступник мог предполагать в этом месте засаду, потому и хотел сначала убедиться в ее отсутствии.

Но я не рассмотрел номера автомобиля — это плохо, очень плохо. Даже зная номер, разыскать машину в Московской области не такая простая задача, даже для милиции. А мне найти «ниссан» не представлялось никакой возможности. Лишь одна-единственная деталь оставляла мне надежду когда-нибудь сдвинуться с мертвой точки. Это лицо парня. На реке мне оно показалось знакомым, теперь же я был просто уверен, что видел его раньше. Моя зрительная память меня еще ни разу не подводила. Оставалось вспомнить, где я мог видеть эту личность, но как раз вспомнить и не получалось…

С «Делом о велосипеде» все обстояло еще хуже. Если в «Деле об убийстве» уже фигурировали подозреваемый, машина и я знал, что несчастный был убит ударом в голову, то в деле о краже у меня были только следы. След шин от горного велосипеда вдоль берегов рек от Узорова до Митяева и след сапога на глинистой площадке — вот, собственно, и все.

Материала явно не хватало, хоть закрывай расследование. И все ж я решил его продолжить. Раз следы ведут в Митяево, значит, и велосипед надо искать в той стороне, рано или поздно он должен объявиться, если, конечно, вор не загнал его в каком-нибудь другом, более удаленном от Узорова месте. Я решил завтра же пошататься по Митяеву, понаблюдать, поспрашивать. Тем более что в данном случае интересы следствия совпадали с моими личными, ведь Светка будет ждать меня завтра именно там.