"Яблоко Евы" - читать интересную книгу автора (Берристер Инга)

Глава 15

Черт!

Пятнадцать минут четвертого?

Не может быть! Рик приподнял голову с подушки и, сонно моргая, снова уставился на горящие в полумраке спальни красные цифры на будильнике. Так и есть: проспал!

— Моника?

Она безмятежно спала, уткнувшись ему в плечо, а ее правая рука покоилась у него на животе, поблизости от его отработанного на все сто инструмента. Ну и ночка! Ничего удивительного, что они оба вырубились.

— Моника? — чуть громче позвал он, но она все не просыпалась, и Рик какое-то время молча смотрел на нее.

Его губы дрогнули в улыбке. Любопытство Моники не знало границ. Как и ее энергия. Четыре раза за ночь! Ему еще ни разу не доводилось заниматься любовью на протяжении пяти с лишним часов. Видит Бог, он пытался ее угомонить, предостерегал, что завтра ей будет не по себе. Но разве она послушает? Она ненасытна и неистощима. Как тот зайчик из рекламы батареек «Энерджайзер».

Рик снова покосился на электронные часы на прикроватном столике и легонько потряс ее за плечо.

— Моника? Просыпайся! Пора вставать. Она открыла глаза и сонно спросила:

— Почему?

— Потому что уже очень поздно. Вернее, рано. Вставай, а то твой дядя мне голову оторвет.

Она зевнула и сладко потянулась, потом бросила взгляд на часы. Глаза у нее округлились, и она затараторила на итальянском.

— Я тоже так думаю, — ухмыльнулся Рик и, подняв с пола черные трусики и красное платье, протянул ей. — Одевайся.

Она взяла одежду в руки и, покрутив платье в руках, нашла перед и продела голову в вырез.

— Дядя Микеле наверняка спит. Ведь он не знает, что вечером я уходила из дома.

— Даже так? — Рик надел трусы и потянулся за джинсами. — Ты снова проделала трюк с подушками?

Не услышав ответа, он обернулся. Моника, так и не успев натянуть платье, задумчиво смотрела ему в пах. Он ухмыльнулся и заметил:

— Увы, детка, мои возможности ограничены. Я не могу пребывать в состоянии боевой готовности круглые сутки.

Она легонько ущипнула его за руку, и щеки у нее порозовели. Потом с вызовом подняла подбородок и, сбросив платье, встала с кровати и заявила:

— Хочешь, приведу его в состояние готовности?

— Черт! — Он окинул ее взглядом, и сердце забухало в груди. — Лучше не надо.

Она сделала к нему шаг, и он ощутил прилив желания.

— Ричард, мы с тобой не успели попробовать одну вещь.

Рик задержал дыхание. И не одну! Только она еще об этом не знает. А может, знает? Ведь она не вылезает из Интернета.

— Моника… — Он взял ее за руки. — Ты прекрасно знаешь, я от тебя без ума. Можно сказать, собой не владею. И, как безвольный тип, иду у тебя на поводу. — Он улыбнулся. — Но я не хочу, чтобы Микеле рассвирепел и отправил тебя домой.

Она тяжко вздохнула, и у него возникло искушение поскорее ее утешить.

— Ты прав. — Моника повернулась, схватила с кровати платье и, просунув голову в вырез, принялась его натягивать.

При этом она производила такие телодвижения, что Рик счел нужным отвести глаза. Влез в джинсы — ремень куда-то запропастился — и поискал глазами рубашку. Он пребывал в состоянии легкого шока. До него еще в полной мере не дошло то, что случилось этой ночью.

Он занимался любовью с Моникой. С девственницей. Милая, невинная, любопытная Моника… А он лишил ее девственности. Правда, с ее согласия. Рик внутренне усмехнулся. Скромнее нужно быть — по ее инициативе. Но ведь лишил же!

И ничуть не жалеет об этом. Черт! Ему так хорошо с ней!.. Жаль, что она не может остаться. Ему бы хотелось просыпаться по утрам и видеть ее рядом. Такого с ним еще не бывало. Моника особенная.

У Рика были подружки, но он не допускал, чтобы они оставались у него на ночь. И не потому, что они ему не нравились. Просто он предпочитал независимость.

А с Моникой все по-другому. Она нужна ему постоянно. Ему приятно, когда она рядом — будь то дома или у него в кабинете, даже если они ничем таким не занимаются. Просто ему необходимо чувствовать ее присутствие. Нужно — и все! Ощущение было новым и несколько пугающим, но факт остается фактом. Он хочет, чтобы Моника все время была с ним рядом.

— Ричард, тебе совсем необязательно ехать со мной, — сказала Моника, входя в гостиную, когда он уже застегивал рубашку. — Я сама поймаю такси.

— Не сомневаюсь. Ты все можешь. — Он проверил, на месте ли кошелек, и обнял ее за плечи. — Пошли.

— Она улыбнулась. Маленькая плутовка прекрасно знает, что одну ее он ни за что не отпустит.

— А где моя сумочка? Там же ключ. Моника огляделась и, увидев сумочку в углу дивана, схватила ее и повернулась к нему. Рик заметил, что вырез платья потерял свою первоначальную форму. Благодаря его стараниям. Он провел пальцем по растянувшейся ткани и пробормотал:

— Извини. Я испортил тебе платье. Чуть нахмурясь, она опустила глаза и оглядела себя.

— Вот и хорошо! Все равно оно мне больше не нравится.

Рик удивленно вскинул брови.

— Слишком узкое и слишком короткое. Внутренне он согласился, но промолчал.

Ему нравится, как она в нем выглядит. Правда, совсем не нравится, как на нее смотрят посторонние мужчины.

Моника взяла его под руку.

— А мы пойдем завтра по магазинам?

— Конечно. И не завтра, а сегодня. — При условии, что ее дядюшка не сожрет его живьем, а ее не посадит под домашний арест. А что? Скорее всего, именно так и будет.

Они вышли и отправились вниз. Минут через пять поймали такси, и, как только оказались на заднем сиденье, Моника прильнула к нему и поцеловала его в шею. Он повернулся к ней, их губы встретились, и она тут же просунула язык ему в рот.

Квартира Микеле была совсем близко, и у Рика возникла безумная мысль: попросить водителя сделать два-три круга. Но усилием воли он оторвался от ее губ. А то еще сотворит очередную глупость: отвезет к себе или еще что-нибудь похлеще.

Когда они подъехали к дому, Рик попросил водителя подождать его. Ему пришло в голову: вдруг сегодня по закону пакости Микеле мучит бессонница и он сидит в гостиной, поджидая их возвращения как ворон крови?

В лифте Рика осенила еще одна догадка.

— Моника, а дядя видел тебя в этом платье?

Ее глаза округлились от испуга, и все стало ясно без слов.

— А на что же ты рассчитывала? Она пожала плечами.

— Я думала, что вернусь домой первой. Не волнуйся! В это время дядя Микеле всегда спит.

— Будем надеяться, — буркнул Рик.

А Моника прижалась к нему и обхватила его за шею.

— Давай потихоньку пройдем ко мне в комнату? — предложила она и чмокнула его в подбородок, а потом в шею, потом в грудь в вороте рубашки.

— Моника, ты играешь с огнем. — Рик расцепил ее руки как раз в тот момент, когда двери лифта открылись.

Следов губной помады давно не осталось на губах Моники, но эти губы — мягкие, розово-влажные — так и просили, чтобы их поцеловали, и Рик не устоял.

— Останься со мной, — шепнула она. — Я буду по тебе скучать, Ричард, ну пожалуйста.

Высунув голову из кабины, он оглядел холл. Никого. Они вышли.

— Где ключ?

Он был уже у Моники в руке.

— Дядя Микеле не знает, что сегодня вечером я была с тобой. Иди. Я тебе позвоню.

Рик улыбнулся и убрал с ее щеки прядь волос.

— А вдруг он не спит? Тогда я тебе понадоблюсь.

— Да спит он! — уверенно заявила она и вставила ключ в замочную скважину. Повернула, приоткрыла дверь, замерла на пороге и прислушалась.

Из спальни Микеле доносился заливистый храп. Судя по всему, дядюшка видит не первый сон.

Моника обернулась, и ее глаза озорно блеснули.

— Ну что я говорила? Пойдем ко мне в комнату.

— Лучше не искушай меня.

— Ну, пожалуйста… Он чмокнул ее в нос.

— Позвони мне.

— Ричард?

Он уже повернулся уходить, но остановился, чтобы ей не пришлось повышать голос. Взглянул в ее глубокие бархатные глаза — и его решимость стремительно пошла на убыль. Если она еще раз попросит его остаться…

— Я люблю тебя, — шепнула она и, проскользнув в квартиру, захлопнула дверь.

Моника пристально вгляделась в свое отражение в зеркале ванной комнаты и добавила еще чуть-чуть крем-пудры на темные круги под глазами. Надо скрыть следы преступления. Дядя Микеле наверняка не придет в восторг оттого, что она злоупотребляет косметикой, но после такой ночи без нее никак не обойтись.

Интересно, а что сейчас делает Ричард? Моника провела щеткой по волосам. Стоит подумать о нем, как в животе возникает какое-то особенное ощущение — теплое, тревожное, но удивительно приятное. Может, Ричард уже на работе? Думает ли он о ней или нет?

Всю последнюю неделю Моника могла думать только о Ричарде. Когда он рядом, она становится совсем другой. По-другому смеется, по-другому думает. Но самое главное — рядом с ним она чувствует себя женщиной. Какое все-таки удивительное чувство — любовь! Если бы все люди знали, что это такое, то…

— Моника! — раздался за дверью ванной нетерпеливый голос Микеле. — Если хочешь ехать вместе со мной в контору, поторопись. Через пять минут я ухожу.

— Уже иду, дядя. — Моника поправила ворот блузки и тряхнула волосами.

Когда она вошла в гостиную, дядя оглядел ее с головы до пят и недовольно проворчал:

— Ну как с ума посходили! Все как один в джинсах. Будто одежды другой нет. А ведь мать ни за что не разрешит тебе расхаживать в штанах! Что будешь делать, как вернешься в Италию?

Моника прикусила губу. Ей хотелось сказать, что в Италию она не вернется. Во всяком случае, навсегда. Нет, делать подобные заявления пока еще не время. Она чмокнула дядю в щеку.

— Вы такой милый! Даже не журите меня за то, как я здесь одеваюсь. Спасибо вам за это. И за гостеприимство. Мне у вас так хорошо!

Микеле покраснел от смущения.

— А мне хорошо с тобой, девочка моя. Я рад, что ты приехала. И буду по тебе скучать.

Она улыбнулась и накинула на плечо сумочку.

— А может, и не будете.

Он подозрительно прищурился.

— Моника, а что это у тебя с лицом? Ну-ка, признавайся! Ты что, никак накрасилась?

— Дядюшка! Не будьте таким старомодным! — Она взяла его под руку, но он, похоже, запамятовал, что спешит на работу.

Пристально заглянув ей в лицо, сурово сдвинул брови.

— Вижу, детка, сегодня у тебя хорошее настроение.

— А у меня всегда хорошее настроение, — приподнятым тоном ответила она. Почувствовав, что краснеет, отпустила его руку и отвернулась.

— Неправда. Так не бывает. — Он с тревогой заглянул ей в глаза. — Рик славный малый.

— Да. — Почему дядя Микеле ни с того ни с сего заговорил о Ричарде? Ведь он не может знать о том, что случилось ночью.

Моника огляделась и, заметив в углу у двери дядин зонт, поспешно подошла и взяла его.

— Я слышала по радио, что сегодня будет дождь.

Однако от Микеле не ускользнула ее нервозность.

— А он хорошо с тобой обращается?

— Кто?

Микеле хохотнул.

Она опустила глаза в пол и буркнула:

— Хорошо.

— Спору нет, Рик приятный молодой человек, а ты молодая и очень привлекательная юная особа. — Он передернул плечами. — Ясное дело… Скажи, детка, а тебе ни разу не приходило в голову, почему я позволил Рику быть твоим провожатым? — Он помолчал. — Ведь он тебе не родственник.

Моника молча вскинула на него удивленные глаза.

И Микеле продолжил уже мягче:

— Дело в том, что Ричард… — он отвел глаза, — ну как бы это выразиться… Ричард тебе не опасен.

— Как это? Не понимаю…

Он вздохнул и болезненно поморщился.

— Понимаешь, Моника, Рик предпочитает парней. К девушкам он равнодушен.

Она рассмеялась.

— Да вы что! Этого не может быть.

— Может. — В глазах Микеле сквозило сочувствие. — Не веришь мне, спроси у Артуро.

Моника покачала головой. Нет, это какой-то бред! Уж она-то точно знает. Хотя… А ведь сначала Ричард упорно ее избегал! — промелькнула гаденькая мысль. Она его постоянно провоцировала, а он все упирался. И так было до вчерашней ночи.

Однако она отмела неприятную мысль. Дядя ошибается. У нее до сих пор все внутри сладко ноет после бурной ночи. Моника вспомнила, как Ричард ласкал ее: целовал грудь, покусывал и лизал соски… Как вошел в нее — такой большой и сильный, — что она чуть не закричала от страсти.

Ну, конечно же, дядя Микеле ошибается.

И она проглотила ком в горле, А вдруг она не все знает?

С самого утра Рик отвечал на звонки и разбирался с бумагами. Разделил все накладные и счета по степени срочности на три стопки. Первая — в основном погрузочные документы — могла подождать до завтра. Со второй предстояло разобраться сегодня. Ну а счета-фактуры надо было подписать и передать в бухгалтерию еще вчера.

Какого черта?! Что с ним происходит? Каким образом он умудрился проморгать срочные документы? Видно, на самом деле устал. Или вчера весь день думал о Монике. Стоит ему о ней подумать, жди беды. Ну, а сегодня у него еще больше оснований беспокоиться о Монике. Ведь она решила, что любит его.

От этой мысли у Рика мороз пошел по коже.

Потому что он сам, похоже, тоже влюбился.

Хотя в ее случае никакая это не любовь. Проклятье! Он с самого начала знал, что рискует: ведь он у нее первый мужчина. Ну вот, так и вышло: Моника запуталась в своих чувствах. Нет, надо как можно скорее положить этому конец. Легко сказать. А как? Теперь он только и думает о том, как бы снова затащить Монику в постель. И не вылезать оттуда целыми днями. Ласкать Монику, любить ее и слушать, как она постанывает от наслаждения, смотреть на ее лицо…

Рик покосился на телефон. Может, позвонить? Нет, еще рано. Пусть еще немного поспит. А вот он больше так и не сомкнул глаз. Или все-таки позвонить?

Пока он мучился сомнениями, в холле раздался басок Микеле. Ричард поднял голову: в приемную входил босс, а следом за ним Моника.

Стоило Ричарду увидеть ее — и голова пошла кругом, ну прямо как у подростка на первом в жизни свидании! На ней были узкие джинсики и довольно строгая блузка с пуговичками до горла. Она улыбнулась. Нет, только у Моники такая обольстительная улыбка!

Она перекинулась парой слов с секретаршей, а потом направилась к нему в кабинет. Микеле прошествовал дальше, к себе.

Ричард не стал изображать занятость. Словно завороженный он смотрел, как Моника идет к нему. И с каждым ее шагом сердце его стучало все тревожнее. Моника вошла и закрыла за собой дверь. Ричард вскочил со стула как ошпаренный и выпалил:

— Не надо.

— Что «не надо»?

— Открой дверь.

Она чуть выдвинула вперед нижнюю губу.

— Хочешь, чтобы я целовала тебя у всех на виду?

— Не хочу. — Он обошел ее и открыл дверь. Случайно бросил взгляд на Кэсси, стол которой находился прямо у него за дверью. Та отвела глаза и с трудом сдержала ухмылку. Какого черта?! Что происходит? Неужели все в конторе знают про их отношения? Но откуда?

Рик потряс головой. Нет, этого не может быть! Просто у него развился комплекс вины, только и всего.

— Никаких поцелуев в офисе, — пробормотал он, проходя мимо Моники, и сел на свое место. Хорошо, что их разделяет массивный дубовый стол. Так куда безопаснее.

— Это ты мне? — осведомилась с невинным видом Моника и широко распахнула глаза.

— Нам обоим.

Она уселась на край стола и рассмеялась — чуть хрипловатым, горловым смехом, — и Ричард почувствовал, как его решимость тает.

— Я по тебе скучала. Их глаза встретились.

— Я тоже. — И Рик перевел глаза на дверь. Со своего места он не мог видеть Кэсси. — Ты уже обедала?

Она удивленно взмахнула ресницами.

— Еще только одиннадцать.

— Верно. — Моника наклонилась к нему поближе.

— Может, ты подумал о чем-то другом?

— Хватит, Моника! — оборвал ее он. Она обиженно отпрянула, и Рик тут же пожалел, что был с ней излишне резок.

— Никаких глупостей в офисе, — уже мягче сказал он. — Договорились?

Она растерянно кивнула и спросила каким-то неуверенным тоном:

— А глупостями займемся потом?

Рику стало не по себе. Она что, думает, будто эта ночь для него ничего не значит? Нет, этого не может быть! Или может? Черт! Он вскочил и закрыл дверь. Подумал и запер.

— Что случилось? — Он погладил ее по щеке. — Жалеешь о том, что произошло ночью?

Она вытаращила глаза.

— Нет, что ты! Ничуть не жалею.

— А в чем же тогда дело?

Моника отвернулась, но он взял ее за подбородок и повернул лицом к себе. Она подняла на него глаза.

— Ни в чем, — Пожала плечами. — Все в порядке.

— Что-то непохоже.

— Зря мы закрыли дверь. Ты же сам сказал.

Рик улыбнулся. Может, он все преувеличивает? А может, Моника переживает, что вчера ночью на прощание призналась ему в любви?

— Ну ладно. Поговорим за обедом. Она кивнула.

— Я пока кое-что улажу, а потом пойдем с тобой в китайский ресторанчик. Тут неподалеку. — Рик точно знал: никто из конторы туда не ходит. — А ты любишь китайскую кухню?

Она пожала плечами.

— Не знаю. Никогда не пробовала.

Вот это да! Неужели такое бывает?

— Ну что ж! Вот и попробуешь. Не понравится, возьмем чизбургеры.

Она довольно улыбнулась — как ребенок, которому пообещали мороженое, — и уточнила:

— А после обеда пойдем по магазинам? Ричард повернул кнопку дверной ручки и открыл дверь.

— Как скажешь. Можно и по магазинам.

— А пока я помогу тебе с работой.

— Между прочим, у меня есть для тебя задание. — Он кивнул на компьютер. — Ведь ты умеешь пользоваться Интернетом?

В ее глазах вспыхнул интерес.

— Умею.

— Вот я и подумал: может, полазаешь и отыщешь какой-нибудь винный бар? Но только не такой, как обычно, а специализированный. С живой музыкой и все такое, где в основном тусуется молодежь.

Моника сняла с плеча сумочку и с готовностью устроилась за компьютером.

— Начни с Манхэттена.

Она кивнула, а ее пальцы уже забегали по клавиатуре с завидной скоростью.

— Ричард, я нутром чувствую: это хорошая идея. Просто пока в Нью-Йорке мало кто этим занимается. Тем лучше для нас: меньше конкуренция. — Она вздохнула. — Да разве они понимают толк в хорошем вине!

Рик улыбнулся. Ему нравились ее энтузиазм и уверенность в себе. С минуту он молча полюбовался, как она работает, а потом занялся своими накладными. Хорошо, что после вчерашней ночи они могут вот так запросто общаться: решают, где перекусить, обсуждают планы по работе…

На душе стало тепло и спокойно. Подозрительно спокойно.

Около часа занимались каждый своим делом. Рик весьма успешно разделался с уймой срочных документов, а Моника отыскала три заведения, которые могли подойти для нового проекта.

Они отправились перекусить как раз в тот момент, когда Кэсси собралась на встречу с мужем, с которым собиралась вместе пообедать, и столкнулись с ней в лифте. Пока ехали в лифте, Моника вела себя как паинька: стояла на пристойном расстоянии и руками ничего не трогала. Но как только вышли на улицу, она схватила Рика за руку и потащила в проулок.

— Поцелуй меня прямо сейчас, — заявила она и, обхватив его за шею, прижалась всем телом.

От неожиданности Рик оступился и уперся спиной в кирпичную стену. Под ногами валялась пустая банка из-под пива и обертка от «Сникерса».

— Как романтично! — пошутил он. — Прелестный уголок для свидания…

— Почему ты меня не целуешь? — Моника подняла на него подернутые грустью глаза.

Рик нахмурился. Что с ней стряслось? Она какая-то странная… И просит больше, чем поцелуй. Ей нужна его поддержка. Он опустил голову и приложился губами к ее губам. В таком состоянии нежность предпочтительнее страсти, рассудил он.

И ошибся.

Моника протолкнула язык ему в рот, и Рику показалось, будто он ощутил ее отчаяние на вкус. Она целовалась с каким-то исступлением, пока у нее хватило дыхания.

— Моника, сбавь темп, — пробормотал он, когда она отступила.

— Тебе что, больше не нравится со мной целоваться? — спросила она и, вспыхнув, отвернулась.

— Конечно, нравится. Эй! — Рик приподнял ее лицо. — Моника, может, все-таки скажешь, что случилось?

Она отвела глаза.

— А я-то думал, мы с тобой друзья. И даже больше.

Она тут же вскинула глаза.

— Так и есть.

— А друзья друг другу доверяют. И делятся всем. В том числе проблемами.

Она скорчила гримаску.

— Но это такая глупость. Ты будешь смеяться.

— Ну и что? Неважно. Все равно скажи.

— Сама не пойму, почему меня это беспокоит.

— Тем более скажи, — настаивал Ричард. — Моника, давай поговорим, а там видно будет.

— Что видно? — не поняла она.

— Я имею в виду, поговорим и разберемся.

— Понятно. — Она все медлила.

— Вот увидишь, все будет хорошо. И ты сама посмеешься.

Она вздохнула.

— Надеюсь.

Ричард терпеливо ждал. Прохожие бросали на них любопытные взгляды.

Наконец Моника шумно вздохнула и, подняв на него глаза, отважилась спросить напрямик:

— Ричард, ты что, голубой?