"Перо на Луне" - читать интересную книгу автора (Уитни Филлис)

12

Лита ушла, так и не заметив, какой эффект оказали на меня ее слова. Какое-то время я сидела на месте, глядя как темнеют на полу пятна света. Судя по тону, Лита даже не догадывалась, что Пиони — это дочь Диллоу Нелли. Лита много лет не была в Радбурн-Хаусе, и даже ее интуиция на этот счет не сработала. Она сказала, что не знала Нелли. А Джоэл сблизился с миссис Ариес только после смерти отца. Вот почему никто из них не узнал в Пиони повзрослевшую Нелли.

Если Пиони — дочь Диллоу, это открывало очень тревожные возможности. Это значило, что девушка, когда-то давно пытавшаяся притвориться беременной от Эдварда Ариеса, через несколько лет все-таки вышла за него замуж в Бразилии. Вероятно, она и поехала туда, чтобы заполучить Эдварда, но попала в лапы Фарли Корвина. Однако потом она нашла Ариеса и вышла за него замуж, несмотря на то, что именно из-за нее его лишили наследства.

В моей голове роилось множество вопросов. Почему никто ни разу не упомянул, что Пиони-Нелли — дочь Диллоу? Миссис Ариес ничего об этом не сказала, как не сказала сама Пиони. И даже Диллоу никогда не показывал родственного отношения. Фактически, у меня даже сложилось впечатление, что он не любит обоих Корвинов. Хотя сейчас мне вспомнилось, как прошлой ночью Пиони, Фарли и Диллоу секретничали в темноте у подъездной дорожки. Диллоу думает, что Элис — его внучка? Он ведь все время был доверенным лицом миссис Ариес и самого начала знал о цели моего приезда. Неудивительно, что он меня так невзлюбил. И Диллоу нанял Кирка шофером, потому что тот знал Эдварда Ариеса и имел от него письмо. Наверное, он надеялся, что Кирк сможет подкрепить заявление Пиони, что она мать Элис.

Здесь было больше вопросов, чем ответов, хотя картинка наконец начала складываться. Теперь мне нужно было как можно скорее поговорить с Кирком.

Я вышла в холл и бросила взгляд в направлении комнаты миссис Ариес. Ее дверь была открыта, но все было тихо, и я направилась к входной двери.

— Дженни! — тихий голос Элис позвал меня с лестницы.

Я подняла взгляд и увидела, что она стоит на площадке, а за ее спиной маячит дядя Тим. Элис держала в руках один из его маленьких тотемов, она сбежала по лестнице и показала его.

— Смотрите! Правда, он красивый? Дядя Тим долго над ним работал, и он хочет подарить его ей. — Она кивнула в сторону библиотеки.

— Сейчас не слишком подходящее время, — сказала я. — Миссис Ариес плохо себя чувствует. А тотем очень красивый. — Я взяла фигурку и улыбнулась Тиму.

На этот раз все лица тотема оказались человеческими, хотя и были нанесены утрированно-формально. Элис объяснила, что Тим "нарисовал" Коринтею, их общих родителей и сестру, которая умерла еще ребенком. Она показала мне, кто есть кто. Лицо Льюиса Радбурна, отца Джоэла, выражало силу — красивое лицо, в каждой черточке чувствуется характер. Тим знал, что Коринтее это понравится, и приложил особенное старание?

— Может, вы могли бы передать его миссис Ариес, — попросила Элис. — Дядя Тим хочет, чтобы она взяла тотем, тогда она не будет на него сердиться и не отошлет в плохое место.

— Ему пока нет нужды об этом беспокоиться, — заверила ее я. — Сейчас она слишком больна, чтобы что-то подобное сделать.

Тим спустился к нам. Видимо, он не мог прочитать наш разговор по губам и выглядел взволнованным. И снова я ощутила, как такой крупный мужчина с мощными плечами и сильными, чуткими руками мог сделать такую тонкую работу. И одновременно мог поднять, как пушинку, такого, как Фарли Корвин. Тихий спокойный человек, не считая случаев, когда его слишком сильно доставали и будили в нем гнев. Я отлично представляла это по своему отцу, у которого расстроенные чувства могли перерасти в ярость.

Я подняла тотем и заговорила с Тимом.

— Он красивый. И интересный.

Тим обрадовался, хотя его улыбка оставалась робкой и неуверенной. Казалось, он извиняется за свою глухоту — хотя это окружающие должны были извиняться за то отсутствие должного внимания к его болезни.

Я вернула фигурку Элис.

— Давай сделаем так. Мы все вместе пойдем к миссис Ариес, ты подойдешь к ней с тотемом, а мы с Тимом останемся у двери и будем наблюдать. — Тим следил за моими губами, и я надеялась, что он хоть немного понимает, что именно я предлагаю.

Но, войдя в комнату миссис Ариес, мы смогли сделать всего пару шагов. Она лежала на взбитых подушках, глаза закрыты, лицо мертвенно-белое. И выглядела похудевшей, словно съежившейся. У ее постели сидела Лита; завидев нас, она прижала палец к губам. И нам тут же преградила путь Крамптон.

Я попыталась объяснить насчет тотема, но Крамптон даже не стала меня слушать.

— Вы к ней не войдете, — сказала она. — И в любом случае, очень сомневаюсь, что она возьмет эту языческую штуку.

И тогда Элис все решила по-своему. Она быстро прошла к постели мимо Крамптон. Лита не сделала ни малейшей попытки вмешаться, а я повисла на руке Крамптон, когда та с негодованием двинулась за Элис.

— Подождите! — мягко попросила я. — Давайте посмотрим, что будет дальше.

Рядом со мной стоял Тим, он безразлично наблюдал за нами.

Элис положила тотем у щеки миссис Ариес. Старая женщина открыла глаза и посмотрела на него.

— Дядя Тим сделал его для вас, — тихо сказала Элис. — На нем лица людей — они все из вашей семьи.

Миссис Ариес кратко закрыла глаза, но потом снова открыла. Вероятно, это значило, что она принимает тотем. Она сфокусировала взгляд на Элис и с трудом произнесла.

— Спасибо. Побудь немного со мной.

Она имела в виду только Элис, и ее благодарность не относилась к Тиму. Крамптон быстро убрала тотем с подушки и положила его на какой-то стол в отдалении. Но когда она попробовала увести Элис, девочка выскользнула из ее рук, подтянула к кровати стул и уселась на него, демонстрируя новообретенную решимость.

Ей на помощь пришла Лита.

— Почитай вслух миссис Ариес, — сказала она. — Недолго. Я читала ей, пока она не заснула.

Она отдала Элис "Повесть о двух городах"[28] и показала место на странице, на котором закончила. Там была драматическая сцена — телеги с осужденными направляются к гильотине, рядом с которой вяжет мадам Дефарж. Элис с энтузиазмом взялась за дело. Я с удовольствием отметила, что читает она хорошо, и подумала, как ей вообще удавалось учиться в лапах Корвинов. Миссис Ариес снова смежила веки, но ее лицо теперь уже не было таким безжизненным: она наслаждалась чтением из уст девочки, которую считала своей правнучкой.

Я тихонько взяла под руку Тима и потянула его из комнаты.

— Она позже посмотрит ваш тотем, — сказала я, и он, кажется, понял мои слова.

Со все возрастающей грустью я думала о его положении в этом доме. Он был отрезан от общества, как это часто случается с глухими. Среди слышащих было ему некомфортно, а друзей-глухих у него нет. Он жил в изоляции, с ним обращались, как с полоумным, и за это надо было винить Коринтею Ариес. А она еще постоянно держит его под угрозой отправки в психиатрический интернат, если он не будет ей во всем угождать. Какой стыд.

— Я думаю, все будет хорошо, — сказала я Тиму, и он, кажется, понял слова "все хорошо". И я добавила, выразительно жестикулируя. — Спасибо за тот тотем, что вы сделали для меня.

Он энергично кивнул, что понимает — так всегда делают глухие, когда слышащие стараются объяснить. Глухим почти всегда приходится строить догадки о смысле сказанного, так что при разговоре с ними огромное значение имеет выбор слов. Я не знала, насколько хорошо Тим улавливает смысл. Он почти не контактировал с миром слышащих.

Я вспомнила, что Кирк играл с ним в шахматы, и решила спросить о нем.

— Кирк, — произнесла я. — Шофер. — Потом я вспомнила, что это слово трудно "считывается" и изменила на "водителя". — Вам он нравится? Он друг Эдварда.

Тим на мгновение уставился на меня, изо всех сил стараясь понять смысл сказанного. Потом покачал головой и заторопился наверх, в безопасность своей квартирки. Не исключено, что уже слишком поздно вытаскивать Тима из его раковины и помогать ему расширить круг общения. Наверное, сейчас он хочет только одного — чтобы ему дали пожить той непритязательной жизнью, к которой он уже приспособился. Он от этого не страдает, и своим вмешательством, даже из благих намерений, можно ему только навредить.

Теперь я могла уже спокойно поискать Кирка. Мне хотелось прояснить несколько тревожащих меня моментов. Но ни в доме, ни в саду его не было. Я прошла дом насквозь и вышла через заднюю дверь. На крыльце в кресле-качалке сидел Диллоу и натирал свои черные ботинки. Он сурово глянул на меня и даже не подумал встать.

Я остановилась перед ним.

— Я только что узнала, что Пиони Корвин так же является Нелли Диллоу, вашей дочерью. Как-то странно, что за все время никто ни разу не упомянул о вашем родстве.

— Это не ваше дело, — дерзко заявил Диллоу. Похоже, он решил, что со мной можно больше не церемониться.

— Но еще есть Элис, — напомнила я.

Он неохотно поднялся на ноги — скорее всего, чтобы не смотреть на меня снизу вверх.

— Вы ведь уже знаете, что она не ваша дочь.

— Что я знаю точно, так это, что ее настоящее имя Дебби Блейк. Больше нет сомнений, что она моя родная дочка. Сегодня утром она вспомнила имя из своего прошлого. И еще жест языка глухих, который показывала своим бабушке и дедушке, когда была маленькая. Боюсь, ваша Нелли далеко не все вам рассказала.

Элберт Диллоу был вышколен скрывать эмоции за фасадом своей должности. Но сейчас, похоже, эта маска слетела, и открылось его истинное лицо. И мне оно не понравилось. Лита говорила о некой таинственной опасности, что могла подстерегать меня в Радбурн-Хаус. И сейчас, на какой-то миг, я увидела ее в глазах Диллоу.

Я задержалась, чтобы задать еще один вопрос.

— Вы не видели Пиони? Фарли ищет ее, и он, кажется, обеспокоен. Вы не знаете, где она?

Диллоу только пожал плечами и вернулся к натиранию обуви.

Я сбежала вниз по ступенькам и еще раз прошла к нижнему саду. Скамейка пустовала, и я присела на нее, вдыхая аромат осенних роз. На склоне холма справа от меня виднелся маленький садовый домик, как называл его Кирк, в нем проживая. Скорее всего, он и сейчас там. Можно попробовать постучаться к нему и выяснить.

Еще один, более короткий, пролет каменной лестницы привел меня к домику. Я неуверенно постучала, но мне никто не ответил. Я немного приоткрыла дверь и потом распахнула ее пошире. Внутри я ощутила знакомый запах земли, смешанной с химикатами. В комнате стояла рассада и лежали садовые инструменты. На полках те же природные пестициды, что и у моего отца, там же готовые кадки с грунтами, разные удобрения и другие полезные вещи. Садовник миссис Ариес явно бывал здесь всего пару раз в неделю, хотя я ни разу его не видела со времени своего приезда.

В дальнем конце помещения я увидела приоткрытую дверь, которая, видимо, вела в квартиру Кирка. Я постучала, но ответа не услышала и решила войти внутрь. Мне представлялась возможность побольше узнать о Кирке Маккее и его истинных замыслах. И сильнее всего остального мне хотелось узнать о дневнике Эдварда, из которого Кирк вырвал страницу, чтобы через Диллоу передать ее миссис Ариес. Я уже не боялась того, что мог написать Эдвард, ведь я уже не сомневалась в личности Элис. Но все равно на оставшихся страницах могла скрываться часть правды, которую утаили от Коринтеи Ариес. Вдруг где-то существует доказательство, что Элис совсем не дочь Эдварда? Там могла храниться информация, которую Кирк придерживал по каким-то скрытым причинам.

Я остановилась, с неловкостью оглядывая гостиную. На дальнем конце виднелась приоткрытая дверь в спальню. Простая обстановка, почти лишенная индивидуальности, если не считать книг на полке. Обитатель этой квартиры явно не собирался в ней надолго задерживаться.

На одной из стен висела одинокая фотография в рамке, вероятно, увеличенная из маленького снимка, она-то и привлекла мое внимание. На заднем плане лес: деревья, от них видны только нижние ветки и ствол, остальное срезано углом съемки. На переднем плане стоит мужчина, он широко расставил ноги и вскинул руку — он держит топор, которым рубит дерево. Мужчина высокий, хорошо сложенный, в кепке и рубашке в клеточку, на ногах вельветовые брюки и шнурованные ботинки. Сфотографирован в профиль, и в самый момент, когда его топор с силой впивается в дерево. Навечно запечатлен миг, когда ствол уже начал клониться в сторону и вот-вот рухнет на землю. Снимок был сделан в момент движения и потому оказался здорово смазан. Интересно, зачем кому-то его хранить, да еще потом увеличивать.

За спиной раздался какой-то звук, и я обернулась. В дверях спальни стояла Пиони Корвин и наблюдала за мной. На ней были потертые розовые слаксы и розовый же пуловер, потускневшие волосы схвачены с розовой лентой. Слишком простая и молодежная одежда для женщины с увядающим лицом и почти безжизненными голубыми глазами.

— Это Эдвард Ариес на фотографии, — сообщила она мне.

Она не поинтересовалась, что я здесь делаю, и не стала объяснять своего присутствия. Казалось, между нами произошло что-то, чего не случалось ранее. Да, так, наверное, и было. Я всегда видела ее в обществе Фарли, не считая случая, когда я застала их с Кирком за разговором в саду. Она сделала несколько шагов ко мне, заложив руки за спину и продолжая изучать фотографию на стене.

— Таким я его и помню, — сказала она. — Он был таким красивым… и таким ранимым всегда. Но он никогда не сдавался, даже если все было против него. Может, потому я и влюбилась в него еще в детстве. Я постоянно нуждалась в поддержке, а он единственный хорошо ко мне относился. — Она снова посмотрела на меня. — Вы ведь уже знаете, что я Нелли Диллоу, не так ли?

— Только что узнала об этом занимательном факте. Чего я не понимаю, так это зачем нужна такая таинственность?

— Это все она! — Пиони внезапно оживилась, в ее голосе зазвучали мстительные нотки. — Миссис Ариес никогда меня не любила, даже когда я была ребенком, а мой отец только начал на нее работать. Она ужасный сноб и не могла вынести, что ее внук женился на дочери ее же дворецкого. И когда мы с Фарли приехали сюда вместе с Элис, она не позволила отцу признать меня. Она ненавидит мое положение матери ее правнучки.

— А вы действительно мать ее правнучки? — бросила я.

Пиони сумела прикинуться удивленной.

— Конечно. Эта ваша история просто пустышка. Вы все придумали.

— И зачем мне, интересно, это делать? Вы помните тот супермаркет в Коннектикуте, а Пиони? Думаю, помните. И еще я думаю, что помните, как спросили меня, где стоит горчица. Горчица! — Я чувствовала, как в моей голове все сильнее отдаются эмоции, и начинают дрожать руки. Еще мгновение, и я потеряю контроль над собой.

Меня остановил вид Пиони. Ее глаза казались совершенно пустыми. Я поняла, что произошло. В тот момент, когда я начала говорить, она ушла в себя. Вряд ли она слышала хоть слово из тех, что ей не хотелось слушать.

Я попыталась вернуть ее к действительности.

— Почему у вас руки за спиной?

Словно орудуя чужими конечностями, Пиони вытянула вперед руки и уставилась на то, что держала в них. Я увидела скомканные, разорванные листки — и на них чернильные строки.

— Они из дневника Эдварда, верно? — произнесла я.

Вместо ответа она побежала в спальню. Я пошла за ней и увидела, что она натворила. На полу рядом с креслом, на котором она, видимо, сидела, валялся коричневый блокнот в картонной обложке. Он был открыт, и в нем уцелело всего несколько страниц. И прежде чем я успела шевельнуться, Пиони схватила блокнот с пола и прижала его к груди.

— Мне пришлось так поступить! — закричала она. — Я должна была это сделать, пока Кирк мне не помешал. Доктор Радбурн послал его за лекарствами для миссис Ариес, и он должен скоро вернуться. — Она стала лихорадочно выдирать оставшиеся страницы.

Я подняла с пола обрывки и попробовала что-то прочесть, но у меня ничего не вышло.

— Почему вас пугает дневник Эдварда? Вы боитесь, что на оставшихся страницах есть доказательства того, что Элис не может быть вашей дочерью?

И снова она закрылась от моих слов.

— Мне надо идти. Он не должен меня здесь застать. Иначе он уничтожит меня, как уничтожил Эдварда!

Мне захотелось ее потрясти за плечи.

— Что вы значит "уничтожил"? Кирк Маккей был в Бразилии?

— Вы что, не понимаете? Он убил Эдварда, а пытается обвинить в этом Фарли. Он злой и жестокий человек! Эдвард был добрым! — Она порвала последнюю страницу в мелкие клочки и ринулась к двери.

Но в этот момент ей преградил путь хозяин квартиры собственной персоной. Кирк снял с головы форменное кепи и бросил его в комнату.

— Ну и ну! — произнес он. — Вот уж не думал, что меня дожидаются две очаровательные леди. — В его голосе звучал неприкрытый гнев. Он забрал у Пиони обложку блокнота и, открыв ее, посмотрел на оставшийся почти голым корешок. — Хорошая работа. Ты нашла, что искала?

Теперь Пиони казалась испуганной, и ответила она очень тихо.

— Не думаю, что Эдвард вообще делал эти записи.

Кирк оглядел усеянный обрывками пол, и в комнате повисла угроза, которую Пиони, по-видимому, тоже почувствовала. Она ринулась прочь из дома, словно за ней гнался демон.

Отбросив пустую обложку, Кирк вернулся в гостиную, и я последовала за ним.

— Ты искала здесь меня, Дженни?

Его ярость еще не ушла, и, скорее всего, он сердился не только на Пиони, я тоже вторглась к нему без разрешения.

В комнате было мало сидячих мест — только стул перед письменным столом и кресло. Я выбрала стул и развернула его так, чтобы видеть Кирка. Уверенности я уже не чувствовала, но попыталась ответить на его вопрос.

— Да, я пришла искать тебя. Тебя не было, и я была согласна на дневник Эдварда, но Пиони меня опередила, хотя я и не собиралась поступать, как она.

Кирк расстегнул куртку, ослабил галстук и потом опустился в кресло.

— Что она тебе сказала? — мрачно поинтересовался он.

Я подняла взгляд на фотографию юноши, навсегда запечатленного за срубанием готового упасть дерева.

— Она сказала, что на фотографии изображен Эдвард Ариес.

Кирк кивнул.

— Его сняли, когда он был совсем зеленым юнцом и только приехал на лесозаготовки. Это было его первое срубленное дерево. Он был так горд, что ему удалось с ним справиться, и оно упало, как ему было нужно. Что еще она рассказала?

— Что всегда любила его, и именно таким его запомнила. Она сказала, что он хорошо к ней относился.

— В конце она не слишком-то проявляла свою любовь, ввязавшись в заговор Фарли.

Я осторожно добавила:

— Она еще сказала, что ты убил Эдварда Ариеса.

Я думала, что он будет все отрицать и посмеется над подобной идеей, и встревожилась, когда, вместо этого, он отвернулся и заходил по комнате. Потом вернулся и встал передо мной.

— Ты ей веришь?

— Не знаю, есть ли правда в том, что она говорит. Но и тебя я тоже не знаю.

— Верно, ты меня не знаешь. А если это действительно так — если я убил Эдварда?

Мне не хотелось этому верить. Я даже сама удивилась, как сильно мне не хотелось.

— Ты был там, в Бразилии?

— Тебе нет нужды в это углубляться, Дженни. Это не твоя дорога.

Я чувствовала, что возможно, потеряла свою, но быстро ему ответила.

— Но не тогда, когда дело касается Элис. И не в случае, если я могу получить информацию о ребенке, который был рожден в Бразилии. Это все, что меня заботит! — Но было ли это правдой? Неужели я действительно хотела верить в этого мужчину несмотря на все, что о нем думала?

— Не представляю, каким образом это может случиться, — сказал Кирк.

— Я думаю о Корвинах и о том, в чем они были виновны во время экспедиции по бразильским джунглям.

— Это не твоя проблема, — повторил он. — Держись от нее подальше.

— Хотелось бы мне знать, на чьей ты стороне. Я думала, ты поверил мне насчет Элис. В какую игру ты играешь?

— Она тебя не касается. Это игра, которую нужно доиграть до конца.

Больше сказать мне было нечего, и я направилась к двери.

— Дженни, подожди. Сначала расскажи о миссис Ариес. Как она?

— Она держится. Когда я уходила, Элис читала ей Диккенса. Теперь, по крайней мере, я знаю, что Пиони это Нелли Диллоу. И это еще сильнее все усложняет. Ты-то ведь знал об этом.

И снова он не ответил.

— Интересно, почему Эдвард вообще на ней женился.

— Я сам думал об этом. — Его гнев исчез, оставив вместо себя странную печаль. — Кто знает, почему люди совершают свои поступки? Полагаю, бывают люди вроде Пиони, которые рождаются жертвами, они всегда такие трогательные и беспомощные. Он с детства любил ее, они выросли вместе. В любом случае, те разорванные страницы из дневника вам бы не помогли.

Я посмотрела на фотографию Эдварда.

— Пиони назвала его ранимым и красивым. Она именно так сказала.

— Насчет красоты не знаю. Но да, ранимым, я полагаю, он был. Еще до Бразилии. За много лет до нее.

Я снова шагнула к двери, и Кирк "по-старому" ухмыльнулся.

— В следующий раз, когда решишь нанести мне визит, предупреди заблаговременно. Тогда я смогу оказать тебе прием получше.

Я сбежала от его насмешливости и вообще из этого домика. Перед моими глазами на мгновение мелькнула любопытная сцена — в другое время и при других обстоятельствах нас с Кирком могло бы потянуть друг к другу. Уже проходя по саду, я остановилась и оглянулась на него. Кирк стоял у входа и со странной печалью смотрел мне вслед. Я отвернулась и заторопилась вглубь сада.

Добравшись до дома, я сразу пошла в комнату миссис Ариес. Элис там уже не было, но был Джоэл Радбурн со своей матерью, и на своем обычном месте сидела Крамптон.

— Вот вы где! — воскликнула Лита, когда я вошла. — А я только что попросила Диллоу вас поискать. Джоэл меня сменяет, и я хотела предложить вам поехать со мной в отель "Императрица". Зачем вам весь вечер сидеть в доме? А так вы посмотрите на этот старинный уголок. Чаепитие в "Императрице" — поистине священный ритуал в Виктории, и я уже заказала для нас столик.

— А где Элис? — У меня не было желания выходить в свет.

— За ней пришла Пиони, — пояснила Лита. — Она казалась чем-то расстроенной, но вам не стоит пока в это вмешиваться. Ваше время еще придет, Дженни, но не прямо сейчас. Постарайтесь проявить терпение.

Мне не улыбалось беспомощно ждать, пока вступит в свои права нечто, над чем я не властна.

Джоэл, кажется, понял, что я чувствую.

— Моя мать права, Дженни. Ждать непросто, и тебе необходимо немного расслабиться. Все равно здесь ты ничем не сможешь помочь.

Чего мы все ждем, и почему я так тревожусь? Никто не собирается хватать Элис и сбегать с ней. Фарли просто пережидает болезнь миссис Ариес, а Пиони, естественно, делает, как он хочет.

Я посмотрела на пожилую женщину, лежащую на кровати, но если она и слышала что-то из нашего разговора, то никак не реагировала. Ее глаза оставались закрытыми, и лицо снова было безжизненным, как до появления Элис.

Я встала.

— Спасибо, Лита. Я с радостью посмотрю на "Императрицу".

— Я еще кое-что хотела вам показать, — ответила та. — Возможно, это вам поможет. И раз вы согласны, давайте прямо сейчас и поедем.

— Я поеду с вами, — решил Джоэл. — Я помогу маме устроиться в номере, а потом, с вашего разрешения, выпью вместе с вами чашечку чая.

Лита просияла, но потом глянула в сторону кровати.

— А ничего, что ты уйдешь?

— Все под контролем, мама. Крамптон у нее подежурит, и я не думаю, что в ближайшее время ее состояние изменится.

Сиделка встала.

— Конечно, я останусь с ней, доктор Радбурн.

Мы подошли к двери, но я оглянулась и увидела, что Коринтея Ариес лежит с открытыми глазами, и их выражение заставило меня остановиться. Она смотрела на Крамптон таким яростным и злобным взглядом, что я внезапно засомневалась, что стоит оставлять ее одну.

В коридоре я обратилась к Джоэлу:

— Что ты знаешь о Крамптон? Ей действительно можно доверять?

Он, кажется, удивился моему вопросу.

— Она столько лет работает у Коринтеи, что я едва ли могу в ней сомневаться.

— Но миссис Ариес только что так сердито на нее посмотрела. Ты видел?

Диллоу, должно быть, все это время стоял в темноте у лестничного пролета. Он ступил в полосу неровного света, что просачивался через витражные окна.

— Должен сказать, доктор Радбурн, что миссис Торн совершенно права. Крамптон в последнее время ведет себя очень странно.

Джоэл отнесся к заявлению Диллоу со своим обычным спокойствием.

— Я уверен, что она позаботится о миссис Ариес и сделает лучшее, что в ее силах. Все пациенты периодически обижаются на тех, кто за ними ухаживает.

— Мне все-таки лучше за ними присмотреть, — сказал Диллоу.

— Почему бы и нет? — согласился Джоэл.

Казалось, Диллоу хочет сказать еще что-то, но однако он передумал и обиженно пошел обратно к библиотеке.

— Крамптон и Диллоу никогда друг другу не нравились, — пояснил Джоэл.

Лита посмотрела на меня пристальным взглядом.

— Не думайте об этом, Дженни. Отпустите ситуацию.

Мы вышли на улицу и обнаружили, что вечернее небо заволокло тучами и начинается дождь. Но прежде, чем мы успели дойти до машины, нас снова остановили — на сей раз Фарли Корвин, сбежавший вслед за нами по ступенькам.

— Миссис Торн! — позвал он меня.

Я обернулась.

— Вы ведь уже нашли Пиони?

— Да! Она в доме, орет, как резанная. И не хочет объяснить, почему — только говорит, что вы ее расстроили. Что вы сделали, миссис Торн?

Я постаралась ответить как можно спокойнее.

— Мне жаль, если она расстроилась. Я говорила с ней об Элис, но она не захотела слушать.

— По-моему, вы какая-то ненормальная, — грубо заявил Корвин и вернулся обратно в дом.

— Он начинает терять самообладание, — высказалась я.

— Ну так пусть теряет дальше. Флаг ему в руки, — Джоэл потянул меня за руку, но Лита покачала головой.

— Флаг — это не то. У меня есть идея получше. Ты поведешь, Джоэл? Едем прямо в "Императрицу". Садитесь на переднее сидение, Дженни, и постарайтесь отрешиться от всего неприятного.

Я заняла переднее сидение и попыталась отключиться от треволнений. Мне не хотелось думать о том, с чем я не могла справиться. Я хотела отвлечься и придумать план действий, который бы позволил мне дотянуться до Элис.