"Волшебное преображение" - читать интересную книгу автора (Кросс Кэролайн)

Глава третья

— С вами все в порядке, мисс Морган?

Мэллори с трудом оторвала взгляд от листа бумаги, который держала в дрожащих руках, и слепо уставилась на человека, сидевшего напротив нее.

— Что?

Тонкое и умное лицо мистера Коудена смягчилось.

— Кажется, вы немного шокированы. — Владелец «Файндер Киперс», розыскного агентства, о встрече с которым она договорилась накануне, пытливо вгляделся в ее лицо. — Могу я предложить вам что-нибудь? Стакан воды? Кофе?

— Нет… я просто… — Она смутилась и сжала губы, стараясь придать себе спокойный вид. — Пожалуйста, не могли бы вы повторить, откуда это пришло? Вы сказали, что это воля родственника?

— Да. Ссылаясь на письмо, полученное нами, фонды созданы… — мужчина взглянул на бумагу, лежащую посередине блестящего деревянного стола, — Иваном Мэллори Милтоном. Ваш троюродный брат, кажется, живущий где-то очень далеко и скончавшийся на девяносто первом году жизни. Кровное родство… — он поправил очки и снова просмотрел документ, — очевидно, по бабушке вашей мамы.

— Я никогда ничего о нем не слышала.

— Довольно обычное дело, когда родственники живут далеко друг от друга. Откровенно говоря, часто по этой причине наследство лежит мертвым грузом, невостребованное. В вашем случае, — он указал пальцем на документ, — мистер Милтон впервые осознал родство после прочтения газетных статей о вашей семье.

Мэллори передернуло. Вся грязь, которую вылила пресса на ее семью, в частности на отца, вряд ли могла вызвать приятные ощущения, но, впрочем, престарелому кузену, видимо, было все равно, что пишут о его родственниках.

— Информацию о вас и последнюю волю усопшего нашли среди его вещей, и, так как нет других наследников, фонды должны принадлежать вам. Хотя в наши дни, когда в мире царит Интернет, письмо, доставленное посредством обычной почты, — явление необычное…

Мэллори заставляла себя следить за речью мистера Коудена, но мысли путались, а взгляд то и дело возвращался к чеку на столе. Она ясно видела, что в строчке получателя вписано ее имя, а рядом волшебные, удивительные цифры — четыре тысячи семьсот двадцать один доллар и сорок шесть центов.

Год назад подобную сумму Мэллори выкидывала на покупку обуви за месяц, а теперь это означает, что она сможет спокойно вздохнуть в первый раз в течение многих недель. И она обязана свободой кому-то, с кем никогда не встречалась и никогда уже не встретится.

Благодарю тебя, дорогой кузен Иван.

Не то чтобы она обрадовалась его кончине, но если бы он и намеревался уйти в мир иной, лучшего времени не нашел бы.

— Мисс Морган?

Внезапно Мэллори осознала, что собеседник перестал говорить целую вечность назад и ждет ответа.

— Извините, — смутилась она. — Я не могу прийти в себя. Такая неожиданность…

— Конечно, мы понимаем, — осторожно улыбнулся мистер Коуден и поднялся.

— О, да. — Она едва верила, что обстановка вокруг спокойная и никто не собирается бросаться на нее и вырывать из рук чек.

— Не могу выразить, как нам приятно было разыскать вас, — продолжал он, обходя вокруг стола. — Я лично буду счастлив, если мы сможем успешно сотрудничать. Откровенно говоря, — его голубые глаза лукаво сверкнули, — это моя самая любимая часть работы.

— И я понимаю почему. — Мэллори с улыбкой положила чек в потайной карман сумочки. Для мистера Коудена было очевидно, что дело завершено, но Мэллори не двигалась с места. — Я вам что-нибудь должна? Оплата за поиски?

— За это отвечали адвокаты со стороны мистера Милтона.

Менеджер помог Мэллори надеть пальто и проводил ее до дверей в зал. После подписания бумаг и обоюдных «спасибо», «удачи» и «всего хорошего» она очутилась на улице, залитой полуденным солнцем.

В первый момент Мэллори даже закружилась от восторга. Четыре тысячи семьсот двадцать один доллар! Она не могла стереть улыбку с лица, пока, пританцовывая, двигалась к автобусной остановке. Ноги едва касались земли, мозг разрывался от идей.

С чего начать? Куда бежать? В салон красоты или в парикмахерскую, чтобы освежить краску на волосах и придать им форму? А может, в магазин, купить ту сногсшибательную сумочку, которая приглянулась ей неделю назад? Или сходить в обувной магазин за парой туфель из новой коллекции?

Наверное, все-таки лучше позволить дню начаться с изысканного ланча или даже с роскошного обеда. Было бы приятно почувствовать себя снова живой — накормленной и одетой по последней моде. Хотя большинство ее нарядов — они стоили уйму денег — конфисковали, все-таки несколько милых вещей осталось при ней. Она могла бы поймать такси и отправиться в модный ресторанчик «У Гамбиолини», зарезервировать свой обычный столик и провести несколько часов, попивая красное вино и флиртуя со своим любимым официантом Филиппе.

Внезапно Мэллори остановилась, словно ее окатили ледяной водой. А хочет ли она слышать шепот за спиной, видеть косые взгляды, сочувственно или презрительно искривленные губы?

Подошел автобус. Вероятно, идея с обедом выглядит неуместной. Неважно. Есть много способов развлечь себя. Например, выкупить из ломбарда свои часики. Зайдя в автобус, Мэллори показала проездной водителю, прошла в салон, заняла привычное место в середине и снова погрузилась в мечты.

Она может взять в аренду машину и рвануть к Авроре проведать своего скакуна. Чемпион Стремительный всегда брал первые места, за что она его и любила. Хорошо бы узнать, как он освоился в новом окружении.

В конце концов, можно поехать в Брекенридж, провести несколько дней катаясь на лыжах и лелея тело в саунах. Впрочем, на курорты принято сначала звонить, а не сваливаться как снег на голову.

Естественно, прежде чем она уедет куда-либо или позвонит кому-нибудь, следует в первую очередь оплатить телефонные услуги — теперь она может сделать это. Только подумайте! Наконец после стольких мучений она чувствует себя в своей тарелке — не нужно беспокоиться о счетах за телефон, о работе, не говоря уже о безопасности.

На телефонном счету ни пенса. Жаль, что нельзя прямо сейчас позвонить Габриэлю Стилу и еще раз напомнить ему, что она не нуждается в его помощи. Теперь Мэллори может вернуть ему деньги за услуги слесаря, которого он прислал на следующий день после своего визита: замки на входной двери и окнах ее квартиры давно следовало отремонтировать и укрепить.

Она все еще не знала, почему так негодовала по поводу этого жеста. Может, ее гордость была ущемлена тем, что по щелчку его пальцев жизнь становилась легкой и спокойной, появлялись люди, чинили, латали, а она не могла позволить себе вызвать их из-за отсутствия денег? Или же ей не хотелось испытывать чувство благодарности к Стилу, потому что впервые с момента переезда она могла не вздрагивать от любого шороха и не боялась даже тогда, когда кто-то ломился в парадную дверь?

А может, причина ее возмущения крылась в волнении, которое она испытывала при мысли о нем? Или же страх касался того, что она тщательно скрывала от себя: вдруг он последует ее приказу и больше никогда не переступит порог ее дома?

После скандала в ресторане и последующего за ним визита, Стил ни разу не побеспокоил ее. А почему она удивляется? Не тот он человек, кто возвращается, когда его гонят. Габриэль проявил сочувствие к человеку, попавшему в беду, правда, отчасти по его вине. Со временем они, возможно, стали бы друзьями. Она не могла отрицать обоюдное влечение, но они оба выбрали нейтральную территорию жизни, на которой их пути не перекрещивались. У нее имелись свои причины держать Габриэля на расстоянии вытянутой руки — он не мужчина для праздного времяпрепровождения.

С самого начала между ними ничего не могло быть. Слишком много лет она жила, как листок в бурном потоке, повинуясь течению, приставая к случайным берегам, минуя жизненные пороги и позволяя незначительному и мелочному обозначать ее путь.

Теперь легкость бытия закончилась, и, нравится ей или нет, нужно научиться держаться на плаву даже в самых, казалось, безвыходных ситуациях.

Мэллори пристально вглядывалась в дома за окном, которые с каждым кварталом становились все мрачнее и беднее, когда внезапно в мозгу созрело решение: она не станет тратить деньги Ивана на туфли от знаменитого дизайнера, на дорогостоящую поездку или на посещение салона красоты. Впервые с тех пор как она покинула отель «Плаза» и начала жизнь работающей девушки из латинского квартала без друзей и постоянной крыши над головой, Мэллори могла вздохнуть спокойно: судьба смилостивилась и дала ей передышку.

И она не собирается пустить деньги по ветру. Она заплатит за аренду квартиры, за телефон и купит кое-какие продукты впрок, а остальное отложит на «черный день».

Неожиданно свалившееся на голову маленькое наследство означало, что фортуна наконец-то улыбнулась и ей. Завтра она купит газеты, просмотрит объявления о найме и присоединится к дружному строю соискателей прожиточного минимума.


Стриптезерша. Сиделка больному. Официантка и уборщица в ночном кафе.

Отличная перспектива, мрачно размышляла Мэллори неделю спустя, выходя из автобуса.

Она потуже затянула пояс пальто — снег начал падать час назад, ветер холодный и злющий пронизывал насквозь — и направилась к дому, поджимая пальцы в ботиночках на тоненькой подошве и кляня себя за то, что не надела сапоги, когда вышла на очередные поиски работы.

Раннее утро было теплое и солнечное и подходило к ее приподнятому настроению, в кармане лежал список из шести адресов. Двенадцать часов спустя после восьми автобусных пересадок, бесконечных минут ожидания, натянутых улыбок, разговоров и просьб стало понятно, что приличной работы ей не видать.

Либо зарплату обещали такую крошечную, что ее едва хватило бы, чтобы заплатить за аренду или купить самую непритязательную еду, либо требования сексуально дышать в трубку и раздеваться перед незнакомцами не устраивали ее саму. Впрочем, похоже, только на такую работу ей и приходилось рассчитывать. Как глупо и недальновидно она вела себя, устроив скандал в ресторане «У Аннабел». Конечно, неспособность найти нормального работодателя ввергала ее в уныние, но все-таки стоило благодарить судьбу: если бы не деньги внезапно умершего родственника, сейчас она ночевала бы где-нибудь под мостом.

Ноги замерзли и едва несли ее окоченевшее тело по темной пустынной улице, а при мысли, что сегодня опять придется ужинать неаппетитными полуфабрикатами в одиночестве, сводило желудок…

— Ну и ну, смотрите, что за кошечку сюда занесло.

Она резко подняла голову и уставилась на высокую фигуру, вырисовывающуюся на фоне мрачной стены. Сердце подскочило и затрепетало от страха в области горла. Незнакомец перегородил ей дорогу.

Время превратилось в тягучую патоку, в то время как ее мысли мчались со скоростью света. Бежать! Сейчас я умру. Боже, голос кажется знакомым…

Мужчина сделал шаг вперед, косой луч от фонаря упал на его лицо, и она поняла, что снова может дышать.

— С ума сошел? — Воздух ворвался в ее легкие, в груди закололо. Она не думала, а действовала: подлетела к Габриэлю и ударила его кулаком в грудь. — Что за дурацкие шуточки! Ты до смерти меня напугал!

— И отлично. — Его теплые пальцы обхватили ее запястья. — Тебе следует один раз испугаться как следует! — Даже в темноте было заметно, что он усмехается. — Что ты, черт возьми, делаешь на улице в такой поздний час?

— Минуту на размышление, пожалуйста. О, знаю: я здесь живу!

Гейб подтянул девушку ближе к себе, хотя она и пыталась вырваться.

— Недолго ты протянешь, если будешь шататься по темным улицам, с головой, втянутой в плечи, как у маленькой испуганной мышки. Господи, Мэллори! Где твой здравый смысл? Разве ты не знаешь, что проявление слабости в таких кварталах, как твой, означает приглашение к разбою или еще того хуже?

— Ты имеешь в виду, что мне придется защищаться от кого-нибудь?

Он наклонился к ее лицу, и она почувствовала теплоту его дыхания на своей замерзшей коже.

— Поверь мне, милая, если бы этот кто-то обладал моими навыками, твоя защита ничего не стоила бы.

Тон его слов приятно, щекотал нервы, а вид красиво очерченных губ, двигающихся в нескольких дюймах от ее рта, вызывали в ней непонятную истому. Мэллори вспыхнула, горло ее сжалось, и, вероятно, она бы объяснила себе это как реакцию на схватку между, ними, но не могла, чувствуя, что где-то внутри вспыхивает желание…

— Черт, да ты дрожишь. — Он резко отпустил девушку, снял с себя пальто и накинул ей на плечи. — Пойдем, тебе нужно согреться.

Мэллори подумала о своей квартирке, и мысль о том, чтобы остаться с ним наедине в тесном интимном пространстве, напугала ее.

— Со мной все в порядке. Правда. Можешь приберечь свою заботу для кого-нибудь другого, потому что я не приглашаю тебя…

— И не надо. Моя машина прямо здесь.

— Что? — Девушка пыталась бороться, пока он отпирал дверь своего черного внедорожника, но широкое пальто мешало двигаться. — Нет, Габриэль. Я понимаю, почему ты стараешься контролировать мою жизнь, но у меня сегодня был очень трудный день.

— Нам надо поговорить. — Гейб открыл дверь и положил руку на крышу машины, осторожно подсаживая девушку на сиденье. — Поэтому или мы пойдем к тебе, где останемся наедине, или поедем в какой-нибудь хороший ресторан. Решай.

В конце концов, у нее просто не нашлось аргументов — было ясно, что иначе он никуда не уйдет.

— Ладно, я выбираю ресторан. — Мэллори разрешила ему помочь себе сесть в машину. — И, пожалуйста, давай не затягивать переговоры.

Он промолчал, только захлопнул дверь.

Всего через пять минут они очутились в другом мире: веселый колокольчик над дверьми, возвещающий о приходе долгожданных посетителей, плотные занавеси на окнах и восхитительный аромат, доносившийся с кухни.

— Голодна? — спросил Гейб, когда к ним подошла официантка с блокнотом.

Мэллори пожала плечами, не обращая внимания на призывно завывающий желудок.

— Не очень. — Ужин в городе не вписывался в ее бюджет. Особенно не в тот день, когда дома есть еда, а в кошельке двадцать долларов, рассчитанные до конца недели.

Гейб некоторое время внимательно изучал девушку, затем повернулся к официантке:

— Два кофе, стейк из жареного цыпленка для меня и фирменный салат для дамы. — Он снова посмотрел на Мэллори, игнорируя ее испуганный взгляд. — И счет, пожалуйста. Кстати, какой соус предпочитаешь, Мэллори? — Когда девушка не ответила, он снова обратился к официантке: — Соус «Тысяча островов».

— Нет, с голубым сыром, пожалуйста, — возразила Мэллори. Если ей приходится есть, то она выберет ту еду, которую любит. — И я бы предпочла чай вместо кофе, и прямо сейчас, до основных блюд. И, прошу вас, сделайте отдельные счета. — Последующие дни ей придется посидеть на диете.

Официантка, женщина за сорок, дородная и с приятным лицом, мудро удержалась от комментариев. Она задала еще несколько вопросов относительно закусок, принесла напитки и поспешно направилась к другому столику.

Мэллори обхватила чашку озябшими руками и сделала небольшой глоток, надеясь, что с горячим чаем усталость отступит.

Гейб с тревогой наблюдал за ней.

— Ты в порядке?

Девушка выпрямила плечи.

— Если не брать в расчет, что меня силой уволокли в ресторан, то со мной все хорошо.

— Ты упомянула, что у тебя был очень трудный день. Куда ты ходила?

Она, конечно, устала, но не смертельно, и не собирается обсуждать свои неудачные попытки устроиться на работу с человеком, ответственным за ее бедственное положение.

— Как куда? — Мэллори захлопала ресницами. — Я встречалась с Раулем, моим тайным любовником.

— Вот как. — Гейб отпил кофе. — Он, должно быть, крутой парень, раз отправил тебя домой на автобусе.

— Что я могу сказать? — Она пожала плечами. — Он француз.

— Мои искренние соболезнования. — Его голос звучал торжественно, но зеленые глаза так и искрились от смеха.

Как же он красив! — подумала Мэллори, вглядываясь в его лицо. Высокие скулы, брови вразлет, чувственный рот — у любой женщины голова закружилась бы от восторга, обрати он на нее внимание. И обязательно нужно добавить умную, даже злую проницательность в глазах — и образ завершен.

Мэллори реагировала на его присутствие всем своим телом вплоть до кончиков пальцев ног, но это, конечно, ничего не значило. Или все-таки значило? Когда их взгляды встречались, она неосознанно чувствовала — что-то их крепко связывает.

Иллюзия, резко оборвала себя Мэллори, сейчас не время для любовных интрижек, тем более романов.

— Почему ты ждал меня? — спросила она. Повисло молчание.

— Я приехал, чтобы отдать тебе это. — Гейб вытащил из бумажника две сотенные и три двадцатидолларовые купюры — именно столько она отправила ему за починку замков на двери и окнах — и положил на стол.

— Тогда ты зря потратил время, — ответила она, не трогая деньги. — Я тебе очень благодарна за помощь, но так случилось, что я получила неожиданное наследство и могу позволить себе заплатить за…

— Я не возьму деньги, Мэллори. Ни за еду, поскольку я сам вынудил тебя приехать в этот ресторан, ни за фурнитуру, ни за труд… — продолжая говорить, он схватил ее сумочку и сунул деньги в кармашек.

— Нет, — возразила девушка, но потом решила про себя, что оставит деньги в машине. — Я могла бы просто не пустить слесаря в дом.

— Да, могла. И это бы не имело значения, так как, я полагаю, Сонни сообщил тебе, что у него приказ войти любой ценой.

— Он сказал, что если я не позволю ему починить замки, то его уволят.

Гейб сложил пальцы пирамидкой.

— И теперь у тебя полный порядок с замками и щеколдами.

В его голосе ей послышались какие-то странные нотки, и она удивленно посмотрела на него.

— На что ты намекаешь?

— Скажем так, мне было бы сложно рассчитать его, поскольку он владелец слесарной мастерской.

— О боже, — выдохнула Мэллори. — Вы двое разыграли меня. Я считаю, что вы поступили нечестно.

— Конечно, зато теперь ты в безопасности.

Она забыла, как дышать. Этот человек, кажется, действительно заботится о ней, чего ее родной отец не делал никогда.

Чем охать от восторга, лучше бы вспомнила, что Гейб превратил тебя в нищенку. Необходимо научиться самой заботиться о себе, деточка.

Неправильно расценив ее молчание, Габриэль поднял руку.

— Ты меня не поняла, если подумала, что у меня на уме скабрезные штучки, например, затащить тебя в постель. — Его глаза сверкнули, и в этот раз не от смеха. — По крайней мере, не сегодня.

Мэллори старательно не обращала внимания на жар, охвативший ее тело от его угрозы — или это было обещание? — и сконцентрировалась на вопросах, которые хотела задать ему. Едва она открыла рот, как подошла официантка.

Еда пахла восхитительно. Мэллори тут же осознала три вещи: во-первых, она всегда несла ответственность за то, что делала. Быть взрослым трудно, это значит экономить деньги, искать работу и взвешивать все слова, которые слетают с уст Габриэля. Естественно, мир не закончит свое существование, если она просто расслабится и насладится ужином. Во-вторых, ее гордость не пострадает, если она позволит Гейбу еще одну маленькую победу — пусть оплатит счет. И, наконец, последнее — она оказалась голоднее, чем думала.

Официантка расставила тарелки и удалилась.

Мэллори поспешно воткнула вилку в картофель, положила кусок в рот и зажмурилась от удовольствия.

— Настоящее чудо. — Она ухватила следующий кусок и отправила его в рот прежде, чем заметила, что Гейб не притронулся к своей порции. К ее удивлению, он наблюдал за ней со смешанным чувством удивления, тревоги и еще чего-то, что она не могла понять.

— Рад, что тебе нравится еда, — сухо заметил он, протягивая руку за солонкой.

Это были последние слова, которые они произнесли за ужином.