"Бунтарь без невесты" - читать интересную книгу автора (Ли Кэтрин)

Глава вторая

Теодора пошла к машине, чтобы перенести в дом привезенные с собой продукты, но на обратном пути задержалась. Давняя ее мечта — вернуть тетиному дому былое величие — после встречи с Дэймоном несколько поколебалась.

Фасад был в ужасном состоянии, его не мешало бы покрасить, может быть, даже заменить крышу и поставить новый сточный желоб. Некоторые комнаты заперты, мебель накрыта бумагой и полиэтиленом, окна кое-где заколочены…

Постаравшись подавить волнение, Тея вошла внутрь. Тетя никогда особенно не любила готовить, поэтому Теодора с замиранием сердца гадала, во что же превратилась кухня. Положив пакет с продуктами на разделочный стол, Тея огляделась вокруг и вздохнула с облегчением. Кухня была на удивление чистой и ухоженной. Должно быть, свои последние силы Дора тратила только на те комнаты, которыми регулярно пользовалась.

Большой дубовый стол, предмет антиквариата, который тетя отремонтировала много лет назад, просто блестел. Медные покрытия разделочных столов и отделка около мойки немного потускнели, но сияли безукоризненной чистотой. Стеклянные дверцы серванта если и не блестели, то по крайней мере были очищены от отпечатков пальцев. А вишневое дерево сохранило естественный красноватый оттенок.

Покрасив большую часть деревянных предметов в доме, Дора, слава Богу, не тронула кухню.

Оставалось надеяться, что и другие комнаты, которыми пользовалась Дора, — столовая, спальня и мастерская — сохранили первозданный вид. В мастерскую, любимое место тети, лучше заглянуть попозже, при дневном освещении.

Она начала выкладывать продукты. Пожалуй, три верхних этажа также подождут с осмотром. На чердаке всегда водились мыши; теперь они наверняка переселились и на нижние этажи. А в спальню тети Тея просто страшилась зайти.

К тому же предстояло еще позвонить отцу. Взяв пару яиц и зеленый перец для омлета, Тея поняла, что ей совсем не хочется посвящать отца во все подробности теперешнего состояния дома. Она отлично знала, как хорошо отец умеет разубеждать. Поэтому лучше сказать, что она еще не успела осмотреть дом.

Вздохнув, она взялась за телефон.

— Полковник Бёрч, — тут же отозвался Норман.

— Пап, это Тея. Я добралась.

— Ты должна была прибыть гораздо раньше. Там, наверное, уже девять.

Тея решила не признаваться, что не сразу бросилась к телефону.

— Надеюсь, я не разбудила тебя.

— Конечно, нет, Теодора, я же говорил, что дождусь твоего звонка. Челси недавно пошла спать, но просила разбудить ее, как только я поговорю с тобой. — Его голос звучал оживленно, но явно чувствовалось нетерпение. — Как дом? Надеюсь, никакого вандализма? Такое часто случается с пустующими домами.

— Нет, не волнуйся, здесь все в порядке, — успокоила его Тея. — Адвокат сказал, что нанял человека следить за домом.

— Теперь, когда ты увидела дом, сколько, тебе кажется, можно за него получить? — не сдержал своего нетерпения Норман.

Тея сжала зубы.

— Я не знаю. Говорю же, я только…

— Да, конечно, — перебил ее Норман. — Но ведь нетрудно заметить, в каком он состоянии.

— Чтобы подготовить его к продаже, нужно будет проделать огромную работу, — Тея попыталась уклониться от прямого ответа. — Сейчас уже почти стемнело, и я не смогла его тщательно осмотреть. Но уже ясно, что понадобится реконструкция.

— Жаль, — в голосе Нормана не прозвучало и капли жалости. — Тогда будет проще снести его и продать землю.

— Снести? — Тея была шокирована. — Снести дом тети Доры? Отец, я люблю этот…

— Теодора! — Норман быстро прервал ее протесты. — Постарайся не впадать в сентиментальность. Я так и знал, что не стоит отпускать тебя туда одну, зря ты меня разубедила. Только не говори, что ты опять подумываешь о своем отеле! — воскликнул он с отвращением. — Моя дочь — хозяйка гостиницы! Фу! Может, мне стоит вылететь и помочь тебе принять решение?

Отлично зная своего отца, Теодора нисколько не сомневалась, что он способен сесть на следующий же самолет.

— Нет, отец, спасибо. — Она не смогла удержаться от улыбки, представив, как Дэймон в доспехах из черной кожи, сойдя с мотоцикла, приветствует ее отца, упакованного в официальный костюм, белую рубашку и галстук. — Просто я действительно не могу дать оценку дому за несколько минут. И не забывай, это все-таки памятник архитектуры. Возможно, удастся ограничиться минимальными вложениями. Рынок недвижимости здесь, по-моему, переполнен.

Теодоре было неприятно говорить о доме Доры как о дополнении к банковскому счету. Но ни в коем случае нельзя допустить, чтобы сюда вылетел отец. Она не сможет так смело отстаивать свое мнение в его присутствии, особенно если он захватит с собой Челси.

— Отлично, — неохотно согласился Норман. — И помни, ключевое слово здесь — минимальные вложения — вложения денег, времени и твоих усилий. Не принимай все это слишком близко к сердцу, Теодора. Поменьше чувствительности.

— Ты прав, отец. — Тея готова была согласиться с чем угодно, лишь бы прекратить этот разговор.

Она не врала отцу с трех лет. И теперь делала нечеловеческие усилия, чтобы не прибегать ко лжи. Если ей удастся начать реставрацию до того, как он узнает о ее планах и примчится, чтобы отговорить ее, то у нее появятся несколько очков форы. И тогда будет гораздо легче спорить с ним при личной встрече.

— Оглашение завещания назначено на завтра?

— Да, папа.

— Позвони мне после этого — интересно, что мы имеем.

Мы? Теодоре хотелось заплакать. Разве ты получил письмо от адвоката Доры?

— Да, отец.

— Я скажу Джей Пи, что ты шлешь ему привет, — тоном, не терпящим возражений, добавил Норман и повесил трубку, как обычно, не попрощавшись.

Привет! Вот еще! Единственное, что я хотела бы послать этому куску вяленого мяса, так это кирпич, — думала Тея, заканчивая приготовление омлета.

Из всех претендентов на ее руку Джей Пи Кроуфорд был наихудшим, но отец к нему благоволил. А может, он благоволил к его фамильной брокерской фирме? Впрочем, какая разница: фирма и Джей Пи были неразделимы. Джей Пи все разговоры сводил к своей персоне и своим деньгам.

Но самым ужасным было то, что от малейшего его касания все ее тело покрывалось мурашками, словно к ней прикоснулся спрут. Ничего этого Джей Пи не замечал. Даже этот ужасный Дэймон Фри не мог сравниться с ним по… Тея никак не могла придумать подходящее слово, чтобы описать свое отвращение.

Хотя, надо признать, Джей Пи оказал ей немалую услугу.

Разве хватило бы у нее духу бросить вызов отцу, оставить работу и кинуться в погоню за призрачной мечтой, если бы над душой у нее не висел Джей Пи Кроуфорд? Независимость стала для нее во сто крат привлекательней, когда она осознала, что отец серьезно намеревается выдать ее за этого самодовольного идиота.

После ужина Тея включила люстры, которые должны были освещать широкую элегантную лестницу на второй этаж. Но большинство лампочек перегорели, поэтому верхние ступеньки так и остались погруженными во тьму.

Заглянув в тетину гостиную, она сочла ее вполне обитаемой, а мысль заночевать на старом кожаном диване совсем не показалась абсурдной. Немного поколебавшись, решила перегореть еще одна лампочка, поэтому Тея окончательно раздумала подниматься наверх, а зубы почистила над раковиной в кухне. К тому времени, когда ей понадобилась косметичка с туалетными принадлежностями, она настолько хотела спать, что ее не пугали даже бугры на старом диване.

Через несколько минут она и вправду уже спала. Но спустя еще несколько минут проснулась. Старый дом издавал столько непривычных звуков, что Тея то и дело пробуждалась, вслушиваясь в различные скрипы и трески, которые почему-то напоминали ей звук, издаваемый мотоциклом Дэймона. В полночь мелодия старых дедушкиных часов, которые тетя починила и вмонтировала в углу холла, окончательно разбудила ее.

В отчаянии Тея зажгла электричество и достала из сумки бухгалтерскую книгу. Ее веки тяжело опустились, только когда розовый свет начал показываться из-за гор на востоке.

Тея проснулась от громкого стука — кто-то дубасил в дверь. Она резко вскочила с дивана и в растерянности огляделась вокруг. Сквозь окна лился теплый солнечный свет.

Схватив халат и на пути к двери закутываясь в него, она осторожно спросила:

— Кто там?

— Черт возьми, а ты как думаешь? — Дэймона было отлично слышно даже сквозь толстую деревянную дверь. — Никто же не знает, что ты здесь. Кроме Силаса Торнтона, который и послал меня разведать, что с тобой случилось. — Он с силой задергал дверную ручку. — Ты собираешься открывать эту проклятую дверь? За семьдесят лет Дора ее не заперла ни разу.

Тея потуже затянула пояс халата и впустила его.

— Извини, проспала. Не могла заснуть до рассвета.

Многозначительно улыбнувшись, он поинтересовался:

— Что же мешало тебе уснуть? Дора бродила по замку?

— Не надо острить, Дэймон. Просто я не привыкла к звукам старого дома.

Во всем его виде читалось нетерпение.

— Ладно. Я подожду тебя, и мы вместе поедем в офис Силаса. — Окинув ее взглядом, он спросил: — Сколько тебе понадобится, чтобы собраться?

— Поедем? — спросила она, нервно сглатывая слюну. — На твоем мотоцикле?

Его усмешка напомнила ей о том, что с ним надо быть настороже.

— Я на машине, еду с работы. Одевайся, а я позвоню Силасу, скажу, что мы выезжаем.

Тея недовольно поморщилась.

— Я даже не успела выпить кофе.

— У меня в машине есть термос, — его терпение было на исходе.

Тея повернулась и направилась в гостиную.

— Ванная наверху.

— Надо же мне взять вещи, — ответила она. Возвращаясь назад с косметичкой и туалетными принадлежностями, она чуть не врезалась в Дэймона. Расставив ноги и подбоченясь, он стоял, загораживая своим огромным телом дверной проем.

— Ты спала в гостиной? — Его губы не улыбались, но темные глаза хитро искрились.

— Да, представь себе, — спокойно ответила она. — Я не отважилась спать в тетиной спальне, кроме того, было слишком поздно…

— Ага, — перебил Дэймон, рассмеявшись. — Испугалась зайти в ее комнату в темноте? Ты что, веришь в духов?

— Нет, Дэймон…

Он наконец отступил в сторону.

— Ладно-ладно, иди в душ, не бойся. Насколько мне известно, призраки мыться не любят.

— Мистер Фри, — произнесла она, высоко подняв голову, — вы самый нахальный тип, которого я когда-либо видела. Я буду вам весьма признательна, если вы подождете меня на улице. Это совершенно неприлично, что вы…

— Если ты поспешишь подняться наверх, то я дам тебе десять минут на сборы.

— Десять минут? — пискнула она. — Мне нужно не меньше сорока пяти.

Дэймон застонал.

— Я боялся, что ты скажешь что-нибудь в этом роде, — он почесал затылок. — Ладно, я вернусь через час.

Как только за его широкой спиной закрылась дверь, Тея с шумом вздохнула. Несносный тип. Непонятно, что в нем так сильно нравилось Доре. Конечно, Дэймон вряд ли третировал Дору так же, как ее, но все равно…

От одного вида этого человека Тея становилась неестественно нервной. И дело не только в неприятных воспоминаниях, связанных с ним. Темные глаза, низкий голос, черные волосы… слишком много мышц и слишком мало такта. Как раз тот тип мужчин, которых выбирала в мужья ее мать. По крайней мере после того, как оставила Нормана.

Разумеется, ему наплевать на манеры, которым Тея училась не один год, чтобы освоиться в деловой среде. Но это еще куда ни шло. Каждый раз, когда Дэймон уходил, у нее оставалось чувство, словно она пережила стихийное бедствие… шторм, битву. Возможно, именно это взбадривало тетю, помогало ей быть молодой, Теодору же его непредсказуемость утомляла. Хорошо хоть, что ему хватило такта оставить ее на час одну, а не бродить по холлу, пока она моется… голая.

Разумеется, голая, подумала она, включая горячую воду. Как же еще можно мыться? Но почему-то одна мысль об этом темноволосом мужчине заставила Тею остро осознать, что ее рубашка и пеньюар уже остались на крючке ванной двери.

Вернувшись в гостиную, чтобы одеться, она, к своему удивлению, услышала, как дедушкины часы пробили полдень. Видимо, Дора так настроила часы, чтобы они били только в двенадцать, — этого было ей вполне достаточно, чтобы ориентироваться во времени. Проспала почти до полудня! Отец и Челси были бы в ужасе…

На этот раз Дэймон решил не утруждать себя и вошел без стука. Он просто открыл дверь и заорал:

— Ты готова? Силас ждет нас через пятнадцать минут.

Подавив раздражение, Тея вышла из комнаты.

— Дэймон, правда: гораздо удобнее будет, если я поеду на своей машине. Тогда тебе не придется завозить меня обратно.

— Меня это не затруднит, — возразил он, и Тея заметила, как он напрягся, из последних сил сохраняя терпение.

— Дэймон, я отлично…

— Слушай, Преббл, я кое-что обещал твоей тете. Ты, конечно, можешь здесь стоять и спорить со мной, но, когда попадешь в офис Силаса и поймешь, что тебе зачитывают, тебе станет очень горько.

Тея неуверенно вздохнула.

— Да, ты наверняка прав.

— Вот именно. — Он открыл дверь и пропустил ее вперед. — Дора знала, что так все и будет. Она… предложила, чтобы я на несколько часов забыл про свои обиды, сделал ей это последнее одолжение. И я обязательно исполню ее последнюю просьбу.

Уже на нижней ступеньке Тея повернулась к нему:

— Я не… не просто… одолжение… Я могу…

Дэймон ладонью коснулся ее спины и настойчиво подтолкнул к машине.

— Садись.

Она поспешила исполнить приказание, лишь бы избежать прикосновения его большой теплой ладони. Большая, теплая, мужская ладонь. Тея резко дернула за ручку дверцы и залезла внутрь, ругая себя за дурацкие мысли.

Дэймон забрался на водительское место.

— Пристегивайся быстрее, мы опаздываем.

Офис Силаса Торнтона напоминал эпоху газовых фонарей. По дороге Дэймон объяснил ей, что несколько лет назад Дора реставрировала для Силаса старинный стол, и он ему так сильно понравился, что он решил все помещение обставить в старинном стиле. Впрочем, по сравнению с тетиной работой остальные вещи казались не очень удачными подделками.

Сам Силас в светлом костюме тоже не очень вязался с атмосферой офиса.

— Примите мои соболезнования, — произнес адвокат, сжимая руку Теодоры.

Дэймон пробормотал что-то нечленораздельное и упал в одно из кресел перед столом Торнтона. Силас осуждающе взглянул на него и предложил Tee другое кресло.

Взяв в руки голубую папку с документами, он торжественно произнес:

— Сейчас я оглашу завещание Доры слово в слово, но прежде хочу объяснить вам некоторые детали.

Тея задумчиво провела пальцем по стеганой поверхности подлокотника. Дэймон оказался прав. Все это действительно причиняло ей боль, и было бы лучше, если бы Силас просто зачитал завещание.

— Я уверена, что и так пойму, мистер Торнтон.

Надев очки в тонкой оправе, он возразил:

— Не сомневаюсь, но все же позвольте мне сказать пару слов. Дело в том, что Дора составила завещание несколько лет назад, когда она находилась в… лучшем положении.

Тея покусывала нижнюю губу, сдерживая внезапно подступившие слезы.

— Ну почему она не дала мне знать? Я бы тут же приехала. Наша семья обязательно помогла бы…

Дэймон пробормотал что-то, явно выражавшее сомнение.

— Да, помогла бы, — настаивала Тея.

Чтобы пресечь их спор, Силас поднял руку.

— Я знаю. Дора тоже знала, но не хотела обращаться за помощью. — Адвокат кашлянул. — Я управляю делами вашей тети уже много лет и…

Дэймон хрюкнул в знак согласия.

— Дора терпеть не могла, когда что-то делалось против ее воли.

Тея печально кивнула, мысленно восхищаясь силой тетиного характера.

Силас продолжал:

— За последние несколько лет она потерпела несколько… финансовых неудач.

Тея пристально взглянула на адвоката.

— Я бухгалтер, мистер Торнтон. Вы можете не говорить со мной… — тут она заметила, что лицо Дэймона обрело каменную неподвижность, — с нами так, будто мы профаны.

— Хорошо. Итак, пять лет назад, как раз в то время, когда она писала завещание, Дора передала значительную сумму — сто тысяч долларов, если быть точным, — организации, занимавшейся основанием приютов для женщин, и пообещала передать им еще столько же после своей смерти. Год спустя они получили от нее еще сто пятьдесят тысяч.

— Это же четверть миллиона, не считая посмертного дара, — заметила Тея.

— Да, но когда она писала завещание, ее состояние оценивалось в миллион долларов.

— Миллион! — изумилась Тея. — Но почему же тогда она так запустила дом?

— Как раз дом и земля, на которой он стоит, и составляли большую часть ее состояния, — объяснил Силас. — Особенно возросла цена земли, когда началось столь активное строительство в наших местах. Холмистое предгорье и озеро… их стоимость увеличивается каждый год. Правда, земля остается неликвидным объектом. После своего последнего дара приюту Дора стала реже проводить антикварные аукционы. И одновременно упали в цене некоторые из ее акций.

— Я знаю, что такое ликвидность, мистер Торнтон. — Тея посмотрела на Дэймона, но он не шевельнул ни одним мускулом, а затем снова на Силаса. — Надеюсь, вы не думаете, что меня волнует размер наследства?

— Может, и нет, мисс Бёрч, но сто тысяч, которые еще надо выплатить приюту, составляют большую часть актива оставшегося имущества. — Он посмотрел на нее поверх очков. — Она всегда сопереживала несчастным женщинам, оказавшимся в одиночестве, да еще с ребенком на руках.

— Знаю, — согласилась Тея. — Она так и не смогла забыть, что испытала в молодые годы. Даже после смерти дочери…

— Когда в прошлом году я объяснил ей, что ее материальное положение изменилось, Дора не стала писать новое завещание, — продолжал Силас. — Но сделала приписку к старому завещанию, изменив его по трем пунктам. Во-первых, назначила тебя, Дэймон, управляющим своего имущества.

«У-гу» — было единственным звуком, который издал Дэймон.

Все это время он тихо сидел в кресле, будто хотел, чтобы Тея забыла о его присутствии. Но даже молча Дэймон излучал столько силы и энергии, что она никак не могла расслабиться.

— Надо сказать, это несколько удивило меня, — сказал Силас, — но я не смог отговорить ее от такого решения. Во-вторых, она распорядилась, чтобы ее посмертный дар зависел от вашего согласия, мисс Бёрч. Если же вы предпочитаете потратить деньги на восстановление дома…

— О, разумеется, я не собираюсь отбирать деньги у несчастных женщин, — сразу заверила его Тея.

— Отлично, теперь, когда вы все поняли, я оглашу завещание.

Он начал читать сухим, монотонным голосом, стараясь не выдавать своих чувств к покойной. Дора делала небольшой дар городской библиотеке Пайн-Бьюта, подарок должен был получить также ее любимый друг — Дэймон Раннинг Бэа note 2 Фри, а остальная часть состояния переходила к любимой племяннице и тезке Теодоре Преббл Бёрч.

Отдельно Дора написала письмо Дэймону и просила Силаса зачитать его до того, как он назовет общую сумму наследства, которая также была изменена в приписке. Боковым зрением Тея заметила, как побелели пальцы Дэймона, сжимающие подлокотники кресла.

«Дорогой Дэймон! — читал Силас. — Пожалуйста, пойми, что эти деньги твои. Ты можешь потратить их на пиво, на мотоциклы, на отпуск, женщин, вложить их во что-нибудь, раздарить их… Все, что ты захочешь, дорогой.

Ты, конечно, догадаешься сразу, на что я хотела бы пустить эту сумму, но я не настолько выжила из ума, чтобы ожидать, что ты действительно сделаешь это. Это только мечта. Поверь, Дэймон, я ни о чем не прошу. Если ты не осознаешь — как осознала я — пользу, которую это может принести тебе, забудь о письме совсем. Твоя дружба, Дэймон, столько значила для меня, что я не смогу выразить это словами. Большое спасибо тебе за все, в том числе и за то, что ты сегодня привез сюда Тею, а я уверена, что ты сделал это ради меня. С любовью, Теодора Преббл».

Интересно, что сломается раньше — пальцы Дэймона или подлокотники? — подумала Тея. Неожиданно он вскочил на ноги и закричал:

— Нет! — И направился к двери, намереваясь уйти, но резко повернулся. — Нет, черт возьми, нет! — Он погрозил кулаком Силасу. — Не говорите мне ничего. Будь она проклята! Эта хитрая, подлая старуха!

Тея ошеломленно взирала на все это, раскрыв рот от изумления. Что случилось с Дэймоном? Что он так раскричался?

Силас же был почти не удивлен.

— А ты не хочешь узнать, сколько…

— Я знаю сколько. Она оставляет мне сто пятьдесят четыре тысячи семьсот семьдесят шесть долларов, не так ли?

— И восемьдесят четыре цента, — кивнул Силас.

— Нет! — снова завопил Дэймон.

— Нет? — робко переспросила Тея. Неужели это говорит человек, который еще вчера грозился продать весь тетин антиквариат?

Тея была почти уверена, что Силас и Дэймон понимают что-то такое, чего она не знает. Она открыла было рот, чтобы поинтересоваться, но Силас сделал ей знак молчать.

— Дора была очень добра к тебе, Дэймон.

— Черт, она была больше чем просто добра ко мне, и вы знаете это! — Его голос, повышаясь на каждом слове, переходил в крик. — Но я все равно не сделаю этого. Проклятая старая… интриганка!

Силас всем своим видом показывал, как он осуждает Дэймона.

— Но это же ее последняя просьба, а она тебя почти ни о чем не просила. Насколько я понимаю, дающей стороной в ваших отношениях был не ты.

— Только не надо играть на моем чувстве вины, — зарычал Дэймон. — Этим меня не проймешь. — Он сделал заметное усилие, чтобы взять себя в руки. — А я имею право отказаться от них?

Отказаться от ста пятидесяти тысяч долларов? Она уставилась на Дэймона во все глаза.

— Да, — ответил Силас на его вопрос, — тогда эта часть денег присоединится к остальной наследственной массе и составит часть наследства мисс Бёрч. Но Дора по какой-то причине, а может, просто из старческой прихоти, хотела, чтобы они достались именно тебе, — Силас направил указательный палец на Дэймона.

— Хотела, черт возьми! Из старческой прихоти! Вы отлично знаете, зачем она оставила мне эти деньги. А мне это не по душе. — Дэймон распахнул дверь. — Поэтому я отказываюсь от денег вообще!

Силас откинулся в кресле и сплел пальцы.

— Я искренне надеюсь, что Дора не слышит тебя сейчас.

— Нет уж, Силас!.. — прогремел Дэймон с перекошенным от ярости лицом. Затем выражение его изменилось, и он провел рукой по глазам. — Если Дора может слышать нас, — проговорил он уже совершенно спокойным голосом, — она поймет. Гораздо лучше будет, если их возьмет Тея. Она… более достойна. Она сделает то, что хочет Дора.

— Конечно, сделаю, — встряла Тея. — Все, что хочет… хотела Дора. Но, разумеется…

— Ты отлично знаешь, что она не сможет этого сделать, — ядовито перебил Силас, проигнорировав заверения Теи.

Дэймон не отвечал, он просто смотрел на адвоката невидящим взором.

Мысли Теи закружились в бешеном водовороте. Что такое может сделать Дэймон, чего не может она?' Она надеялась, что хотя бы один из них, желательно Силас, прекратит спор и объяснит ей, в чем дело.

Силас выглядел растерянным, но спорить перестал.

— Итак, ты согласен управлять имуществом Доры?

Эмоции вихрем пронеслись по лицу Дэймона, и в результате осталась только грусть.

— Да, черт побери, так и быть, я сделаю это. — И он покинул офис.