"Долгие южные ночи" - читать интересную книгу автора (Макалистер Хэдер)

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Все три Сокровища открыли дверь, когда Кайл подъехал к их дому. В первый момент он подумал, что они намерены воспрепятствовать свиданию.

— Добрый вечер, мистер Стюарт.

— Добрый вечер, миссис Джефферсон… мисс Джефферсон… мисс Опал.

Та хихикнула:

— Ах, мистер Стюарт, вы выглядите так красиво в этом голубом свитере. Клянусь, мое сердце прямо замирает.

— Звучит так, словно вам пора принять лекарство от давления, тетя Опал, — пробормотала мать Мэгги.

Послышались торопливые шаги, и все трое обернулись взглянуть, как Мэгги несется вниз по лестнице.

Но на полпути она увидела их, и сразу ее шаг изменился: с оставшихся ступеней она спускалась очень благопристойно.

Губы Кайла сразу пересохли. Он ждал эту единственную женщину… нет, ей нужно вернуться наверх и срочно сменить свою тонкую черную юбку… Он оглянулся на старших женщин: не заметил ли кто из них, как подействовал на него вид ее ног?

И покрылся испариной, убежденный, что эти три женщины могли прочесть его мысли.

Мэгги была уже рядом, пахнущая свежестью, но с видом разгоряченным и беспокойным. Она порозовела, улыбнулась ему, потом Сокровищам.

— Магнолия, выключи, пожалуйста, свет на крыльце, когда вернешься домой. — Перл, пока говорила, смотрела прямо в глаза Кайлу.

Послание было принято:

— Я не слишком поздно ее отпущу.

— О, не надо портить ваш вечер, — сказала Опал. — Я наверняка буду уже спать, когда ты вернешься, Мэгги.

— Мы ложимся засветло, — присоединилась Руби, тоже глядя на Кайла.

Мэгги перебросила сумочку через плечо и взяла его под руку:

— Идем?

Кайл, чувствуя себя похитителем юной девственницы, открыл перед ней дверь.

— Вам каждый раз устраивают такие проводы перед свиданием? — спросил Кайл на улице.

— Когда я училась в школе, было еще хуже: они допрашивали каждого мальчика, осмелившегося пригласить меня куда-нибудь. Поэтому отваживались не многие.

Засмеявшись, он распахнул перед ней дверцу машины:

— Меня уже допросили.

— Так вам и надо.

— Я не против, — ответил он и тронул машину. — Понятно, что они так поступают, заботясь о вас.

— А я забочусь о них. В противном случае я не вернулась бы домой.

Должно быть, для нее было немалым разочарованием вернуться к такому замкнутому образу жизни после того, как она пожила самостоятельно, подумал Кайл.

— Вы удивительная женщина, Мэгги.

— Потому что забочусь о своей семье? А какой женщиной я была бы, если бы этого не делала?

— Удивительно, как вы заботитесь о них, предпочитая выпрыгнуть из окна, чем оказать открытое неповиновение бабушке. Ну, надеюсь, они не доставят вам слишком много хлопот из-за того, что вы вышли со мной. Потому что сегодня вечером эти хлопоты намерен доставить вам я.

Мэгги засмеялась. Когда он вопросительно взглянул на нее, она засмеялась еще сильнее:

— В этом они вас опередили.

Они поднялись на служебном лифте в пентхаус, и Мэгги было очень приятно, что Кайл волнуется. Он открыл дверь со словами:

— Вот мой дом.

— Славно, — отозвалась она, оглядываясь. — В вашем стиле.

Пентхаус выглядел современно, обставлен был по-мужски скупо и заполнен электроникой. Кое-какие усилия он все-таки приложил: там уже не было баскетбольного кольца и неоновой пивной вывески. Но самое лучшее, что могла бы сказать Мэгги, так это то, что, за исключением вазы с букетом цветов, этого места не касались женские руки.

— Это, может быть, не ваш стиль. — В его голосе слышалась трогательная неуверенность.

Мэгги швырнула свою объемистую сумку на кожаный диван:

— Это именно то, что я ожидала увидеть.

Он улыбнулся, блеснули белые зубы.

Обезоруженная мощным желанием, Мэгги увидела в его глазах отражение собственной страсти. Влечение, всегда существовавшее между ними, сейчас вспыхнуло с новой силой.

Мэгги шла через комнату и не намерена была останавливаться до тех пор, пока не окажется в объятиях Кайла. К черту обед!

Не спеши, тигр!

Он притормозил свои фантазии. Она просто шла через комнату, а он готов был схватить ее в объятья и утащить в свою берлогу.

Впереди достаточно времени. Он обещал ей обед, так что такой ее взгляд мог быть просто результатом голода.

Кайл отвел глаза и сделал жест в сторону бара:

— Бокал вина?

Она заморгала, и он не понял, слышала ли она его. Или он говорил неотчетливо? В голове у него был полный сумбур.

— Вина? — повторил он, старательно произнося слово.

— Да. — Она устроилась на стуле возле бара.

Проглотив комок в горле, он занялся кухней на другой стороне стойки, так и не коснувшись ее. Доставая бутылку из холодильника, он стукнул ее о край дверцы. То же произошло с бокалами, которые звякнули, когда он переставлял их с деревянного подноса. Ему явно следовало взять себя в руки.

Потом он совершил ошибку, встретившись с ней глазами. Но ведь невозможно сидеть за общим столом и не встретиться глазами с собеседником.

Чем больше он нервничал, тем больше это нравилось Мэгги. Мысль о том, что Кайл приглашал сюда не многих женщин, была ей очень по сердцу. Она чувствовала необъяснимую близость к Кайлу и обнаружила, что думает о вещах, которые никогда прежде не пришли бы ей в голову. Вроде желания сидеть на кожаном диване долго-долго, чтобы тот впитал аромат ее духов и, после того как она уйдет, долго еще напоминал о ней Кайлу, если тому вздумается пригреть на этом диване каких-то других женщин.

Он поставил бокалы на стойку, налил вина и облегченно вздохнул.

Мэгги, подавив улыбку, отхлебнула маленький глоточек.

— А что с обедом? Я не чувствую запаха стряпни.

— О, обед! — Он засмеялся и сунул руки в карманы. — Я всего только начинающий повар и подумал, что можно зажарить несколько бифштексов и запечь картофель в микроволновке.

— Великолепно.

Мужчина-охотник, добывший мясо своей женщине.

Он бросил на нее осторожный взгляд:

— Вы ведь не собираетесь подглядывать за мной, правда?

Мэгги облокотилась на стойку бара:

— Я нахожу, что наблюдение за мужчиной, который готовит для меня обед… возбуждает.

Кайл пристально посмотрел на нее и облизал губы.

— О'кей.

Он оглядел кухню, словно пытался понять, что здесь делает.

Мэгги отпивала вино и с умилением наблюдала за его трогательной суетой.

Он шлепнул два бифштекса на чистую кювету и засунул в печь. Туда же затолкал такие две огромные картофелины, каких Мэгги не приходилось еще видеть, и выставил таймер на три минуты.

— Процесс может занять больше чем три минуты, — заметила она.

— Вы думаете? — серьезно спросил он.

Мэгги кивнула, чувствуя, что с каждым мгновением влюбляется в него все сильнее. Она не могла с уверенностью сказать, когда поняла, что любит его; у нее было такое впечатление, что любовь существовала всегда, просто нужен был какой-то толчок. И похоже, роль спускового механизма сыграли две огромные картофелины. Влюбиться из-за двух картофелин! Ну и ну!

— Не забудьте сначала проткнуть их.

Кончиком ножа он сделал аккуратные точные проколы в кожуре картофеля.

Мэгги могла бы одним прыжком перемахнуть через стойку бара и обвить руками его шею, но вместо этого продолжала пить вино.

— У меня уже сделаны салаты. — Кайл достал из холодильника две миски и понес их на стол.

Мэгги вслед ему повернулась на табурете.

Он поднял глаза и перехватил ее взгляд.

— Мы можем съесть салаты, пока будут готовы бифштексы и картошка, — предложил он.

— О'кей. — Она соскользнула с табурета, прихватив со стойки бара его бокал. — Идите сюда. — Ее пальцы слегка коснулись его.

Он вздрогнул, и часть жидкости выплеснулась ему на руку.

— Кайл, успокойтесь, не надо так нервничать.

— Это не нервы. — Прикрыв глаза, он набрал полную грудь воздуха. — Просто чертовски трудно удержаться от того, чтобы не коснуться вас. Но если я хотя бы только прикоснусь, то уже не остановлюсь. Непросто быть хладнокровным и не попытаться овладеть женщиной, когда принимаешь ее у себя в доме.

— Хладнокровия не чувствуется, — сказала она и подняла руки.

Кайл обнял ее прежде, чем ее руки коснулись его плеч.

— Ох, Мэгги, — вздохнул он, крепко держа ее, — вы здесь уже так долго, а я до сих пор не верю, что вы здесь.

Едва их губы соприкоснулись, Мэгги осознала истинное положение дел: Кайл был единственным. Абсолютно единственным. Уникальным.

Уникальный поднял голову и потянул носом:

— Чем это пахнет? Мясо подгорело?

— Подгоревшее мясо так не пахнет.

Дым они заметили одновременно. Кайл кинулся в кухню и открыл печку. Из нее вырвались клубы дыма.

Вонь была ужасная. Он вытащил кювету, но мясо еще даже не побурело.

Дым продолжал вырываться из жаровни. Кайл выключил микроволновку, а Мэгги включила вентилятор.

Когда дым слегка развеялся, Кайл заглянул внутрь, потом сконфуженно закрыл дверцу.

— Что это?

Он вытащил Мэгги из кухни и открыл двустворчатую стеклянную дверь, которая вела на крошечную террасу.

— Я еще ни разу не пользовался микроволновой печкой.

— Ни разу? — недоверчиво переспросила Мэгги. — За все время, что здесь жили?

Он кивнул:

— Это была пенопластовая набивка вокруг жаровни.

Мэгги прижала руки к губам, но не смогла удержаться от смеха:

— Вы действительно не повар, не так ли?

— Не повар, — согласился он. — Но я старался для вас.

— Ох, Кайл… — Мэгги вздохнула и оперлась на перила террасы.

— Мы можем уйти, если хотите.

Они с Кайлом стояли здесь, на террасе, вдали от любопытных глаз, и весь Джефферсонвиль был у ее ног.

— Не стоит. Когда дым выветрится, вы сможете пожарить бифштексы с молотым перцем и вином на сковороде. Это будет грандиозно. Вы когда-нибудь прежде пользовались духовкой?

— Только чтобы подогреть суп, — признался он, потом поморщился: — Извините меня, Мэгги, этот вечер замышлялся как особенный.

— Он совершенно особенный. Мы вместе… и одни. Этого более чем достаточно для веселья. Разве мы не повеселились?

Мэгги прижалась к нему, и ее пальчики побежали вверх по мягкому хлопчатобумажному свитеру, ловко охватывавшему его подтянутую фигуру.

— Меня тревожат воспоминания… Не освежите мою память?

Кайл перехватил ее пальчики и прижал их к своему сердцу. Мэгги услышала, как глухо оно стучало.

Он ничего не говорил, да и не нужно было. Его глаза все сказали: он хотел ее, и хотел немедленно.

Мэгги тонула в его взгляде. Она обнаружила тепло там, где боялась увидеть прохладу.

Потом Кайл склонил голову и поцеловал ей руку. Переплетя свои пальцы с ее пальцами, он повлек ее снова в квартиру. Когда они проходили мимо кожаного дивана, она подцепила свою сумочку.

Легкое прикосновение ее руки было почти непереносимо. Он действительно чувствовал головокружение, когда они направились в спальню.

Пытаясь восстановить контроль над собой, он начал вычислять в уме квадратные корни. Из девяти — слишком легко. Из двенадцати… три целых и четыре, шесть, четыре, один…

Они добрались до дверей спальни. Почему он прежде не замечал, что его постель выглядит так нелепо? И она, и сигнальная панель на стене у изголовья сразу привлекали внимание, и вообще все вещи выглядели будто электронное оборудование для контроля за сном.

Свечи — а он купил их целую дюжину — не делали это место романтическим, но в любом случае он собирался зажечь их и надеялся, что запах ванили перебьет вонь от сгоревшего пластика.

Кайл хотел открыть ящик ночного столика, чтобы достать спички, но ящик заело. Он дернул сильнее — ящик вылетел и вместе со всем содержимым брякнулся на пол. У ног Мэгги переливалась упаковочная фольга презервативов.

Спокойно, Стюарт! Он и так допустил несколько проколов с этими кондомами. Любой парень, выходя из дома, мог бы иметь в кармане одну такую штучку, но не две. Одна могла бы выглядеть как счастливая находка, а две вызвали бы вопросы.

Ночной же столик — другое дело. Но даже для ящичка ночного столика такое количество было слишком. Три было бы правильным числом. Три — это было и спокойно, и шикарно. Одним словом, современно.

Но целый ящик, набитый подобными «посланиями»! Кайл не хотел даже думать о впечатлении, которое это произведет на Мэгги. И почему он не купил дополнительное оборудование в ванную!

— Вот здорово! Думаю, тебе удалось отыскать пару марок, которых нет у меня, — сказала она, ткнув кипу носком туфельки.

— Что?

Она молча открыла сумочку и перевернула ее вверх дном.

Водопад презервативов плеснулся в общую кучу возле ее ног; словно планктон в ночном океане, смутно светилась пара флюоресцирующих презервативов.

— Полагаю, пора объясниться насчет проклятия, лежащего на моей семье: оно связано с голубоглазыми янки, — сказала она.

У него тоже голубые глаза, и он тоже с Севера.

— Проклятия?

Она указала на пол, и оба, наклонившись, собрали кондомы. Мэгги забросила в ящик свои вместе с его, заметил Кайл с одобрением.

— Я рассказывала, что мои отец и дед были голубоглазыми янки. Опал влюбилась в такого же.

— Разве это плохо? — спросил Кайл. В конце концов, он всегда мог приобрести цветные контактные линзы.

— Одно очевидно: это всегда плодотворно. — Она встала. — Мне эти штучки были даны затем, чтобы попытаться порвать с традицией.

— Кем? — Кайл пристраивал ящик обратно в столик.

— Самые разукрашенные — от Опал, остальные дали мне мать и бабушка.

Итак, всем было известно, что стояло на повестке сегодняшнего вечера. Ничего удивительного, что они подвергли его такому странному досмотру.

Он нашел спички и осторожно затолкал ящик.

— Они более либеральны, чем я предполагал.

— Думаю, просто практичны.

Настроение испарилось. Нужно что-то делать. Чиркнув спичкой, он зажег несколько свечей на ночном столике, затем взглянул на Мэгги.

Она пристально смотрела в потолок:

— Это… зеркало?

— Световой люк. — Кайл нажал клавишу на панели над изголовьем, и темная крыша на потолке заскользила в сторону, открывая ночное небо.

Она почти задохнулась: тени от пламени свечи танцевали на стенах комнаты; звезды мерцали над ними.

— Это самая фантастическая вещь, какую я когда-либо видела.

— Вы считаете?

— И эти свечи… — она вздохнула. — Великолепно!

Мэгги скользнула пальцами по щекам и плечам Кайла, и он закрыл глаза, наслаждаясь ощущениями. Потом она поднялась на цыпочки и поцеловала его горло и подбородок.

— Ох, Мэгги…

Он совершенно терял контроль над собой, хотя еще недавно был твердо уверен, что сумеет держать себя в руках. Погрузив руки в ее волосы, он удерживал ее лицо и целовал, перескакивая через знакомые места и задерживаясь на неизведанных. И хотел бы, чтобы неизведанное никогда не кончалось.

Скользнув руками вниз по ее спине, он крепко прижал к себе ее бедра и покачнулся.

Ее стон возле его губ привел его в чувство.

Одежда, мешает одежда.

Его пальцы отыскали молнию и дернули.

Ничего не произошло. Точнее, произошло, но не то, чего он ждал.

Мэгги вырвалась из его рук, распустила молнию и, сбросив туфли, качнула бедрами. Юбка волнами опустилась вокруг ее ног.

Как она качнула бедрами!

Колени Кайла дрогнули, и он тяжело осел на кровать.

При этом его лицо оказалось почти возле макушки Мэгги.

Его руки ощутили мелкую дрожь, будто коснулись электрического поля, пульсирующего вокруг ее головы.

— Ты так прекрасна, — прошептал он.

— Ты собираешься прикоснуться ко мне? — спросила она.

— Нет. — Он проглотил комок в горле и взял ее за руки. — Не на пару минут. — Корень квадратный из двух… одна целая и один, четыре, один, четыре…

Она придвинулась на один шаг, и его дыхание прервалось.

Потом она встала на колени, и он подумал, что у него будет инфаркт, но она только сняла с него туфли и носки.

Ее волосы накрыли его ноги.

Он взял себя в руки и начал считать всерьез. Корень квадратный из… двадцати:

— Четыре целых, четыре…

— Что ты сказал?

Он неуверенно улыбнулся:

— Действительно, четыре и четыре. Это неважно.

Она была озадачена.

— Я только что страшно хотел тебя, — просто признался он, — а мне хотелось бы, чтобы и ты хотела меня так же.

Ее пальцы трудились над его ремнем.

— Так и есть.

Он не сомневался, что ни один мужчина никогда не желал так страстно женщину, как он желал ее.

Волна нежности окатила его.

В свете свечей он был золотистым.

И он страстно желал ее.

Но и она хотела его так же страстно.

Кайл сдернул простыни, обнял Мэгги и посадил ее на кровать.

Прикосновения его рук воспламеняли сердце, которое она и так всегда чувствовала, когда он был рядом, и на этот раз она не хотела, чтобы это пламя вдруг угасло. Она позволила бы довести свое сердце до белого каления, а потом пусть потихоньку умирает до той поры, пока в следующий раз Кайл снова не разожжет этот костер.

Он растянулся рядом с ней, опираясь на локти.

— Как приятно! — произнес он, и голос его был сродни наждаку. Пальцем он медленно потянул за конец шнура дорогого бра, которое тоже купил только сегодня.

Его ищущие пальцы нашли крючок, спрятанный за крошечным атласным бантиком. Ласковое движение, и он отстегнулся.

Рот Мэгги пересох, когда он отодвинул кружева.

— Ох, Мэгги!

Он смотрел на нее с таким восторгом и благоговением, что она почувствовала себя самой прекрасной, самой желанной женщиной на свете.

Он прижался к ее губам в опаляющем поцелуе.

Пламя разгоралось слишком быстро. Мэгги прервала поцелуй, вздохнула, не отводя лица, и положила ладони на его грудь. Густые, упругие мужские волосы. Она целовала их, снижаясь и вдыхая аромат его кожи. Кайл вцепился в ее плечи.

— Пять и четыре, — прохрипел он. — Что?

— Корень квадратный… Я вычисляю квадратные корни.

— Зачем?

— Затем, что ты сводишь меня с ума, вот зачем!

— А может быть, ты попробуешь свести с ума меня?

Он вдруг опрокинул ее навзничь, быстро и ловко, так что она даже не успела понять, что он собирается делать.

— Кайл…

Остальные ее слова он поймал своими губами, продолжая ласкать ее.

И температура еще повысилась.

Мэгги ощущала себя судьбой Кайла, как Кайл был ее судьбой.

А потом она перестала соображать вообще.

Губы и руки Кайла были везде, касаясь, поглаживая, целуя.

— Кайл, — простонала она, и он открыл ящик ночного столика.

Над головой было ночное небо Джорджии, и, когда Кайл мгновением позже повернулся, звезды стали обрамлением его лица.

Он сплел свои пальцы с ее пальцами.

Их взгляды встретились, когда он входил в ее тело. У обоих прервалось дыхание.

Они слились воедино, спаянные ее зноем. Ей казалось, что этот зной, окружая их обоих, простирался и за пределы комнаты.

Пламя, охватившее Мэгги, достигло адского накала и продолжало нарастать с каждым ее прерывистым вздохом, пока она не смогла больше дышать, пока она не позволила зною и страсти поглотить ее полностью…

Когда Мэгги открыла глаза, то увидела, что Кайл все еще наблюдает за ней, а губы его шевелятся.

Прежде чем он склонил голову и поцеловал ее, она отчетливо услышала «девять», и тут же он, содрогнувшись, приподнялся над ней.

Мэгги прижала его к себе, чувствуя и силу, и слабость, и глубокое женское удовлетворение.

— Ох, Мэгги. — Он вздохнул и ткнулся в ее шею.

Она справилась с дрожащим смехом.

— Что это за девять? Было определенно десять.

— Ничего не десять. Это тебе не таблица. — Легко касаясь, он поцеловал ее подбородок и поднял голову. — Знаешь, я понимаю, что это может звучать как хвастовство, но могу поклясться, что такого со мной еще не было.

Конечно, нет: судьба — не круглая дура.