"Святая невинность" - читать интересную книгу автора (Келли Элисон)

Глава третья

Со стороны Тихого океана дул по-зимнему прохладный, приятно бодрящий ветерок. Именно этот ветер пробудил в душе Бретта массу воспоминаний о давно ушедших днях. Снова захотелось стать десятилетним сорванцом, готовым поймать первую подвернувшуюся волну. Казалось, еще вчера он был беззаботным парнишкой на доске для серфинга, размышлял Бретт, взбираясь по крутым ступенькам, ведущим с пляжа на аккуратную, поросшую зеленой травой площадку, так любимую его мамой. Она ласково называла ее своим задним двориком.

Проснувшись рано утром, Бретт безошибочно уловил идеально подходящие для серфинга крутые волны. Этого было достаточно, чтобы вызвать у него непреодолимое желание схватить свой серфер и поймать первую понравившуюся волну. Но уже через двадцать минут его запал стих. Было непонятно, что заставило Бретта отказаться от задуманного: солидный возраст, или холодная погода, или, может быть, слишком ветхий водонепроницаемый костюм.

Задумавшись, он не заметил, что теребит в руках забавного игрушечного зверька, которого подобрал в спальне Джоанны. Бретт рассмеялся и поставил его у стенки прачечной. И тогда он понял, что сделал правильный выбор, вернувшись домой. Дело, конечно, было не только в серфинге, этим он мог заниматься и в Калифорнии, что и делал время от времени. А в том, что всю оставшуюся часть жизни Бретт мечтал радоваться восходу солнца над безбрежным Тихим океаном, а не провожать его последние лучи. Именно по этому он все время тосковал на чужбине.

Окончательно отказавшись от серфинга, Бретт начал расстегивать молнию своего старенького водонепроницаемого костюма. Но не успел он дойти до половины, как услышал оглушительный вопль за спиной.

— О Боже, Джоанна! Я чуть не умер. Скажи, ты что, любительница таких пакостей? — заикаясь, проговорил Бретт.

— Я… я просто хотела воспользоваться стиральной машиной, вот и все. Я понятия не имела, что ты здесь, — запинаясь и краснея, бормотала Джоанна, судорожно прижимая к груди тазик с постельным бельем. — Ну, это неважно. Я не спешу, приду потом.

— Постой, не убегай. Не знаю, что тебе про меня наговорили, но я не кусаюсь. — Бретт схватил ее за руку, с трудом сдерживая улыбку, видя, как белоснежное лицо Джоанны становится ярко-пунцовым. — Знаешь, сейчас цвет твоей кожи как нельзя лучше гармонирует с твоими красненькими глазками, — съязвил он.

Лицо девушки побагровело еще сильнее. Это случалось с ней всякий раз, когда Бретт оказывался рядом.

— Скажи мне лучше, как ты себя чувствуешь после вчерашнего, только не говори, что отлично, я все равно не поверю, — усмехнулся он.

Джоанна что-то невнятно пробормотала.

«Эта красотка, верно, не помнит, как еще вчера без зазрения совести демонстрировала свою обнаженную грудь!» — подумал Бретт, вспомнив, как он, с трудом борясь с искушением, старался не смотреть на эти аппетитные упругие груди. Но другого выхода у него тогда, пожалуй, и не было. Поступи он иначе, бедная девушка наверняка бы заболела. И Бретт решил действовать как настоящий мужчина. Он быстро стянул с нее мокрую, прилипшую одежду, стараясь сделать это как можно быстрее, но, несмотря на все усилия, образ ее соблазнительных грудей будоражил его воображение добрую часть ночи…

— Понимаешь… мне жаль, но я плохо помню, что было со мной вчера… Все было как в тумане… Спасибо, что не оставил меня, хотя представляю, как отвратительно видеть женщину в таком состоянии…

— Послушай, малыш, вчера ты, конечно, перебрала, да и похмелье, наверно, было не из легких.

Джоанна застыла как статуя и, словно выброшенная на берег рыба, в течение нескольких секунд жадно глотала воздух, потом, справившись с собой, выкрикнула тоном человека, незаслуженно обвиненного во лжи:

— Это неправда, я не пила вчера!

Бретт снисходительно ухмыльнулся и сказал:

— Да будет тебе, дорогуша, если бы вчера у тебя взяли анализ на алкоголь в крови, то можешь не сомневаться, результат был бы положительный.

— Я не пила ничего крепче пунша с колой, — не унималась Джоанна!

Умиляясь способностью Джоанны так убедительно лгать, Бретт даже не потрудился скрыть сарказм:

— Что ж, может, похмелья у тебя нет, но видок… прямо скажем, неважнецкий.

Стеснительность Джоанны внезапно растаяла, как дым в облаках. Перед Бреттом стояла уверенная в своей правоте очаровательная молодая девушка.

— Я понятия не имею, что такое похмелье, и никогда не напивалась, а если и выгляжу немного бледной, то только потому, что вчера промокла и слегка захворала.

Слушая ее, Бретт чувствовал, что она говорит искренне, но нельзя же быть до такой степени наивной… Черт возьми, да ее ведь нельзя одну выпускать на улицу, если она действительно верит, что ее состояние вызвано простудой!

— Захворала, говоришь, да? А температура есть? — по-дружески поинтересовался Бретт.

— Нет, сейчас уже нет, наверно. Сбила аспирином.

— Ах, аспирин, понимаю А головка все же немного побаливала, верно?

Джоанна поморщилась:

— Ну, немного — это мягко сказано, скорей…

— Твой череп изнутри раскалывался на части, — закончил за нее Бретт тоном знатока. — А уж каждый раз, когда кто-то повышает голос или хлопает дверь, тебе кажется, что на твои мозги обрушился отбойный молоток, верно?

Джоанна удивленно заморгала пушистыми черными ресницами, и в ее бирюзовых глазах мелькнуло недоверие.

— Да… пожалуй, это очень похоже, — протянула она.

Бретт, довольный собой, кивнул и беспощадно продолжал расставлять точки над «i»:

— А во рту такой противный привкус и песок скрипит на зубах, хотя я не сомневаюсь, что зубы ты чистила раза четыре, да? И в желудке постоянно бурчит, а одна только мысль о еде заставляет его корчиться в ужасных муках.

— Так это и есть похмелье?

— Боюсь, что так, детка. Я знаю, тебя это мало утешит, но ты не первая и не последняя жертва.

— Знаешь, а ведь ты не прав. Мой желудок чувствует себя совсем иначе, — сказала Джоанна.

— Тогда у тебя так называемые стальные кишки, — произнес Бретт с улыбкой и начал объяснять: — Обычно несчастные жертвы похмелья страдают от одного взгляда на любую пищу, но есть еще и другая категория, которая с жадностью поглощает напичканные холестерином продукты и только так приводит себя в порядок. Держу пари, малышка, ты принадлежишь ко второй категории и мечтаешь о жирной яичнице с беконом. Или, может быть, аппетитный, сочный гамбургер будоражит твое воображение? — Видя, как глаза у Джоанны загорелись, Бретт усмехнулся. — Ну ладно, закидывай поскорее эти простыни в машинку, а я пойду переоденусь. Увидимся на кухне.

— Почему на кухне?

— Потому что никто, кроме меня, не способен вылечить тебя от похмелья. Я отлично готовлю и могу побаловать тебя потрясающей глазуньей — пальчики оближешь! — сказал Бретт, продолжая стягивать костюм.

— Ты не посмеешь сделать это в моем присутствии!

Жесткая нотка, не свойственная Джоанне, удивила Бретга.

— Не будь смешной, ведь не собираешься же ты приготовить ее сама.

— Я имела в виду одежду, ты же не снимешь ее прямо здесь?

Его изумлению не было предела, когда он понял, чего она так испугалась.

— Все в порядке, девочка, — торопливо объяснил Бретт. — У меня под ним плавки, понимаешь?

Лицо Джоанны снова стало пунцовым.

Еще неделю назад он мог поклясться, что последние несколько поколений женщин вообще разучились краснеть. Но Джоанна была исключением. Очень сексапильным и очаровательным исключением.

— Да, да… я…

Чуть хрипловатый шепот Джоанны заставил Бретта напрячься, хотя после неудачного романа с Тонни у него не было никакого желания искать развлечений. Особенно с молодой красоткой с изящными формами и полным отсутствием здравого смысла.

Бретт вздохнул, изобразил что-то вроде ободряющей улыбки, извинился и отправился в ванную.

Бретт услышал, как она зашла на кухню.

— Неужели ты и впрямь умеешь готовить? — раздался ее нежный голосок.

— Тебя это так удивляет? — спросил он, искоса наблюдая за ней. — А ты что, не умеешь?

— Конечно, умею, но вот мужчина, который знает в этом толк, большая редкость.

— Тогда смею предположить, что в твоей жизни были одни бесполезные, тощие и голодные мужичонки.

После их случайной встречи в прачечной Джоанна успела переодеться. Теперь на ней был модный брючный костюм. Это явно не понравилось Бретту. Подобный имидж сексапильной красотки с обложки модного журнала не имел ничего общего с реальностью.

Тишина становилась невыносимой, и Джоанна, для которой она была не менее мучительной, чем для него, наконец не выдержала.

— Хочешь, я накрою на стол? — предложила она.

— Было бы здорово.

Джоанна, надо отдать ей должное, за два месяца проживания в доме вполне освоилась и чувствовала себя хозяйкой. Девушка двигалась проворно и со знанием дела. Кухня была не очень большая, пару раз им удалось случайно столкнуться, и по телу Бретта словно пробегал электрический разряд.

К великому облегчению Бретта, завтрак наконец был готов, и они сели за стол на безопасном друг от друга расстоянии. Но вскоре воцарившаяся тишина стала звенеть в ушах.

Молодые люди поглощали яичницу автоматически, подобно двум роботам. Они недоверчиво переглядывались, будто шпионы двух враждующих стран. «Это же просто смешно, ведь мне не пятнадцать, а тридцать четыре», — решил наконец Бретт.

— Итак, — нарушил он тишину нарочито громким возгласом и почувствовал, как вздрогнула Джоанна, — еда пошла тебе на пользу?

— Спасибо, я чувствую себя намного лучше, — сказала Джоанна, едва заметно улыбаясь. — Ты действительно отлично готовишь.

— А что ты думаешь о тайской кухне?

— Знаешь, я никогда не пробовала ее, зато один раз мне удалось попробовать итальянскую стряпню.

— Что, всего один раз?

— Моя семья очень консервативна и отдает предпочтение простой еде.

— Ладно, придется мне заняться твоим воспитанием. Пока ты здесь, я постараюсь расширить твои кулинарные познания.

Джоанна в течение нескольких секунд хранила молчание. Затем ее личико озарилось улыбкой, и она произнесла:

— Хорошо, я принимаю твое предложение, но с одним условием: готовить будем по очереди.

— Что ж, это справедливо.

Их взгляды встретились. По телу Бретта прошла волна тепла, наполняя его безмятежным спокойствием и одновременно неся бурю эмоций.

Казалось, прошла целая вечность, пока Джоанна не моргнула, опустив ресницы, и не встала из-за стола. Только тогда Бретт смог расслабиться и снова начал дышать.

— Чай или кофе? — спросила Джоанна.

Ей пришлось дважды переспрашивать, прежде чем он смог сосредоточиться и понять, о чем идет речь.

— Я буду то же, что и ты, — наконец ответил Бретт.

— Я пью только чай. Но если хочешь, могу приготовить для тебя кофе, — сказала она как раз в тот момент, когда Бретт занялся изучением плавных линий ее тела, таких же ослепительных, как и изгиб нежного ротика. И желал он отнюдь не кофе. Но Бретт вовремя спохватился:

— Спасибо, Джоанна, чай меня вполне устроит.

— А какой ты любишь?

— С молоком и без сахара.

— А сорт? Есть «Даржилинг», «Эрл Грей» и «Ирландский завтрак».

В этот самый момент Бретт наконец понял, что слишком увлекся этой женщиной. Ему было совершенно безразлично, какой чай она принесет. Его волновало совсем другое.

Во всем виновата одна Меган, она сыграла с ним злую шутку. Только она могла додуматься поселить неземную темноволосую фею под одной крышей с молодым мужчиной и заставить его дать клятву, что он и пальцем ее не тронет. Однако чувственность и привлекательность Джоанны не изменят тот факт, что она на двенадцать лет моложе его.

С этого момента Бретт намерился внести некоторые коррективы в создавшееся положение. И начал с того, что на ее повторный вопрос о чае равнодушно ответил, что ему абсолютно все равно. А его единственной реакцией на дымящуюся чашку, которую Джоанна поставила мгновение спустя, было небрежно брошенное «спасибо».

По мере того как настенные ходики, мерно разрывая тишину, отсчитывали минуту за минутой, Бретт начал хвалить себя за железную выдержку. Он обращал на Джоанну внимания не больше, чем на перечницу или солонку.

— Бретт…

Услышав свое имя, произнесенное хрипловатым, чувственным голоском, Бретт встрепенулся. Он тут же забыл о своих намерениях и впился в нее взглядом.

— Знаешь, я действительно не пила прошлой ночью, но как объяснить это похмелье…

Бретт хотел равнодушно пожать плечами, но вместо этого услышал свой голос:

— Ну раз так, смею предположить, что тебе подмешали хорошенькую дозу клофелина.

Джоанна недоуменно воззрилась на него:

— Клофелина? — Она смущенно потрясла головой, и ее волосы заблестели на солнце. — А что это?

Бретт в ужасе схватился за голову. «Господи, должны же быть какие-то законы, запрещающие таким неискушенным простушкам приближаться к крупным городам, и уж тем более к мужчинам», — подумал он про себя, а вслух сказал:

— Какой-то молокосос, вероятно, подмешал наркоты в твой пунш.

— Но в основном я пила колу.

— Из банки?

— Послушай, что ты себе позволяешь? Я, может, и не похожа на светскую даму с изысканными манерами, но элементарные правила хорошего тона знаю с детства. Я пью колу только из стакана, — дала ему гневную отповедь Джоанна.

Осторожность подсказала Бретту, что лучше проглотить улыбку и сохранить серьезный вид.

— Пойми, Джоанна, иногда лучше пожертвовать хорошими манерами и уступить здравому смыслу. Вот что однажды сказал отец нам с Меган, когда мы только начинали осваивать ночную жизнь: «Никогда не принимать напиток на вечеринке от кого бы то ни было, если крышка или пробка на бутылке не на месте, и не оставлять стакан на столе без присмотра».

В глазах Джоанны нарастало беспокойство.

— Но я ведь даже не подозревала, что была пьяна.

Бретт рассмеялся:

— Что ж, в следующий раз будешь знать.

— Другого раза не будет, — серьезно ответила Джоанна. — Я предпочла бы умереть, чем пережить подобное еще раз.

Заметив, что девушка начала мыть грязную посуду, Бретт посоветовал:

— Просто сполосни тарелки и поставь их в посудомоечную машину. Зачем делать вручную то, с чем может справиться техника?

— Ну что ты! С этого места открывается великолепный вид на пляж.

— Вот как, а мы с Меган наивно полагали, что гораздо приятней находиться на пляже, чем созерцать его из окна. Именно поэтому самым первым приобретением мамы была посудомоечная машина.

— Не спорю, — она изобразила на своем личике еще одну потрясающую улыбку, — но я не видела пляжа до шестнадцати лет. Поэтому смотреть на него даже издалека для меня истинное наслаждение. Здесь невероятно красиво!

Все ее внимание было приковано к виду, открывающемуся из окна. Джоанна с каким-то благоговейным восторгом созерцала простирающийся за окном пейзаж.

Внезапно Бретт осознал, что за прошедшие годы перестал замечать окружавшую его красоту. Он, наверное, и не понял бы этого, не окажись рядом Джоанна. Это заставило его оглянуться назад и вспомнить свое детство… Каждая разбивающаяся о берег волна несла дорогие ему воспоминания. Здесь отец учил его и Меган плавать, когда маленький Бретт получил в подарок на Рождество свою первую доску для серфинга…

Его взгляд упал на скалу, видневшуюся на северном побережье пляжа, и еще одно яркое воспоминание всплыло из глубин памяти. Оно вызвало у него улыбку и зажгло желание вернуться в детство.

— Джоанна, у тебя есть старые джинсы и кроссовки? — спросил он.