ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Прежде чем Келли смогла что-нибудь возразить, Филипп обнял ее, подхватил на руки и направился через лужайку к дому.

Она думала, что они пойдут в особняк, но Филипп понес ее в башню. Он двигался легко и грациозно. По просмотренным видеозаписям Келли знала, что с такой же легкостью Филипп поднимается в горы.

Когда он открыл дверь, не доставая ключа, она поняла: муж уже приходил в башню и искал ее, поэтому дверь и оказалась незапертой.

Он снова удивил ее, когда снял с нее жакет и опустил ее на кушетку, а не на кровать. Однако Келли столько настрадалась в отсутствие Филиппа, что решила сегодня не возражать.

Он снял с нее туфли и чулки, потом нашел белое стеганое одеяло и накрыл им Келли. Их взгляды встретились, и оба замерли от предвкушения того, что должно произойти.

— Я разожгу камин, — пробормотал он, наклонился и поцеловал ее в губы. — Не вставай.

— Я и не хочу этого делать, — дрожащим голосом ответила она.

Филипп присел на корточки и принялся разжигать камин. Келли с любовью рассматривала каждый дюйм мощного тела. Она погладила мужа по спине. Через несколько минут камин был зажжен. Филипп положил в топку два полена и повернулся к Келли.

Поцеловав ее ладонь, которой она ласкала его, он сказал:

— Мне нужно принять душ.

— Поторопись, — умоляющим тоном произнесла она.

Глаза Филиппа горели желанием. Он протянул руку и коснулся ее округлившегося живота. Келли увидела, каким радостным стало выражение его лица.

Филипп быстро поднялся на ноги и ушел в ванную комнату.

За окном становилось темно. В камине плясали язычки огня. Наверное, не было в этот момент на свете более романтичного места.

Келли снова рядом с мужем. Девушка честно могла признаться в том, что еще никогда не была такой счастливой. Через несколько минут она докажет ему, что он значит для нее.

Ее сердце бешено забилось, когда Филипп вошел. Вокруг его бедер было обернуто полотенце. При виде его мужской красоты у нее перехватило дыхание.

Он отбросил одеяло, опустился на колени и принялся рассматривать Келли. Филипп заметил, как изменилось ее тело. Она закрыла глаза, почувствовав прикосновение его губ к своему животу. Потом муж припал к ее губам. Оба простонали от невыносимого желания, затем Филипп перенес жену в кровать.

Они занимались любовью всю ночь. Все будто происходило впервые. Страсть не позволяла им говорить. Им нужно было слишком о многом сказать друг другу, однако сейчас было не время. Чувственная потребность пересилила все. Они обо всем поговорят позже.

Келли открыла глаза, когда в окно заглянуло солнце. Филипп лежал, положив правую ногу на ее бедро, будто удерживая, чтобы Келли не могла убежать.

Как же приятно просыпаться вот так! Келли повернула голову, желая снова заняться с Филиппом любовью.

— Филипп... — позвала она.

Он пробормотал в ответ нечто нечленораздельное.

— Ты спишь?

— А чего ты хочешь? — сонным голосом спросил он.

Притворившись разочарованной, Келли прикусила губу:

— Я хочу того же, что и ты.

Он хихикнул и притянул ее к себе:

— Беременность сделала тебя ненасытной, моя дорогая женушка.

Келли поцеловала его в губы.

— Я надеюсь, что до родов нам какое-то время удастся заниматься любовью.

Филипп открыл глаза. Нынешним утром они казались темнее обычного. Он серьезно посмотрел на Келли.

— После твоего отъезда в Вашингтон я понял, насколько сильно люблю тебя. Боль потери была невыносимой, я превратился в развалину, чего стыжусь. Я не хочу когда-либо снова испытать подобное. Это чудо, что ты вернулась ко мне.

Келли потупилась.

— Только я виновата в том, что ты так мучился, дорогой. Прости меня.

Он тяжело вздохнул.

— Это я должен просить у тебя прощения. Келли... я не такой благородный и честный человек, каким ты меня считаешь.

— Ты не прав! То, как ты поступил с отцом Жана-Люка, вызвало восхищение у всех.

— Я как раз об этом и хотел сказать, любовь моя. Я столько лгал и манипулировал людьми, что мне пора признаться.

Филипп выглядел серьезным.

— В чем тебе пора признаться? — спросила она.

— Я хочу сказать тебе, что не намеревался сообщать тебе о связи с Иветти.

Будучи удивленной, Келли присела в кровати. Филипп повернулся на бок и мрачно посмотрел на жену.

— До той поры, пока она не появилась в моем офисе, я был уверен, что произошедшее между нами в Шамони лишь досадное недоразумение. Однако тот факт, что она пришла ко мне, будучи на восьмом месяце беременности, заставил меня понять: Иветти решила манипулировать мной. Когда мы приехали к ней на квартиру, я намеревался сказать ей, что свяжусь со своим адвокатом, который организует тест на ДНК после рождения ребенка. В глубине души я был почти стопроцентно уверен: я докажу, что Жан-Люк не мой сын. Окажись я отцом, мне пришлось бы нести финансовую ответственность за этого ребенка и постараться быть лучшим из отцов. Только в этом случае я намеревался сообщить тебе о ребенке. До проведения теста на ДНК я ничего не сказал бы тебе. Я был вне себя. Сидя за рулем автомобиля, не мог следить за дорогой. Не заметив приближающийся автомобиль, попал в аварию, и все мои планы сорвались.

— Тот вечер был ужасным, — прошептала она.

— Когда ты приехала в клинику, то показалась мне явлением из другого мира. Мне пришлось пойти на сделку со своей совестью. Я не знал, то ли мне надеяться, что ты не догадаешься, с кем я был в автомобиле во время аварии, то ли во всем тебе признаться и умолять простить. Не знаю, что было бы хуже в той ситуации. Что было бы, если бы на следующее утро ты узнала правду? Простила бы ты меня тогда? Поэтому я решил во всем признаться, надеясь, что твоя любовь ко мне пересилит все обиды.

Келли покачала головой.

— Я ни на минуту не переставала любить тебя. Это просто невозможно. В своем письме я объяснила причину, по которой уехала.

Филипп схватил ее за руку и сжал ее между своих ладоней.

— До прихода Иветти в мой офис я едва сдерживался, потому что хотел сделать тебе особый подарок.

Келли смотрела на Филиппа:

— Какой подарок?

— Я имею в виду королевский особняк. Рауль отдал мне «Цветочный замок» в качестве своеобразной платы за то, что я избавил его от вынужденной женитьбы на принцессе Софи и помог жениться на Ли. Он отдал мне особняк до того, как ты уехала в Вашингтон.

— Я не могу в это поверить! — крикнула Келли.

— Когда я сказал ему, что не могу принять его подарок, он заявил, что никогда не простит меня, если я откажусь от особняка. Он заявил, что всегда мечтал о брате, и если бы мог выбирать, то выбрал бы в братья меня.

— Тебя все любят, дорогой, — сказала Келли.

Филипп погладил ее по щеке.

— Рауль сказал, что если это поможет мне не чувствовать себя обязанным ему, то я могу спонсировать один из благотворительных фондов.

У Келли голова шла кругом.

— Так, значит, все эти дома, которые мы осматривали с мсье Пено...

— Это был чистый блеф. Я заплатил ему приличную сумму, чтобы он хорошо играл свою роль.

— Как тебе не стыдно, Филипп! — вскрикнула она.

— Это еще не все. Но сначала позволь мне извиниться перед тобой за то, что я обвинил тебя в использовании знакомства с Раулем в своих интересах. Он знал, что я нахожусь на грани помешательства, когда приехал ко мне. После операции мне помогал Марсель. Я видел стол, который ты накрыла для празднования даты нашей свадьбы. Хромая, я подошел к столу и прочел оставленное тобой на тарелке письмо. К тому моменту, когда открыл коробочку с твоим подарком и увидел запонки в виде полевых цветов, которые дарил тебе, я был вне себя от горя. Я понял, насколько сильно тебя ранила моя откровенность. После прочтения твоего письма я будто потерял рассудок, Келли. Марсель вызвал доктора, который выписал мне успокаивающее средство. Когда доктор и Марсель ушли, я отправился в кровать. Проснувшись, не мог понять, жив я или мертв. Марсель вызвал моего брата, чтобы тот заменил меня в офисе, пока я не приду в себя. Я никого не хотел видеть. Однако Рауль оказался настойчивее остальных, и я все же позволил ему приехать ко мне. Остальное ты знаешь.

Келли обняла Филиппа. Они сидели рядом, мерно покачиваясь из стороны в сторону.

— Только вчера до меня дошло, что Рауль отправил к тебе Ли, чтобы она привезла тебя ко мне.

— Я так благодарна ей, что она тогда приехала! — выпалила Келли. — Бедняжка Клаудин пыталась отговорить меня от того, чтобы я отослала тебе документы о разводе, но я была так убеждена в своей правоте, что не послушала ее. Но стоило мне услышать голос Ли, посмотреть ей в глаза, как я поняла, насколько ужасно поступила с тобой. Я сразу же захотела увидеть тебя. Когда Рауль отвез нас Женеву, он мягко намекнул мне, что я в самом деле обидела тебя. Я так благодарна ему и Ли! Правда состоит в том, что если бы я позвонила Клаудин раньше, то обо всем узнала бы сама. Результат оказался бы иным. Я полетела бы в Швейцарию, но нашла бы к тебе иной подход.

— Боже мой! Когда я увидел тебя в кухне шале, у меня едва не случилась остановка сердца, — сказал Филипп.

— Я тоже в тот момент была ни жива ни мертва. Ты так изменился внешне. Я боялась, что не смогу вернуть наши прежние отношения.

Филипп белозубо улыбнулся жене, отчего у нее сжалось сердце.

— Ты нашла ко мне правильный подход. Я намеревался взбежать по лестнице, чтобы подумать вдали от тебя, но прооперированная нога не слушалась меня.

— Рауль очень обрадовался, узнав, что ты упал и не сможешь отправиться в горы, — сказала она.

Филипп кивнул:

— Рауль отличный парень, а вот тебя я не заслуживаю, — пробормотал он, целуя кончики ее пальцев. — Пусть ты можешь возненавидеть меня за то, что я сейчас скажу, но я должен это сделать.

Келли улыбнулась ему.

— Что еще такого ужасного ты совершил?

— Я приказал Оноре позвонить тебе, чтобы он узнал, как ты и где находишься, чем занимаешься. Когда он узнал, что ты живешь в Нионе, я отправил его туда, а потом обвинил тебя в использовании знакомства с ним.

— Я прощаю тебя. Все твои махинации — доказательство твоей любви ко мне.

— Я еще не закончил свои признания, — виновато проговорил Филипп.

— Продолжай, — произнесла Келли, чувствуя, что еще больше любит его.

Он провел рукой по ее белокурым волосам.

— Доктор Бруша не должен был вызываться на судебное слушание об опеке, потому что я точно знал: Жан-Люк не мой сын.

— Как ты мог это знать, не видя результатов теста?

— Я подкупил одну из медсестер в педиатрическом отделении, чтобы она позволила мне увидеть ребенка, когда Анэлизы не было рядом.

— Дорогой... — Келли то ли смеялась, то ли плакала. Филипп горько усмехнулся.

— Я тщательно его рассмотрел. Он оказался похож на Иветти, но нисколько на представителей моей семьи. Только не пойми меня неправильно. Я любил Жана-Люка и стал бы любить и дальше. Попросив тебя участвовать в процессе установления опеки над ребенком, я заставил тебя жить рядом со мной. Я был убежден, что очень обидел тебя в Зерматте и навсегда оттолкнул от себя. Мне нужен был повод, чтобы удержать тебя рядом.

— Тебе незачем было искать это повод, — уверила она его. — Я была готова помогать тебе при любой возможности восстановить наши прежние отношения.

— Чем ближе становилась дата судебного слушания, тем больше я паниковал, потому что намеревался отозвать иск, а ты просто могла уйти, поняв, что опеки над Жаном-Люком мы не получим. Я думал, что, подкупив тебя идеей создать собственный французский ресторан, заставлю тебя остаться рядом со мной до тех пор, пока ты снова не полюбишь меня.

Келли обхватила его лицо ладонями.

— Ты женился на девушке с большими претензиями. Неожиданное появление Иветти заставило меня пересмотреть мое отношение к жизни и понять, что следует вести себя как взрослой и спасти свой брак. В клинике ты сказал мне то, что я никогда не забуду. Ты напомнил мне о наших клятвах любить друг друга и в горе и в радости. Потом ты взял меня за руку и заявил, что не хотел, чтобы для нашего брака наступили не лучшие времена.

— Я помню, — мрачно сказал он.

Она посмотрела ему в глаза.

— Мы прошли через счастье и тяжелые времена, но теперь снова вместе. Хотим мы этого или нет, в нашей жизни будет все. Я клянусь, что при любых обстоятельствах останусь рядом с тобой... потому что люблю тебя!

Переполненный эмоциями Филипп обнял жену, и страсть снова закружила их в своем водовороте. Прошло немало времени, прежде чем они очнулись от сладостного дурмана.

— Мне нужно еще кое в чем признаться, — произнес Филипп.

Временно пресытившись ласками, Келли с обожанием посмотрела на мужа.

— И сколько еще будут продолжаться твои признания? — поддразнила она его.

— Это последнее. Клянусь.

— Я верю тебе.

— Вчера, когда ты призналась мне, что беременна, я сбежал от тебя по той же причине, что и в шале. Я несказанно обрадовался этому, понимая, что теперь мы сможем сохранить наш брак. Однако мне нужно было время, чтобы подумать. Но приехав к Раулю, я понял, что слишком часто убегаю от тебя. После того как я сказал Раулю, что у нас с тобой будет ребенок, он поздравил меня, но потом посмотрел на меня, как на сумасшедшего. Зачем я сижу в его доме вместо того, чтобы быть рядом со своей женой? Тогда до меня дошло, что я жажду снова оказаться в твоих объятиях. Я был готов умолять тебя принять меня обратно. Я поспешил к тебе, но меня догнал Рауль и сообщил о надвигающемся шторме. Мы поехали спасать наши катера, потом я планировал найти тебя в башне и попросить снова стать моей женой в полном смысле этого слова. Однако, увидев у пирса твою машину, я запаниковал. Нашего катера не было. Мы осмотрели арендованный автомобиль и узнали, что его брала Клаудин. Это означало, что вы обе отправились на прогулку на катере. Я проклял все на свете, увидев надвигающийся водяной смерч...

Филипп задрожал. Келли прильнула к нему, желая успокоить.

— Если бы я потерял тебя и ребенка, я не смог бы жить, Келли, и это правда.

— Не думай об этом, Филипп. Все прошло. Я очень обрадовалась тому, что ты был у Рауля, а не гонял на автомобиле. Ты мог попасть в очередную аварию. Я позвонила Клаудин от отчаяния. Она была моей последней надеждой. Я хотела использовать ее влияние, чтобы вернуть себе мужа.

— Я был дураком, что еще тогда в шале не упал перед тобой на колени и не попросил прощения. Из-за своей гордыни я потерял столько драгоценных месяцев, пока ты, скрывая это от меня, вынашивала нашего ребенка. Теперь я позабочусь о тебе, пойду вместе с тобой к доктору. Я скучал по тебе, любовь моя, — страстно прошептал он.

— Хвала Богу, что мы снова вместе. Скоро родится наш ребенок. Нам нужно подобрать ему имя. Если родится мальчик, то я уже знаю, как хочу назвать его.

— Я тоже уже подобрал ему имя, — пробормотал он.

— Давай назовем имя одновременно и посмотрим, что получится.

Филипп рассмеялся.

— На счет три, хорошо?

— Как скажешь, — муж поцеловал ее настолько страстно, что Келли едва не забыла, о чем они разговаривают.

— Раз, два, три! — сосчитала она.

— Рауль! — одновременно сказали они.

Филипп уткнулся носом ей в шею.

— А как мы назовем девочку?

— У меня есть подозрение, что у нас родится именно мальчик, — сказала она.

Зазвонил телефон. Филипп наклонился и взял трубку.

— Привет, Клаудин, — произнес он. — Мы как раз обсуждаем имя будущего ребенка. Не хочешь предложить нам имя для девочки? — поддразнил он сестру.

Услышав ответ, он хихикнул и передал трубку Келли.

— Клаудин?

— Извини, если побеспокоила во время вашего второго медового месяца, но я жуть как хочу узнать, будете вы снова вместе или нет?

— Ответ определенно будет утвердительным, — успокоила подругу Келли.

— Слава Богу! Теперь я могу позвонить и сообщить об этом нашей семье. Все ждут новостей, нервничает даже наш бесстрашный Оноре.

— Скажи нашим дорогим друзьям и семье, что мы счастливы, как никогда.

— Я поняла, что вы счастливы, по твоему голосу.

— Спасибо тебе за дружбу, — тихо произнесла Келли.

— Ты можешь выразить мне свою признательность, назвав моим именем свою дочь, — сказала Клаудин.

— Если родится девочка, я так и сделаю. Мой дедушка очень любит тебя и будет счастлив узнать, что его правнучка станет называться именем его любимой француженки. Он обрадуется еще больше, если как-нибудь ты позвонишь ему и сообщишь о том, что выходишь замуж.

— Не думаю, что это когда-либо произойдет, однако мы обсудим это, когда мой братик все же решится отпустить тебя на время из своих объятий. Хотя такого, скорее всего, никогда не произойдет, — прибавила Клаудин.

От этих слов Келли стало жарко.

Филипп это заметил и взял трубку из рук жены.

— Беседу пора заканчивать, дорогая сестра. Созвонимся! — Он повесил трубку, потом отвел со лба Келли прядь волос. — Что она такого сказала? Ты вся вспыхнула.

— Твоя сестра любит проказничать, и ты это знаешь.

— Ты не скажешь мне, о чем вы говорили?

— Не скажу.

— Хочешь заключить пари, что я все же узнаю правду?

— Не хочу.

Улыбка Филиппа была волнующей и хитрой.

— Потому что все равно проиграешь, — сказал он.

— Думаю, пора готовить завтрак. Или, возможно, обед? — Келли попыталась выбраться из кровати, но муж удержал ее.

— Не торопись, любовь моя, — прошептал он. — Ты не покинешь эту кровать до тех пор, пока не расскажешь, о чем тебе говорила Клаудин.

Келли хотела услышать от Филиппа именно эти слова.

— Тогда тебе придется удерживать меня очень долго, дорогой.

Филипп обнял жену, тихо позвал по имени, и они снова закружились в вихре страсти.