Глава 1

Чиж с хмурым видом колол орехи кулаком и косился на Стасю. Та, подперев бока руками, оглядывала графа. Рядом, сложив руки на груди, стояли неразлучные друзья Сван и Иштван и, не скрывая ехидства, переглядывались. Борис скривился, почесал затылок и присоединился к Коле.

Теофил с недоумением и долей ужаса таращился на патрульных и чувствовал себя шутом, однако протестовать из за женщины остерегался.

Ян вздохнув, развел руками, но озвучить свое отношение не успел – в комнату ввалился Федорович. Увидел чучело в форме фривольного формата и как споткнулся. Замер, рот открыв:

– Это еще что за неопознанный двуногий объект? – прогудел недоуменно. Бойцы дружно уставились на капитана. Николай грохнул кулаком по грецкому ореху, не зная как лучше и точнее выразиться. Граф вздрогнул и видимо лишился терпения – сорвал с себя майку и кинул на стул:

– Простите, ангел мой, но я не привык к подобному отношению и привыкать не собираюсь, – обратился к женщине.

– Стася, это что за «хм» с горы? – пропел Иван и ткнул пальцем в сторону мужчины. – Он мне очень сильно напоминает одного субъекта, – выжидательно уставившись на женщину. – Только не говори мне, что пока я был занят, ты притащила сюда средневекового рыцаря.

– С чего решил? – изобразила беспечность Русанова. Чиж опять с досады сплющил кулаком орех, так что стол подпрыгнул.

– Та а ак!… Чижов, отставить портить имущество. Пеши, Сергеев – берите графа под белы ручки и за мной!

И развернувшись на пятках, выплыл. Сван и Иштван сомкнув ряды, стиснули Теофила и, приподняв над полом, вынесли за дверь. Стася лишь рот открыть успела, а возразить, уже нет. Постояла и ринулась за ними, сообразив что Локлей сейчас не мудрствуя отправят восвояси с билетом в один конец – на родину.

– Ну, блин! – в конец разозлился Николай и замахнулся, чтобы расплющить следующий орех, но ладонь пришлась по столешнице. Борис успел спасти плод. Растянул губы в улыбке:

– Извини, я один без пыли из скорлупы съем, ладно?

Николай насупился, поднялся и, сунув руки в карманы брюк, пошел за Стасей, хоть и не хотел. Сейчас бы кстати было проявить гордость и выказать свою обиду. Но повод есть, а смысла нет. Русанова как была «сестрой» так и оставалась.

– Турнир только не устраивай, – попросил его нагнавший Борис.

– Сдался мне этот древний экспонат, копья еще из за него ломать!

Но ристалище отменилось само по себе. Графа запихнули в одну дверь и тут же приставили дежурного, Стасю Иван бесцеремонно толкнул в свой кабинет и выставил ладонь перед мужчинами, упреждая: не вздумайте шуметь и ломиться за нами.

– Здорово! – чертыхнулась женщина, уставилась на капитана, как только тот хлопнул дверью и воззрился на Русанову. – Я никого не притаскивала, он свалился сам! Случайность!…

– Ты мне? – мужчина развернул стул к себе и, оседлав его, обнял руками спинку. – Ну, ну. Давай, милая, расскажи мне сказку про случайности, про отсутствие взаимосвязи меж следствием и причиной, о экстраспособностях графа, о машине времени, что он создал из туфельки прекрасной дамы… Какого черта, Стася?!!

Женщина отпрянула от неожиданного крика, отошла к окну, пытаясь найти удобное для всех объяснение случившемуся и как то спасти положение.

– Я не виновата. Он оказался умнее и упрямее, чем я думала.

– Хватит лепетать, – бросил Иван. – Ты вообще ничего не думала о последствиях, а о графе видимо много.

– Хорошо, что ты хочешь?! – развела руками.

Федорович помолчал. Встал, медленно подошел к женщине и тихо сказал:

– Вот такая мелочь ложиться порой в основу глобальных неприятностей. Знаешь, как начинается цепная реакция?

Стася насторожено посмотрела на капитана:

– Что то случилось, кроме явления Теофила Локлей?

– Ты не думала, почему не берут восьмерок из тех времен? Психология хрупкая, навыков ноль, энергопотенциал нестабильный, это понятно. И потому принято к объяснениям.

– Но? Говори, Иван.

Лицо мужчины стало жестким, а взгляд больным:

– Вместе с нами развивается минимум две реальности.

– Твою!… Параллельные реальности, – осела Русанова, сообразив, что к чему.

– Ты же знаешь, что есть точки соприкосновения и все что к ним прилегает трогать нельзя, искривление происходит мгновенно, начинается процесс внедрения и влияния прилегающих слоев. Риск ассимиляции огромен. Угроза будущему, всем усилиям, затратам что положены на стабилизацию нашей реальности, благому развитию человечества, более чем осязаема. Тебе озвучить даты поворотных событий, те самые точки соприкосновения?

– Теофила нужно срочно отправить обратно, – уныло протянула женщина.

– Это не поможет.

Капитаны уставились друг на друга: Стася с испугом, Иван с огорчением.

– Знаешь, где я был? – спросил тихо. – Знаешь, почему узнал графа?

– Ты предполагал, – так же тихо ответила женщина, потерянно нахмурилась. – Раньше это называлось ясновидением. Предсказание событий давалось единицам.

– Сейчас любой школьник умеет суммировать «случайности» и видеть знаки, слагать их, а потом и сам расставлять на своей дороге. Все закономерно и взаимосвязано.

– Но почему?! Я ведь ничего не хотела! Я не звала его!

– Его позвало сердце.

– Ерунда!

– Я бы не стал спорить еще час назад, а сейчас прямо скажу – ты не права. Что то произошло…

– Он нашел передатчик и переходник, что я брала для Ильи.

– Не упрямься, Стася, и тебе и мне понятно, что дело не в этом. Находит лишь тот кому дано найти, а почему? И почему именно этот Локлей? Что то связывает вас, причем намного серьезнее, чем ты или я можем предположить.

– Мне не нужен Локлей. Да он мил, пикантен, но он вызывает во мне лишь материнские чувства или сестринские, но не больше!

– Значит ты еще и слепа.

– Объясни.

– Не могу. Тебе продеться найти объяснение самой, и доказать что говоришь правду. У меня же других объяснений нет. Это единственно логически вытекающий вывод. И его сделал не только я.

Стася внимательно посмотрела на мужчину: что он скрывает, к чему ведет, что произошло?

– Отдел Оуроборо поднят по тревоге. Первый раз за век. В тот момент, когда тебе на голову свалился граф, им свалилось кое что еще. Секунда в секунду. Семь сорок один, сорок. И это уже не шутки.

– Что же случилось?

– А мне сказали? Знаю только, что у ребят головы пухнут в попытке понять и просчитать варианты. С таким еще не сталкивались, но уже выдвинули версии. Отвратительные. Пахнет большими неприятностями и ты, черт тебя подери, Стася, оказалась в центре событий! Ты вообще спокойно жить умеешь?!

– Да причем тут я?! Пойми ты, для меня явление Теофила такой же сюрприз, как для всех.

– Угу. Только никому, кроме тебя графы на голову не падают!

– Что ты предлагаешь? Застрелится?

Иван фыркнул: только Стася в сложной ситуации может подкалывать. А еще плакать, когда счастлива и смеяться, когда больно. Уникум, блин!

– Ждать остается, Стася. Ждать решения ученых мужей. Все светила сползлись в кабинет к начальству и резво шевелят извилинами, шуршат частотными чипсетами своих анализаторов. Чувствую, по их трудоголизму, нас ждут «великие» дела.

– Что будет с Теофилом?

– Это тоже решится с часа на час.

Стася плюхнулась на стул и, вытянув ноги, сложила их на второе сиденье. Насупилась задумавшись. И лишь через час, когда их вызвал полковник, поняла, что зря старалась и тратила время – предложенная Казаковым схема была напрочь исключена Стасей первой, как невероятная. Но именно ее и предложили.

Казаков неспешно бродил по кабинету меря шагами время знакомства капитанов с документами. Первым положил на стол прочитанный файл Федорович, второй, чуть помедлив, Русанова.

– Хм, – только и выдал Иван.

Полковник остановился, уставился на него:

– Приказ ясен?

Иван затылок потер, покосившись на Стасю, а та недоуменно на Казакова таращилась: в своем он уме или нет? Или это лихая первоапрельская шутка? Жаль в чем прикол неясно. Да и не апрель на дворе вроде.

– Капитан Вубс и его люди идет с вами сопровождающими, – добавил Казаков.

Вубс? – наморщила лоб Русанова.

Точно, шутка, – уставилась на трех молча сидящих перед ними мужчин. Взгляды, что лица – бесстрастные. Форма стандартная, но без малейшего знака отличия. Видимо, на суд воображения данный вопрос отписан. Станислава бы молодчиков к роботам зачислила. А попытку догадаться кто из них Вубс, кто не Вубс отдала бы психологам, как новый тест контроль на прозорливость.

Задание – бред, а сопровождающие вовсе – фантастика.

– «О» три? – спросил Федорович. Его мысли в другом направлении сработали, а каменные физиономии вызвали ассоциацию с особым отделом Оуроборо. Тоже вариант, – мысленно согласилась Русанова.

– По дороге познакомитесь, – заявил Казаков. – Путь длинный.

Стасю вовсе придавило. Одной идти, что в гости к Сатане завалиться, а с этими тремя неизвестными вовсе можно никуда не ходить – здесь представиться.

– Я одна справлюсь, – выдавила.

– Приказ не обсуждается, капитан, – отрезал полковник. Иван с тоской на Стасю глянул.

– Группа сопровождения не помешает…

– Отменяется до особого распоряжения. Но вашу семерку придержат, капитан Федорович. Будьте готовы выступить в любой момент. Занятия проводить по последнему уровню сложности.

А Русанова, значит, без подготовки туда сунется, с этими биороботами вместо оснащения, поддержки и элементарных знаний. «Здорово», – воззрился на Казакова. Тот бровью не повел.

– С этой минуты, капитан Русанова прикреплена к отдельной группе. Ваш код «Альфа». Он соответствует названию операции. Начало предположительно через тридцать шесть часов. Проведите его с толком, капитан. Отдельная инструкция у капитана Вубса.

– Имя у капитана есть? – уставилась на сидящего меж товарищей мужчину с выдающимся носом, положившись на интуицию. И не ошиблась.

– Есть, – ответил мужчина, как одолжение сделал. Стася с полминуты ждала продолжения и недовольно прищурилась.

– Хор рошее имя. Сразу видно, сработаемся.

Мужчина даже не моргнул.

– Отмерянное время на подготовку и инструктаж вы проведете в боксе, – сказал полковник.

С ними?! – не сдержавшись ткнула пальцем в сторону каменных истуканов женщина, с ужасом глянув на Ивана: спасай!

– Свободны, – отрезал Казаков. – Капитан Федорович, останьтесь.

Вот вляпалась! – поднялась Стася. И вышла вслед за троицей, обменявшись взглядом с Иваном, как прощальными жестами.

Встретимся, – заверил тот, подмигнув. Для оптимизма почвы не было, а раз так, ее нужно было создать и себе, и товарищу. Только это он пока и мог.

Не сомневайся, – усмехнулась она, поддерживая нарочитый оптимизм друга: прорвемся.

Спец лифт доставил их на закрытый этаж. Двое мужчин без знаков отличия на форме, но со значками оуроборо на предплечьях курток, отвели группу в бокс – помещение со стеклянными стенами, поделенное на три сектора. Двери за спиной сомкнулись и стекла стали матовыми, полупрозрачными.

– И на том спасибо! – отвесила поклон неизвестно кому Стася. Нервничала, вот и ерничала. И удостоилась взгляда капитана. – Не самый худший вариант, – буркнула в ответ и пошла исследовать предоставленные апартаменты.

Тот плечами пожал, глянув ей вслед: да Бога ради, резвись, деточка.

– Вольготно, но неуютно. Как будто голая. Какому умнику в голову идея пришла стены из стекла поставить?

Мужчины хоть бы пошевелились, хоть бы одну букву алфавита для приличия произвели. Один у стены сидел, ножичком играл, здоровым армейским тесаком. Второй над ним возвышался, руки сложив на груди, а капитан вовсе на полу лежал, потолок разглядывал.

Стася вздохнула: хорошая команда подобралась. Но с другой стороны, сетуй – не сетуй, а придется «горе идти к Магомету, раз Магомет не идет к горе».

– Есть предложение, познакомится ближе. Говорят, на задании это здорово помогает.

Мужчины дружно уставились на нее. Вубс даже сел.

Стася насторожилась, заподозрив, что они истолковали услышанное по своему. Вопрос как?

– Дон, – бросил мужчина с ножом.

– Кир, – так же «ласково» выдал его товарищ.

– Вит, – буркнул капитан и снова лег, уставился перед собой.

– Станислава. Можно просто Стася.

Дон моргнул и вдруг кинул в женщину нож. Та успела отклониться и, перехватив оружие, кинула обратно. Мужчина чуть качнулся в сторону, пропуская клинок. Тот воткнулся в пластик стены, дрогнул. Кир оценил, с невозмутимой физиономией пару раз хлопнув в ладони.

– Близкое знакомство? – холодно глянула на мужчин женщина. Те дружно кивнули. – Замечательно. Тепло, душевно, неординарно. И сразу ясно, сработаемся, – осела у стены, затосковав о своей группе, родных ребятах, братьях. Что ее ждет с этими бойцами, даже думать не хотелось. – Я слишком консервативна, – заметила сама себе, чтобы приободриться, а то в таком душевном состоянии да в столь дружеском обществе недолго во тьму депрессии съехать. А эту «мадам» при любом раскладе близко к себе подпускать нельзя – утопит мгновенно. Дела же и без нее пока скверные.

Ни Станислава, ни Теофил, ни Иван не появлялись до вечера.

– Полдня заседают! – восхитился Ян. – Что можно решать столько времени? Депортировать графа или нет? Вот дела!

– Да, такого еще не было, – играя эспандером, заметил Сван. Чиж неприкаянно бродил по гостиной, поглядывая на ребят и, пытался справиться с беспокойством. Не на месте душа была и все тут!

– Сядь, Коля, сока хлебни, – предложил Иштван, растягиваясь в кресле. – Не слушай умников. Нормальное дело.

– Это я уже триста раз слышал. От Стаси. Ее любимое словосочетание.

– Он боится, что Теофила оставят с нами, – ухмыльнулся Сван.

– Я бы тоже напрягся, – между прочим, заметил Борис, листая архиватор пресс службы. – Мужичек галантный, готов воспевать даму до разрыва голосовых связок. Взгляд пылкий, душа необъятна и все это готово рухнуть к ногам возлюбленной. Ой, блин, – хохотнул представив.

– Ну, дама, положим, не шибко на такие подарки падка, – бросил Иштван.

Чиж начал закипать: специально они, что ли ему по больному ездят?!

– Ерунда все это, – глубокомысленно изрек Сван. – Пари могу заключить, что графа отсюда попросят. Ласково сотрут память и выкинут в родовое гнездо средневековья.

– С чего взял? – навис над ним Николай.

– Архив, – бросил Ян. – Чего проще. Доблестный граф должон погибнуть, геройски сложив свою романтическую голову в битве при Мюре.

– Есть такое, – кивнул Сван.

– И про Русанову там ни слова не сказано, – поддакнул Боря.

– Тогда почему граф до сих пор здесь? – спросил Пеши. – Почему так долго решается вопрос о депортации?

– Начальству видней.

– Лишь бы оно чего нам не видно не углядело, – проворчал Чиж. И как в воду глядел – в гостиную вошли потерянные, всем составом – впереди Стася и Теофил, позади Иван.

– Что обсуждаем? – спросил он, проходя к столу. Русанова же замерла у стены, граф занял позицию рядом, как верный телохранитель. Очень эта композиция ребятам не понравилась. Иштван прищурился, Сван смерил парочку подозрительным взглядом, Борис недоуменно переглянулся с Чижом. А тот вовсе помрачнел.

– В нашем полку прибыло? – тихо спросил Пеши.

– Граф немного побудет с нами, – бросил в рот вишню капитан и бесцеремонно забрал у Бориса архив, начал листать.

– Стася, – шагнул к женщине Чиж, желая много что сказать, но взглядом с ее глазами встретился и слова проглотил, растерялся. В глазах любимой стоял холод, колючий как февральская пурга.

Может, он обидел ее чем?

– И на стрельбы граф с нами пойдет? – с ехидцей спросил Сван.

– Если захочет, – кивнул капитан, не отрываясь от файлов и вишни. Ягода быстро убывала из вазы, а разъяснений не прибавлялось.

– Не боишься, что Чиж ему в затылок пальнет? – качнулся к уху.

– Нет.

– Стася, сама тренировать рыцаря будешь?

Женщина молчала. Цепкий, настороженный взгляд пробежал по лицам присутствующих и остановился на… вишне. Ей Русанова уделила максимум внимания.

– Ста ась? – позвал ее опять Сван.

– Она не ответит, – бросил Иван, не отвлекаясь от ягод и журнала.

– Не понял? – развернуло Чижа. Бойцы дружно уставились на капитана. Пеши попросту вытянул из его рук файл и откинул в пустующее кресло. Федорович крякнул:

– Значит так: историю полугодовой давности помните? Травму головы?

– Да!

– Это последствия. Не большие патофизиологические изменения. Подробности у Рыгова. Кому интересно – вперед.

– Стася, тебе плохо? – забеспокоился Николай. До ненависти колючий взгляд в ответ сразил его и уверил, что у любимой проблемы со здоровьем. Иначе бы, с чего ей так смотреть на него? – Нужно лечь в центр на обследование.

– Уже, – заверил Федорович. – Сильно не наседайте и через недельку будет опять болтать без умолку.

– А если на задание кинут?

– Не кинут. Мы оставлены в запасе до особого распоряжения. Программа тренировок изменена. Возможно у нас впереди серьезное задание, придется поработать, ребята.

– Поэтому группу графом усилили? – скривился Сван.

– Так, объясняю и принимаю вопросы только сегодня, – со значением покосился на Николая капитан. – А то знаю, вас, «зеленые», потом нудеть начнете. Короче, ничего экстраординарного не происходит. Локлей остается с нами просто потому что его пока некуда деть, вопрос по нему еще решается. Со Стасей все в норме, кроме голосового аппарата. Заморозка. Зачем, почему – к доктору за всей терминологией. Он меня час грузил, спасибо, сыт. Понял одно – введено лекарство, идет восстановление, но надобности в щадящем режиме нет. Все в норме.

– Но говорить не может! – всплеснул руками Чиж. – Что за бред!

Развернулся к женщине:

– Стася, но ты хоть меня слышишь?

Женщина с минуту рассматривала его, словно испепелить хотела или заморозить и Николай невольно отпрянул. Что за чертовщина?

И забыл, что спрашивал, потерялся, не зная что думать.

– Супер, – оценил Иштван, с прищуром поглядывая на Русанову. Не то в ней что то было, ой, не то. И взяв вишенку, неожиданно для всех кинул в Стасю. Та не уклонилась, как обычно. Получила по лбу ягодой, стерла сок и тяжело посмотрела на мужчину. У того тут же виски сдавило от боли.

– С ума сошел?! – возмутились сразу Ян, Николай и Борис. Сван насторожился, Теофил разозлился и попытался загородить собой женщину. А Иван тяжело уставился на Иштвана.

– Иди ка ты спать, – процедил с нажимом. Пеши лениво кивнул и медленно пошел к выходу. Остановился напротив женщины, внимательно посмотрел в ее глаза через плечо графа, будто что то сказал, и вышел.

В это время замигала сигналка: патруль подняли по тревоге.

– Четвертые пошли, – вздохнул Борис. – А нам, значит, сиди.

– Нет, нам спать. Завтра тренировки до упада, – объявил Федорович.

Николай хотел проводить Стасю и выяснить, что с ней приключилось, почему она смотрит на него как на врага, но Иван не дал. Лично проводил ее до комнаты, засел там – не вытащишь. Чиж было сунулся и получил приказ пристроить графа.

Здорово капитан придумал!