"Пути-перепутья" - читать интересную книгу автора (Фонтане Теодор)

Глава четвертая

И вот настал другой вечер, когда обещался быть Бото. Лена ходила взад и вперед по палисаднику, а в большой комнате, как обычно, сидела у огня фрау Нимпч, вокруг которой группировалось явившееся в полном составе семейство Дёрров. Фрау Дёрр вязала на больших деревянных спицах шерстяной жакет для своего мужа, но жакет этот еще не обрел законченных форм и лежал у нее на коленях, как диковинное руно. Рядом с фрау Дёрр, положив одну на другую вытянутые ноги, безмятежно курия глиняную трубку ее супруг, а сын Дёрра прикорнул у окна в дедовском кресле, уронив на подлокотник рыжую голову. Как и всегда, он встал нынче с петухами и потом заснул от усталости. Собравшиеся тоже не разговаривали, слышалось постукивание спиц да хрупанье белочки, которая выбралась из своего домика и с любопытством глядела по сторонам. Только отблеск вечерней зари и всполохи огня в очаге озаряли комнату.

Фрау Дёрр устроилась так, что могла свободно, несмотря даже на сумерки, озирать садовую дорожку и видеть, кто идет по улице вдоль живой изгороди.

- А, вот и он! - воскликнула она.- Ну-ка, Дёрр, загаси живей трубку. Раздымился, что твоя кочегарка, весь день без передыху. Такое адское зелье не всякий вынесет.

Дёрр спокойно выслушал тираду жены, но не успела она добавить еще что-нибудь или повторить прежнее заклинание, как в комнату вошел барон. Он был явно навеселе, ибо присутствовал на распивании майского пунша, которое устраивалось по поводу какого-то клубного пари, и, протягивая руку фрау Нимпч, сказал:

- Приветствую вас, мамаша Нимпч! Рад вас видеть в добром здравии. А, и госпожа Дёрр тоже тут! И господин Дёрр, друг и благодетель! Ну, Дёрр, как вы находите эту погоду? Будто на заказ для вас и для меня тоже. У меня дома луга из каждых пяти лет четыре стоят под водой и не родят ничего, кроме лютиков. Им такая погода тоже не повредит. И нашей Лене не повредит - пусть больше бывает на воздухе, а то она бледновата, на мой взгляд.

Лена тем временем придвинула к стулу фрау Нимпч еще один. Она знала, что барон больше всего любит сидеть именно здесь. Но фрау Дёрр, пребывавшая в твердом убеждении, что барону пристало самое почетное место, поднялась, влача за собой синее руно, и крикнула пасынку:

- А ну, встань! Расселся, где не просят.

Бедный паренек спросонок испуганно вскочил с кресла и хотел уступить место барону, но тот не принял жертвы.

- Ради бога, дорогая госпожа Дёрр, не трогайте мальчика. Мне лучше сидеть на стуле, как мой друг Дёрр.

С этими словами он взял стул из рук Лены, придвинул его поближе к фрау Нимпч и сказал, усаживаясь:

- Здесь, рядышком с фрау Нимпч,- самое хорошее место. На свете нет очага, возле которого мне было бы так приятно сидеть, вечный огонь и вечное тепло. Да, матушка Нимпч, ручаюсь вам: для меня здесь самое лучшее место.

- Господи Исусе! - воскликнула старушка.- Это ж надо так сказать! Самое лучшее место! Здесь, возле старой прачки.

- Воистину так. У каждого сословия есть своя гордость. У прачек тоже. Кстати, матушка, знаете ли вы, что в Берлине жил когда-то известный поэт, который написал стихи в честь своей прачки?

- Неужто вправду?

- Очень даже вправду. Доподлинно. А знаете ли вы, как он закончил свои стихи? Он сказал, что хотел бы так же прожить свою жизнь и так же умереть, как его старая прачка. Именно так.

- Неужто вправду? - еще раз пробормотала старуха себе под нос.

- Между прочим, матушка Нимпч, чтоб не забыть: я совершенно с ним согласен и готов повторить то же самое, слово в слово. Вижу, вижу, вы улыбаетесь. Но поглядите вокруг. Как вы здесь живете? Как у Христа за пазухой. У вас есть этот домик, и этот очаг, и сад, и госпожа Дёрр. И наконец, у вас есть Лена. Верно я говорю? А кстати, где она?

Барон хотел продолжить свою речь, но в это мгновение вошла Лена, держа в руках поднос, на котором стоял графинчик с водой и яблочное вино, к которому барон питал непонятное пристрастие, объяснимое разве лишь тем, что он приписывал ему целебные свойства.

- Ах, Лена, Лена, как ты балуешь меня! Только не подавай мне это с таким торжественным видом, я же не в клубе. Поднеси мне лучше из собственных ручек, тогда оно будет во сто крат слаще. А теперь дай мне свою лапку, чтоб я мог ее погладить. Нет, нет, левую, левая ближе к сердцу. И садись сюда, между господином и госпожой Дёрр, тогда ты будешь как раз против меня, и я смогу на тебя глядеть. Я весь день с радостью ждал этого часа.

Лена рассмеялась.

- Не веришь? Могу доказать, раз я принес тебе кое-что со вчерашнего бала. А когда человек собирается что-то принести, он, конечно, радуется при мысли о тех, кому это достанется. Как по-вашему, дорогой Дёрр?

Дёрр ухмыльнулся, а фрау Дёрр ответила:

- Нашли кого спрашивать. Чтоб Дёрр принес. Да он только и горазд скряжничать. Садовники, они все такие.

Но мне страх как любопытно узнать, что это принес господин барон.

- Ладно, не буду вас мучить, не то любезная госпожа Дёрр вообразит, будто я принес золотую туфельку или еще что-нибудь из сказки, а принес я всего-навсего вот что.- И с этими словами он протянул Лене фунтик, из которого, если верить глазам, выглядывала резная бахрома хлопушек.

Так и есть, это были хлопушки, и фунтик пошел по рукам.

- А теперь кто что вытянет. Ну-ка, Лена, закрой глаза.

Фрау Дёрр пришла в неописуемый восторг, когда раздался треск, а того пуще, когда на Ленином пальце показалась капелька крови.

- Ленушка, это не больно, я знаю, это все равно как невесте палец наколоть. Знавала я одну девушку, так она нарочно себе пальцы колола, наколет и пососет, наколет и пососет, будто это бог весть какая примета.

Лена покраснела, но фрау Дёрр не унималась:

- А стишок-то, господин барон!

И барон послушно зачитал: «Кто себя в любви забудет, тот угоден богу будет».

- Господи! - всплеснула руками фрау Дёрр.- Ни дать ни взять псалом. Неужто эти стишки все такие благочестивые?

- Что вы, дорогая госпожа Дёрр,- возразил Бото.- Отнюдь не все. Давайте посмотрим, что нам с вами выпадет.- Он вытащил билетик из очередной хлопушки и прочел: «Кого стрела Амура поразит, тому, считай, и ад и рай открыт». Ну-с, госпожа Дёрр, что вы на это скажете? Уж это на псалом не похоже?

- Не похоже,- отвечала фрау Дёрр.- Ничуть не похоже. Но мне все равно не нравится… Когда я тащу билетик из хлопушки, тогда…

- Что тогда?

- Тогда незачем поминать мне про ад. Не хочу я это слышать.

- Я тоже,- засмеялась Лена.- Госпожа Дёрр права, она всегда права. Одно только верно: когда прочтешь такой стишок, можно считать, что начало положено, я хочу сказать - начало разговора, потому что начало в разговоре - это же самое трудное, все равно как в письме, а я, по совести, не могу себе представить, как это можно ни с того ни с сего завести разговор с таким множеством незнакомых дам (ведь не все же там у вас знакомые?).

- Дорогая моя Лена,- сказал Бото,- это вовсе не так трудно, как тебе кажется. Это очень даже просто. Если желаешь, я могу тут же на месте продемонстрировать образчик застольной беседы.

Фрау Дёрр и фрау Нимпч с восторгом приняли его предложение, да и Лена одобрительно кивнула.

- Итак,- продолжал барон,- представь себе, что ты молоденькая графиня. Я только что проводил тебя к столу, сел рядом, и мы успели съесть по ложке супа.

- Представила, представила. А дальше что?

- Дальше я говорю: «Любезная графиня! Если мне не изменяет память, я видел вас третьего дня возле «Флоры», вас и вашу матушку. Впрочем, это не удивительно. Погода такова, что трудно усидеть дома. На мой взгляд, ее можно смело назвать погодой для путешествий. У вас уже есть планы, я имею в виду планы на лето, любезная графиня?» Тут ты говоришь, что вы ничего еще твердо не решили, но папенька непременно хочет в Баварию, хотя ты, со своей стороны, от всей души стремишься в Саксонскую Швейцарию с крепостью Кёнигштейн и скалой Бастай.

- А я и впрямь стремлюсь.

- Вот видишь, какое удачное совпадение! Тем временем я продолжаю: «Да, графиня, наши вкусы сходятся. Я, во всяком случае, предпочитаю Саксонскую Швейцарию любому уголку земли, включая сюда настоящую Швейцарию. Нельзя все время восторгаться грандиозной природой, карабкаться на скалы и задыхаться. Зато возьмите Саксонскую Швейцарию! Божественно! Великолепно! Под боком Дрезден, через четверть, самое большее - через полчаса я там, к моим услугам картины, театр, Большой сад. А Цвингер! А Зеленый свод! Не забудьте попросить, чтобы вам показали кружку с изображением девиц и вишневую косточку, на которой уместился весь «Отче наш». Без лупы, конечно, ничего не увидишь!»

- Так вы разговариваете?

- Именно так, радость моя. А когда я отделаюсь от моей соседки слева, то есть от графини Лены, я обращусь к моей соседке справа, другими словами - к баронессе Дёрр…

Фрау Дёрр от восторга хлопнула себя по коленкам, так что получился очень звучный шлепок.

- К баронессе Дёрр, как я уже сказал. С ней я буду говорить… Постойте, о чем же я буду с ней говорить? О сморчках, к примеру.

- Боже милостивый! О сморчках? Это ж надо! Воля ваша, господин барон, только о сморчках нельзя.

- Почему ж нельзя, дорогая госпожа Дёрр? Можно и очень даже можно. Получится серьезный и поучительный разговор, и вдобавок гораздо занимательней для многих, чем вы можете себе представить. Я однажды был в Польше, в гостях у своего полкового товарища, мы с ним воевали вместе. Жил он в огромном замке с двумя толстыми башнями, в красном, ужасно старом замке, каких теперь и не найдешь. Занимал самую последнюю комнату, он был женоненавистник и потому холост…

- Да ну?

- Полы в замке были гнилые, трухлявые, и всюду, где не хватало половиц, были грядки сморчков, и я шел, шел мимо всех грядок, покуда не добрался, наконец, до его комнаты.

- Да ну? - повторила фрау Дёрр и добавила: - Сморчки сморчками, но ведь нельзя же все время толковать про сморчки.

- Все время - нет. Но часто или, по крайней мере, иногда - можно. А кроме того, не все ли равно, о чем говорить, не о сморчках, так о шампиньонах, и если нет под рукой упомянутого замка в Польше, то, на худой конец, есть кое-что помельче - замок Тегель, или поблизости деревушка Затвинкель, или Валентинсвердер. Или Италия. Или Париж. Или конка. Или: не следует ли засыпать реку Панке? Все равно. И на любую из тем можно сказать хоть несколько слов, ну, к примеру, нравится это тебе или не нравится. А уж «да» или «нет» не играет никакой роли.

- Но если приходится говорить подобный вздор,- перебила его Лена,- тогда я просто не пойму, зачем вы ходите на такие приемы?

- Да потому, что там бывают красивые дамы и красивые туалеты, а порой и взгляды, которые о многом говорят, если только умеешь читать их. Времени эти приемы много не отнимают, так что остается возможность наверстать упущенное в клубе. А в клубе - там действительно хорошо, там нет пустых разговоров, а есть практическая жизнь. Вот вчера я отнял у Питта его племенную кобылу.

- Кто это Питт?

- Просто наши прозвища, мы так называем друг друга, когда остаемся в своем кругу. Ведь и кронпринц называет свою Викторию просто Вики. Какое счастье, что есть на свете такие ласкательные прозвища! Но слушай-ка, сейчас начнется концерт в Зоологическом. Давай откроем окна, будет лучше слышно. Ага, я вижу, ты уже покачиваешь ножкой. А что, ежели нам изобразить англез или, другими словами, франсез? Нас как раз три пары: папаша Дёрр и наша дорогая госпожа Нимпч, госпожа Дёрр со мной (если меня удостоят этой чести), а Лена - с Гансом.

Фрау Дёрр согласилась без раздумий, сам Дёрр и фрау Нимпч отказались: она - потому, что слишком стара, он - потому, что не знает таких благородных танцев.

- Ладно, папаша Дёрр, но тогда вам придется отбивать такт. А ну, Лена, дай ему свой поднос и ложку. Дамы, приготовиться! Госпожа Дёрр, вашу руку. Ганс, проснись же, ну, живо, живо!

Обе пары стали в позицию, и у фрау Дёрр заметно прибавилось статности, когда ее партнер танцмейстерской скороговоркой зачастил:

- En avant deux! Pas de basque![1]

Правда, веснушчатый сын Дёрра, все еще не до конца проснувшийся, двигался механически, будто заводная кукла, зато трое остальных танцевали, как люди, которые знают и любят это дело, отчего старший Дёрр пришел в такой восторг, что вскочил с табурета и принялся барабанить по подносу вместо ложки кончиками пальцев. Даже старая фрау Нимпч, глядя на них, невольно вспомнила молодость и, не умея иначе выразить свое настроение, начала так яростно помешивать кочергой в очаге, что из углей взметнулись высокие языки пламени.

Они отплясывали, покуда не смолкла музыка. Бото отвел фрау Дёрр на прежнее место, Лена же осталась посреди комнаты, потому что ее неловкий кавалер не знал, как ему надлежит обойтись со своей дамой. Но Бото сумел использовать это обстоятельство - едва музыканты заиграли снова, он подскочил к Лене и закружился с ней в вальсе, нашептывая, что она сегодня очаровательна, еще очаровательнее, чем обычно.

Все разгорячились, а больше всех фрау Дёрр, подошедшая даже к открытому окну.

- Господи, меня прямо колотит,- вдруг сказала она.

Галантный Бото хотел тут же захлопнуть окно, но фрау Дёрр его удержала, ибо, по ее словам, если человек из благородных, он непременно любит свежий воздух, бывают даже такие благородные, у которых зимой одеяло возле губ инеем обметывает, потому что дыхание это вроде как пар, к примеру, тот, что сейчас валит из чайника. Стало быть, окна закрывать никак не след, а вот ежели бы Ленушка принесла им что-нибудь, для сугрева души, вот тогда бы…

- Ну, конечно, дорогая госпожа Дёрр. Все, что вам будет угодно. Могу приготовить чай. Могу пунш. Или - того лучше - у меня осталось немного вишневки из той, что вы подарили нам на прошлое рождество, вместе с миндальным рулетом…

Не успела фрау Дёрр решить, чему же отдать предпочтение - пуншу или чаю, как в комнате уже появилась бутылка вишневки и рюмки - большие и малые, и каждый налил себе, сколько пожелал. А Лена сняла с огня закопченный чайник и всех обнесла и долила рюмки кипятком.

- Не лей так много, Ленушка, не лей так много. Пусть неразбавленная. От воды сила убывает.

Комнату наполнил аромат вишневки и миндаля.

- Это ты хорошо придумала,- сказал Бото и пригубил свою рюмку.- Поверь слову, ни вчера на этом балу, ни тем более сегодня в клубе я не пил ничего, что пришлось бы мне так по вкусу. Твое здоровье, Лена. Но главная заслуга принадлежит нашей дорогой госпоже Дёрр. Ведь это ее «так колотило». Поэтому разрешите мне вторую здравицу: «Многая лета госпоже Дёрр!»

- Многая лета,- вразброд подхватили остальные, а Дёрр снова ударил костяшками по подносу.

Напиток, по общему мнению, получился хоть куда, гораздо благородней, чем пуншевый экстракт, который летом всегда разит прогорклым лимоном, и не диво - в продажу-то идут все больше старые бутылки, которые с самой масленицы торчат в витрине на солнцепеке. Зато вишневка - вещь полезная, она никогда не портится, а чтобы отравиться ядом горького миндаля, надо выпить бог весть сколько, уж никак не меньше целой бутылки.

Эту тираду произнесла фрау Дёрр, и старик, хорошо осведомленный о слабостях своей жены и потому опасавшийся развития темы, перебил ее справедливым замечанием, что пора, мол, и честь знать.

Бото и Лена наперебой уговаривали их посидеть еще хоть немного. Но фрау Дёрр хорошо усвоила истину: «Если хочешь верховодить, надо порой уступать в мелочах», и потому отвечала:

- Оставь, Ленушка, я его знаю, он же с курами ложится.

- Ладно,- сказал Бото.- Быть по сему. Но уж тогда мы проводим вас до самого дома.

Тут все - кроме старушки Нимпч - вышли, та лишь приветливо кивнула им вслед, а затем перебралась в кресло.