"Могущество" - читать интересную книгу автора (Смит Лиза Джейн)4— Кэсси, ты что, ослепла? — спросил врезавшийся в нее Крис, поскольку девушка неожиданно остановилась как вкопанная. — Что стряслось? — Я просто увидела тут одну… — Кэсси еще шире распахнула свои и без того большие глаза. Но напрасно: Порция уже растворилась в море лиц, — …девушку, с которой общалась этим летом… — Голос постепенно замирал, а мозг пытался справиться с непростой задачей: как лучше рассказать Кругу о Порции. Адам тоже заметил гостью с Кейп-Кода. — Она охотница за ведьмами, — мрачно констатировал он. — Это ее братья за мной с ружьем по Кейп-Коду гонялись. Причем на полном серьезе: они не играют, они от этого реально прутся. — Они хоть понимают, куда попали?! — ухмыльнулась Дебора. Кэсси, как дурочка, переводила глаза с брюнетки на Адама и обратно; очевидно, эти люди знали об охоте на ведьм не понаслышке. — Да, у нас им придется быть поосторожнее. — Может, она оказалась здесь по ошибке или по воле случая. Ну, скажем, родители к нам переехали, а ее просто перевели в нашу школу, ну или как-нибудь еще. — Ох уж эта Лорел с ее вечным оптимизмом. Кэсси покачала головой: — Порция никогда не совершает ошибок, — пробормотала она. — И я сочувствую тому случаю, по воле которого что-то могло с ней произойти. Адам, что делать? — От этой новости она расстроилась даже чуть больше, чем от мысли, что Черный Джон свободно разгуливает по Нью-Салему. Мысль о Джоне была тишком ужасной, она блокировала мозг и отключала еого, а страх перед Порцией был понятным и привычным. Кэсси почти ощущала, как ее увлекает в свои старые ржавые недра отсыревшая труба гнетущей беспомощности. Ей ни разу не удавалось совладать с Порцией; из каждой встречи она выходила бесправной, униженной и побежденной. Кэсси прикрыла глаза. «Я уже не та Кэсси и никогда ею не буду», — уговаривала себя девушка. Но страх уже месил свое вязкое тесто. — Мы с ней разберемся, — ледяным тоном начал Адам, но вдруг в разговор вклинился Даг. Его раскосые сине-зеленые глаза сыпали искрами. — Она же вражина, так? А Черный Джон, всем ведьмам ведьмак, заявил, что поможет нам расправиться с врагами, так? Значит… — Даже не думай, — быстро включилась наставница всех заблудших Мелани. — Не смей, Даг, я серьезно. Даг съежился, как нашкодивший ребенок, но все-таки бросил близнецу-братику хитрющий взгляд из-под длинных ресниц. — Это черная магия, — буркнул Крис в сторону. Кэсси умоляюще посмотрела на Адама. — Никогда, — успокоил ее юноша. — Не волнуйся, Кэсси, мы ни за что и никогда к ней не прибегнем. Кэсси жила теперь у Дианы. — Тебе нельзя оставаться одной, — сказала подруга, и в тот же день они вместе с Лорел и Мелани перевезли ее вещи в желтый викторианский дом, первый по улице Вороньей Слободки. Пока молодые ведьмы собирали Кэссины пожитки, Адам с Деборой тоже не бездействовали: они обеспечивали защиту, что выражалось в неприкаянном расхаживании по периметру бабушкиного гнезда. Почти все члены клуба под тем ими иным предлогом забежали проверить, все ли в норме. Только Фэй не объявлялась, она как сквозь землю провалилась; после собрания ее никто больше не видел. Дом почти не пострадал, за исключением нескольких странных выгоревших пятен на полу и дверях, образовавших удивительно причудливые узоры. По официальной версии, сфабрикованной взрослыми, явившимися после трагедии, чтобы забрать тело, в доме случился пожар, а с миссис Ховард случился инфаркт, якобы от испуга — попробовали бы они испугать бабушку! Члены клуба не стали рассказывать о незванном госте, поэтому полиции даже в голову не пришло оцеплять дом или предпринимать что-либо подобное. Кэсси, хоть убей, не могла понять, как полицейские не насторожились, увидев на деревянном полу всего несколько прогоревших участков, да еще такой замысловатой формы. Но ее, конечно, никто не спрашивал, а она, естественно, тоже в бой не рвалась. Даже несмотря на мельтешение друзей, дом казался стылым и покинутым; от былой жизни в нем осталось только эхо. Кэсси тоже чувствовала себя покинутой: она даже представить себе не могла, что будет так тосковать по бабушке: подумаешь, сгорбленная старуха с седыми космами и бородавкой. Но в старых глазах было столько жизни, а в старых морщинистых руках — столько заботы и ласки! Бабушка знала кучу всякой всячины, и внучка никогда с ней не скучала. — У меня даже ее фотографии нет, — тихо произнесла Кэсси, — ни одной бабушкиной фотки. — Ведьмы не любили фотографироваться, поэтому у внучки не осталось даже такой малости. — Да, она была тетка что надо, — заявила Дебора, повесив на плечо баул с Кэссиными вещами и подняв с пола картонную коробку с дисками и книгами. — Еще что-нибудь берем? Кэсси оглядела комнату. «Все берем», — подумала она. Она взяла бы всю свою комнату с царской кроватью, с розовым покрывалом и пологом, с розовыми стульями и с комодом из цельного красного дерева, точно такого же цвета, как глаза Ника. — Смотри, вот это настоящий Людовик, — объясняла она Деборе, указывая на комод. — Его сделали прямо тут, в Массачусетсе: во всем Новом Свете только здесь работали в этом стиле. — Да знаю я, — как-то совсем не впечатлившись, отреагировала брюнетка. — У меня полный дом этого Людовика. Он весит как слон, Кэсси, мы не сможем его даже из комнаты вытащить. Музыкальный центр берем? — Нет, обойдусь Дианиным, — с грустью проронила Кэсеи. Ей казалось, она оставляет здесь всю своою жизнь. «Я просто переезжаю на сто метров вниз но улице», — напомнила себе девушка, когда дверь за неромантичной Деборой закрылась. — Кэсси, тетя Констанция сказала, чтобы ты заходила без стеснения, когда захочешь повидаться с мамой, — бросила Мелани, на секунду появившись в дверном проеме. — В любое время до ужина. Кэсси кивнула и почувствовала движение в районе сердца — мама. Конечно, мама поправится; двоюродная бабушка Мелани сама вызвалась заботиться о ней. Там ей будет лучше, чем где бы то ни было, да и перевозить ее сейчас было бы смертоубийством. Перевозить куда? Да понятно, куда, чего от себя-то скрывать… в психушку — призналась себе девушка. Любой доктор скажет, что ей сейчас самое место в психушке или в больнице. Но нет, не бывать тому: все наладится, и мама выздоровеет. Ей просто нужен отдых, и все. — Спасибо, Мелани, — ответила Кэсси. — Я зайду сразу после того, как мы закончим с переездом. Я так плагодарна твоей тете за то, что она ухаживает за мамой. — Тетя делает это не ради благодарности, она просто выполняет свой долг, — произнесла Мелани, собираясь уходить. — Она верит в то, что каждый должен выполнять свой долг. «Вот и я в это верю, — подумала Кэсси и замерла, подняв с кровати ворох одежды. — Да, верю», — и бросила Мелани: — Ой, я кое о чем вспомнила, спущусь ровно через секунду. А вспомнила она о гематите. Девушка отворила шкатулку для украшений, стоящую на комоде, и обмерла. Долго и тщетно перебирала она содержимое ларчика. Камень исчез. Бедняжку охватила настоящая паника. Она и так понимала, что нужно поскорее избавиться от черного кристалла, но лишь теперь, не найдя его в шкатулке, по-настоящему оценила, насколько он опасен. «Только на этот раз, — сказала себе Кэсси, — я не стану скрытничать и мучиться в одиночку. На этот раз я поведу себя как умная девочка и сделаю то, что должна была сделать с самого начала, — расскажу обо всем Диане». Диана с Лорел бродили по саду: они спасали растения, которые, по экспертному мнению Лорел, еще могли на что-нибудь сгодиться. Кэсси распрямилась и приготовилась к очередной порции самобичевания. — Диана, — бодро начала она, — я должна кое в чем тебе признаться. Естественно, Диана встрепенулась. Взгляд ее зеленых глаз изменился, когда она узнала о загадочном обнаружении гематита на месте давно сгоревшего дома номер тринадцать, а также о том, что все это время Кэсси скрывала камень от Круга: о нем не знал никто, кроме Деборы… и Фэй. — А теперь он пропал, — подытожила Кэсси. — И, по-моему, ничего хорошего это не предвещает. — Да уж, — медленно проговорила Диана. — Ничего хорошего, Кэсси. Неужели ты не понимала, что гематит влиял на тебя? Ведь именно из-за него ты совершала эти поступки, которые не совсем… ты его не брала, случайно, с собой на вечеринку в Хеллоуин, помнишь, когда ты пыталась заставить Адама поцеловать тебя? — Я… а… брала, — Кэсси почувствовала, как щеки ее начинают зверски краснеть. — Послушай, Диана… я бы очень хотела оправдать этот поступок пагубным влиянием гематита, но не могу; понимаешь, ничьей вины, кроме моей, в этом не было: я тупо хотела, чтобы Адам поцеловал меня. — Возможно, и так. Но я убеждена, что хотела ты чтого и раньше, только почему-то не провоцировала Адама. Видишь ли, под воздействием гематита ты, конечно, не станешь делать того, чего тебе не хочется, но ты позволишь себе то, что прежде сочла бы недопустимым. — Значит, он действует как оникс? Отдайся своей второй сущности, — прошептала Кэсси. — Именно, — подтвердила Диана. — Только получается, что взял его кто-то из наших, один из Круга, — продолжила Кэсси. — Потому что я его положила в шкатулку с утра, а целый день здесь никого, кроме нас, не было. Кому он мог понадобиться? Диана покачала головой, Лорел состроила рожицу и сказала: — Я ничего не знаю, никуда не летаю, травки собираю. С ними как-то спокойнее, просто уважай их да соображай, что делаешь. И все. Они на тебя повлиять не могут. По предложению Дианы они втроем еще раз тщательно обыскали всю комнату. Но гематита и след простыл. В среду Кэсси вернулась в школу. Урок журналистики показался ей островком нереальности: вокруг, как ни в чем не бывало, текла повседневная жизнь. Все эти люди: ученики, думающие исключительно о предстоящих каникулах, учителя, дающие уроки витающим в облаках ученикам, заместитель директора, рассекающий коридоры с выражением крайнего раздражения на лице, — все они и понятия не имели о том, что поблизости свободно и без охраны разгуливало зло, готовясь нанести удар. Конечно, и Кэсси не могла в точности предположить, как именно это произойдет. Откуда ей было знать, в каком обличье предстанет Черный Джон на этот раз? Но то, что опасность рядом, она знала наверняка. Так же наверняка, как то, что Фэй уже несколько дней не появлялась в школе. На журналистику она гоже не пришла. Кэсси задержалась после урока, чтобы объяснить мистеру Хамфрису, почему она пропустила несколько занятий. Тот отнесся к ситуации сочувственно и даже любезно предложил девушке взять больше времени на подготовку следующего задания; он вел себя в высшей степени мило, но отвязаться от него оказалось крайне сложной задачей. В итоге, дико опаздывая на алгебру, Кэсси на секунду забежала в туалет, закрылась в кабинке и вдруг услышала голоса, от которых обмерла и потеряла ощущение времени. Голоса продолжали беседу, видимо, начатую до Кэссиного прихода. — А потом она собиралась вернуться в Калифорнию, — вещал первый голос. Господи боже мой, Кэсси слышала его так часто, что узнала бы из миллиона: надменный голос Порции. — Но, вероятно, опять наврала, если это, конечно, та Кэсси. — Так как, ты говоришь, она выглядела? — поинтересовался второй голос. Резкий, с характерным привзвизгом — конечно же, приятный голосочек Салли. — Ой, ну как она выглядела?! Такое мелкое ничтожество, абсолютно ничего особенного: серенькая, маленькая… чуть повыше тебя ростом… Салли интеллигентно прокашлялась. — Естественно, я не имела в виду, что ты коротышка: ты, что называется, миниатюрная. А, возвращаясь к Кэсси: она довольно стройная и вся такая, ну, понимаешь, совершенно никакая: обычные каштано-ватые волосы, обычное меленькое личико, обычные шмотки — взгляду не на чем отдохнуть. И, ко всему еще, унылая до тошноты… — Это не та, — безапелляционно перебила ее Салли. — За этой Кэсси на дискотеке в честь встречи выпускников выстроилась очередь из парней с высунутыми языками и текущей изо рта слюной. В очередь встали все, даже мой, и к чему это его привело?! Сначала она и вправду не производит впечатления, а потом смотришь, у нее в волосах-то, оказывается, сто тысяч оттенков, и они меняются в зависимости от освещения. Честно, я сама обалдела, когда увидела. И хоть это чистой воды фальшивка, но она принадлежит к тому типу женщин, которые, знаешь, выглядят такими хрупкими и слабенькими, что парни готовы удавиться, лишь бы защитить их; а потом они начинают вертеть бедолагами, как им вздумается. И все-то ей с ручек сходит, наверное, потому, что при плохом раскладе она открывает свои большущие глазенки и притворяется чуть-чуть придурковатой. Типа, знаешь, «я простая девушка, живу тут по соседству, ни на что не претендую, но постараюсь скрасить твои будни и пр.», и парни это хавают как миленькие. Кэсси уже открыла рот от возмущения, но тут же благоразумно его закрыла. — А потом, за ее глаза можно убиться, — с горечью продолжала Салли. — И дело не в цвете, они такие какие-то… серо-голубые, что ли, даже не помню, просто, блин, огроменные и искренние до омерзения. Все время кажется, что она прямо сейчас расплачется. Парни от этого натурально сходят с ума. — Нет, это она, — с уверенностью заключила Порция. — Просто, когда мы общались, у нее хватало ума не выпендриваться; она тогда знала свое место. — Ну, теперь ее место в самой модной школьной тусе. Они считают себя полубогами, думают, что им все дозволено. Даже людей убивать. — Считай, что с этим покончено, — абсолютно уверенно произнесла Порция. — Скоро здесь все изменится, причем в лучшую сторону. Ты знаешь, я в итоге рада, что мамочка решила после развода сюда переехать. Я думала, будет кошмар, а оказалось, нас ждет веселье. Все, как всегда, к лучшему. Кэсси сидела тихонечко. «Так-так, значит, Салли с Порцией объединяются. А теперь, дорогуши, не будете ли столь любезны, чтобы еще чуточку поразмышлять о ваших планах на будущее…» К сожалению, несмотря на то что любезность эту «дорогуши» оказали, несколько следующих предложений утонули в потоках текущей из крана воды, затем вынырнули, оставив Кэсси лишь жалкие крохи. Она только услышала, как Салли сказала: — Мне пора на матанализ. Хочешь, на ланче пересечемся? — Давай, и, знаешь, я бы хотела, чтобы ты зашла к нам в гости на День благодарения, — предложила Порция. — Я почему-то уверена, что тебе понравятся мои братья. Кэсси стояла, окруженная членами Круга, словно стеной. Дело было в субботу, и похороны подходили к концу. Бабушку хоронили не на старом кладбище — не на том, которое «осквернили» (по официальной версии) в ночь гибели миссис Ховард. Хоронили ее на новом, на том, где уже покоилась Кори. Новым оно считалось только по меркам Нью-Салема: старейшим могилам здесь все равно было лет по двести. Кэсси задумалась о том, почему родителей, убитых Черным Джоном в 1976 году, не похоронили здесь. Может, кому-то старое кладбище показалось для них более «уместным». К девушке подходили люди, выражали соболезнования, спрашивали о матери. Очередная официальная версия гласила, что мама была настолько потрясена смертью бабушки, что захворала и не смогла прийти. Кэсси всем говорила, что мама скоро поправится. К удивлению Кэсси, явилась даже Фэй в нереально красивом кружевном черном платье, разве что чуть слишком облегающем — для кладбища. Иной цвет, кроме черного, присутствовал только на губах и ногтях. — Мне очень жаль, — произнес знакомый холодный голос: Кэсси подняла голову и узрела Порцию; следом за нею шла Салли. Они, похоже, стали неразлучны. — Не ожидала тебя здесь встретить, — фальшиво протянула Порция, буравя Кэсси своими карими глазищами. Девушка хорошо их запомнила: «Злющие, как у змеи, — подумала она, — и такие же гипнотизирующие». Кэсси почувствовала, как на нее опять накатывается гнетущая беспомощность. Она старалась с нею бороться, силилась дать достойный отпор, но Порция разрушала все ее смелые поползновения своей жутко вежливой манерочкой. — Я и не знала, что у тебя здесь родственники. Но, раз теперь их не стало, может, ты переберешься обратно в Калифорнию? — Нет, я останусь здесь, — единственное, на что сподобилась бедняжка. Разумеется, вечером ей придет в голову разгромно искрометный ответ, который начисто убрал бы Порцию. Но это произойдет только вечером… К счастью, в Нью-Салеме у Кэсси были друзья. Адам сказал: — У Кэсси здесь родственников хватает, — и встал рядом с девушкой. — Да, мы все братья и сестры. В жизни все, типа того, взаимосвязаны, — глубокомысленно изрек Крис и встал с другой стороны. Он уставился на Порцию своими странными зеленовато-синими глазищами; тут как раз подоспел Даг и бесовато ухмыльнулся прямо в лицо неподготовленной Порции. От неожиданности противная девица заморгала. Кэсси и помнить забыла, что на незнакомцев Хендерсоны могли производить устрашающе-дикое впечатление. Но Порция быстро оправилась: — Конечно-конечно, говорят, вы тут все родственники. Что ж, это чудесно, и я надеюсь, в ближайшее время вы познакомитесь с моими, — и, бросив взгляд на Адама, она добавила: — Уверена, они будут в восторге. После чего она развернулась и удалилась. Кэсси многозначительно переглянулась с Адамом, но, не успели они и словом обмолвиться, как в пространстве между ними нарисовался мистер Хамфрис. — Какая великолепная служба, — воскликнул преподаватель. — Нам всем будет не хватать твоей бабушки. — Спасибо, — ответила Кэсси. Она даже умудрилась ему улыбнуться. Мистер Хамфрис ей нравился: аккуратная бородка с проседью, а за позолоченной оправой глаза, полные искреннего сочувствия. — Спасибо, что пришли, — добавила она. — Надеюсь, твоя мама скоро поправится, — завершил соболезнования мистер Хамфрис и ретировался. Затем подошла мисс Лэннинг, преподаватель американской истории, но внимание Кэсси задержалось на мистере Хамфрисе, который разговаривал с высоким темноволосым мужчиной. До Кэсси доносились их голоса: густой раскатистый баритон незнакомца и высокий, чуть дребезжащий голос мистера Хамфриса. — Не представите меня? — спрашивал темноволосый. — Конечно, — ответил мистер Хамфрис. Он направился обратно к хозяйке грустного мероприятия, ведя за собой высокого мужчину. — Кэсси, я хотел бы представить тебе нашего нового директора, мистера Джека Брунсвика. Он хочет как можно скорее познакомиться со всеми учениками. — Совершенно справедливо, — глубоким приятным баритоном произнес высокий. Он протянул руку и крепко сжал ладонь Кэсси. Его рука оказалась большой и сильной. Девушка смотрела на нее, размышляя, как бы повежливее ответить, и вдруг замерла, чувствуя, что сердце колотится в груди все сильнее, и что еще одна секунда, и она рухнет в обморок. — Мне кажется, девочке нехорошо; у нее сегодня был трудный день, — проговорила мисс Лэннинг, но Кэсси ее уже не слышала: она вдруг перенеслась в другое измерение. Преподавательница взяла девушку за руку, но Кэсси не могла оторваться от руки черноволосого. Все ее внимание было сейчас приковано к одному предмету — печатному перстню на его указательном пальце с гравировкой в виде символа, напоминающего надписи на серебряном браслете Дианы… браслете Фэй с недавних пор. Черный зеркальный камень с металлическим блеском напоминал гематит, но Кэсси знала наверняка, что это не гематит. Это был магнитный железняк. Потом она медленно перевела глаза на лицо нового директора… и увидела лицо из кристаллического черепа. Да-да, то самое, что неслось на нее, ускоряясь и увеличиваясь в размере, неслось, чтобы поскорее покинуть границы своего пристанища. Злое, холодное лицо. На мгновение ей почудилось, будто кварцевый череп наложился на лицо директора, показав ей кости и прочее богатство во всей красе: впадины глаз, оскал зубов… Кэсси покачнулась. Мисс Лэннинг пыталась помочь ей, потом ее сменили встревоженные, судя по голосам, Адам с Дианой. Но девушка ничего не видела, ничего, кроме темных глаз нового директора. Они блестели, как лава, как океан в полночь, как магнетит. И, так же как океан, они заглатывали ее. Тьма оглушила ее, и девушка полетела вниз. Было черным-черно. Она находилась на корабле — нет, не на корабле. Она боролась, дралась в ледяной воде. Она разжала чью-то хватку, пыталась всплыть. Боже, ничего не видно… — Кэсси, успокойся! Ты в безопасности. Все хорошо. Девушка подняла голову, и с глаз упала влажная тряпка. Она лежала на диване в гостиной Дианы. Свет не горел, шторы были задернуты, поэтому в комнате царил полумрак. Диана склонилась над подругой, защищая ее от целого мира каскадом золотистых волос. — Диана! — Кэсси вцепилась в руку названой сестры. — Все в порядке. Ты дома. Кэсси с облегчением выдохнула, села и посмотрела на подругу. — Джек Брунсвик — Черный Джон, — просто сказала она. Проще и не придумаешь. — Я знаю, — угрюмо ответила Диана. — После того как ты рухнула, мы все увидели кольцо. Он, думаю, не рассчитывал быть узнанным так скоро. — И что произошло? Как он себя повел? — Кэсси представила жуткие картины беспорядков на кладбище. — Да никак. Просто уехал, пока мы перетаскивали тебя в машину. Адам с Деборой сели ему на хвост, конечно, тайком. Хотят последить за ним. Ну а в остальном… никому из взрослых даже в голову не пришло, что что-то не так. Все решили, что ты вымоталась. Мистер Хамфрис сказал, что тебе не мешало бы в ближайшее время воздержаться от посещения школы. — Нам всем бы это не помешало, — пробормотала Кэсси. У нее в голове не укладывалось: Черный Джон — директор школы. Что, во имя Господа, он задумал? — Значит, Адам следит за ним? — переспросила она, и Диана кивнула. Кэсси почувствовала приступ тревоги… и отчаяния. Он так нужен был ей здесь и сейчас, она так хотела с ним поговорить. Он нужен был ей… — Эй, вы там, как делищи? — Крис и Даг зависли в дверях, будто маленькие мальчики на пороге дамского будуара, куда им запрещалось входить. — Ей уже лучше, — ответила за пострадавшую Диана. — Кэсси, точно? — строго переспросил Крис, предпринимая несколько рискованных шагов вперед. Героиня вяло закивала, а потом вспомнила о подслушанном в туалете разговоре. О том, что она якобы относится к типу женщин, вызывающих у мужчин неуемное желание заботиться. Какой бред. Или не бред? Салли все перевернула с ног на голову; все было абсолютно не так. — Слушайте, двое из ларца, там на кухне шоколадный тортик: вы такой вкуснятины давненько не ели, — сообщила Диана братьям. — Пошли! Соседи столько еды надавали, теперь нужно ее уничтожить — мы же не хотим, чтобы добро пропадало. Кэсси показалось странным, что подруга оставляет ее в одиночестве, но потом она заметила, что в коридоре есть кто-то еще. Перед входом в гостиную стоял Ник. Как только Диана вывела близнецов, он медленно вошел в комнату. — Ой… привет, Ник, — неловко пробормотала девушка. Парень улыбнулся ей слегка рассеянно и присел на ручку дивана. Свою обычную маску холодности он, видимо, оставил дома. В полумраке гостиной Ник показался Кэсси немного уставшим и немного грустным, но, наверное, это был эффект освещения. — Как ты? — спросил юноша. — Ну и напугала ты нас на кладбище! Напугала? Ника?! Кэсси не верила собственным ушам. — Уже все в порядке, — произнесла она и стала думать, что бы еще сказать. Здесь получалось так же, как с Порцией: когда требовалась реплика, мозг отказывался работать. Наступила неуютная тишина. Ник разглядывал цветы на обивке дивана. — Кэсси, — наконец выдавил он, — я хочу поговорить с тобой. — Ладно, — тихо проговорила Кэсси. Ее обуревали разнонаправленные чувства: радостное предвкушение, смущение и в то же время слабость. Половина ее существа не хотела, чтобы Ник продолжал, но вторая половина ожидала этого почти что с нетерпением. — Знаю, что момент не самый удачный, — усмехнувшись, произнес юноша и перевел взгляд на обои. — Но, учитывая ситуацию, мы все можем помереть до того, как настанет так называемый удачный момент. Кэсси открыла было рот, но не смогла произнести ни звука, и Ник продолжил — безжалостно и неотвратимо. Он говорил очень тихо, но отчетливо: — Я также знаю, что вы с Конантом были сильно привязаны друг к другу. И знаю, что ты о нем много думала. И понимаю, что вряд ли тяну на идеальную замену… но, как я уже сказал, ситуация такова, что, может, ждать идеала глупо… — Он резко перевел на нее глаза, и Кэсси вдруг увидела в их антикварных глубинах новое выражение — тепло, которого она прежде там не замечала. — Так что, Кэсси, скажи, что ты об этом думаешь? — продолжил Ник. — О нас с тобой? |
||
|