"Карта монаха" - читать интересную книгу автора (Дейч Ричард)

Итальянские доломиты

Вознесшиеся до небес снежные вершины Доломитовых Альп величаво взирали на долину Кортина в северо-восточной итальянской провинции Беллуно. Вся долина тонула в гигантской тридцатимильной тени, тянущейся до самого горизонта и поглощающей последние искры зимнего солнца.

У подножия горы приютилось небольшое шале. Бревнами для стен домика стали сосны из ближайшего леса, а крытая соломой крыша защищала от воды лучше любой современной кровли, сооруженной из новейших материалов и по последнему слову техники. Шале построили полтора века назад и с тех пор только ремонтировали по мере необходимости, в целом же облик домика оставался неизменным. Спартанскую обстановку составляли лишь самые необходимые предметы, грубо вытесанные все из тех же сосен. Никаких современных удобств: вода из колодца, для тепла — большой камин, для света — старинные масляные светильники. Единственным подтверждением тому, что на дворе двадцать первый век, были ноутбук и спутниковый телефон на деревянном столе. В ноутбуке была загружена веб-страница банка «Сафра» в Люксембурге. Женевьева Зивера проверяла один счет за другим, с дотошностью часовщика изучая все детали, и каждый раз перед ней представала одна и та же картина. Наконец стало ясно, что счета ее все до единого пусты.


По другую сторону горной цепи сквозь зимний лес к горам шел мужчина. Увязая в глубоком снегу, он прошагал уже четыре мили. Восточный ветер, выдувавший из-под его одежды тепло, в то же время служил ему хорошую службу, поскольку заметал следы. Фигура мужчины, облаченного в белую маскировочную одежду, терялась на фоне снега. Для большей устойчивости он туго подтянул лямки рюкзака. Дыхание клубами вырывалось у него изо рта, отчего его густая черная борода, обросшая сосульками, еще больше оледеневала. Белая шерстяная шапочка не могла целиком прикрыть его шевелюру, и жестокий ветер трепал длинные черные волосы. После трехчасового пути, не прерванного даже самым кратким отдыхом, он вышел на открытое пространство, за которым виднелись серые, острые как лезвия гребни гор. Путник скрупулезно рассчитал свой подъем — солнце только еще клонилось к горизонту, так что ему хватит времени, чтобы все подготовить и потом скрыться во мраке наступающей ночи. Опасности переохлаждения, отморожений и даже смерти бледнели по сравнению с тем, что его ожидает в случае поимки. Никто и никогда не должен узнать, что он здесь делает.


Этот домик в горах был для Женевьевы убежищем, в котором она могла укрыться от всего мира. Сколько себя помнила, она всегда приезжала сюда — здесь утихали сердечные бури и можно было прислушаться к своему сердцу. Тут, в горах, она была совершенно одна, никто и ничто не отвлекало ее, и словно сами собой приходили ответы на мучительные вопросы. Терзаемая тревогой, не зная, как преодолеть препятствия, встающие на жизненном пути, сгибаясь внутренне под тяжестью кажущихся неразрешимыми проблем, она бродила по каменистым склонам. А через неделю спускалась с гор не только со спокойным сердцем и ясным умом, но и получив решения, ответы и свежие силы. Каждый раз это было словно второе рождение. Обновление ума, тела и духа. Обретение новой надежды.

Вот и за эти три дня, с тех пор как уединилась в своем горном убежище, она нашла решение проблем, с которыми сюда пришла. Всех, кроме одной, гораздо более серьезной, чем те, с которыми до сих пор сталкивалась. Причина была в том, что она отказывалась уступить ему, не желала дать то, чего он так страстно желал. Он испробовал и деньги, и уговоры, и завуалированные угрозы. Прибегал и к стороннему давлению, и к откровенному запугиванию. Ничто не помогало: она не собиралась сдаваться.

И тогда он обрушился на нее всей мощью своей власти, своего влияния, своих связей и богатства. Он решился разрушить ее жизнь, не считаясь ни с чем и ни с кем. Он перекрыл мощные источники ее финансирования. После того как ее банковские счета оказались опустошенными, приют, существовавший благодаря ее деньгам, пришлось распустить, детей срочно раздали приемным родителям. И все равно она не поддавалась; ее волю невозможно было сломить.

И тогда он пришел к ней, как тать в нощи. Обшарил ее дом вдоль и поперек и, не найдя того, что искал, сжег его. Он поставил Женевьеву на грань финансового, физического и умственного банкротства.

Теперь это всего лишь вопрос времени. Он будет преследовать ее без отдыха, как охотник травит раненого зверя, безжалостно и неотступно, пока не загонит.


Как раз тогда, когда бородатый мужчина установил на каменистой горной поверхности последний заряд взрывчатки, снег ненадолго прекратился. Облака разошлись, открывая узкую полоску синего неба. Прощально просияло вечернее солнце, окрашивая мир в золото. Мужчина бросил взгляд вниз: прекрасная, мирная панорама девственно-дикой природы разворачивалась до самого горизонта. Насколько мог видеть глаз, кругом — ни единого признака цивилизации, не считая скромного шале в отдалении. Тут задул ветер, синюю заплату вновь затянуло облаками, отчего разом надвинулась ночь, а снег, словно в отместку за вынужденный перерыв, повалил с новой силой.

Мужчина надел рюкзак и посмотрел на часы. Неловко орудуя руками в перчатках, извлек из кармана небольшой прибор. Покрутил ручку таймера, устанавливая на светодиодном табло время: 20.00. Нажал на кнопку на боковой панели. Несколько секунд спустя в специально вырубленных с интервалом в двадцать метров углублениях в поверхности горы затлели красным семь огоньков, обозначающих местонахождение зарядов. Когда на табло вновь высветилось установленное время, заряды пришли в состояние готовности: им предстоит взрываться со сдвигом в две секунды. К этому моменту красные огоньки уже прикрыла тонкая пелена свежевыпавшего снега.

Бросив прощальный взгляд на домик у подножия горы, мужчина пустился в обратный путь — через перевал.


Впервые в своей жизни Женевьева испытывала страх: она не боялась быть пойманной, не боялась даже умереть, но испытывала ужас при мысли о том, что этот человек найдет то, что ищет, что считает принадлежащим себе по праву рождения. Ибо объект его желаний невозможно купить или приобрести каким-либо другим способом, так что в своих попытках заполучить его он пойдет до конца и не остановится ни перед чем. Между тем сокровенное знание, которого он добивается, — тайна, многие годы тщательно скрываемая от мира, — именно ему не должна была достаться.

Она знала этого человека, помнила, как жесток и вероломен он был с самыми близкими ему людьми, как ради удовлетворения своих растущих день ото дня амбиций не гнушался самыми бесчестными поступками.

Ей пришлось прибегнуть к последнему средству, которого до сих пор она всеми силами пыталась избежать. Она заранее переживала, обращаясь к другу с такой просьбой. Да это была и не просто просьба; по сути, это был призыв совершить невозможное. Это шло вразрез с ее моральными и этическими принципами, но она знала, что иногда необходимо пойти на неправедные дела — ради победы над худшим злом.

Ей нечем заплатить за услугу, у нее не осталось ничего ценного; все, что она теперь имеет, — это слова. Она будет взывать к его сердцу, к его душе. Потому что знает секреты, которые никто никогда не должен раскрыть. Секреты, само существование которых должно остаться тайной.


Ледяной ветер, завывая, носился меж скалистыми отрогами Доломитов. Внезапно он еще больше усилился, и начался буран; небо обрушивало на горные вершины тонны снега, прикрывая расселины, образуя на каменистой поверхности белую, все выравнивающую пелену. Следом наступила тишина. Снег падал тихо-тихо, поглощая те немногие звуки, что эхом отзывались среди горных вершин.

И вдруг, без предупреждения, ночь расколол оглушительный грохот: серия взрывов, прогремевших один за другим вдоль острого обрывистого гребня Доломитов. Взрывной волной, прокатившейся по склону, смещались с привычных мест пласты горной породы. Сползая и глухо ударяясь о землю, они увлекали за собой лед и снег.

Эхо взрывов металось меж горами, постепенно затихая, поглощаемое падающим снегом. Но в сердце воцаряющейся тишины уже зарождался новый гром. И первый, к этому времени почти уже прекратившийся, не мог сравниться со вторым, внезапным и оглушительным. Этот рев нарастал с каждым мгновением; подобно приближающемуся поезду, он становился все громче и громче, раздирал ткань ночи в клочки.

Волна снега омыла горный склон, поглощая все на своем пути, вырывая с корнями деревья, которые клонились перед ней, как клонится перед косой трава, и счастье было, что эта отдаленная горная область оказалась не заселена и обойдена цивилизацией. Не было на пути лавины ни деревни, ни укрытия для заплутавших лыжников; один лишь скромный домик, постройка полуторавековой давности. И ему не миновать удара.