"Песнь Крови" - читать интересную книгу автора (Андерссон Дин)

Глава четвертая. ХАЛЬД

Песнь Крови подождала немного, ее тело все еще было напряжено после боя, крик боли последнего умирающего солдата эхом отдавался у нее в ушах. Сжав окровавленный меч в руке и готовясь продолжить бой, если понадобится, она медленно произнесла слова заклинания, успокаивая бешеную бурю, которую подняли демоны Ветра. Ветер Тьмы затих, и только ночной ветерок продолжал шелестеть разлапистыми ветвями сосен над головой.

Лошади солдат наконец успокоились, перестали храпеть и метаться и теперь стояли тихо, прядая ушами и позыркивая испуганными глазами по сторонам. В ночном морозном воздухе витал запах свежей крови.

Песнь Крови повесила щит на спину, вытащила огниво из магического мешочка, нашла факел и подожгла его, а затем принялась осматривать солдат одного за другим в поисках живых. В результате она нашла всего одного, кто еще мог дышать.

Воительница наклонилась над ним и приставила к горлу лезвие меча.

— Тебя ждет быстрая смерть, — пообещала она, — если ты скажешь, за кем вы гнались.

Солдат открыл было рот, чтобы сказать, но мучительная гримаса боли исказила его окровавленное лицо.

— Не тебя… воительница… Мы искали… ведьму… — Его голос надломился, хрип перешел в судорожный кашель. — Два ребенка… — продолжал он, едва удерживая дыхание, — они сказали, что встретили… ведьму…

Его тело передернулось в мучительной агонии. Смерть подступала. Изо рта потоком хлынула кровь, стекая по подбородку на грудь. Воительница размахнулась и нанесла последний удар, освобождая его от ненужных мучений.

Она вытерла лезвие меча о край плаща, осторожно вложила его в ножны и, продолжая прихрамывать, направилась к железной клетке для рабов, размышляя о том, почему солдаты хотели схватить именно ведьму. Она прекрасно помнила слова детей о том, что до этого они уже схватили одну, жившую дальше на север. Что этому проклятому Нидхеггу со всей его колдовской мощью вдруг понадобилось от ведьм? И все же она была рада, что солдаты разыскивали именно ведьму, а не воительницу богини Хель. Во всяком случае, до этой самой стычки Нидхегг не чувствовал ее присутствия в своих владениях, за пределами царства мертвых. Интересно, теперь-то он знает, что к нему направляется воительница Тьмы, чтобы уничтожить его? Способен ли маг ощутить, что весь его отряд полег не просто так? И может ли определить, от чьей руки погибли его солдаты посреди ночного леса?

Она подошла к клетке для рабов, держа факел чуть на отлете, и принялась разглядывать людей, томившихся за толстыми железными прутьями. Неясные отблески факела выхватили из темноты две уже знакомые мордашки детей с перекрестка. Другими заключенными оказались мужчина и женщина, прижимавшие их к себе, точно старавшиеся защитить от неведомой опасности. Помимо них в клетке находилась молодая женщина с длинными светлыми волосами.

— Все солдаты мертвы, — сказала Песнь Крови заключенным. — Вы свободны, сейчас я открою клетку, — произнесла она, разглядывая большой металлический замок.

Воительница воткнула рукоять факела в снег рядом с собой, чтобы высвободить обе руки, затем сняла с пояса боевой топор и уже замахнулась, намереваясь снести замок.

— Отодвиньтесь подальше от замка, — предупредила она.

— Погоди. — Неожиданно светловолосая молодая женщина перебралась поближе к дверце.

Песнь Крови посмотрела на нее с нескрываемым удивлением. Она вдруг поняла, что этой женщине не больше пятнадцати лет. Ее худое, изнуренное тело было покрыто ужасно изношенной зеленой крестьянской робой, очень похожей на грубый мешок, с тремя прорезями для головы и рук. Вместо пояса же ее талию стягивала обыкновенная веревка. Накинутый на плечи старый серый плащ вряд ли мог спасти свою хозяйку от холодного, пронзительного ночного ветра. Большие, чуть раскосые зеленые глаза горели на ее худом, тонком лице, похожем на лицо эльфа. Несколько синяков и царапин портили ее лоб и щеки. На собственном опыте хорошо зная, как солдаты Нидхегга обращаются с захваченными женщинами, воительница Хель прекрасно понимала, что под одеждой на теле женщины куда больше этих самых синяков, царапин и кровоподтеков.

— Отойди от замка, — приказала Песнь Крови.

Молодая женщина молча, не обращая ни на кого внимания, потянулась к замку и накрыла его двумя худыми ладонями. Она посмотрела в глаза воительницы, а затем произнесла несколько слов на незнакомом языке, звучавшем весело, точно журчание весеннего ручейка. Желтое пламя вспыхнуло под ее ладонями. Замок хрустнул и развалился, освобождая дверь клетки, светловолосое создание толчком распахнуло ее.

Песнь Крови невольно отшатнулась, иначе бы дверь пребольно стукнула ее.

Демонстративно игнорируя Песнь Крови, юная волшебница спустилась на землю и помогла остальным пленникам выбраться из повозки.

Недовольно нахмурившись, воительница повесила уже ненужный топор на пояс и тоже протянула руку, желая оказать помощь.

— Нам не нужна твоя помощь, — презрительно фыркнула молодая женщина. — Ты и так уже принесла достаточно зла.

— Зла? Перебив солдат Нидхегга? И освободив вас из плена…

— Как видишь, я могла бы получить свободу в любой момент, стоило мне только захотеть, — парировала с вызовом молодая ведьма.

— А солдаты? — поинтересовалась Песнь Крови, ее удивление медленно переходило в еле сдерживаемое раздражение. — Неужели ты думаешь, что они дали бы тебе вот так просто освободиться и уйти… даже если бы ты воспользовалась своими колдовскими чарами, чтобы открыть клетку?

— Да. Именно колдовскими знаниями. А если бы они и попытались меня остановить, то мне стоило лишь применить одно из моих заклинаний, и только.

— Тогда почему…

— Ты ведьма? Настоящая ведьма? — перебил ее взволнованный детский голосок.

Песнь Крови и молодая женщина вопросительно уставились на детишек. А те, в свою очередь, с возрастающей надеждой смотрели на молодую женщину.

— Да, я — ведьма, — произнесла она с удивительной гордостью в голосе. — Меня зовут Хальд. Я училась не у кого-нибудь, а у самой Норды Серый Плащ, и у меня…

— Ты поможешь нашей маме? — торопливо спросил мальчик, снова перебивая ее.

— Она нам не захотела помогать, — с обидой в голосе выпалила девочка, обвинительно тыча пальцем в сторону воительницы.

— Ты знаешь этих детей? — спросила Хальд.

— Я еще раньше встретилась с ними чуть севернее отсюда, на перекрестке, — ответила Песнь Крови устало. — Солдаты убили их мать. Они думают, что ведьма может воскресить ее к жизни. Я объяснила им, что это невозможно, во всяком случае так, как они того хотели, но они мне не поверили. Вероятно, они поверят тебе.

— Ее можно оживить! — настаивал мальчик упрямо.

— Я заподозрила, что кто-то наколдовал непогоду, когда перед самой стычкой поднялась настоящая буря, — задумчиво произнесла Хальд, внимательно оглядывая ладную фигуру воительницы. — Почему ты не воспользовалась заклинанием, чтобы открыть замок?

— Ты что, тоже не хочешь нам помочь? — спросила девочка, теребя и без того обтрепанный край плаща ведьмы.

Хальд еще мгновение не отрывала пристального взгляда от воительницы, а затем присела на корточки перед детьми.

— Ведьма может воскресить мертвого, — сказана она медленно с нажимом, точно стараясь донести до детишек смысл ее слов, — но только на очень короткое время, и только для предсказания будущего. Ваша мама умерла. И вам надо свыкнуться с этой мыслью. Даже Норда не смогла бы свершить того, о чем вы просите.

Слезы градом катились по грязным личикам детей, они вдруг оба посмотрели на Песнь Крови, словно ища у нее заступничества от несправедливости.

— Я срезала веревку, на которой висела ваша мама, — произнесла воительница спокойно. — Теперь уже больше никогда воронье не станет клевать ее тело. Я закопала ее у обочины дороги, близ перекрестка, прямо рядом с деревьями. Теперь она будет покоиться с миром, такова воля Хель.

Молодая ведьма обняла детишек и прижала их к своей груди, стараясь успокоить несчастных сирот.

Песнь Крови почувствовала, как у нее самой на глаза наворачиваются слезы. Она резко отвернулась и подошла к другим пленникам — мужчине и женщине с маленьким ребенком.

— Вы можете взять на воспитание этих двух детишек? — спросила она. — Вы же слышали, они остались без родителей. Их мать убили солдаты, а отец погиб еще раньше. У них нет родственников и идти им тоже некуда.

Мужчина и женщина робко переглянулись.

— Мы бы и хотели помочь, — начала неуверенно женщина, — но…

— Но у нас самих есть нечего, мы и наш ребенок голодаем, — закончил мужчина более решительно.

— А если я дам вам серебра, чтобы заплатить за этих двух детишек, вы возьмете их?

Мужчина и женщина снова переглянулись, казалось, им слабо верилось, что эта воительница имеет хоть немного денег. И все же женщина кивнула.

— Да, — согласился мужчина.

— В таком случае серебро у вас будет, — пообещала Песнь Крови. Она направилась к трупам солдат и внимательно обыскала каждого, найдя несколько кошельков с серебряными монетами. И хотя кошельки оказались довольно тощими, это было больше, чем ничего.

Затем она вернулась и вручила всю добычу мужу с женой, заодно прихватив второй факел, чтобы им не блуждать по ночному лесу в кромешной темноте. Она предложила им несколько лошадей, но они наотрез отказались, считая это слишком опасным. Боялись, что стражники могут поймать их на этой краже.

На прощание Песнь Крови велела им любить детей как своих собственных и еще долго провожала их взглядом, пока в черноте ночного леса не угас последний отблеск их факела.

Хальд продолжала стоять рядом с ней, старательно запахиваясь в подранный плащ, едва ли защищавший ее от стылого пронизывающего ветра.

— Почему ты не использовала заклинание, чтобы открыть замок? — повторила ведьма свой вопрос.

— Я не знаю заклинаний для такого случая, — призналась Песнь Крови.

Ведьма лишь молча кивнула, внимательно посмотрев на левую руку воительницы. Серебряный череп ее кольца ярко поблескивал в тусклых отсветах, отбрасываемых факелом.

— В таком случае я оказалась права в своих подозрениях. Вот это самое кольцо власти с изображением богини Хель, — произнесла она презрительно. — Ты не имеешь права называть себя ведьмой. Твои чары от самой Хель, а не от тебя. Ты всего лишь рабыня богини Хель, — добавила она и сплюнула на снег прямо под ноги воительнице.

Ярость вспыхнула в глазах Песни Крови, лишь усилием воли она подавила порыв выхватить меч.

— У меня нет никакого желания называться ведьмой, — прошипела она сквозь зубы, подаваясь вперед. — Я — воин. Это кольцо не более чем простое оружие для меня, как меч или топор. И я не рабыня. Попробуй только плюнуть еще раз в мою сторону и посмотришь, как все твое презрение ко мне слетит на снег вместе с твоей головой!

— Не пугай меня, грязная прислужница Хель.

Гнев воительницы вспыхнул с новой силой, точно тлевшие уголья от порыва ветра. С трудом она заставила себя отвернуться и пойти прочь, в душе удивляясь такой нескрываемой ненависти со стороны молодой ведьмы. Она взяла в руки факел, который так и торчал из сугроба, и, ругаясь полушепотом, направилась к ближайшей лошади, чтобы осмотреть ее.

— Да ты, как видно, и не воительница вовсе, — продолжала насмехаться ведьма, не отступая от нее ни на шаг, — иначе ты бы не подвернула себе ногу во время боя.

Воительница обернулась и демонстративно стиснула рукоять меча.

— Ты что, устала от жизни, ведьма? Я не собираюсь проливать твою кровь.

— Это тебе следовало бы беспокоиться за собственную жизнь, рабыня Хель. Ты нарушила все мои планы. Все, что мне довелось выстрадать от рук солдат, теперь пошло прахом. Прахом! Я одним заклинанием могу уничтожить тебя на месте!

— Мне плевать на все твои планы, что бы ты там ни замышляла, и уж конечно я не испугаюсь ребенка вроде тебя, ведьма ты или нет. Отстань. — Она отвернулась, нетерпеливо махнув рукой в сторону молодой женщины. Затем снова заковыляла к лошади, великолепному серому жеребцу, взяла его под уздцы. Животное нервно дернулось, косясь черными влажными глазами на пламя факела. Песнь Крови осторожно погладила его по шее, стараясь успокоить.

Воительница тщательно осмотрела коня, и ей понравилась его стать, она повела его к тому месту, где оставила седло и уздечку с белой лошади Тьмы. Хальд продолжала стоять неподвижно и наблюдать, как воительница уходит все дальше и дальше. Она не шевельнулась, даже когда свет факела стал исчезать за густыми деревьями, так и оставшись стоять в тусклом свете пробивавшейся сквозь тучи луны.

Гнев ведьмы постепенно стал затихать. Другие мысли вдруг возникли в ее сознании. Она подумала о серебряном кольце с изображением богини Хель и о древней руне, начертанной на щите воительницы, о черной одежде этой странной женщины и о ее бледном, изможденном лице. Конечно же размышления эти не могли походить на правду. И все же, если это правда…

Конь снова нервно заржал и дернулся, когда Песнь Крови подвела его к заколдованному седлу и уздечке. Ей пришлось снова его успокаивать. Затем она воткнула рукоять факела в сугроб.

Воительница как раз расстегнула подпругу и стала снимать с жеребца седло, чтобы надеть то, что принесла с собой, и в этот момент услышала за спиной шорох. Она мгновенно обернулась, хватаясь за рукоять меча.

Молодая ведьма невольно отшатнулась от нее.

— Я не собираюсь причинять тебе никакого вреда, — произнесла Хальд торопливо.

— Я же сказала тебе: отвяжись!

— Никогда не замечала за собой желания исполнять чужие приказы.

Несколько нескончаемо долгих мгновений они мерили друг друга сердитыми взглядами, затем воительница отпустила рукоять меча, с деланным равнодушием пожала плечами и снова повернулась к жеребцу.

— Я тоже.

— Есть одна вещь, которую мне все же хотелось бы знать. — Хальд подступила ближе, перестав опасаться воительницу. — Ты ведь воин.

— И что? — недовольно поинтересовалась Песнь Крови, сбрасывая со спины коня старое солдатское седло и водружая свое собственное, заколдованное.

— Судя по твоему кольцу, ты действуешь от имени богини Хель.

Песнь Крови не ответила, возясь с седлом и старательно затягивая подпругу.

— Ты… ты ведь воительница богини Хель? — Хальд заставила себя произнести эти слова через силу.

Песнь Крови повернулась и вопросительно посмотрела на ведьму.

— Воительница богини Хель? Я слышала, что прошло вот уже две сотни лет, с тех пор как воины богини последний раз отважились покинуть ее владения в поисках предателя Нидхегга. Некоторые полагают, что воины Хель — это всего лишь древняя легенда, в которую и верить-то не стоит, что их и на свете не существует.

— Но ведь ты воительница Хель, признайся.

— Даже если это и так, то почему я должна признаваться в этом тебе?

— Потому что я могла бы помочь, если бы ты и в самом деле была воительницей Тьмы. В мой план, который ты так легко разрушила, входило проникнуть в пределы крепости Ностранд, но только так, чтобы Нидхегг и представления не имел, что я ведьма. Они заковывают всех колдунов и ведьм в черные стальные заговоренные цепи, да ты и сама знаешь. Но если бы только я сумела попасть в подземелье Ностранда без этих магических цепей на руках и ногах, то мне бы ничего не стоило в тот же миг освободиться, и тогда… — Ее голос замер, она так и не закончила свою мысль.

— И что тогда? — поинтересовалась Песнь Крови, ей все еще было непонятно, зачем вдруг Нидхеггу потребовались силы и способности колдунов и ведьм.

— Я и так сказала тебе слишком много.

Песнь Крови вдруг вспомнила детишек, упоминавших Норду Серый Плащ. Ее тоже схватили солдаты, и схватили по приказу властителя. А тут еще вспомнила слова Хальд, сказанные ею детям, что искусству колдовства она училась не у кого-нибудь, а у самой Норды.

— Неужели ты и в самом деле думаешь, что сумела бы освободить Норду Серый Плащ своими собственными силами? — спросила Песнь Крови.

На лице молодой ведьмы мелькнуло выражение нескрываемого изумления, и это было лучшим свидетельством того, что воительница угадала все ее намерения. Однако Хальд тут же взяла себя в руки.

— Признайся, что ты — воительница богини Хель, — продолжала настаивать она.

— Ты все еще так и не сказала мне, каким образом могла бы мне помочь, если бы я оказалась воительницей.

— Твоя нога повреждена. Ты бы могла сражаться гораздо лучше, если бы она не болела. Я в состоянии ее вылечить, за определенную плату, конечно.

— И какова же эта плата?

— Позволь мне поехать вместе с тобой в Ностранд.

— Если бы я была воительницей богини Хель и направлялась прямиком в Ностранд, то со своей вывихнутой лодыжкой была бы куда меньше связана по рукам и ногам, чем с тобой. Мне не нужна обуза.

— Так у тебя вывихнута лодыжка? А сама нога цела? Ну, тогда будет еще легче ее подлечить, — выпалила Хальд. — Хотя цена остается той же самой, — добавила она торопливо. — Разве ты не понимаешь? Мы не союзники, но и мои способности помогут тебе.

— Если бы я была воительницей Тьмы, а тебе хотелось незаметно проникнуть в святая святых Ностранда, то именно от меня тебе и следовало бы держаться как можно дальше. Нидхегг может чувствовать приближение воинов Тьмы с помощью собственных чар, так, во всяком случае, гласят легенды. Если бы я в самом деле была воительницей Хель, он бы уже ощутил мое присутствие в царстве Живых. Как рассказывают предания, он чувствует, когда, как и от чего умирают его солдаты, ему на это хватает его магии, — добавила она, взяла факел и загасила его, ткнув в снег.

— А ты перебила весь его отряд, — произнесла Хальд. — Зачем же ты тогда сделала это, если ты воительница Тьмы и стараешься избежать разоблачения? Ты бы не стала этого делать, верно?

— Верно, — согласилась Песнь Крови, усаживаясь в седло.

— Если не считать безвыходной ситуации. Они гнались за тобой, — настырно продолжала Хальд, — а с вывихнутой лодыжкой ты не могла уйти далеко. Единственным шансом для тебя было либо сдаться, либо драться, ведь правда?

Песнь Крови даже не удосужилась ответить, она просто ударила жеребца пятками в бока и тронула поводья. Конь послушно объехал стоявшую на его пути ведьму и направился по тропинке в южном направлении, оставив Хальд в непроглядной тьме ночи.

Воительница даже не успела отъехать на значительное расстояние, когда услышала за спиной приближающийся топот лошадиных копыт. Она быстро свела жеребца с тропинки в самый снег за густые деревья и вытащила меч, приготовившись к любым неожиданностям.

Секундой позже всадник пролетел мимо нее, опасно несясь галопом в кромешной темноте.

Фигура всадника была слегка наклонена вперед, большие глаза, точно у эльфа, горели золотисто-желтым светом.

Выругавшись шепотом, Песнь Крови вывела коня снова на дорогу и только тогда окликнула темную фигуру на лошади:

— Я за твоей спиной, ведьма.

Хальд умело осадила коня, повернула назад и подъехала к воительнице.

— Я еду с тобой, — объявила она решительно.

— Нет.

— Ты что, перережешь мне горло, если я не оставлю тебя?

— То, что я должна сделать, я должна сделать одна.

— Почему? Потому что все воины Тьмы выступают против Нидхегга поодиночке? А может, именно потому они до сих пор и не смогли уничтожить его? — резонно заметила ведьма.

Песнь Крови ничего не ответила, неожиданно подумав, что, в конце концов, присутствие Хальд может оказаться полезным при определенных условиях. Если рядом с тобой ведьма и если при этом король Нидхегг почувствует присутствие колдовства, то всегда можно будет свалить на нее, а самой остаться в стороне и хранить тайну своего присутствия как можно дольше.

— Твои глаза сверкают ярким золотистым светом, — наконец произнесла воительница. — Это, наверное, какое-нибудь заклинание, чтобы видеть в темноте?

— Да. А ты знаешь такие заклинания? Возможно, я смогу тебя им научить.

— У меня нет желания учиться колдовству. Просто когда-то я долго тренировалась, чтобы отработать воинское мастерство в условиях полной темноты, — довольно неохотно пояснила она.

— Тогда поехали. Нас ждет Ностранд.

— А может, я направляюсь совсем в другую сторону.

— Куда же еще может направляться воительница Тьмы?

— Я не говорила, что я…

— Перестань! Не такая уж я и глупая, как кажется, тебе меня не обмануть. Я еще раньше поняла, что твоя внешность мне очень знакома. Теперь же я в этом совершенно уверена. Много лет назад, когда я еще была маленьким ребенком, мимо нашей хижины проходил один скальд. Мы накормили его горячим ужином и дали приют на ночь, а в награду за нашу доброту весь долгий зимний вечер, пока за окнами завывал свирепый ураган, он рассказывал нам одну из своих удивительных саг о рабах, незадолго до этого поднявших мятеж. Он сочинил прекрасную поэму и пропел нам песню о женщине-воительнице по имени Песнь Крови, возглавившей это восстание. И описание ее внешности полностью совпадает с твоей внешностью. Воительница лишь пожала плечами:

— Ты не первая, кто говорит мне, что я похожа на эту самую Песнь Крови.

— И все же я не сомневаюсь, что это именно ты. Тебе не удастся обмануть меня своей полуправдой. Скальд очень старательно описал тебя, а был он одноглазым, как сам Один. Возможно, это и был Один в одном из своих человеческих обличий. Может быть, Один знал, что однажды, в далеком будущем, я встречусь с тобой, и он хотел, чтобы я узнала тебя, чтобы помочь тебе уничтожить Нидхегга.

— Ну конечно, стал бы Один помогать тому, кто служит Хель, — с нескрываемым сарказмом заметила воительница.

— Кто же знает намерения самого Одина?

— Или хотел бы знать, — вздохнула воительница. — Я устала от этих игр, ведьма. Я только теряю с тобой драгоценное время.

— Если кто и играет в игры, то только ты, воительница Тьмы. Но не я. Я направляюсь в Ностранд. Ты как, едешь?

Песнь Крови несколько мгновений пристально смотрела прямо в горящие глаза ведьмы, а потом выругалась.

— Мне плевать и на колдовство и на всех ведьм мира вместе взятых, — наконец бросила она, — но не в моих правилах убивать кого-то, кто не является воином. И если уж ты все равно поедешь со мной, то поедешь рядом, а не позади.

— Мое предложение вылечить твою лодыжку все еще остается в силе. Сойди с коня и сними свою обувь. Правда, чтобы осуществить это заклинание, мне понадобятся все мои силы, и какое-то время я буду чувствовать себя плохо, но через несколько минут силы вернутся ко мне, если только мне не придется очень сильно напрягаться.

Несколько секунд Песнь Крови обдумывала это предложение ведьмы, затем все-таки спешилась, опустилась на снег и, ругаясь сквозь стиснутые зубы, стянула башмак.

— Я думаю, тебе незачем держать свой меч наготове, вложи его в ножны, — предложила Хальд, тоже спешиваясь и опускаясь на колени рядом с воительницей.

— Нет, я не доверяю тебе, ведьма. Если ты попробуешь сыграть со мной злую шутку, то поплатишься за это собственной жизнью.

— Зубы Фрейи, — с явным отвращением пробормотала Хальд, но все же осторожно прикоснулась к лодыжке воительницы. — Сейчас тебе будет немного больно, — предупредила она. — Только не пырни меня мечом, когда почувствуешь боль. И напряги всю свою волю.

Пальцы ведьмы сначала были совсем холодные, но вскоре стали теплеть, и через минуту они стали такими горячими, что их прикосновение обжигало.

Песнь Крови почувствовала, будто в ее лодыжку натыкали раскаленных иголок. Пот заструился по ее бледному лицу. Она едва сдерживала себя усилием воли, чтобы не закричать от боли.

— Будь ты проклята, ведьма! — прошипела она сквозь стиснутые зубы. Она с такой силой сжала рукоять меча, что побелели костяшки пальцев.

Золотисто-желтое пламя вспыхнуло под пальцами ведьмы. И каждая его вспышка адской болью отдавалась в теле воительницы. Но она видела, что и лицо Хальд искажала гримаса боли: пот катился по щекам и подбородку, глаза были наполовину прикрыты, и свет из них уже больше не струился; а по-детски припухлые губы быстро и бесшумно шевелились, произнося слова заклинания. А затем вдруг с хриплым криком Хальд отдернула от ноги свои руки. Песнь Крови почувствовала, как боль уходит из лодыжки. Она с любопытством прикоснулась к коже. Плоть была гладкой, прохладной, и нога больше не болела совсем.

Тяжело ловя ртом морозный воздух, ведьма вдруг повалилась на бок. Воительница успела подхватить ее и осторожно опустила на мягкий снег.

— Через минуту со мной все будет в порядке, — тяжело дыша, произнесла Хальд. — Очень скоро я смогу снова сесть в седло. Только не пытайся бросить меня здесь одну. У нас с тобой соглашение.

Песнь Крови поднялась на ноги и осторожно перенесла вес на поврежденную ногу. Она сделала несколько шагов туда и обратно. Боли и в самом деле не было. Она вложила меч в ножны, села рядом с Хальд и начала натягивать башмаки.

— Я благодарна тебе, ведьма.

— Хальд. Меня зовут Хальд. А можно, я буду звать тебя… Песнь Крови? Воительница рассмеялась:

— Да. Можешь называть. Скажи, зачем тебе обязательно ехать со мной, Хальд? Почему бы тебе заново не осуществить свой план? Позволь солдатам снова схватить себя и тогда…

— Нет, — выпалила Хальд, не дав ей даже договорить. — Слезы Фрейи. Я же не догадывалась… что солдаты могут со мной сделать. Я не знала, что они… станут… — У нее перехватило дыхание от одного только воспоминания о том, что они сделали с ней.

Воительница протянула руку и успокаивающе потрепала девушку по плечу.

Хальд грубо отстранилась, стараясь избежать этого прикосновения.

На несколько мгновений наступила полная тишина. Никто не хотел нарушать молчания.

— У тебя есть какие-то причины, по которым ты так ненавидишь всех, кто помогает Хель? — наконец поинтересовалась Песнь Крови.

— Я служу жизни, а не смерти. Фрейя — моя богиня. Она…

— Фрейя? — перебила ее воительница. — И ты еще утверждаешь, будто не служишь смерти? Фрейя стоит во главе целой армии Валькирий, Избранниц Смерти. И Один отдает Фрейе половину тех, кто погибает в битвах.

— Один ничего не дает Фрейе. Фрейя сама берет то, что ей принадлежит.

— Ну, как хочешь. На россказни о богах мне плевать даже больше, чем на ведьм. Служи тому, кому тебе заблагорассудится. А я буду служить самой себе. Но мои цели на данный момент совпадают с намерениями богини Смерти.

— Если судить по более поздним историям, я слышала, что Песнь Крови схватили и она… умерла.

— Я жива. Или в конечном счете я просто не Песнь Крови?

— Все знают, Хель умеет играть злые шутки с мертвыми. Смутные очертания черепа, различаемые вокруг твоего лица, это ведь не отражение повелительницы Хель, как я сначала подумала, но, возможно, это и есть твое истинное лицо?

— Ты… ты видишь череп все время? — ужаснулась Песнь Крови, не в силах преодолеть испытанный ею шок.

— Да. Он невидим лишь для того, кто не сведущ в колдовском искусстве, но я совершенно отчетливо его вижу, если смотрю на тебя особым образом. Это еще одна причина, по которой я поначалу испытывала к тебе такое отвращение.

— И все еще испытываешь?

Хальд ничего не ответила.

— Я живая, ведьма, — проворчала воительница, поднимаясь на ноги, — но если мы не поторопимся и не двинемся в путь сию же минуту, то никто из нас в скором времени не останется в живых. Поблизости могут быть и другие солдаты. Я бы предложила тебе свою помощь, чтобы посадить тебя в седло, но это означает, что мне придется к тебе прикасаться. Ты как, способна перенести мое прикосновение? Или…

— Я и сама могу управиться, — упрямо произнесла Хальд, медленно поднимаясь на ноги, а затем с большим трудом вскарабкиваясь в седло.

Песнь Крови вскочила на коня, а затем бок о бок они поехали по черному ночному лесу по узкой тропинке, ведущей на юг.