"Стальная Нелл" - читать интересную книгу автора (Мэй Сандра)3Джои заложил крутой вираж и опасливо покосился в сторону берега. Если Сэм увидит — отругает. Волшебная лодка несла Джои по волнам легко и стремительно, ветер пел в ушах, и мальчик чувствовал себя совершенно счастливым. Сейчас он был могучим воином, настоящим мужчиной, широкоплечим и с ног до головы покрытым боевыми татуировками. В мечтах, разумеется. Но это не важно. Сверстники Джои, многие из них, по крайней мере, были уже женаты, и их тела действительно покрывала татуировка, а вот Джои не везло. Он попросту не выдерживал боли, когда верховный колдун и старейшина Танаутекавалуи начинал набивать острыми палочками ритуальный рисунок птицы с распростертыми крыльями у него на груди. Джои крепился изо всех сил, но боль была сильнее, и мальчик убегал в лес с позором. Все в племени над ним смеялись, хотя и не обижали. Убогих не обижают, а Джои был убогим. С самого детства. Родился слабеньким и хилым, да таким и вырос. Мать несколько раз оставляла его на пороге хижины, надеясь, что ночные духи буша заберут бедолагу с собой, но духам Джои тоже был ни к чему. Так и вырос — несуразный, неуклюжий, с тонкими и слабыми руками и ногами, непомерно большой головой, слезящимися и косящими глазами, бестолковый и рассеянный. Спасало только то, что в буше он был хорошим следопытом и мог выследить любую дичьч. Убивали дичь, ясное дело, другие. Когда в их племя пришла Большая Нелл и вождь собрался отдать ей Джои, парень едва не помер со страху. Белые рассердятся на него и убьют, это понятно, ведь они не родня Джои, им незачем кормить убогого. Ослушаться вождя Джои не посмел, но в лагерь белых шел, как на заклание. А вышло вон как хорошо. Большая Нелл была для Джои кем-то вроде богини, только доброй. Похожая на маорийку Мел пугала мальчика синими глазами и громким смехом. Сэм… Сэм был всем. Отцом, братом, другом и господином. За Сэма Джои умер бы, не задумываясь и не колеблясь. Дело было в том, что Сэм стал первым и единственным человеком на свете, который относился к Джои, как к нормальному существу. Разумеется, мальчик понятия не имел о таких словах, как “уважение” и “достоинство”, их просто не было в лексиконе маори, но инстинктивно чуял, что Сэм не врет и не снисходит до него — просто считает Джои равным. А это значит, что Джои наизнанку вывернется, но выполнит все поручения Сэма, как надо. Между тем погода портилась на глазах. Волны стали мелкими и злыми, океан потемнел, на небе невесть откуда взялись тучи. Начинал накрапывать дождь. Джои нахмурился. Сэм велел возвращаться, как только погода начнет портиться, но до Рифа осталось совсем немного, а забрать образцы — это плевое дело, Джои сто раз видел, как это делает Сэм. Вытащить сеть, быстро освободить и пересадить в пластиковые контейнеры всю мелочь, набившуюся в ячейки, переписать и выпустить рыб покрупнее. Понятное дело, мудреных имен рыб Джои не знает, но зато Сэм знает все маорийские названия, а уж описать добычу мальчик сумеет. До рифа он добрался уже в ливень. Рубашка и шорты намокли и противно липли к телу, Джои стучал зубами, но не сдавался. С грехом пополам бросил якорь, начал выбирать неловкими пальцами сети. Даже странно, что у Сэма все получалось так быстро. Живность явно поумнела за время пребывания экспедиции у Рифа. Заполненными оказались всего два контейнера, а из крупных рыб попались только АРАУРОБА и ЛЕЛУЛЕЛУ. Джои торопливо выкинул их в разгулявшиеся волны и стал заводить мотор. Мотор чихнул и заводиться не стал. Волны становились все больше, и теперь Джои ясно видел. белые зубы Рифа, то и дело хищно выглядывающие из воды, К этим зубам сносило лодку, и мальчик едва не впал в панику, но мысль о Сэме и Большой Нелл придала бодрости. Белые доверили Джои важное дело, он обязан справиться. Он шептал мотору ласковые маорийские слова, гладил его онемевшими пальцами, снова и снова дергая шнур. Настойчивость ли сделала свое дело, ласка ли — но наконец мотор чихнул и надсадно загудел. Джои заревел от облегчения и стал разворачивать лодку к берегу. Он уже мог разглядеть пляж и причал, когда мотор заглох окончательно и бесповоротно. Течение и волны подхватили лодку и понесли ее в сторону, на прибрежные скалы. Джои торопливо содрал с себя рубашку и шорты, соорудил из них нечто вроде рюкзака и привязал к себе драгоценные контейнеры. Когда лодка врезалась в первую гряду камней и развалилась, мальчик даже не слишком испугался. Только если за контейнеры. Он барахтался в мутной ревущей воде, не чувствуя боли, не видя, куда гребет, а океан швырял его, словно котенка, и бил о камни. Джои мысленно попрощался с мамой, помянул богов — кого успел вспомнить, попросил прощения у Сэма и Большой Нелл и смиренно потонул. В самый последний момент острая боль пронизала голову, и Джои завизжал, потому что боли не переносил. Потом какая-то могучая сила выдернула Джои из воды, и он с облегчением впился зубами в руку, которая, оказывается, тянула его за волосы, причиняя эту самую ужасную боль. Кто-то яростно и непонятно крикнул, выпустил Джои, потом очередная волна накрыла мальчика — и наступила темнота. Мел душераздирающе вздохнула, и Нелл захотелось стукнуть подругу. — Не трави душу. — Сэма жалко. — Он хоть с причала ушел? — Нет. Стоит. — Дурак. Его смоет в воду. — Нелли Куинс! Не надо притворяться жестокой и бездушной белой женщиной. Ты все понимаешь. — Да. Понимаю. В том числе и то, что виновата не меньше Сэма. Не надо было разрешать мальчику плыть. — При чем тут ты или Сэм? Шквал не выбирает. Лодкой Джои управлял вполне прилично. — Отстань, Мел. Позови его. — Сама позови. — Ты его друг. — Ты тоже. — Пошли вместе. Они набросили дождевики и выбрались наружу, под холодные и упругие струи дождя. Добежали до причала и остановились в самом начале, не рискуя ступать на узкую деревянную платформу, то и дело заливаемую водой. Сэм Джоунз стоял на самом краю причала и смотрел в ревущий океан. На дождь и волны он не обращал никакого внимания. Здесь, в лагуне, шторм был не так жесток, но все трое прекрасно понимали, что возле Рифа сейчас кромешный ад. — Сэм! Нелл не выдержала, пробежала по причалу и схватила Сэма за руку. — Пошли. Ты ему сейчас не поможешь. Ничем. Пошли в бунгало. Как ни странно, Сэм послушался и пошел с ними. Только все время оборачивался и смотрел на океан. В бунгало он сел у двери и опустил голову совсем низко, чтобы женщины не видели его лица. Вода стекала с коротких темных волос, разливаясь лужей под ногами. Мелани почти швырнула в него полотенцем. — Вытирайся. И прекрати терзать себя. Воспалением легких ты никому не поможешь. — Я не должен был его пускать. Нелл говорила, что будет дождь. — Ну и что? Дождь может быть в любой день. Шквала никто предвидеть не мог. Уймись, Сэм. — Мел, как я могу уняться? Мальчик погиб из-за меня. Я отвечал за него. — За него отвечала я. Ты его учил. Сэм замолчал. В бунгало повисла тяжелая, влажная, гнетущая тишина. Нелл невидящими глазами смотрела в таблицы и кусала губы. Мел, неестественно вывернув шею, смотрела в окно. Дождь лил до самого вечера, а потом тучи неожиданно разошлись и солнце засияло с такой непристойной жизнерадостностью, что Нелл впервые в жизни захотелось, чтобы погода не становилась лучше. Они торопливо занялись обычными хлопотами, собирали намокшие и разбросанные ветром мелкие вещи, сушили дождевики, выливали накопившуюся на парусиновых навесах воду. Мокрые и счастливые собаки вертелись под ногами и откровенно не понимали, почему люди вяло огрызаются на них и не хотят погладить. Первым зашелся в лае Бинго. К нему присоединились Редж и Фостер. Все трое были достойными представителями древнейшей собачьей породы на континенте — нечто рыжее, шакалообразное, вечно голодное и философски жизнерадостное. Нюх у всех троих был отличный, а прибились они к экспедиции в первый же день — просто ушли за Нелл и Джои из селения маори в надежде на угощение. Надежды оправдались на все сто, и теперь собаки отрабатывали свой хлеб в качестве сторожей. Так вот, они стояли и звонко лаяли, настороженно опустив хвосты и не решаясь броситься вперед. Нелл подошла первой, за ней Сэм и Мелани. На опушке стояло существо. Совершенно голый, очень худой абориген с большим узлом на голове. Нога аборигена была художественно обмотана какой-то клетчатой тканью, по всей видимости чьей-то рубашкой. Через мгновение абориген издал сиплое клекотание и заревел, размазывая слезы кулаком. Нелл охнула, Мелани энергично и весело выругалась, а Сэм молча ринулся навстречу пришельцу. Джои повис на руке Сэма, от слез и волнения путая английские и маорийские слова, а Сэм растерянно приговаривал: — Все хорошо, малыш, все уже хорошо. Как же тебе удалось, горе ты наше. Видать, любят тебя боги. Через полчаса вытертый насухо и переодетый, вернее, одетый в чистые шорты и футболку, Джои сидел на почетном месте у наскоро разведенного костра, пил горячий черный чай (Мел на радостях всыпала туда ложек восемь сахара), иногда всхлипывал и умирал от счастья. Большая Нелл, Сэм и Мел сидели смирно и смотрели Джои в рот, ожидая, когда он начнет рассказывать. Наконец чай был выпит и повествование началось. Непосредственно о факте крушения Джои поведал с истинно маорийской красочностью. Тут были многочисленные “бум-бум” и “шарах — шарах”, белые зубы чудовища (рифы) и злые руки морских духов (волны), глупый корабль, у которого “мала-мала умирай сердце, а потом немножко оживай и умирай совсем”, художественное и пространное описание того, как Джои прощался с белым светом, и, наконец, упоминание об адских муках, испытанных им при неожиданном спасении. — Голова Джои трещать как орех ТАКАТА-КА, потом Джои вверх из воды — а там огромная рука, прямо из неба. Держать за волосы Джои, больно много-много, тогда Джои кусать и грызть, спасать свою жизнь. Потом немножко темно, долго, а потом он завязать ногу Джои и стукнуть на дорогу. В этом месте слушатели были несколько озадачены. Нелл нахмурилась и решительно прервала юного скальда. — Погоди. Что такое “стукнуть на дорогу”? Джои охотно пояснил. — Повернуть Джои лицом в буш и дать пинок задница. Сказать, лагерь там, там, потом направо и совсем там. Хорошо показать, Джои сразу нашел. Мел хихикнула: — Да, действительно. Отличный способ, возьму на вооружение. — Погоди, Мел. Джои, слушай меня внимательно. Ты тонул у самого берега, так? — Совсем тонул. Так. Прощался с Большая Нелл, и Сэм, и злая Мел, мама прощался. — Это я поняла. Дальше. Рука вытянула тебя из воды. Чья рука? — Он рука. — Мужчина. Как Сэм? Или маори? — Нет. Не маори. Не Сэм. Очень большой. Рука черный и как маори, лицо белый, как Нелл. — Как маори — это как? — Змей моря на рука. Черная краска. Большой воин. Но не маори. Нелл хмурилась все сильнее. Мел слушала Джои с восторгом, даже рот слегка приоткрыла. Сэм пребывал в полнейшей безмятежности. Мальчик выжил, какая разница, кто его спас? Если этот прекрасный человек появится, Сэм от души пожмет его татуированную руку. — Джои, значит, ты его укусил? — Кусать и грызть, он отпустить, потом Джои открыть глаза — земля, огонь, нога болеть. Ногу Нелл уже видела, когда Мелани накладывала швы. Джои рассек голень о камни, довольно сильно, но морская вода промыла рану, а неизвестный спаситель вполне профессионально и туго забинтовал ее своей рубашкой. Чистой, надо отметить. Ни разу не надеванной. — Джои, а он не назвал себя? — Нет. Джои не спрашивать. Он воин, очень сильный, очень смелый, очень большой, Джои не сметь. — Так. И дальше ты один пришел в лагерь? — Да. Джои чуять бензин. И дым. И еда. Мелани звонко рассмеялась: — На запах еды он приползет даже с того света. Молодец, парень. Я тобой горжусь. Мы скажем вождю, что ты настоящий мужчина. Кстати, и жениться тебе уже вполне… — Мелани! — Молчу! Просто я еще не видела такого большого… — Мелани!!! — Обалдуя. Ладно, все живы, все здоровы, всем спать. Джои, могу я забрать твои мокрые шмотки? — Нет! Сэм отдать. Образцы. Вот тут они все потеряли дар речи. Из мокрого узла, бывшего когда-то шортами и рубашкой, Джои извлек два пластиковых контейнера, в которых болтались вполне различимые представители фауны рифа. Сэм сглотнул и тихо сказал: — Джои, ты такой молодец, что нет слов. Настоящий герой. Нелл показалось, что Джои в один миг вырос и стал писаным красавцем — так расправились его плечи и сверкнули черные угольки глаз. Широкая улыбка расцвела на некрасивом лице мальчика, необыкновенно его украсив. Джои был горд и счастлив. Спустя пару часов лагерь затих. Темнота сгустилась, звезды усыпали черный бархат неба, и тишину нарушал только монотонный шум прилива. Нелли Куинс тенью выскользнула из бунгало и вышла на опушку, туда, где сегодня появился из буша Джои. В руках она держала выстиранную клетчатую рубашку. Брови Нелл были нахмурены, она пристально вглядывалась в темноту, пытаясь определить, прячется ли кто-то в глубине леса, или нет. — Кто бы вы ни были, мистер, вы не так плохи, если спасли этого паршивца. Рубашка чистая. Высохнет к утру. С этими негромкими словами Нелл развесила рубашку на ближайшем кустике и торопливо отправилась домой, представляя, как завтра будет потешаться Мел. На что она рассчитывает, оставив здесь рубашку? Что таинственный незнакомец придет за своим имуществом? Смешно, ей-богу. Если он так хорошо ориентируется в здешних лесах, то давно бы пришел к ним, будь у него желание. Скорее всего, охотник, или дикий золотоискатель. Такие избегают встреч с людьми. Одиночки. Морской змей на рука… тьфу, на руке. Во времена студенческой юности Нелл в Сиднейском университете было повальное увлечение Китаем, тогда многие парни делали себе татуировку — дракон от запястья до плеча. Особо стойкие выдерживали даже тщательную прорисовку чешуек, хотя это адски больно. Сама Нелл тоже сподобилась на крошечную татуировочку на плече, после чего зареклась мучить свое тело по собственной воле. Белый татуированный гигант, больше Сэма. Это около двух метров. Дракон на руке. И способность броситься на помощь тонущему прямо на прибрежные скалы, где каждый неверный шаг грозит смертью. Даже если тонущий — просто тощий туземный мальчишка. Или котенок. Или щенок. Да нет, не может быть. Просто совпадение. Да и совпадение хиленькое. Мало ли их, с татуировками. Нелл решительно вошла в свое бунгало, постояла в темноте, потом выглянула обратно и тихонько свистнула. Фостер, извиваясь от счастья, скользнул в бунгало и свернулся на пороге калачиком. Нелл Куинс разделась и нырнула под одеяло, втайне досадуя на собственную трусость — и радуясь тому, что эту ночь ее будет охранять собака с нюхом, как у шакала. Это было миллион лет назад. И в другой жизни. И не с ней… — Золотая, я люблю тебя. — Я тоже тебя люблю. Ты не уйдешь? — Ну куда же я уйду. — Почем я знаю? Может, искать золото? — Я его уже нашел. — Льстец! — А я не про тебя. — Ах, ты… Тишина. Тьма. Покой. Тепло. И сильные руки сильного мужчины. Мужчины, который защитит. Поможет. Возьмет на себя. Примет решение. Заслонит от бед. Убаюкает. Обнимет. Прижмет к груди, такой широкой, что она целиком может свернуться на ней калачиком и спать в его объятиях до завтра. И какая разница, что никакого завтра нет? И мужчины такого нет. И не было никогда, а теперь уж, верно, и не будет, потому что давным-давно она научилась сама защищать. Помогать. Брать на себя, заслонять от бед, принимать решения, убаюкивать, прижимать к груди, обнимать. Спи, Нелл! |
||
|