"Стальная Нелл" - читать интересную книгу автора (Мэй Сандра)

11

Нелл настаивала на том, чтобы двинуться в путь немедленно, но на них стремительно опускались сумерки, и Том все возился с оставшимися вещами, а Джои сидел рядом на корточках и грустно шмыгал носом. Глаза у парня слезились, но Нелл не обращала на это внимания. Она хотела поскорее добраться до маори.

— Том, надо уходить.

— Нелл, я не уйду, пока не спрячу все это понадежнее.

— Ждем налета, мистер Хэккет?

— Принимаем меры предосторожности, мисс Куинс. Между прочим, не понимаю твоего легкомыслия. Беглых уголовников никто не отменял.

— Том, от Маккая до Торресова пролива огромная территория! На ней наш лагерь даже не точка — одна сотая часть точки. Откуда уверенность, что именно мы попадемся им на пути? И к тому же — чем быстрее мы уйдем, тем быстрее будем в безопасности.

Том выпрямился и посмотрел прямо Нелл в глаза.

— Выслушай меня, девушка. Ты — отличный ученый и руководитель экспедиции, ты привыкла сама принимать решения и все такое. Но нет ничего страшного в том, что на земле есть вещи, которые может сделать только мужчина. В частности, оружие…

— Я умею обращаться с оружием!

— Да? Тогда ты тем более обязана понимать, что оно не должно попасть в руки бандитов. Кроме того, маори — это не такая уж и защита от вооруженных уголовников. Они предпочтут отсидеться в зарослях. Зачем им нас спасать?

— Люди Джои любить Большая Нелл. Люди Джои помочь. Люди Джои не трус. Джои — трус, люди Джои нет.

— О, тогда я умолкаю. Беру часть своих слов обратно, но только часть. Помогите мне. Я смазал оружие и патроны солидолом, завернул их в брезент и собираюсь закопать. Дайте мне лопату.

Нелл нетерпеливо металась по бунгало, Том спокойно и деловито хоронил оружие, Джои скорчился в углу и шмыгал носом все сильнее. Случайно бросив взгляд на мальчика, Нелл увидела, что он весь дрожит.

— Джои, что с тобой?

— Болеть голова и красное в глаза. Очень холодно. Кровь остановиться в Джои. Скоро смерть.

Нелл потрогала лоб паренька и ахнула. Джои весь горел в лихорадке. Нелл немедленно забыла о том, что собиралась поторопить Тома, уложила Джои на койку Мел и стала наваливать на него всю сухую одежду, которая только нашлась в бунгало.

Вернувшийся Том бросил на Джои всего один взгляд и сердито покачал головой.

— Как хочешь, Нелл, но сегодня нам не уйти. Постараемся согреть его за ночь, а на рассвете тронемся. Без него мы все равно не найдем племя.

— Ты говорил, что знаешь эти места.

— Я знаю еще с десяток мест на земном шаре, ну и что? Если кто и может найти маори в буше, так только сами маори. Не думаю, что они остались на прежнем месте, наверняка ушли от бури в глубь материка.

— Тогда надо развести костер.

— И это нельзя. Незачем дергать спящего тигра за усы.

— Том, это смешно!

— Нет. Не смешно. Джои хорошо укрыт…

— Я замерзла!

— … А тебя я согрею.

Она согрелась от одного только взгляда, которым он обжег ее. Запылали щеки, стало тепло в животе, и Нелл Куинс хихикнула, как глупая девчонка.

— Даже не думай, Том Хэккет. Я не собираюсь заниматься этим в присутствии мальчика.

— Я тоже не собираюсь заниматься этим в его присутствии. Иди сюда и расстегни рубашку.

Нелл испуганно оглянулась на Джои, но мальчик забылся тяжелым сном, хрипло и прерывисто дышал, отвернувшись к стенке, и тогда она вновь повернулась к Тому.

Он смотрел, как белеет в темноте ее обнаженная грудь, и стискивал зубы из последних сил. Он слишком сильно хотел ее, слишком долго жил без нее, чтобы спокойно сидеть и смотреть на ее грудь.

Нелл подошла совсем близко и шепнула:

— Что же дальше?

Если честно, он просто хотел обнять ее покрепче и поспать до рассвета в тепле, потому что всем известно, что греться нужно именно так — кожа к коже, тело к телу, и никакого секса в этом нет… то есть не было бы, кабы это была не Нелл! Но сейчас Том не мог совладать с собой. Его руки легли ей на талию, потом вкрадчиво расстегнули брюки, скользнули на бедра, притянули Нелл ближе.

Она закусила губу и прерывисто вздохнула. Секундой позже закусить пришлось уже запястье собственной руки, потому что счастливый стон рвался наружу, и все тело сотрясала сладкая судорога. Губы Тома горячо и жадно ласкали ее живот и бедра, брюки сползли уже совершенно недвусмысленно, а потом одна ладонь Тома властно легла ей на грудь, и пальцы стиснули напряженный и твердый сосок.

Джои застонал, а потом захрипел. Наваждение спало. Нелл отшатнулась, дрожащими пальцами застегивая одежду, потом торопливо направилась к больному.

— Том, я боюсь. Он закипает, честное слово.

— Дай я… Да, плохо дело. Виски еще осталось?

— Ты что, разве можно?

— Не внутрь, снаружи. Надо его растереть, а потом протирать виски уши и ладони.

— Откуда ты все знаешь?

— Я болел шанхайским гриппом. Мерзкая вещь. Температура — сорок с лишним, все плывет в глазах и слабый, как котенок.

— Кто же растирал тебя виски?

— Да уж было кому.

— Не сомневаюсь.

— Ты ревнуешь? Нечестно.

— Это почему?

— Я же не спрашиваю, от кого у тебя ребенок. Мне это не важно. Он все равно будет мой. Да?

— Том, я…

— Подержи ему голову. Вот так. Бедолага. Ничего, только бы донести его до родичей, а уж там они поставят его на ноги травами. У маори удивительные травы.

Нелл заснула, держа голову Джои на коленях. От мальчика шел сильный жар, так что она все-таки согрелась. Том сторожил их сон, дрожа от холода. На рассвете, который Том скорее почувствовал, чем заметил, — тучи затянули небо плотным одеялом, не пропускающим солнца — дверь скрипнула, и к Тому подполз мокрый и радостный Фостер. Том потрепал его по взъерошенному загривку, подтащил поближе и зарылся пальцами в шерсть. Почти сразу стало тепло, и Том уснул.

Разбудило его тихое, почти беззвучное рычание Фостера. Пес сидел рядом, подсохшая шерсть стояла на загривке дыбом, и он злобно и испуганно сипел, не спуская глаз с двери.

Том погладил собаку, успокаивая ее, и подошел к окну, стараясь держаться сбоку. Пока он спал, наступило серенькое, мерзкое утро, по земле стелился густой туман, похожий на молоко, а в воздухе висела плотная водная пелена: дождь так и не прекратился. Том пристально вглядывался в это водно-молочное месиво, пытаясь понять, что же встревожило верного пса.

И понял. Увидел. На опушке леса показались темные силуэты. На таком расстоянии лиц было не видно, зато Том смог сосчитать их. Трое… четвертый… пять и шесть. Шесть человек.

Они шли осторожно, то и дело останавливаясь и странно разворачиваясь из стороны в сторону. Впрочем, для Тома никакой странности в этом не было. Так водят из стороны в сторону дулом винтовки или автомата, чтобы при обнаружении врага выстрелить мгновенно.

Том скрипнул зубами. Значит, все-таки шестеро и с оружием.

Теплая ладонь, пахнущая псиной, легла на губы Нелл, и она мгновенно проснулась. Вытаращила зеленые глаза, не произнося ни звука. Том не шептал, а шелестел:

— Очень быстро и очень тихо. Берешь свое и мое ружья, рюкзак и очень в темпе двигаешь в лес, когда скажу.

— А ты?

— Я беру Джои и двигаю за тобой. Ни звука, поняла?

— Что происходит?

— Шесть человек с ружьями, и это не спасатели, что-то мне подсказывает. Все потом. Вперед.

Умница Фостер отвлек пришельцев, хотя никто его об этом не просил. Он выскочил на поляну, где обычно разжигали вечерний костер, и зашелся истошным лаем. Трусил он при этом ужасно, на цепного кобеля не походил никоим образом, и это обстоятельство спасло ему жизнь. Первый бандит, вскинувший, было, ружье, расхохотался и зашвырнул в Фостера пустой бутылкой, которую только что допил. Фостер не стал глупо геройствовать, а сиганул в кусты и был таков. Весь произведенный в совокупности шум позволил Нелл и Тому с Джои на руках стремительно и незаметно покинуть территорию лагеря. Пробежав несколько десятков метров, они остановились, чтобы отдышаться. Том опустил Джои на землю и заметил:

— Он совсем плохой. Дышит, но еле-еле, хотя жар немного спал. Надо поспешить. Нелл, ты в порядке?

— Да, только ужасно перепугалась. Не знаешь почему. Фостер удрал?

— Инстинкт самосохранения у дворняг развит великолепно. Я на минуточку. Хочу посмотреть на этих парней.

— Том!

— Я из кустов и осторожно. В конце концов, за тобой я подсматривал два месяца, а ты и ухом не повела.

Приведя этот убийственный довод, Том Хэккет волчьей стелющейся рысью припустил обратно к лагерю. Нелл опустилась на мокрую траву и машинально потрогала лоб Джои. Это движение напомнило ей о Дикки, о доме, где ее ждут и волнуются за нее, о том, что теперь она вернется в этот дом не одна, и приведет к Дикки отца, и все это будет не так уж просто, не так уж быстро и не так уж легко, но зато замечательно и единственно правильно.

Том стоял в кустах и смотрел во все глаза. Незваные гости закончили осмотр лагеря и теперь занимались мародерством. Повсюду валялись вещи, обувь, книги и тетради, перевернутые кастрюли и чайник наполовину утопли в грязи. Кто-то из бандитов обнаружил виски, и теперь все обменивались оживленными и нецензурными замечаниями по поводу того, как это… хорошо.

Все были примерно одного роста, все одинаково одеты, на головах широкополые шляпы, на ногах тяжелые башмаки. Оружие было разнообразным и в то же время одинаково серьезным: винчестер, два дробовика, помповое ружье и короткоствольный пистолет-автомат. Лица темные, небритые, усталые и злые.

Один из бандитов выволок из бунгало чемодан Мел и вывернул его прямо в грязь. Потом поддел на дуло винтовки изящный лифчик и заорал:

— Эгей, подружка, тут тебе есть подарочек! Сегодня вечером исполнишь нам стриптиз?

Один из бандитов, присевший возле ящика со спиртным, поднялся на ноги. Поначалу Том принял его за подростка, так он был мал ростом и хрупок, но теперь ошибка прояснилась. Маленький бандит снял шляпу и тряхнул огненной гривой, улыбнулся — и оказался молоденькой и довольно привлекательной девушкой. Девушка подбоченилась и выдала такую тираду, что Том, начинавший свою карьеру матросом и грузчиком, изумленно приподнял брови. Нельзя сказать, чтобы он совсем не знал этих слов, но некоторые конструкции были ему незнакомы.

Грабеж лагеря продолжался, и Том, удостоверившись, что оружие они пока не нашли, побежал обратно. Нелл встретила его испуганным и одновременно радостным взглядом, и он с удовольствием ее поцеловал, потому что было тошно и тревожно на душе, а от Нелл пахло цветами и вчерашним безмятежным рассветом, и золото ее волос рассеивало мглу — одним словом, он ее поцеловал, с трудом заставил себя остановиться, вскинул на руки несчастного Джои, и они углубились в чащу леса.

Сэм и Мелани понятия не имели, где они находятся. Вокруг шелестел дождь, было темно, сыро, зябко и на редкость неуютно. Мел пыталась шутить, но вскоре скисла, нахохлилась на сиденье рядом с Сэмом и замолчала. Сэм старался не думать о том, что они заблудились. Во-первых, он в это не особенно верил. Район, куда отправилась их экспедиция, он много раз изучал по картам и знал, что здесь полно болот и непроходимых участков буша, а значит, раз они все еще едут, то едут по единственно возможной и правильной дороге.

Немного смущало то, что буш и не думал кончаться, хотя они находились в пути уже более четырех часов. Да, смешная скорость, да, то и дело остановки, но пора бы уже и на опушку выбраться!

В итоге глубокой ночью у Мел случилась истерика, и Сэму пришлось заглушить мотор, кое-как разжечь костер и усадить возле него расклеившуюся попутчицу. Сэм не чувствовал ни малейшего раздражения на Мелани. Он ее прекрасно понимал. Не важно, что она очень сильная женщина — она женщина, и этим все сказано. Устала, продрогла, боится заблудиться. Все ясно и незачем злиться.

Саму же Мел больше всего бесил тот факт, что Сэм на нее не злится. Истерика теряла всякий смысл и привлекательность. Мел поплакала еще немного и успокоилась. В жестянке согрели воду, и Мел грела озябшие ладони, изредка отпивая кипяток маленькими глотками.

— Утешает одно, дизентерию мы прокипятили. Сэм, мы сегодня больше не поедем?

— Вообще-то надо бы, но я не знаю, где мы. Может, утром будет светлее, тогда и поймем, в какую сторону ехать.

— Сомневаюсь. Хотя выбора большого нет. Интересно, наши уже у маори?

— Что ты! Им тоже идти не меньше суток.

— Что значит “тоже”? Нам же три часа до Маккая.

— Теоретически и оптимально. На самом деле отсюда до Маккая никто не ездил на машине. Только катером. В любом случае, цивилизацию мы найдем, а значит, свяжемся со спасателями.

— Твоими бы устами. Сэм, я замерзла, обними меня.

— Мел!

— Идиот! На этот раз я вообще ничего не имею в виду, кроме того, что сказала. Я замерзла, обними меня.

— Хорошо. Но…

— Не посягну я на твою девственность, не волнуйся. Боже, за что мне это? Мужчина всей моей жизни всю ночь плавает в голом виде с другой, мужчина не моей жизни боится, что я его изнасилую, у Джои пубертатный период и нельзя при нем раздеваться, компост мой пропал совершенно…

— Не ворчи, старушка.

— Сам дурак.

— Что?

— Я, пожалуй, замуж пойду.

— Сходи.

— Ты советуешь? Хотя да, ты же женат.

Молчание.

— Сэм, а ты счастлив в браке?

Молчание. Потом тяжелый вздох.

— То есть, ты хотел сказать, что в браке ты не счастлив?

— Я люблю Мэгги.

— Да какая разница! Я люблю Мела Гибсона и Питера О'Тула, к браку это отношения не имеет.

— Мел, не вертись.

— Подо мной лужа.

— Стыдно, доктор. Ты большая девочка.

— Господи, как противно говорить фразу и заранее знать, что на нее ответят. Можно, я повернусь к тебе лицом? У меня очень замерз нос.

— Повернись. И спи.

Утром — если серую слякотную мглу можно назвать утром — они исследовали ближайшие окрестности собственной стоянки и поняли, что заблудились. После недолгого совещания было принято решение вернуться по своей собственной колее обратно в лагерь, починить рацию и вызвать помощь. Мел приветствовала это решение с восторгом, в основном потому, что понятия не имела, как чинят рации. Сэм был не слишком рад, что приходится вернуться, но в глубине души понимал, что в одиночку они из леса не выберутся.

Обратная дорога далась легче, но приблизительно за полкилометра от лагеря Мел приподнялась на сиденье и в сильнейшем волнении воскликнула:

— Что-то горит! Будь я проклята, что-то горит!

Джип остановился, Мел выпрыгнула на землю и сделала несколько шагов по направлению к знакомой тропинке…

Сэм увидел, как из кустов появились трое мужчин. Один схватил Мелани за плечо, другой спокойно, почти без замаха, ударил ее по лицу. Мел упала на колени, из разбитого рта потекла кровь. Сэм полез из-за руля, внутренне удивляясь тому, как все происходящее напоминает немое кино.

Один из непонятных мужчин злобно бросил:

— Стой где стоишь, придурок. Нам нужна ваша машина, только и всего. Лично я не отказался бы и от твоей сучки, но это необязательно. Будете себя хорошо вести…

Винтовка, вспомнил Сэм. Том Хэккет дал ему винтовку и ракетницу, они лежат у Сэма под сиденьем, в ногах, и бандиты о них ничего не знают. Дело одной секунды.

Он стоял и глупо хлопал глазами — он знал, что это выглядит именно так. Всерьез его никто не принимал. Мел ползала на четвереньках в грязи, глаза у нее были дурные, а по подбородку все еще текла кровь. Сэм протянул руку и нащупал курок.

В это время сзади звонкий девичий голосок произнес:

— Вот сучонок! Н-на, получи!

Сэма что-то очень сильно толкнуло в спину. Он ударился грудью о джип, видимо, очень сильно, потому что изо рта потекло что-то горячее и соленое. Потом закричала Мел, и кричала так страшно, что он устал ее слушать. Сэм Джоунз медленно сполз с подножки джипа и лег на землю. Лицом вниз лежать было неудобно, и все сильнее болело внутри, поэтому он перевернулся на спину и поднял голову, чтобы посмотреть, кому принадлежат блестящие кожаные сапожки.

Потом лицо Сэма озарила детская, счастливая улыбка. Он произнес:

— Мэгги, ты вернулась ко мне?

Потом изо рта у него хлынула черная кровь, и Сэм умер.

Мэгги Дойл скучала с самого рождения. Ее всю жизнь окружали придурки. Предки возглавляли список, а далее — по курсу, со всеми остановками.

Мэгги была рыжей, симпатичной и неглупой, но придуркам из школы было на это наплевать. Им хотелось подержаться за сиськи Мэгги, да пообжиматься с ней на заднем сиденье тачки.

Приходилось жаловаться старшим придуркам. Этим тачки и заднего сиденья было мало, поэтому с пятнадцати лет Мэгги стала любовницей одного блатного придурка из района Трокадеро.

На работу ее не брали, потому что начальниками были одни старые придурки, которые боялись своих мерзких жирных жен. Учиться Мэгги никогда не любила. Скучно.

Колоться она не любила, предпочитала нюхать или колеса. Травка ее почти не брала. Деньги надо было где-то доставать, а придурок из Трокадеро возьми и умри от передоза. Мэгги готова была его убить за это. Другой ее парень сел в тюрьму, тоже за дурь.

Однажды она подралась за дозу с приятелями. Когда увидела, как высокий, придурковатый парень в хорошем костюме валяет приятелям по пятое число, чуть не умерла со смеху. Рыцарь, твою мать!

Сэмми был таким придурком, что мама дорогая! Мэгги с удовольствием вспоминала те дни. Жила в хорошей квартире, отказа ни в чем не знала, а деньги… хоть и не особо много, но зато без перебоев. К тому же Сэмми часто уезжал в какие-то, твою мать, походы на природу. Турист. Перед одним из походов они поженились, это было прикольно. Мэгги сделала перманент и неделю ходила в магазин по пять раз на дню, чтобы услышать, как старая жаба-консьержка шипит, трясясь от бессильной ненависти: “Проходите, миссис Джоунз! Всего хорошего, миссис Джоунз!”

Потом и это надоело, Мэгги собрала шмотье и денежки и сделала ноги. О Сэмми она забыла сразу же, как только переступила порог бара в Трокадеро, тем более что придурок номер два выписался из федерального санатория и как раз страдал спермотоксикозом. Неделю они провели в койке, просаживая денежки Сэмми, а потом понеслась прежняя жизнь. Скучно! План по выводу с кича ребят, с которыми ее придурок познакомился в санатории, сулил немалое развлечение. Мэгги первая вызвалась помогать, она же пришила легавого, который пытался задержать их на выезде из Маккая. Стрелять оказалось клево, и Мэгги, засадив предварительно пару дорожек кокаина, палила по окнам домов, которые они проезжали.

В лесу она вымокла до трусов, хотела спать, пить, жрать и трахаться, а тут еще этот лагерь с дурацкой собакой! Хорошо, хоть выпивка была. Машину они услышали давно и решили, что это возвращаются хозяева стоянки. Стрелять в туристов было не предусмотрено, но этот придурок тянулся за винторезом, запросто мог продырявить Дью.

Мэгги перекатила во рту жвачку и присела на корточки над застреленным ею человеком. Он что-то булькал перед смертью.

На красивом личике отразилась безмерная, скучающая досада.

— Во я даю. Пристрелила собственного мужа. Сам виноват, придурок!