"На грани ночи" - читать интересную книгу автора (Кэйдин Мартин)

3

Подполковник Пол Бейерсдорф смотрел в окно на шеренгу деревьев с увядшими от горячего калифорнийского солнца листьями. Военно-воздушная база Нортон действительно неплохое место, но эта треклятая жара да ещё смог, который иногда надвигается с побережья… Бейерсдорф повернулся к генералу Шеридану.

«Сидит, будто робот. Если я хорошо знаю старика, то у него внутри сейчас всё кипит. Ему крайне необходимо быстро распутать эту историю, иначе она может стоить ему карьеры. Если поиск будет неудачным, мы со стариком не протянем и месяца. Господи! Уже без четверти десять».

В это время в комнату, где должно было состояться совещание, зашел сержант и прервал размышления подполковника Бейерсдорфа. У сержанта был вид, словно он сошел с призывного рекламного плаката, — такой же блестящий и прилизанный. Он подошел к генералу точно по уставу, только что каблуками не щелкнул:

— Сообщение из оперативного отдела, сэр. — Генерал молча ждал, что будет дальше. — По поводу полковника Рейдера, сэр. — Все в комнате насторожились. — Он приземляется через несколько минут. Его самолёт горел — вышел из строя левый двигатель, сэр. Выли также неполадки в энергосистеме. Ему удалось только что связаться с нами, и он просил немедленно доложить.

— Благодарю, сержант.

Генерал важно кивнул.

Артур Шеридан никогда по-настоящему не боялся смерти. Правда, под настроение он любил поговорить о своем последнем вылете. В небе военного лётчика постоянно ждет смерть. Когда эскадрилья огромных бомбардировщиков пробивается сквозь мощный огонь зенитных батарей, кто-то непременно должен стать жертвой бездушного закона средних чисел. Но каждый верит, что это будет кто-то «иной». Когда везде вокруг тебя смерть, ты в конце концов привыкаешь не замечать её.

К смерти, считал Артур Шеридан, надо относиться так же, как древние греки относились к головной боли. С презрением.

«Интересно, знает ли Бейерсдорф, что у меня голова раскалывается, — подумал Шеридан. — Вообще никогда не поймешь, что знает и чего не знает мой помощник. Ходячий компьютер. Всегда чувствует, куда клонит шеф, и без каких-либо расспросов приходит на помощь. А именно сейчас я нуждаюсь в помощи, и немедленной. Как могло случиться, черт побери, что средь бела дня в самом центре Соединенных Штатов точно сквозь землю провалился большой транспортный самолёт?»

Вопрос поставлен — ответа нет. А все вокруг требуют, чтобы именно он, Артур Шеридан, дал ответ. Немедленно. Ведь потерялся не обыкновенный транспортный самолёт. Разве можно считать обычным самолёт с пятью ядерными бомбами на борту? Генерал-лейтенант Дэвид А. Браунелл, генеральный инспектор военно-воздушных сил, отдал приказ начальнику службы безопасности полетов бригадному генералу Артуру С. Шеридану: «Оставьте все дела. Немедленно… Жмите на все рычаги. Найдите этот чертов самолёт. Найдите атомные бомбы, будь они трижды неладны». С-130 пропал не так давно, чтобы официально докладывать Белому дому. Но в распоряжении Шеридана остались считанные часы, не больше суток. Приказ Браунелла повлек за собой лавину всяческих мер, среди них и это совещание, задержанное до прибытия Рейдера.

Артур Шеридан, рост шесть футов два дюйма, вес 210 фунтов. Мощная шея, широкие плечи и плоский живот, походка профессионального лётчика и тренированного атлета — всё это создавало впечатление большой физической силы и уверенности в себе. Так оно и было. Это описание подошло бы к тысячам других лётчиков. Все они выкованы из одного сплава. К их физическому и психическому состоянию предъявлялись одинаково жесткие требования. Когда человеку вручают машину стоимостью в двенадцать миллионов долларов и жизнь десяти членов экипажа, когда возлагают на него ответственность за две водородные бомбы мощностью в тридцать миллионов тонн тринитротолуола каждая — ведь не продавец же из галантерейного магазина должен сидеть в левом кресле кабины бомбардировщика?

Артур Шеридан, подобно многим, жаждал иметь на своих погонах звезды!

Каждый, считал он, обязан хвататься за свой шанс, который, как кость, бросает ему жизнь. Судьба, наверное, весело смеялась, когда подарила Шеридану его случай.

Он совершал далекий перелет над Арктикой на условную цель с боевым ядерным зарядом на борту. Восемнадцать лётных часов. Но уже через пятнадцать минут после взлета вышла из строя энергосистема. Одновременно доложили, что в бомбовом отсеке начался пожар. Не успел он опомниться после этого сообщения, как внезапно штурвал заклинило, и они со вторым пилотом вынуждены были вести машину в 450 000 фунтов с помощью ручного управления. Шеридан, приказав экипажу надеть кислородные маски, разгерметизировал самолёт, чтобы можно было добраться до отсека, где лежали две огромные тридцатимегатонные водородные бомбы. Радист передал сигнал бедствия. На контрольном пункте САК[1] оцепенели от ужаса.

Никто не мог прийти на помощь Шеридану.

Ему удалось вывести самолёт в пустынную местность. Внизу была равнина, и он приказал экипажу выбрасываться. Восемь человек один за другим покинули бомбардировщик. План Шеридана был прост: выбросить экипаж, подыскать безлюдный район к северу от базы, перевести свой В-52 в пикирование, а самому катапультироваться.

Вдруг на панели вспыхнул предупредительный сигнал. У Шеридана кровь застыла в жилах. Второй пилот в кресле справа, который готовился выброситься из самолёта, побледнел и медленно опустился на своё место.

Механизм взрывателя одной из водородных бомб включился в боевое положение.

Возможно, сигнал вспыхнул ошибочно? Этого они не знали. Но хорошо понимали, что выброситься из самолёта и дать ему упасть они не могут. Даже в безлюдной местности.

То, что было потом, стало историей. Где-то в двухстах милях на север лежало в снеговых заносах лётное поле САК. Шеридан сообщил радиограммой на ближайший аэродром, что собирается делать. Оттуда ракетами подтвердили, что его сообщение получили. Шеридан повернул самолёт с адским грузом на север. Там уже работали. Работали яростно. Вся техника на аэродроме была пущена в дело. Но снегоочистительные машины не расчищали лётное поле от снега, а нагребали огромную гору в конце самой длинной посадочной полосы.

Они посадили уже почти не контролируемый бомбардировщик на брюхо, отчаянно выворачивая руль управления, чтобы хотя бы удержаться на полосе и попасть на снеговую гору. Б-52 врезался в сугроб, подняв в небо огромные фонтаны снега и, теряя скорость, прополз ещё сто метров и наконец остановился. Аэродром в момент посадки не покинул никто. Эвакуации объявлено не было. Если бы Шеридан допустил малейшую ошибку, бомба могла взорваться, и образовался бы кратер диаметром в шесть миль. На пятнадцать миль в окружности не осталось бы ничего живого. Некуда было бежать, негде было спрятаться.

Самолет остановился, полузасыпанный снегом, в последний раз заскрежетав, словно возмущался и протестовал. Шеридан даже не шелохнулся, отказался от помощи и не покинул самолёт до тех пор, пока аварийная команда не проникла к бомбам через запасной люк и не обезвредила их.

Его густые волосы почти все поседели.

Шеридана отметили. Пентагон начал его выдвигать. Новая звезда засияла в его жизни. Серебряная, на плечах.

И вот это треклятое исчезновение С-130. Да ещё с пятью атомными бомбами. Словно сквозь землю провалился. Генерал понимал, что если не развяжет этой головоломной загадки, то вторую звезду, которая так влечет и притягивает его, заслонит большой знак вопроса. Снова — или выиграл, или проиграл.

— Нам пришлось повозиться, пока поняли, в чем дело, — проговорил Фред Эллиот, — но, когда мы сопоставили некоторые детали, всё стало на своё место.

Фред замолчал и посмотрел в свои записи. Он прибыл на Нортонскую базу из Лос-Анджелесского отдела Федерального управления авиации по экстренному вызову. Эллиота считали в ФУА специалистом по воздушным трассам, и потому его немедленно подключили к расследованию таинственного исчезновения С-130.

— Тот, кто выкинул эту штуку, — продолжал Эллиот, — профессионал высокого класса.

— Почему вы так считаете? — спросил Шеридан.

Эллиот улыбнулся.

— Генерал, эти люди асы в лётном деле. И каждый их шаг подтверждает это. Действуют безошибочно.

Генерал Шеридан старался скрыть свою тревогу. С-130, оказывается, не просто исчез. Кто-то его захватил. Заставил приземлиться.

Но кто и как мог заставить приземлиться транспортный самолёт военно-воздушных сил, который находился над территорией США? И откуда эти люди знали, когда и где совершить нападение? Пентагон за такое по головке не погладит. Полковнику Хэнку Рейдеру из штаба Тактического авиационного командования, сидящему за столом всё ещё в лётном костюме, придется поплатиться. Не важно, что он не имеет никакого отношения к этому делу. Рейдер — из штаба ТАК, исчезнувший С-130 с пятью бомбами был их, следовательно, больше некого обвинять.

Шеридан оглядел участников совещания. Кроме Бейерсдорфа, Хэнка Рейдера да Фреда Эллиота, тут был ещё Вилл Торп из Управления гражданской авиации, известный как в УГА, так и за его пределами своим хладнокровием и твердым характером. Одевался он небрежно и за двадцать лет расследований происшествий с самолётами заработал репутацию прирожденного детектива. Бейерсдорф обратился со специальным запросом в Вашингтон, в УГА, чтобы заполучить Торпа. Управление гражданской авиации было официальным правительственным органом расследования всевозможных чрезвычайных происшествий с самолётами.

Шеридан обратился к Эллиоту:

— Расскажите нам всё, что вам удалось выяснить. Я хотел бы, чтобы все присутствующие в ходе совещания высказали свои соображения. Это поможет заполнить те или иные пробелы.

Он кивнул Эллиоту.

— Как я уже говорил, в этой истории явно не обошлось без профессионалов. Очень важно уяснить это с самого начала.

— Вы можете ещё что-то добавить к этому, Фред? — прервал его Шеридан и, не дожидаясь ответа, продолжал: — Те, кто захватил самолёт или виноваты в его исчезновении, должны не просто быть в состоянии осуществить подобную операцию… Они должны были иметь точное расписание полетов самолётов ВВС. Больше того, лётное расписание с ограниченным доступом. Полковник, — обратился он к Рейдеру, — как классифицируются перелеты транспортных самолётов с ядерным оружием?

— Как секретные, сэр.

Шеридан знал это, но хотел услышать ответ Рейдера.

— Кто имеет доступ к этому?

— Один экземпляр расписания обычно получают ответственные за оружие, — ответил Рейдер. — Оперативная служба имеет три экземпляра, один из них передают экипажу и один — службе безопасности. Все экземпляры регистрируются в штабе ВВС, и кроме того, расписание передается шифром на место назначения.

А как же Федеральное управление авиации?

— Им ничего не известно, сэр, — сказал Рейдер. — Они, естественно, знают расписание полетов, но мы никогда не осведомляем их, даже шифром, о транспортировке ядерного оружия. Мы шифруем перелет как «специальный», но под эту категорию подпадает несколько видов перелетов.

Шеридан снова кивнул Эллиоту.

— Обратимся к тому моменту, когда служба наблюдения потеряла самолёт из поля зрения, — сказал представитель ФУА. — Прекратилась как радиосвязь, так и радиолокационное слежение. Вам известно, что станция Моньюмент-Велли не следила за полетом? За несколько минут перед тем, как самолёт должен был войти в её зону, полностью прекратилась подача электроэнергии. — Эллиот посмотрел на присутствующих. — И это не была авария на линии, — с ударением проговорил он и взял один из листов, которые лежали перед ним. — В течение тридцати пяти минут «стотридцатка» должна была находиться в зоне контроля станции Моньюмент-Велли. Вы все знаете общее правило: если экипаж почему-то не докладывает на очередную станцию, а особенно при таком перелете, немедленно объявляется тревога. Мы за несколько минут проверяем всю линию и находим последнюю станцию, на которую экипаж докладывал. Те, кто охотился за самолётом, знали об этом. — Эллиот помрачнел. — Они знали всё до мельчайших подробностей и потому устроили так, чтобы отсутствие связи с самолётом не вызвало подозрений, поскольку станция не работала.

Самолет должен был войти под контроль Моньюмент-Велли, как мы смогли установить, в пятнадцать четырнадцать по местному времени. — Эллиот оторвался от бумажек и обвел взглядом всех присутствующих. — И вот в пятнадцать ноль-девять, опять-таки по местному времени… — Эллиот сделал ударение на последних двух словах, давая понять, что речь идет именно о местном времени, а не гринвичском или ещё каком-то. — …Так вот, в пятнадцать ноль-девять по местному времени энергокомплекс станции Моньюмент-Велли был взорван. Радиостанция и радар Моньюмент-Велли расположены на расстоянии трех миль от энергокомплекса, поэтому преступникам удалось разрушить всё до основания, а их никто не увидел.

— И нет никакого способа узнать, кто же это был? — Бейерсдорф поставил вопрос, не надеясь получить на него удовлетворительный ответ.

— Пока что мы ничего не выявили, только уяснили, где именно произошел взрыв, — задумчиво проговорил Эллиот. — Теперь, правда, там ведет расследование ФБР…

Генерал Шеридан был, видимо, недоволен этим сообщением. И так хлопот не оберешься, а тут ещё Гувер со своими легионерами на их шею. И это только начало. Агенты правительственной безопасности жадны до подобных ситуаций. Если в ближайшее время они не найдут «стотридцатку», за ними сквозь замочную скважину начнет подглядывать ЦРУ, склонное во всём видеть коварные происки русских. Ну а если ЦРУ с ногами залезет к ним в кровать, то уж Управление национальной безопасности непременно сунет свой нос и под простыни. «Только этого нам недоставало», — думал вконец расстроенный Шеридан.

Тем временем Эллиот продолжал говорить:

— Единственное сообщение, заслуживающее внимания в этой связи, — это донесение из центра в Сан-Франциско. Под вечер, через несколько часов после событий на станции Моньюмент-Велли, в их зоне было зафиксировано появление большого самолёта, который летел курсом на запад. Само по себе это не представляет чего-то необычного, — добавил Эллиот, — однако у нас существуют определенные трассы, а этот самолёт направлялся точно на запад, к Тихому океану. Он не значился ни в одном расписании полетов, и именно потому оператор решил доложить о нём.

— А как же САПО[2]? — возмущенно рыкнул Рейдер. — Почему они не…

— Они сделали всё, что следовало сделать, полковник, — опережая Рейдера, ответил Бейерсдорф. — САПО получила сообщение о неизвестном самолёте, который вошел в ОЗПО[3] и…

Шеридан знал все подробности. В небо поднялись два истребителя, чтобы проверить неизвестного. Но они его не догнали. Преследуемый ими самолёт летел с большой скоростью. Правда, истребители, скорость которых превышает тысячу миль в час, рано или поздно перехватили бы его. Но над побережьем неизвестный самолёт вошел в зону тяжелых метеоусловий, и истребители потеряли его. Мощные воздушные потоки, а затем град преградили им путь и не позволили опознать самолёт, который скрылся в неизвестном направлении.

Следовательно, пока что они не продвинулись вперед ни на шаг.

Как только Артур Шеридан получил первые известия об исчезновении С-130, он, не теряя ни минуты, взялся за дело. Запершись с Полом Бейерсдорфом, они по имеющейся информации пытались воссоздать ход событий. Мог ли самолёт в результате какой-то аварии на борту произвести вынужденную посадку? В таком случае это произошло над местностью, где не было радиолокационного наблюдения. По тщательно разработанной схеме немедленно вылетели поисковые самолёты, которые должны были исследовать подозреваемый район. Не ограничиваясь этим, Шеридан попросил штаб САК отправить в район поисков лётную лабораторию РС-71. Не для аэрофотосъемки. Для съемки в инфракрасном излучении.

Поисковые самолёты ничего не обнаружили, зато результаты полета РС-71 вознаградили за всё и дали один из немногих ключей к разгадке того, что случилось. Пилот РС-71, который летел исключительно по показаниям приборов, должен был обследовать двадцать два заброшенных аэродрома. Когда-то давно, десятки лет тому назад, ещё во время второй мировой войны, их соорудили для тренировки молодых лётчиков. Шеридан интуитивно почувствовал, что самолёт С-130 по неизвестной причине приземлился на одно из тех лётных полей. А если так, то существует, хоть и незначительный, шанс, что события, которые произошли на поле, оставили определенные термальные следы. Эти следы, невидимые днем, ночью могут быть зафиксированы с помощью аппаратуры, которая фотографирует в инфракрасных лучах.

Его предвидение полностью подтвердилось. На снимке одной из этих взлётно-посадочных полос, которой не пользовались уже много лет, было видно несколько тепловых точек.

Снимки были доставлены Шеридану и его экспертам в четыре часа утра. А в шесть Шеридан и Бейерсдорф уже летели самолётом Т-38 на ближайший от того лётного поля аэродром ВВС. Там они пересели на вертолет и отправились к месту, которое заинтересовало их.

Осматривая старую взлётно-посадочную полосу, Шеридан и Бейерсдорф сразу же увидели отпечатки шин тяжелого С-130. Ошибки быть не могло — они стояли на том самом месте, где приземлялся самолёт. Там же они обнаружили следы, оставленные самолётом во время взлета. Нашли и другие следы, которые дополняли картину.

Они оба пришли к одному выводу: там был след «пятьдесят первого». Но у ВВС уже не числилось на вооружении истребителя П-51. А впрочем, нет, остановил себя Шеридан. В первом авиадесантном полку в Эглине на Флориде было несколько переоборудованных истребителей П-51. Он поручил Бейерсдорфу выяснить, где был каждый из них на протяжении последних сорока восьми часов, хотя наперед знал ответ. Им сообщат, где именно находились те истребители. И ни один из них, в чем он не сомневался, не летел над пустыней.

На той запущенной полосе обнаружили отпечатки колес ещё одного самолёта. На первый взгляд то были следы трехколесного шасси довольно тяжелого самолёта, возможно, двухмоторного. Шеридан приказал своим людям из штаба как можно быстрее прибыть на место и определить тип самолёта.

Нашли они и то, чего Шеридан никак не ждал. Три пустые гильзы. Они лежали там сутки или двое. Калибр тридцать. Стреляли из мощной охотничьей винтовки.

В кого?

Шеридан знал, что цель могла быть только одна. Экипаж С-130.

Но нашли они только три гильзы. Почему только три?

— Вот и всё, что мы знаем на сегодня, — подытожил Шеридан, обращаясь к участникам совещания, которые собрались в его кабинете. — Мало фактов, много предположений. Итак, исчез самолёт с пятью атомными бомбами на борту. Исчез при благоприятных метеоусловиях, не имея каких-либо препятствий к полету. Не дав никаких радиосигналов. Можем считать доказанным что он не мог потерпеть аварию. Очень похоже на то что его каким-то образом принудили сесть на заброшенное лётное поле. Это случилось сразу после того, как радио и радиолокационные установки были умышленно выведены из строя. Как доказывает мистер Эллиот, осуществлено это было на высоком профессиональном уровне.

Теперь перейдем к старой взлётно-посадочной полосе. Экспертиза подтвердила, и я с этим согласен, что С-130 на ней приземлялся, собственно, его вынудили приземлиться, — кто, мы не знаем. Есть доказательства, что в этом принимал участие какой-то П-51, по крайней мере один, но вероятнее два или три. Можно также прийти к выводу — и довольно обоснованному, — что какие-то люди уже ждали на этом лётном поле приземления «сто-тридцатки». Там обнаружены ещё следы какого-то двухмоторного самолёта. Для меня очевидно, пока мне не докажут противоположного, что именно двухмоторный самолёт заблаговременно доставил туда людей, которые подготовили полосу для посадки С-130. — Артур Шеридан пристально посмотрел на присутствующих. — Мы подошли к главному. Речь идет не просто об исчезновении самолёта и его экипажа. И даже не о том, что куда-то подевались пять атомных бомб. Суть в том, что согласно известным нам фактам… — Он заколебался, стараясь подобрать точные слова, чтобы высказать опасение, которое уже разделяли и другие… — Суть в том, что группа людей, о которых мы ничего не внаем, захватила с неизвестной целью транспортный самолёт ВВС. И в их руки попали пять атомных бомб…

Следующий вопрос можно было не произносить.

Что они будут делать с бомбами?