Глава 2

Придя в себя, первым Андрей увидел ухмыляющуюся рожу Печкина. Голова нещадно трещала, весь хмель выветрился и оставил лишь унылую, тошнотворную боль.

— Ну вот, я же говорил, ничего страшного. Были бы мозги, было б сотрясение, — с дебильной улыбкой заявил Печкин.

— Отставить разговорчики! — сказал строгий голос. Перед глазами появилась физиономия Сивова.

— Где Распутин? — пробормотал Андрей.

— Это Гришка-то? — тут же влез Печкин.

— Да.

— Так в аду, наверное, кости парит.

— Я сказал, отставить! — рявкнул Сивов — Что здесь произошло? В скорую позвонили и сказали, что на вас в кафе напротив, упала люстра. Это правда?

— Да откуда я знаю, — возмутился Андрей. Он приподнялся на локтях и увидел не только Печкина и Сивова, но и Зину, и местную медсестру Варю. — Я сидел здесь, завтракал. И здесь же сидел странный тип. Сказал, что профессор, про Распутина книгу пишет. Что граф Воронцов, якобы, с ним шашни водил. И сам Григорием Распутиным назвался. Потому, говорит, и книгу про него пишет, что однофамильцы. Зин, а на меня и вправду люстра грохнулась?

— Ну, я сама не видела, — сказала Зина. — Я на кухне была. Слышу, грохот, выхожу, а ты лежишь. И этот, с кем ты сидел, вопит, что на тебя люстра упала, и чтоб я скорую вызвала. А пока я ходила звонить, его уже и след простыл. Но на столе деньги оставил, в два раза больше, чем должен был.

— Так, а теперь в подробностях, — вклинился Сивов. — Кто, где, когда и о чем говорили?

Андрей кое-как сел и стал рассказывать. Некоторые детали он опустил; ну зачем, к примеру, майору знать, что он водку с Распутиным пил, но в целом рассказ получился вполне связный.

— Значит, этого Распутина в розыск, — сказал Сивов вошедшему лейтенанту. — Ориентировки разослать по всей области. Он у нас подозреваемый номер один. Библиотеку проверили?

— Так точно, — ответил лейтенант, почти точная копия Печкина, только без закидонов в одежде и с налетом городского жителя во внешности.

— Что интересного?

— Много чего. Похоже, сторож сам себя застрелил.

— То есть как? — вырвалось у Каткина.

Лейтенант с неодобрением посмотрел на собравшуюся компанию.

— Так, все посторонние вышли, — приказал Сивов.

— И я тоже, что ли! — возмутилась Зина — Это ведь мое кафе!

— Временно нет! — рявкнул Сивов.

Зина фыркнула, но вышло вместе с медсестрой. Сивов хотел выгнать и Печкина — шут, а не мент! — но потом все же смягчился.

— Докладывай.

— Напротив того места, где лежал сторож, находится большое медное блюдо. Оно висит на стене и на нем есть вмятина. Очевидно, сторож стрелял в грабителя, но промахнулся и попал в блюдо. Рикошет от него угодил ему в грудь, пробив сердце. Это пока только версия, точнее можно будет сказать только после заключения лаборатории. Но лично я уверен, его убила пуля из собственного ружья.

— Чушь! — взорвался Андрей. — Дядю и алкашом можно назвать и долбо…бом, но никак не мазилой. Он в Афгане снайпером служил, на охоте оленю в глаз попадал. А тут с двух метров, и в какого-то ворюгу промазал? Не верю!

— Каткин, ты по башке получил, вот сиди и отходи потихоньку. Может, лет через десять и станешь нормальным членом общества! — прикрикнул на него Сивов. — Насколько точные данные?

— Точнее после лаборатории будет, но уже сейчас процентов восемьдесят дать могу, — отозвался лейтенант.

— Восемьдесят значит. Нет, что-то не сходится. А как же профессор этот хренов? Нафига ему здесь околачиваться было? Что украли?

— Трудно сказать. Обе книговедки говорят, что после такого разгрома трудно что-либо установить. Тем более, что часть книг даже не была учтена в картотеке. Многие на древних языках были, а местные его не знают. Так что точно обнаружить сложно будет.

— А самые ценные книги не пропали?

— Товарищ майор, ну какие ценные? У них уже лет двадцать назад все ценное в Воронеж вывезли. Тут, конечно, кое-что осталось, но в основном так, мелочевка.

— Ладно, пусть они все-таки инвентаризацию проведут. Может клад какой там в стене был? — спросил Сивов, почесывая подбородок.

— Я об этом тоже подумал. Даже книжку про одну вспомнил. Но они ничего такого не знают.

Майор прошелся по комнате и достал сигарету.

— В общем так, ищем этого профессора. Образцы в область отправили?

— Да.

— Хорошо. К библиотеке охрану пока поставить. Печкин!

— Я!

— Головка от противогаза! Заменишь сторожа. Но только переоденься, а то как чучело здесь стоишь.

— Слушаюсь, — без энтузиазма ответил Иван.

— Каткин!

— Так точно! — отозвался Андрей, ощущая пульсирующую боль в висках.

— Ты в больницу! Пусть тебя там на голову проверят. В смысле, на сотрясение. А пока главный здесь остается лейтенант Куприянов. Ясно всем?

— Так точно, — ответило три недовольных голоса. Похоже, никому не понравились указания майора, но делать нечего, и все отправились на места: Каткин в больницу, Печкин в библиотеку, а Куприянов в участок. Сам Сивов еще побеседовал с библиотекаршами, а потом укатил в Воронеж, оставив на самотек самый интересный случай в своей практике.

Каткина осматривали долго, пришли к выводу — легкое сотрясение, и отправили домой отдыхать. Но домой он не пошел, а направился в участок.

Войдя в свой кабинет, он с неприязнью обнаружил, Куприянов сидит на его рабочем месте, и даже по-хамски задрал ноги на стол. Лейтенант читал газету, и приход Андрея его ни сколько не смутил.

— Я звонил в больницу, вам прописали постельный режим, — произнес он, не отрываясь от газеты.

— Новости есть? — спросил Андрей, усаживаясь за стол Печкина.

— Пока все глухо. Ни профессора вашего, ни белый Мерседес найти не удалось. Хотя из лаборатории звонили. Сторож действительно убит из собственного ружья, рикошетом. Библиотекарши пока не могут сказать, что пропало, но все более-менее ценные книги в целости и сохранности. Никаких ценных вещей из библиотеки не украли. Вроде все. Шли бы вы домой да поспали, видок у вас тот еще.

— Куда спать, восемь вечера только. А Зину допросили, про этого Распутина?

— Да, она подтверждает то, что он вам рассказал. Пришел он примерно за час до вас, заказал кофе с блинами и стал смотреть в окно. Даже спросил у нее, что у них происходит в библиотеке, раз туда "Уазики" ездят с утра пораньше. Затем заказал яичницу и водку, и тут вы пришли, и стали с ним эту водку пить. — Андрей покраснел, ведь он так и не сказал, что пил водку с Распутиным. — Да не переживай, это не для протокола. Что же я не пойму, дядю родного убили. Тут и я бы тяпнул рюмку. В общем, Сивов не узнает.

— Спасибо. А Зина номеров на мерине не запомнила?

— Да с машиной вообще прокол полный. Никто, кроме тебя, машину эту не видел. Ни Зина, ни Печкин, ни мы, когда подъезжали. Ты вообще уверен, что видел ее.

— Я что, по-твоему, слепой! Такую машину сразу запоминаешь. Мечта, а не машина.

— Ну, значит, слепые мы все. Ладно, искать будем. А ты и в правду домой бы пошел.

— Нет, я еще сам с Зиной поговорить хочу.

— Хозяин барин, — сказал Куприянов и опять уткнулся в газету.

— Я машину возьму? — спросил Андрей

— Да бери, я все равно здесь на всю ночь.

Андрей вышел из участка, сел в "Уазик", и поехал к библиотеке.

Кафе "У графа Воронцова" сияло дешевыми гирляндами. Войдя, участковый отметил, посетителей здесь прибавилось, но все свои, все Воронцовские. Перекинувшись парой слов со знакомым за столиком, Андрей направился к стойке бара. Там стоял Зинин муж, заполнявший новые блюда в меню.

— Здорово, Петя, — сказал Андрей.

— Здорово, Андрюха. Слышал, досталось тебе сегодня. Насчет дяди, сочувствую.

— Спасибо. А Зина где? Я хотел бы с ней поболтать.

— Зинка голубя кормит на кухне.

— Какого голубя? — почему-то насторожился Каткин.

— Да залетел к нам голубь, и крыло себе перебил. Я его зажарить хотел, а Зинка мне за это чуть глаза не выцарапала. Говорит: божья птица. А по мне так крыса летающая. Вот скажи, какая от них польза? Заразу разносят и все.

— Я на кухню пройду, пару вопросов ей задам?

— Да иди, конечно, у нас еще час до закрытия, — разрешил Петр, возвращаясь к делам насущным — к протирке дешевых стаканов.

Андрей прошел на кухню и действительно увидел, как Зина кормит голубя из блюдечка. Само помещение пропахло жареной капустой, и явно прошло предыдущую санитарную проверку исключительно за взятку.

— Ой, Андрюша! Ну что в больнице сказали? — спросила Зина, поднимаясь с корточек.

— Жить пока буду, — ответил Андрей, невольно потянувшись к перебинтованной голове.

— Ну и, слава богу. А зачем пришел, может поужинать чего? Так я сейчас быстро, за счет заведения, естественно. Ведь мы-то, собственно, виноваты, что тебя люстрой припечатало. Хотя никак понять не могу, как такое случиться могло, вроде недавно вешали.

— Не, Зин, за еду, конечно, спасибо, только не голодный я. Ты мне лучше скажи, когда голубя этого нашла? — сказал Андрей, указывая пальцем на птицу.

— Да как вы ушли, так и нашла. Слышу, пищит что-то за стойкой, глядь, а там он, бедненький. Ну я его сразу напоила и накормила, и даже водки дала, чтоб боль меньше чувствовал.

— Ага, у вас от боли одно средство, — пробурчал Андрей.

— Чего? — переспросила Зина.

— Говорю: а на люстру, которая на меня упала посмотреть можно?

— В кладовке она, а что?

— Да интересно просто. Может, сходишь, принесешь.

— Хорошо.

Зина пошла в кладовку и начала там копаться. Андрей, тем временем, внимательно осмотрел голубя. Будь птица одета, участковый наверняка еще обыскал бы ее, для верности, а уж если бы умела говорить… Но осмотр ничего не дал — голубь как голубь, ничего особенного. Зина принесла люстру. Тоже обычная, с всякими стеклянными висюльками. Снизу выпирает небольшой клинышек, именно он и пришелся Андрею как раз в темечко. Крови на люстре нет, но на креплении одной из разбившихся стекляшек, Андрей обнаружил, что искал — маленькое голубиное перышко.

— Так значит, ты меня из строя вывел, — обратился Андрей, к клевавшему пшено голубю. Птица никак не отреагировал на это заявление, что, впрочем, от нее и ожидали.

— То есть? — спросила Зина.

— Он влетел, врезался в люстру и она на меня упала.

— Да нет, Андрюша. Там просто работники плохо закрепили. Видишь, здесь крепление плохо прикручено.

— И правда. Ну ладно, только все равно странно все это. А когда этот профессор вошел, ты не обратила внимания, на что-нибудь необычное?

— Ну, он такой весь из себя, в дорогом костюме, даже с тросточкой. Но когда он в девять водку заказал, я подумала, что вроде с виду интеллигент, а на самом деле — пьянь.

— А что-нибудь странное, кроме внешнего вида не заметила?

— Нет вроде, хотя постой. Он меня по отчеству назвал.

— То есть?

— Ну, назвал меня Зинаидой Петровной. Я у него спросила, откуда он знает мое отчество. Имя то ладно, оно у меня на табличке. Он сказал, что к имени Зинаида подходит только одно отчество. Мы еще тогда посмеялись. Только теперь я и подумала, как-то это странно, может, он знал меня, справки какие наводил. Это он Васю убил?

— Очень может быть. Ладно, пойду я, Зин. Мне еще к Ване зайти надо.

Андрей вышел в зал, попрощался с Петей, и еще раз посмотрел на столик, где сидел утром.

— Эй, Петя! — позвал он — А вы столы не двигали с утра?

— Нет, — отозвался владелец заведения. — А что?

— Да так…

Может быть это и паранойя, но дырка от люстры зияла не над стулом Андрея, а над тем местом, где кушал загадочный профессор.

В задумчивости, Андрей пошел через дорогу, к библиотеке. Он предварительно позвонил Печкину, чтобы тот впустил его, поэтому Ваня уже стоял на крыльце, широко улыбаясь. Как-то необычно видеть его в форме — поначалу Андрей даже не узнал помощника. Но широкая улыбка Печкина рассеяла все сомнения — перед Каткиным все тот же Ваня, пусть форма и сделала его постарше да посолидней.

— Неужто выпустили? И даже швы не наложили? — сказал Печкин.

— Швов не потребовалось, только шишка осталась.

— Ну так правильно, что там, по камню металлом.

— Ты, Ваня, дошутишься когда-нибудь. Хорошо хоть переоделся.

— Ничего, вот уедут Воронежские, и там уж…

Что там будет, Андрей дослушивать не стал. Он прошел в помещение и спросил:

— Внутри есть кто?

— А как же, библиотекарши над златом своим чахнут. Книжечки пересчитывают.

— Они наверху?

— Ну а где же им быть?

— А ты там после утра был?

— Конечно.

— Блюдо видел?

— Видел. Толстое, медное, к стене прикреплено, хрен оторвешь. И вмятина на ней, как от выстрела.

— То есть, ты тоже веришь, что Вася так промазать мог? — пробурчал Андрей, осматривая полутемное помещение первого этажа. — Ты ведь с ним даже на охоту ходил.

— Охота охотой, а тут человек, да еще и грабитель. Всяко случиться могло. Может, он увернуться успел или Вася под мухой был.

— Нет, что-то тут не так. У Васи нервы крепкие, как сталь были. Не мог он промазать.

— Ладно, потом разберемся, — отмахнулся Ваня — Шел бы ты да отдохнул.

— Да что вы заладили все, отдохнул да отдохнул. Как тут отдохнешь, когда такая х…ня твориться! Я же знаю, что хрен засну, а буду ворочаться и все это обдумывать. А тут еще из-за сотрясения даже выпить нельзя!

Иван искренне посочувствовал горю друга, но настоял на своем. После недолгого, но оживленного спора, Андрей все-таки согласился, что делать ему здесь, в общем-то, нечего. Не библиотекаршам же помогать. Поэтому он попрощался с Иваном и поехал домой.

По дороге у Андрея не выходил из головы загадочный профессор. Он определенно имел какую-то связь с убийством, но почему же тогда так спокойно сидел в кафе напротив и пил водку, да еще и пригласил Андрея за столик? Почему никто не обратил внимания на белый Мерседес? И каким боком здесь приписывается этот чертов голубь? Андрей не мог объяснить почему, но голубя считал важным звеном загадки. Но самое главное, Андрей не мог понять своего поведения в кафе. Какого черта он сел за столик с Распутиным, и тем более, стал пить с ним водку? А те метаморфозы, что произошли с профессором, после третий рюмки. Да, может Андрей и захмелел, но не от трех же стопок! Возможность того, что ему подмешали в водку наркотик, он исключил. Они пили из одного графина и Андрей непременно заметил бы, если ему что-то подлили в рюмку.

Так, поглощенный нехорошими мыслями, Андрей доехал до дома. И возможно по причине задумчивости, или потому, что получил небольшое сотрясение, не заметил, стоявшего невдалеке от подъезда белого Мерседеса.

Андрей заглушил мотор, закрыл машину и вошел в подъезд. Он жил в пятиэтажке, построенной лет тридцать назад, в трехкомнатной квартире на втором этаже, доставшийся ему после смерти родителей. Подойдя к своей квартире, он увидел, из-под двери видна тонкая полоска света. "Наверное, утром забыл выключить", — подумал он. Однако, открыв дверь, и войдя, услышал то, что услышать по идее не должен. А именно — звук работающего телевизора. Это его насторожило. "Вроде, я телик не включал с утра. Или может вчера забыл выключить", — подумал Андрей, закрывая дверь. Он разулся и снял пиджак. Надев тапочки, вошел в зал. А войдя, остолбенел. В кресле, в его же халате, с пультом в руках, восседал ни кто иной, как загадочный профессор Распутин.

— Что-то ты долго не идешь к себе домой. Помни — человек, который задерживается на работе дольше положенного, или трудоголик, или дурак, — невозмутимо сказал профессор.

Андрей на мгновении растерялся, но, надо отдать ему должное, быстро сориентировался, и неловко вытащил из кобуры на поясе пистолет.

— Сидеть на месте! Не двигаться! Руки на подлокотники, чтобы я их видел.

— Всегда приятно встретить человека, который смотрел много американских боевиков, — сказал Распутин, и не думая вставать. — Но боюсь, со мной этот фокус бесполезен.

Распутин вел себя на удивление спокойно, и как-то даже расслаблено. Казалось, его ни капли не волнует, что на него направлен ствол.

— Я бы на твоем месте положил пистолет, и мы смогли бы поговорить, как нормальные, цивилизованные люди, — сказал профессор, покручивая пульт в руках.

— Тихо! Сейчас ты медленно протянешь руки вперед, и я надену на них наручники.

— У тебя нет наручников. Ты забыл их в участке.

— Заткнись! — Каткин сообразил, что наручников у него действительно нет. — Тогда сделаем так: ты возьмешь из шкафа мои запасные наручники и наденешь их на себя. Быстро!

— Я не могу этого сделать, потому что в шкафу, рядом с запасными наручниками, лежит и запасной пистолет. Кстати, незарегистрированный пистолет.

— Заткнись!

Мысли лихорадочно проносились в голове у Андрея. Надо его обездвижить, но в шкафу действительно лежит еще один пистолет, конфискованный у подростка на дискотеке.

— Послушай, Андрей, я всего лишь хотел попросить тебя об одном одолжении…

— Я сказал, заткнись, гнида! Ты еще что-то просить собрался?! Ты дядю моего завалил, теперь сядешь лет на двадцать! Будь моя воля, я бы тебя прям сейчас, без суда и следствия положил!

— Видит бог, я пытался.

Андрей так и не понял, что сделал Распутин, но ему показалось, тот вдруг вскочил с невероятной скоростью. Андрей успел нажать на курок, но услышал лишь щелчок осечки. В следующий момент он, во второй раз за день, получил удар по голове.