"Бестиарий" - читать интересную книгу автора (Маселло Роберт)

ГЛАВА 11

— Прибыл мистер аль-Калли! — возбужденно воскликнула миссис Кейбот, приоткрыв дверь в кабинет Бет. — Идет наверх в сопровождении охраны!

В этот момент Бет говорила по телефону с Робин, та докладывала ей, что малыш Джо съел на обед целых две миски яблочного пюре. Но, увидев начальницу, закивала с самым серьезным видом и притворилась, что ведет деловой разговор.

— Все это очень интересно, — сказала она Робин. — Мне бы хотелось услышать об этом приобретении больше. — Робин давно привыкла к таким шарадам и ничуть не удивилась. — Могу я перезвонить вам чуть позже и узнать детали? Большое спасибо.

Она повесила трубку и спросила:

— Книгу привез? Бестиарий?

— Зачем еще, по-вашему, он здесь? — сказала миссис Кейбот. — Вы готовы?

Бет не совсем поняла, что это означает. Она, помимо всего прочего, занималась иллюстрированными манускриптами вот уже почти десять лет, о какой готовности может идти речь?

— Думаю, да, — невозмутимо ответила она.

Чтобы все же продемонстрировать усердие, сняла со стола светлого дерева целую стопку монографий и переложила на подоконник. Внизу, у подъезда, стояла целая вереница машин, сверкающих на солнце черными лакированными крышами.

— Возможно, нам следует пригласить одного из реставраторов, — с озабоченным видом заметила миссис Кейбот.

— Думаю, это несколько преждевременно, — ответила Бет и поправила шторы так, чтобы на стол, где вскоре появится драгоценная книга, не падали лучи солнца.

Миссис Кейбот поджала губы, ответ ее не удовлетворил. Но в любом случае было уже поздно — в коридоре послышались шаги и голоса. Бет поднялась из-за стола.

Мистер аль-Калли поздоровался с миссис Кейбот. Сегодня на нем был летний светло-кремовый костюм с торчащим из нагрудного кармашка алым платочком. Телохранитель, его правая рука, одетый во все похоронно-черное, маячил у него за спиной. Он держал в руках довольно большой старинный железный сундук.

— Может, лучше его поставить? — спросила Бет и указала на стол, где освободила место. — На вид очень тяжелый.

Телохранитель ждал. Аль-Калли обернулся к нему и сказал:

— Да, Якоб, можешь поставить.

Телохранитель шагнул в кабинет и бережно, точно младенца, опустил сундук на стол. Сундук был закрыт на большие проржавевшие железные петли. Бет насмотрелась немало старинных вещей и предметов быта и с первого взгляда определила — этому сундуку не меньше тысячи лет.

Якоб бесшумно отступил и снова замер в открытых дверях, аль-Калли обратился к Бет.

— Ну вот, как я и обещал, — сказал он и протянул руку через стол для рукопожатия.

Кожа у него была гладкая и сухая, как шелк. Он уселся в кресло для гостей и закинул ногу на ногу, не забыв аккуратно поддернуть брюки. Миссис Кейбот, к удивлению Бет, уселась на стул рядом с ним.

— Хотел посмотреть, где будет храниться мое сокровище, — сказал аль-Калли и оглядел кабинет. — Стало быть, это и есть место вашей работы?

— Да, но только отчасти, — ответила Бет и села за стол. — Иногда сижу в институтской библиотеке, она находится вон в том здании, через площадь, а реставрационные работы ведутся в так называемом Восточном крыле.

— Так много разных зданий… — сделал вывод аль-Калли.

— Да, — согласилась с ним Бет. — Новичку в Гетти легко заблудиться.

Она вспомнила, как впервые попала сюда и ей довольно долго пришлось изучать, где находятся те или другие коллекции и собрания. Многочисленные галереи, переходы и павильоны образовывали сложные лабиринты.

— Ну а «Звери Эдема»? — осведомился аль-Калли. — Надеюсь, книга никогда не покинет этот дом?

Его акцент напомнил Бет голос Рекса Харрисона с любимой пластинки «Моя прекрасная леди».

— Нет, книга будет храниться здесь, — ответила она, — в целости и сохранности.

Похоже, аль-Калли остался доволен ответом. Бет больше не могла сдерживать волнение.

— Могу я?.. — спросила она, указывая на прикрытые, но не запертые петли сундука.

— Думал, вы уже никогда не попросите, — ответил аль-Калли со сдержанной улыбкой.

Бет отстегнула петли, на стол упало несколько хлопьев ржавчины, затем подняла крышку. Размером сундук был не меньше трех квадратных футов, внутри выстлан поблекшим красным бархатом. В центре находилось углубление — видимо, сундук соорудили специально для хранения этого сокровища, — и в нем покоилась самая потрясающая из книг, которую она когда-либо видела, а повидала Бет их сотни. Она так и замерла, не осмеливаясь притронуться к ней. Владелец манускрипта, по-видимому, был доволен произведенным эффектом.

— Можете достать, — сказал он.

Не говоря ни слова, Бет осторожно опустила руки в сундук и вынула книгу. Она оказалась очень тяжелой, не меньше двадцати пяти фунтов! Как только Бет извлекла ее на дневной свет офиса, переплет, словно по волшебству, заблистал, заискрился, заиграл разноцветными огоньками.

Якоб молча шагнул вперед и забрал сундук. Бет положила книгу на стол.

Переплеты таких манускриптов обычно делались из телячьей кожи, но этот был куда более ценным. Из слоновой кости. Не из китового уса или моржового бивня, а из самой настоящей слоновой кости нежно-сливочного оттенка с твердой текстурой. Именно слоновая кость, почти белая, твердая и одновременно податливая для резьбы, считалась одним из самых драгоценных поделочных материалов в Древнем мире. Бет лишь однажды довелось увидеть книгу в таком переплете, равную по красоте. То был «Латинский псалтырь», принадлежавший Мелисенде, супруге графа Анжуйского, который превзошел своего свекра и стал королем Иерусалима в двенадцатом веке.

Но эта книга превосходила даже псалтырь Мелисенды, украшенный гранатами и бирюзой. Манускрипт «Звери Эдема» был украшен темно-синими сапфирами и сверкающими рубинами. Камни располагались по углам переплета и отмечали границы шести вырезанных в кости кругов, образующих основной орнамент. В каждом из кругов находилось изображение одного мифологического создания, чрезвычайно искусно выполненное. Грифоны, горгоны, драконы. Придется основательно изучить их, чтобы определить, что они символизируют, подумала Бет. В самом центре находился еще один круг, более крупный, вырезанный в форме свернувшейся в кольцо змеи, а внутри располагалась птица, напоминающая павлина, с развернутым веером хвостовым оперением и гордо изогнутым клювом.

— О, это просто великолепно! — восторженно протянула миссис Кейбот. — Кто-то говорил мне, что павлин украшает ваш семейный герб?

— Это верно, — ответил аль-Калли; он по-прежнему не сводил глаз с Бет. — Но только здесь изображен не павлин.

Языки пламени, что вихрились у лап птицы, уже подсказали Бет — это мистическая птица феникс, которая никогда не умирает, а превращается в пепел, чтобы затем возродиться из него во всей своей прежней красе.

— Из того, что мне известно о вашей семье, — начала Бет, продолжая изучать изображение на переплете, — феникс самая подходящая для герба птица. Насколько я понимаю, династии аль-Калли удавалось выжить и сохраниться на протяжении многих веков, несмотря на сложные, порой даже трагические, условия и обстоятельства.

— Да, это так, — кивнул Мохаммед в знак согласия, однако в его голосе Бет уловила несколько странные нотки — удивления, сомнения? — И эта книга выживала вместе с нами. — Он откашлялся и посмотрел прямо в глаза Бет. — Поэтому так важно реставрировать и адекватно перевести эту книгу.

— Но столь уникальная книга наверняка была переведена раньше! — встряла миссис Кейбот.

— Была, — ответил аль-Калли, даже не потрудившись взглянуть в ее сторону, — но недостоверно. Латынь — язык сложный, текст вылинял, почерк у переписчика своеобразный, порой очень неразборчивый.

Бет еще не открывала книги, а потому комментировать текст не могла, но ей хотелось успокоить важного клиента.

— Видите ли, — сказала она, — у нас здесь имеются самые современные компьютерные программы. Они способны сканировать небольшие отрывки текста, разбивать их, а затем экстраполировать эту информацию на всю оставшуюся часть книги. Иными словами, они позволяют определить особенности письма данного переписчика, его манеру выводить ту или иную букву. Компьютер запоминает эти особенности, а затем идентифицирует все последующие примеры написания буквы, или слова, или даже какого-то оформительского элемента, где бы он ни появился.

— Сколько времени может занять этот процесс? — взволнованно спросил аль-Калли, к удивлению Бет: ведь книга хранилась в семье на протяжении тысячелетия, к чему вдруг теперь такая спешка?

— Это зависит от многих обстоятельств, — ответила она. — Но предположительно несколько недель.

Она думала, что он обрадуется, но морщинка озабоченности не исчезла.

— А быстрее… никак нельзя?

— Возможно, — сказала Бет.

Она уже поняла: этот проект, каким бы заманчивым и выгодным он ни казался, имеет политический оттенок и сам клиент, как и его задание, не из легких.

— Каждый этап следует проводить с предельной осторожностью. Возьмем, к примеру, переплет. — Она приподняла переднюю сторону обложки на полдюйма. — Необычайно хрупкий и… уникальный.

— Еще бы! — подхватила миссис Кейбот. — Ведь он украшен такими прекрасными камнями!

— Дело не только в этом, — сказала Бет. — Чаще всего драгоценные переплеты, как мы их называем, украшают совсем не ту книгу, которой принадлежали изначально.

Миссис Кейбот явно смутилась, услышав это, — эзотерика иллюстрированных манускриптов не была ее сильной стороной, — но по выражению лица аль-Калли Бет поняла: этот человек много знает о книге «Звери Эдема» — и еще почувствовала: ему интересны ее рассуждения.

— Эти переплеты настолько бесценны, что их часто переносили с одной книги на другую, — продолжила она. — Их снимали с деревянных досок, которые использовались в качестве подложки, и переносили на более поздние книги или сборники старинных рукописей. Этот же всегда оставался на своем месте, на той же подложке, что само по себе уже чудо.

Теперь на лице аль-Калли играла сдержанная улыбка, видимо, ему было приятно слышать, что подлинность его сокровища не вызывает сомнения.

— Так откройте же ее, — сказал он, вздернув подбородок.

Бет, чувствуя себя ребенком в рождественское утро, повиновалась.

Несмотря на свой многовековой возраст, несомненно, сказавшийся на ней, книга поражала великолепием. Хотя чернила поблекли, краски на иллюстрациях выцвели, пергаментные страницы местами сморщились и потрескались, но никогда прежде Бет не доводилось видеть такой выразительной, яркой и оригинальной работы. Осторожно переворачивая каждую страницу, слегка потрескивающую в пальцах, она раз или два ощутила прикосновение песчинки… живое свидетельство того, что книга родом из Месопотамии.

Текст был написан золотыми чернилами на некогда ярком пурпурном фоне, приобретшем теперь нежно-лавандовый оттенок. Шрифт компактный и такой витиеватый, что Бет при первом рассмотрении различала лишь отдельные слова. Это подтверждало ее же предположение о том, что датируется раритет одиннадцатым, возможно, двенадцатым веком, именно такой стиль письма процветал в каролингскую эпоху.[12] Затем готический шрифт получил распространение по всей Западной Европе. Даже с помощью новейших компьютерных программ, которыми располагал Музей Гетти, расшифровать этот плотный текст из мелких буковок, многие из которых переплетались между собой и с искусными рисунками и иллюстрациями, будет чрезвычайно сложно. И времени это займет много. Аль-Калли, услышав это, не обрадуется.

— Видели когда-нибудь нечто подобное? — тихим шепотом спросил аль-Калли и всем телом подался вперед.

Бет уловила запах дорогой туалетной воды.

— Да, — ответила она, стараясь не уронить звание профессионала. — Это напоминает мне венские коронационные Евангелия. И желтые Евангелия, хранящиеся в Брюсселе.

Лицо у него вытянулось. Миссис Кейбот скорчила недовольную мину.

— Но эта книга… куда совершеннее, — добавила Бет.

Лица Аль-Калли и начальницы смягчились.

— Что меня больше всего поражает, — продолжила Бет, словно рассуждая вслух, — так это цветные иллюстрации.

Действительно, они не были похожи ни на что виденное ею прежде, особенно с учетом возраста книги. Многие манускрипты той же эпохи были богаты иллюстрациями, выполненными с необычайной, почти математической, художественной точностью, эти же были проще, ярче и намного выразительнее. Исполнены они были чистыми красками — эти цветовые пятна придавали изображенным на них животным какую-то особую живость и реальность. Казалось, они вот-вот зашевелятся, а с учетом того, что это был бестиарий, иными словами — книга о мифических созданиях, которых никто никогда не видел воочию, рисунки производили особенно сильное впечатление.

Бет перевернула еще одну тяжелую страницу — ее приветствовал злобный взгляд мантикора, легендарного создания с головой мужчины, телом льва и чешуйчатым хвостом змеи. На большинстве подобных иллюстраций мантикор был изображен в статичной позе, часто в окружении загнавших его столь же статичных охотников, но только не здесь. На этом рисунке создание было изображено в действии: оно выпрыгивало из рощи пальмовых деревьев, сжимая в длинных изогнутых когтях останки добычи, возможно верблюда; голова повернута к читателю. Просто поразительно было видеть столь живое и впечатляющее изображение в древней книге. Большинство картинок той эпохи рисовались и раскрашивались монахами, и срисовывали они их с предшествующих изображений. Даже когда они изображали вполне реальное животное, которое, пусть чисто теоретически, могли видеть, — крокодила, кита или слона — их работам явно недоставало живости и достоверности.

Но в этой книге мантикор, химера (огнедышащий козел с хвостом змеи), единорог (лошадь, чью морду украшал носорожий рог) — все эти создания были изображены в более сложном, более экспрессивном стиле, что резко отличало ее от других иллюстрированных манускриптов того времени. Словно все эти создания из книги аль-Калли «Звери Эдема» были срисованы с натуры.

И Бет сказала об этом.

Миссис Кейбот так и расцвела в улыбке, считая, что ее подчиненная сделала изысканный комплимент гостю, но аль-Калли продолжал сохранять самое невозмутимое выражение лица. Подобное отсутствие реакции было само по себе удивительным: он смотрел на Бет так, словно его целиком захлестнула буря эмоций, в которых еще следовало разобраться; так, словно своим высказыванием она вызвала слишком много мыслей, чтобы можно было сразу оформить их в слова. И еще: казалось, мысли его были где-то очень далеко… возможно, в пустыне, где жила и правила на протяжении многих веков его династия.

— Сочту за честь заняться этой книгой, — сказала Бет. — Она необыкновенная, потрясающая.

Но аль-Калли по-прежнему не произносил ни слова, лишь на губах появилась загадочная улыбка.

Бет бережно, обеими руками, закрыла книгу и увидела на столе тонкий слой мелкого белого песка, поблескивающего в свете лампы. Даже этот песок ей хотелось сохранить, вместе с книгой. Словно он ссыпался из-под копыт и когтей странных созданий, что красовались на иллюстрациях, из места столь же древнего, как сам Эдем.