"Бестиарий" - читать интересную книгу автора (Маселло Роберт)

ГЛАВА 10

«Дорогой мистер аль-Калли!» Нет, так не пойдет.

«Мой дорогой мистер аль-Калли». Еще хуже, не дай бог, подумает, что Грир над ним издевается.

«Уважаемый сэр»… Черт! Это вообще ни в какие ворота.

Грир сидел перед монитором компьютера, с нижней губы свисала сигарета. Если не удается преодолеть вступительную часть, простое обращение, как же он собирается написать все письмо? Какими словами объяснит, что хотел сказать?

С тех самых пор, как Садовский сказал ему, что аль-Калли поселился в Лос-Анджелесе, Грир непрестанно соображал и прикидывал, какую пользу из этого можно извлечь, составлял различные планы и схемы. Он нутром чуял: тут можно срубить нешуточные бабки, только пока еще не знал, каким образом к этому делу нужно подступиться.

С одной стороны, можно начать с просьбы. Воззвать к совести: ведь он, капитан Грир, привел свой маленький отряд на опасную территорию исключительно с одной целью — исполнить задание аль-Калли. Во время исполнения этого сложного задания получил ранение и остался инвалидом на всю жизнь. Разумеется, это необходимо как-то компенсировать, дать вдобавок к пятидесяти тысячам долларов, которые Грир тогда получил на расходы, еще какую-то сумму. (Причем двадцать тысяч он должен был поделить между солдатами, которые пошли с ним, но поскольку Лопес не вернулся, Грир забрал его долю себе).

Но оправдается ли его расчет на щедрость и благородство аль-Калли? Грир подозревал, что нет, не той породы был этот тип, благородством от него и не пахло. Начать с того, что он был арабом, к тому же Грир был не знаком с ним лично. Все переговоры велись через Якоба. Уже тогда и ослу было понятно, что этот Якоб (большой спец по части артефактов) принадлежит к одной из спецслужб: Ми-1, Савак, МОССАД, выбирай что хочешь. Когда Грир добрался до лагеря, за ним тут же выслали самолет, чтобы доставить в военный госпиталь в Германии. Но прямо перед отправкой к нему явился Якоб и забрал загадочный сундук. У Грира не было шанса даже заглянуть в него.

Или же, размышлял далее Грир, откинувшись на спинку кресла и глубоко затягиваясь сигаретой (мать терпеть не могла, когда он курил в квартире, жаловалась, что у нее аллергия на табачный дым, но Грир не верил ей ни на грош), можно попробовать припугнуть. «Вот что, уважаемый мистер аль-Калли, я изъял вашу собственность, находившуюся на территории страны под контролем вооруженных сил США, и если вы не выдадите мне дополнительную сумму в размере…» Сколько же просить? Грир призадумался. Сто тысяч долларов? Пятьсот? Может, даже миллион? Знать бы, что находилось в том сундуке. Ну а дальше? «…Тогда я буду вынужден доложить о вас…» Кому? Иммиграционным властям? Госдепу? Городскому совету города Лос-Анджелеса?

Черт побери! Грир не представлял, чем можно пригрозить такому, как аль-Калли. У этих людей весь мир в кармане, власти пляшут под их дудку. Что, если он сам спустит на Грира всех собак? Ведь то задание не было санкционировано армейским командованием. Еще, чего доброго, начнется расследование, связанное с загадочным исчезновением Лопеса. Ведь официально считалось, что тот ушел в самоволку, а потом, когда не вернулся в часть, был зарегистрирован погибшим во время боевых действий. В свое время Грир очень постарался, чтобы покойному присвоили именно этот почетный статус, ведь тогда вдова его будет получать за мужа пенсию до конца жизни. Он очень гордился этим своим поступком: сделал доброе дело для семьи одного из сослуживцев.

Экран компьютера погас, ожидая, когда он наконец соберется с мыслями. Но вместо того, чтобы вернуться к письму, Грир зашел в Интернет. Посетил пару любимых порносайтов, потом вдруг решил прогуляться. Это поможет прояснить мысли. Даром, что ли, все писатели в один голос твердят, что лучшие идеи приходили к ним в голову из ниоткуда, когда они меньше всего об этом думали?

— Дерек, я же просила тебя не делать этого! — раздался из-за двери голос матери.

— Не делать чего? — откликнулся он и замахал ладонью, отгоняя дым к окну.

— Я чувствую запах! Ты же прекрасно знаешь — у меня аллергия!

Он затушил сигарету и поднялся. В любом случае, выходить придется, в Уэствуде у него назначено свидание со своим физиотерапевтом.

Он долго не решался, и до последнего сеанса терапии просто духу не хватало пригласить ее. По лицу Индиры не было понятно, обрадовалась ли она предложению встретиться или согласилась просто из вежливости. Сказала лишь, что будет ждать его в «Калифорния пицца китчен». В этом заведении он никогда не бывал, Грира куда как больше привлекали пивные типа «Карл Джуниор». Но он не ходил на свидания уже целую вечность. Так что, кто его знает, может, теперь принято встречаться именно в таких местах.

Добравшись до Уэствуда, Грир покружил до тех пор, пока не освободилось место у тротуара, он не собирался платить бешеные деньги за парковку. Так что ко времени, когда добрался до ресторана, Индира уже ждала его у дверей. Впервые он увидел ее без привычного белого халата. Она пришла в черных брюках и полосатой блузке, бедра у нее оказались куда шире, чем он ожидал, — белый халат оказался прекрасным камуфляжем. Но в целом женщина выглядела очень даже ничего. Грир направился к ней нарочито медленно, чтобы скрыть хромоту.

— Выглядишь зажигающе, — заметил он.

Индира заметно смутилась, дотронулась до щеки, проверить, не вспотела ли.

— Ну уж… вы скажете.

— Да нет, правда. Очень… сексуально.

— О, спасибо, — ответила она, и Гриру показалось, судя по голосу, что его комплимент не прошел.

Может быть, не стоит говорить ей такие вещи?

— Ну что, зайдем? — спросил он и распахнул перед ней дверь.

Индира вошла, он окинул ее зад оценивающим взглядом. Великоват, но его устраивает.

Они заняли ближайший к двери столик. Подошел официант и принял заказ — пиво для Грира, белое вино с водой для Индиры, — быстро отошел, давая им возможность поговорить спокойно. Но беседа почему-то не клеилась. Индира сидела молча, притворяясь, будто изучает меню, Грир судорожно искал тему для разговора. В клинике он не испытывал затруднений с этим. Впрочем, можно поговорить о том, что он видел вчера по телевизору, или же о последней игре клуба «Лейкерс», или же о том, как достала его мамаша. Он заговорил, а Индира лишь слушала и улыбалась, да еще время от времени кивала. Грир вовсе не был уверен, что ее это интересует и она готова слушать его дальше. Он выдохся и умолк.

— Припарковаться было сложно, — заметил он после паузы.

— Да, в Уэствуде с этим всегда проблемы, — кивнула Индира.

— А сама где припарковалась?

— Нигде. Я приехала на автобусе.

Так. Стало быть, физиотерапевты зарабатывают еще меньше, чем он думал.

— Здесь, в Л. А., очень удобное автобусное сообщение.

— Вот уж не знал, — буркнул он.

Официант принес напитки, и Грир тут же отпил глоток, а потом подумал: «Может, стоило чокнуться с ней?» Индире, похоже, было все равно.

Снова подошел официант, чтобы принять заказ, но Грир отослал его, сказав, что еще не успел посмотреть меню.

— Тайский салат здесь очень вкусный, — заметила Индира.

Грир твердо знал одно: салат — это последнее, что он себе закажет. В названии заведения есть слово «пицца», стало быть, здесь должны подавать пиццу или какие-нибудь жареные колбаски с сыром. Он покосился на соседний столик, там сидела молодая пара. Девушка ковыряла вилкой в куче зелени с брюссельской капустой, парень ел то, что, по всей видимости, здесь называлось пиццей, — тоненький блин, посыпанный сверху огрызками непонятно чего, причем ни намека на зеленый или красный перец не наблюдалось. Ел он этот блинчик ножом и вилкой.

Вернулся официант. Индира заказала салат, а Грир — сэндвич с жареным цыпленком, латуком и томатами. Вряд ли можно испортить сэндвич с цыпленком, даже здесь.

— Как ваша нога? — осведомилась Индира.

Этот вопрос огорчил Грира. Весь смысл сегодняшней встречи заключался в том, что у них свидание, и она не должна вести себя как врач-физиотерапевт на приеме, а он — как ее пациент.

— Хорошо, — ответил Грир и почти выпрямил больную ногу под столом.

— Домашние упражнения делаете?

— А как же!

Снова неловкое молчание. Индира оглядела зал ресторана, Грир проследил за направлением ее взгляда. Здесь было полно студентов из Лос-Анджелесского университета, многие столики заняты молодыми женщинами, которые смеялись и болтали. Грир знал: он ненамного старше их, но чувствовал — между ним и этими людьми лежит глубокая пропасть. Они все так чертовски веселы, счастливы и молоды и пусть не шибко богаты, но деньги для них явно не проблема. И выглядят, словно никогда в этой жизни не видели ничего плохого… Хоть Грир и понимал, что подобные мысли могут привести его прямиком на прием к психиатру, ему вдруг захотелось показать им нечто. Что-то такое, чего он насмотрелся «По дороге в ад» — так на войне называли шоссе от Багдада до главного аэропорта.

— Ну а вы чем занимались все это время? — спросила Индира и расправила салфетку на коленях.

— Да так, всем понемногу, — ответил Грир. — Накануне ходил на стрельбы.

Он немного рассказал ей о том, как стрелял по мишени, и о своем приятеле Садовском. А сам мысленно вернулся к письму, которое хотел написать. Чем бы прижать этого типа аль-Калли, заставить его раскошелиться? Нет, ему определенно нужен чей-то толковый совет, но по вполне очевидным причинам он не стал говорить об этом Индире. По крайней мере, не сейчас. Но возможно, если появится некий план, позже…

Они принялись за еду, и настроение у Грира немного улучшилось. Индира рассказала, что родилась и выросла в Бомбее, что ездит туда каждый год навестить бабушку и дедушку. Грир заказал еще два пива, и настроение еще улучшилось. Ветеран стал испытывать даже некоторую симпатию к заполонившим зал посетителям — возможно, раньше он судил их слишком строго. И вдруг какая-то курица на высоченных шпильках споткнулась о его раненую ногу.

— Прошу прощения, — сказала она, но как-то преувеличенно вежливо, словно давала понять, что ничуть не виновата.

Нога Грира судорожно дернулась. Он ударился коленом о край стола, отчего стало еще больнее, а в ступне возникло такое ощущение, точно острый каблук проделал в ней дырку.

Он промолчал, но по выражению его лица Индира сразу поняла, как ему больно.

— Вы в порядке? — с опаской спросила она.

— И нечего выставлять ноги в проход, — проворчала «курица». — Я могла упасть и разбиться.

— Если сию секунду не уберешься отсюда, — сказал Грир, не поднимая глаз, — убью, сучка поганая, ясно?

Женщина была потрясена. Один из ее приятелей, который тоже собирался уходить, взял ее под руку и сказал:

— Идем, Эмили… У мужика явно мозги набекрень, чего от него ждать.

— Ничего не набекрень! — выпалила Индира, гневно сверкая темными глазами. — Он ветеран армии США, и вы должны относиться к нему с уважением.

Женщина лишилась дара речи, все посетители дружно повернули к ним головы и наблюдали за происходящим.

— Вам следовало бы извиниться перед этим человеком, — добавила Индира. — А теперь уходите.

И они ушли. Один из парней обернулся и угрожающе посмотрел в их сторону, но Индира не сводила с него сверлящего взгляда, и он не выдержав, отвернулся.

Грир был поражен: эта женщина защищала его, точно львица-мать своих детенышей!

— Я в порядке, — сказал он столпившимся вокруг официантам. — Ничего страшного не произошло.

Индира опустила глаза и занялась салатом.

Представление было окончено. Публика дружно взялась за ножи и вилки.

Грир осторожно массировал ногу под столом до тех пор, пока не прошло ощущение, что через нее пропустили разряд электрического тока. Бог ты мой, он никогда не ожидал такого взрыва эмоций от Индиры, эта женщина, как ему казалось, всегда контролировала себя. Теперь, как выяснилось, под маской невозмутимости таилось пламя. Он видел это собственными глазами.

Она извинилась и вышла в дамскую комнату. Оставшись один, Грир сунул руку в карман и достал маленький пакетик из фольги с дозой оксиконтина. Их у него осталось всего два, надо будет поднапрячь Зеке из «Голубого рукава», чтобы раздобыл еще. Он быстро проглотил таблетки и запил пивом.

Вернулась Индира; Грир бросил на стол несколько купюр.

— Нет, мы так не договаривались. Я плачу за себя, — сказала Индира.

— Перестань, — возразил Грир. — Это меньшее, что я могу сделать для своего общественного защитника.

— Нет, вы не должны за меня платить, — настойчиво твердила она.

Но Грир поднялся из-за стола и направился к двери. Индире ничего не оставалось, как последовать за ним. На улице было оживленно: в «Бруин» и «Фокс», двух старых широкоэкранных кинотеатрах, шли новые фильмы, к кассам выстроились длинные очереди.

— Хочешь в кино? — спросил Грир, начиная ощущать отупляющее воздействие наркотиков.

— Нет, спасибо. Мне еще надо успеть на автобус.

— Какой еще автобус? — возразил Грир. — Я тебя довезу до самого дома.

Индира вновь стала возражать, но Грир развернулся и зашагал к машине. Оставалось лишь надеяться, что он не оставил ничего компрометирующего на сиденье. Впрочем, забравшись в салон, он нашел там лишь обертку от гамбургера да несколько рекламок стриптиз-клуба, которые быстро сгреб и бросил на заднее сиденье.

Индира вместе с семьей проживала в западной части Лос-Анджелеса, в бунгало в испанском стиле на узеньком клочке земли, как вскоре выяснилось. Рядом красовался белый фургон с надписью «ЭЛЕКТРИКА. ПОЧИНКА И ПРОВОДКА» на борту. Фургон был припаркован на забетонированной площадке, где некогда, по всей видимости, была лужайка.

— Твой отец электрик?

— В Бомбее он был инженером по гражданскому строительству.

Все окна дома были освещены, где-то играло радио.

Интересно, что теперь он должен делать? Грир никогда не был мастаком по части ухаживаний. Еще подростком встречался с девчонками на пляже и по ночам трахался с ними возле будки спасателей. С тех пор он по большей части предпочитал профессионалок. Будь сейчас на месте Индиры одна из них, он бы уже давно приступил к делу.

Грир остановил машину в парке и перегнулся через сиденье, но Индира догадалась о его намерениях, отпрянула и ухватилась за ручку дверцы.

— Большое спасибо за ужин, капитан…

Капитан? Скверный признак.

— Но мне пора.

Грир отдернул руку. К счастью, оксиконтин сделал его мягче и сговорчивее.

— Так ты не хочешь… э-э? — Он даже не закончил предложения, потом, не дожидаясь ответа, пожал плечами с самым небрежным видом. — Ладно, как скажешь.

— Но я надеюсь увидеть вас на следующей неделе. На процедурах.

Внезапно Индира показалась Гриру страшно деловой, точно на ней снова был белый медицинский халат. Она вышла из машины, он наблюдал за тем, как она отворила дверь в дом. Звуки радио стали громче. «Какого черта?» — подумал Грир. Может, все это было не чем иным, как стремлением врача-физиотерапевта проявить любезность к пациенту-калеке? Помочь ему в социальной адаптации?

Что ж, прекрасно! Без проблем. Ему есть куда пойти.

Он повернул ключ зажигания, выжал педаль газа, заставив мотор взреветь на всю округу пару раз, сигнализируя о своем отъезде. Выехав на дорогу, он направился в клуб «Голубой рукав».

К тому времени, когда он подъехал к заведению, все места на стоянке перед входом были заняты. Тогда Грир достал из бардачка табличку со знаком «За рулем инвалид», сунул ее под ветровое стекло и припарковался в специально отведенном для таких машин месте. Вообще-то ему не слишком нравилось разъезжать с этим знаком, как бы объявляя на весь мир о своем состоянии, но иногда он мог пригодиться.

В зале дорожка к сцене была высвечена маленькими фонариками в виде полукруга с шестом в центре. Вокруг шеста извивалась женщина с прямыми черными коротко подстриженными волосами и в стрингах. Секунду-другую глаза Грира привыкали к темноте, затем он узнал в стриптизерше Джинджер Ли, подружку Садовского. Джинджер была наполовину китаянка или кореянка, что-то в этом роде, и Грир постоянно удивлялся: что могло привлечь к ней Садовского, ненавидевшего и презиравшего всех, у кого не белый цвет кожи?

За стойкой бара Зеке разливал пиво. Заметив Грира, кивнул и сделал знак подойти.

— Чем могу помочь? — спросил он.

— Сооруди-ка мне «Джек Дэниелс», двойной, — ответил Грир. — И еще чуток того, чем угостил прошлый раз.

— Насколько большой чуток?

Грир заглянул в бумажник.

— Пусть будет сто.

Зеке налил ему виски, сунул пакетик из фольги в подставленную ладонь Грира и сказал:

— На прошлой неделе моя команда выиграла полуфинал.

— Поздравляю.

Зеке был высоченным белокурым парнем. Он подрабатывал за барной стойкой и играл в волейбол, а также приторговывал «колесами» в ожидании, когда на него и его команду прольется денежный дождь в награду за спортивные достижения.

— Ты обязательно должен прийти на финал. Играем на пляже в Санта-Монике.

— Непременно буду, — кивнул Грир.

— Нет, серьезно, ты должен прийти. Обязательно. Тебе полезно побыть на солнышке. В его лучах есть витамин D, а витамин D очень полезен для костей, точно тебе говорю.

«Ну и вечерок выдался», — мрачно подумал Грир. Всяк, кому не лень, заботится о его здоровье.

— Садовский здесь?

— Пока не видел.

Тут кто-то крикнул, чтобы подали водки, и Зеке вернулся к работе. Грир развернулся на табурете, чтобы видеть сцену. Теперь Джинджер висела вниз головой, обвив шест длинными ногами в черных туфлях на шпильке. Как только умудряется? Музыка играла опус Принса «1999», сцена была забросана, как мусором, туго свернутыми купюрами. Грир знал, в чем тут фокус: ты не хотел выглядеть скупердяем, но и особенно тратиться тоже, так что удобнее всего было скомкать купюру — поди разбери, пятерка там, десятка или доллар — и бросить девушке в надежде, что она сразу не заметит и уделит тебе особое внимание.

Он сегодня крепко выпил и, возможно, нуждался именно в этом — в особом внимании.

Грир продолжал потягивать виски и думать об Индире. Выгорит у него чего-нибудь с ней? Нет, скорее всего, нет. Тогда он переключился на Джинджер, стал думать о ней, смотрел, как она, низко нагнувшись, собирала разбросанные вокруг деньги, а потом ушла со сцены. Вместо нее вышла другая девушка в красно-бело-синем бикини. Грир снова вспомнил об аль-Калли и начал думать о том, как разыграть эту карту.

— Привет, Дерек, — сказала Джинджер и взгромоздилась на соседний табурет.

Он не заметил, как она подошла.

— Видел мой номер? — осведомилась она.

— Не с самого начала. Но большую часть.

На ней был топ в блестках и черные лосины с сильно заниженной талией.

— Как тебе новая музыка?

— Принс устарел.

— А я специально выбрала именно ее. Тут ведь полно старперов, им должно нравиться.

«Интересно, — подумал Грир, — сколько самой Джинджер? Девятнадцать, двадцать?»

— Может, ты и права.

А она здорово выглядит в этом прикиде. И что она нашла в Садовском?

— Хочешь купить мне выпивку?

— Почему бы тебе самой не купить? — фыркнул Грир. — Денег накидали целую кучу.

Она приподняла палец, Зеке принес ей бокал с каким-то зеленым напитком.

— Стэн еще не пришел.

— Это я заметил.

— Придет поздно. После конца смены.

«Если бы Садовский не был глуп как пробка, — подумал Грир, — я бы мог обсудить с ним дело аль-Калли». Но он слишком хорошо знал Садовского: тот бы наверняка посоветовал ему похитить богача и потребовать за него выкуп.

— Пойдем потанцуем? — спросила Джинджер и кивком головы указала на расположенный в задней части помещения Голубой зал, где обычно проходили так называемые танцы.

Грир поднял на нее глаза.

— А как же Стэн?

— А что Стэн? Ему по барабану. — Она облизала ободок бокала. — Для него важно только одно правило: ты должен быть белым.

— А управляющие куда смотрят? — спросил Грир и оглядел зал.

Больше половины мужчин в зале никак нельзя было назвать чистокровными арийцами.

— Да всем плевать. А лично я делаю что хочу.

Наверное, она и Садовский стоят друг друга. Джинджер с вызывающим видом положила ему руку на колено.

— Только для тебя, специальное предложение, — мурлыкнула она. — Другим парням я себя трогать не позволяю. А тебе — да. — Рука ее передвигалась все выше по бедру. — Ну, что скажешь?

Что тут можно было сказать? Впервые за долгое время у Грира возникли другие ощущения, кроме боли. Он залпом допил виски. Она растопырила пальцы еще шире.

И больше не произнесла ни слова, наверное, поняла, что незачем. Вместо этого соскользнула с табурета, взяла Грира за руку и, не глядя на него, повела к Голубому залу — так ведут лошадь за поводья. Вход был завешен серебристыми нитями из какой-то синтетики, рядом дежурил плотный парень, брал деньги, отсчитывал сдачу, пропускал. Джинджер провела своего гостя в дальний конец зала, к большому креслу, обитому бархатом. Еще какого-то парня уже обслуживали на соседнем «сиденье для любви». Музыка здесь звучала более медленная, приглушенная. Ведь недаром же брали деньги за создание романтической обстановки и некое подобие уединения.

Джинджер игриво толкнула Грира в кресло — по ее движениям было видно, что она занимается хорошо знакомым привычным делом, — а затем провела ладонью по его груди и плечам. Расстегнула верхнюю пуговку его рубашки, а Грир, знавший правила, сидел неподвижно, опустив руки на подлокотники.

— О-о-о… — простонала она таким тоном, точно видела его впервые. — Ты такой… сексуальный! Я уже почти что кончила, а ведь мы еще даже не начинали.

Грир откинул голову на спинку кресла; обивка еще сохраняла тепло от головы предыдущего клиента.

— Я должна сделать так, чтобы ты кончил? — прошептала она, придвинувшись так близко, что ее губы почти касались его губ.

В чем, интересно, заключается это ее специальное предложение? Едва Грир успел подумать об этом, как ощутил на губах прикосновение чего-то сладкого, наверное той зеленой дряни, что подали ей в бокале.

— Да, — ответил он скорее просто для поддержания разговора. — Само собой.

— Вот и славно… Потому что я хочу, чтобы мы кончили вместе.

«Интересно, — устало подумал Грир, — западает ли кто из посетителей на эту дешевую болтовню?» Даже в нынешнем своем состоянии, изрядно выпив и проглотив несколько таблеток, он прекрасно осознавал, что с ним играют. Джинджер потерлась щекой о его щеку.

— О, какая грубая! — прочирикала она. — Просто обожаю грубость в мужчинах.

Она игриво куснула его за мочку уха, потом зажала ее между зубами и потянула вниз.

— Я называю это моим Майком Тайсоном, — хихикая, добавила она.

Грир выдавил улыбку и, к своему удивлению, вдруг почувствовал, что начал втягиваться в эту игру. У Джинджер было маленькое тело, складное, крепкое, гибкое, и она умела им пользоваться, это несомненно. Ногти — каждый покрыт лаком разного цвета — достигали нескольких дюймов в длину, и она скребла ими у него под мышками. Дыхание ее было теплым, губы липкими, она поцеловала его в грудь, в том месте, где рубашка была расстегнута.

— Ты правда страшно заводишь меня, Дерек, — шепнула она. — Ты это понимаешь, да?

Грир тут же смутился. Использовать имя клиента — это был запрещенный прием в подобной игре. Нет, он не против того, что она с ним играет, сам согласился и даже испытывал определенное удовольствие. Но привносить в такие игры личностные мотивы, пожалуй, все же не стоит.

— Мне всегда хотелось этого, — продолжала нашептывать она, — с тех самых пор, как Стэн привел тебя сюда в первый раз.

Она снова поцеловала его, а потом сползла ниже и развернулась к нему спиной. Перед глазами Грира закачалась аккуратная круглая попка, туго обтянутая черными лосинами. У Грира так и чесались руки, хотелось схватить ее, но он знал правила. Она выгнула спину и, продолжая вращать задом, глянула на него через плечо.

— Хочешь потрогать? — спросила она.

Грир не ответил. Джинджер покосилась на вход — плотный парень разговаривал с кем-то, находившимся по ту сторону занавески, — потом приспустила лосины, и взору Грира открылась белая упругая плоть, разделенная посередине лишь тонкой черной полоской стрингов.

— Ну, давай, — сказала она.

Грир протянул руку и ухватил ее за ягодицу. Кожа гладкая, тугая; она еще крепче вжалась задом в его ладонь, и тут он поднял глаза и взглянул на вход.

Там стоял Садовский, разговаривал с плотным парнем и смотрел прямо на них. Глаза их встретились, Садовский захохотал, одобрительно поднял большой палец и продолжил разговор.

Ощущение у Грира было такое, точно температура упала сразу градусов на десять. Он отдернул руку от задницы, а Джинджер сказала:

— Я же тебе говорила, он не будет против. — Она развернулась к нему лицом, уселась на подлокотник, наклонилась к самому уху. — Ты ведь у нас белый, верно?

Да, тут она была права. Но Гриру никак не удавалось сфокусировать внимание на Джинджер до тех пор, пока Садовский не ушел в главный зал. Со времени службы в Ираке прошло несколько лет, но ощущение, что он только что предал одного из своих солдат, оставалось. Даже несмотря на то, что самому солдату было наплевать. Джинджер, видимо, уловив, как гаснет интерес клиента, взялась за дело с удвоенным рвением.

Грир позволил ей вытворять все, что угодно, но мысли его были далеко. Он снова начал думать об аль-Калли и вдруг понял, как именно надо разыграть эту карту. Садовский, сам того не желая, подсказал.

Надо снова заняться патрулированием!

К чему писать дурацкие письма с невыполнимыми и маловразумительными требованиями? Первым делом — разве армия не научила его этому? — следует заняться рекогносцировкой местности, выяснением того, что представляет собой враг, где находится, каков его арсенал, и уже потом прикинуть, что можно сделать, чтобы одолеть его. Может даже, ему удастся выяснить, что находилось в том чертовом сундуке, который он тогда для него раздобыл. Как только эта мысль пришла в голову, Грир понял: у него есть план, пусть и приблизительный, не разработанный до конца. Теперь он сможет полностью сфокусироваться на его исполнении.

— У нас есть время до конца этой песни, — предупредила его Джинджер. — А потом можно и по новой, и ты снова заведешься, я точно знаю, дорогой.

Но Гриру уже было не до любовных утех.