"Солнечный удар" - читать интересную книгу автора (Линчевский Дмитрий Иванович)

 Глава 12

 Андрей выскочил на улицу и посмотрел на балкон. Красавица сначала скрутила ему выразительный кукиш, потом им же указала нужное направление. Обиделась, наверное. И хорошо, полезно иногда встряхнуться. Что ж, погнали наши городских.

 Он хотел наверстать упущенное расстояние бегом, но вовремя вспомнил лекции по наружному наблюдению: не выделяться, не суетиться, не обозначать ведомый объект взглядом.

 Много тонкостей было в слежке, но все они сводились к решению двух основных задач: не обнаружить себя и не упустить клиента. Зачастую это было крайне затруднительно. Например, как сейчас. Грузин знает его в лицо, поэтому приближаться к нему нельзя, можно засветиться. Отпускать слишком далеко тоже рискованно. Свернут в проулок или зайдут в дом — ищи потом иголку в стогу сена. Хорошо вести дилетантов: простые люди не обращают внимания на то, что происходит за спиной, практически не оглядываются. А вот с подготовленными клиентами гораздо сложней (Вахтанг, кажется, относился именно к ним — шел, озираясь), они крутят головой на 360 градусов, меняют направления движения, проверяются у витрин, делают обводные маневры и многое другое из того, что называется - 'сбросить хвост'. Тоже целая наука.

 Сладкая парочка двигалась целенаправленно (не прогулочным шагом), значит, был конкретный адрес. Уже легче, не придется бродить за ними до вечера, любоваться местными красотами.

 Юле было хорошо видно с балкона, как Полынцев увязался за объектом. Ну, кто ж так следит? Еще бы на километр отстал. Нужно подбираться ближе, как в кино, за углами прятаться, в кусты нырять. Сбегут же, и догнать не успеет. Хотя нет, этот догонит. Она помнила, как он изматывал охранников там, у бандитского дома. Специально бежал по–прямой, никуда не сворачивая, от нее опасность уводил. Смешно было смотреть. Быки выдыхаются, и он сбавляет обороты, они ускоряются, и он набирает. Потом, когда увидел, что она уже далеко, подпустил их поближе, на шаг буквально, и сорвался в галоп, точно рысак на скачках. Бандиты только пыль из–под копыт сглотнули.

 Но как–то странно все же получается: в подвале она была ему обузой, на концерте тоже (потому и не взял), и сейчас, выходит, лишняя? А как же в фильмах показывают? Ясно, что врут, но какая–то часть правды там есть? Значит, надо действовать.

 Полынцев легко проследовал за парочкой по набережной (здесь было многолюдно, поэтому вынужден был сокращать дистанцию), прошел мимо двух санаториев, прокрался вдоль аллейки, ведущей в частный сектор, и вот уже пять минут кружил меж деревянных домов. Не самое удобное местно для наблюдения: улочки узкие пустынные, кривые. Да еще местная шавка привязалась — тявкала и тявкала без умолку, зараза.

 - Фьють, фьють, — услышал он сзади непонятные звуки и медленно обернулся.

 Юля, неумело посвистывая, протягивала вредной псине большую конфету. Собака, прекратив лаять, с радостью бросилась за гостинцем. Красавица, присев на корточки, скормила ей лакомство, потрепала мохнатую мордашку, с чувством выполненного долга встала, победно глядя на притихшего у забора напарника. Не успел Андрей поблагодарить подругу за помощь, как злобная шавка, сожрав подачку, принялась охаивать его с новой силой. Вероятно, решила отработать свой хлеб. Юля еще раз шепеляво свистнула, а когда псина подбежала вновь, хлопнула ее по мокрому носу ладошкой. Собака зачихала, зафыркала и стыдливо примолкла.

 - Молодец, — кивнул Андрей.

 - А ты думал! — подойдя к нему, улыбнулась красавица.

 - Где такому научилась?

 - Видела в окно, как ты бандитского пса успокаивал. Только я кулаком не могу, жалко.

 Андрей выглянул из–за забора.

 - Что там? — шепотом спросила Юля.

 - В дом заходят.

 - А мы?

 - Надо немного подождать, и заодно место дислокации сменить, а то излишнее внимание привлекаем.

 Они возвратились назад и свернули в ближайший проулок.

 - Хорошо здесь у них, — мечтательно вздохнула красавица. — Вроде бы и в городе живут, а все равно, что в деревне. Курочки, уточки, козочки. Гляди, какая беленькая, — ткнула она пальчиком во двор. — Молочко, наверное, у нее вкусное.

 - Гадость, — сплюнул Полынцев.

 - Откуда знаешь, ты из деревни?

 - Из Сибири.

 - Это одно и то же. Все, что не Москва и не Питер — деревня.

 Андрей не стал реагировать на столичную заносчивость — пусть себе кичится.

 С другого конца улицы дом был виден, как на ладони, к тому же, невдалеке проходила дорога, сновали машины и люди. Можно было спокойно стоять, не вызывая подозрений.

 - Так, девушка, давай–ка притормозим у этого палисадничка, — сказал он, останавливаясь под пышной яблоней. — Займем, так сказать, скрытную позицию. Разворачивайся к дому задом, ко мне передом.

 Красавица лукаво улыбнулась.

 - Какая эротичная командочка, хорошо, что не наоборот.

 - Тобой так уже командовали?

 - Опять в морду захотел?

 - Откуда тогда знаешь, что эротичная?

 - Я, по–твоему, фильмов не смотрю, книг не читаю? И потом, у нас в редакции не такого наслушаешься.

 - Понятно. Иди ко мне поближе, будто обнимаемся.

 Юля подошла вплотную, положив руки ему на грудь. Он обхватил ее за талию.

 Какое тут наблюдение, когда стоишь в обнимку с девушкой, чувствуя ее тело, дыхание, аромат волос. Разве можно сейчас заниматься чем–то еще, кроме как плавиться от счастья? Но — воля, плюс характер. Сначала работа, потом удовольствие. Не давал покоя лишь один вопрос: что за идиоты выдумали это гнусное правило и зачем они вбили его в голову молодого офицера?

 - Ты мне хоть рассказывай, что там за спиной творится, — негромко прошептало 'удовольствие' в самое ушко.

 Андрей застриг лопушками, словно молодой жеребец.

 - Пока ничего. Будем ждать.

 - Ой, Полынцев, а у тебя глаза зеленые, как садовые лужайки! — восхитилась Юля. — Почему–то, я раньше этого не замечала.

 - Ну, и что. А у тебя синие.

 - Тебе нравятся?

 - Нет.

 - Ну, и дурак, а мне — да.

 - Ты сейчас про чьи глаза сказала?

 - Я про свои. А ты?

 - И я про свои.

 - Твои тоже симпатичные. Я в них даже улицу вижу.

 - Как грузин выходит, видишь?

 Она резко оглянулась.

 - Где?

 - Не дергайся, с ума сошла? Засветимся. Твое счастье, что он в другую сторону пошел.

 Юля, почти не шевеля губами, тихо процедила.

 - А девчонки–то с ним нет.

 Не успел Вахтанг скрыться за поворотом, как к дому подъехал широкий, темно–фиолетовый джип. Из машины выскочили двое бритоголовых парней и, открыв своими ключами железную дверь, которую грузин, вероятно, захлопнул, скрылись за воротами.

 Андрей напрягся.

 - Слушай, и девушка там осталась, и эти бугаи приехали. Что бы все это значило?

 Красавица, с расстановкой, как непроглядному тупице, разъяснила ему диспозицию.

 - Грузин затащил ее сюда обманом, запер в подвале, а эти сейчас пользовать будут. Все ясно?

 Полынцев качнул головой.

 - Не понимаю.

 - Что тут сложного. Они специально блондинок собирают, чтобы потом в рабство продавать. Когда меня похитили, я тоже так думала. Вот тебе и Вахтанг, душечка. Интересно, сколько таких рыженьких на его счету?

 Андрей, прищурившись, осмотрел подходы к дому.

 - Так, я поскакал на разведку. Ты жди здесь.

 - Долго?

 - Не знаю.

 Юля недовольно хмыкнула.

 - Смешной, его, может, там убьют, а я буду ждать у моря погоды. Ты меня конкретно инструктируй: что, куда, кому, во сколько.

 - Договариваемся так. Если не появлюсь через час, звонишь в милицию, называешь адрес. Все, я отчалил.

 Он перешел улицу и вдоль палисадников направился к дому. Пышная растительность была хорошим для скрытного сближения прикрытием. Дойдя до забора, гнилого и хлипкого, свернул на узенькую тропинку, ведущую в обход усадьбы, подобрался к изгороди с тыла, посмотрев, нет ли на территории собак (кажется, чисто), бесшумно перемахнул во двор.

 Здесь антураж был попроще, чем у террористов. Небольшой, заросший в пояс травой и по грудь лопухом садик. В центре — покосившийся сортир, гудевший навозными мухами, как трансформаторная будка током. Рядом — колодец с разваленным срубом (гигиенично). Всюду: хлам, бутылки, мусор. Можно спокойно подбираться прямо к окнам одноэтажного домика с закопченной крышей. Если оценивать усадьбу человеческими критериями, то она без сомненья относилась к категории бичей — хороший объект, удобный во всех отношениях.

 От деревца к кустику, от него к бочке, мимо покореженной, будто побывавшей в автокатастрофе, тележки, по открытой полянке, между лопухами, прямиком под распахнутые ставни. Все. На месте.

 За стеной послышался сдавленный женский крик. Андрей привстал, заглянув в окошко. В первой комнате, маленькой и темной, было пусто. Пригнувшись, быстро перебрался к следующей. И тут его взору открылась омерзительная по сути и исполнению картина. Один из бритоголовых, тот, что повыше ростом, завалил рыженькую на диван и, по–звериному рыча, грубо ее насиловал. Она извивалась, царапалась, но куда там, разве справишься с таким бугаем. Юлька и на этот раз оказалась права — здесь был чистый криминал.

 Андрей рванулся к дверям.

 Они оказались не заперты — снова выручал деревенский уклад. В прихожей стоял второй бандит с пистолетом в руках. Похоже, красовался перед зеркалом.

 - Куда?! — вскрикнул он сиплым голосом.

 - Милиция, — не останавливаясь, выпалил Полынцев и с последней буквой впечатал кроссовок в пах противника. Одновременно с этим ухватил рукой ствол, резко вывернул его в сторону большого пальца, с легкостью завладел пистолетом.

 - Ой, сука! — застонал парень, оседая.

 Адрей врезал ему рукояткой промеж лопаток и бросился в комнату.

 Первое, что он увидел, выбив дверь — голую задницу насильника, работающую в режиме насоса, подкачивающего шину.

 Второе — удивленные глаза рыжей пленницы, выглядывающие из–за волосатого плеча мерзавца.

 Третье — его затылок с ямочкой в основании черепа.

 На нем и поставил жирную точку. Сначала локтем, потом вспомнив, что в руках пистолет, его рукоятью. Сеанс закончился.

 Сбросив бесчувственное тело на пол, Андрей деликатно отвернулся к окну — девушка была совершенно голой.

 - Одевайтесь, только ничего здесь не трогайте, — сказал он, смутившись. — Сейчас опергруппу вызовем.

 - Ты кто? — переводя учащенное дыхание, спросила потерпевшая.

 - Сотрудник милиции.

 - Мент?

 В голове Полынцева мелькнула смутная догадка.

 - А вы кто?

 Рыжая выкатила глаза, как бильярдные шары из лузы.

 - Как ты сюда попал?! Здесь частные владения! У тебя ордер есть?! Артур, кто его в дом запустил?

 Андрей растерянно развел руками.

 - Я не понял, вас, что, не насиловали?

 Девушка спрыгнула с дивана и, сдернув со спинки стула канареечного цвета платье, принялась судорожно натягивать его на плечи.

 - А ты что, подсматривал? — высунула она голову из декольте. — Артур, иди сюда! Где ты там пропал, бритый черт!?

 - Да подождите вы, объясните толком, что к чему.

 - С чего ради, я должна перед тобой отчитываться? Он врывается ко мне в дом, а я еще буду перед ним объясняться?! Ну–ка, вали отсюда!

 Полынцев, услышав грубые выражения, перешел на официальный тон.

 - Значит так, гражданочка, не хочешь здесь разговаривать, вызову группу и будем разбираться в райотделе. Откуда у них оружие?

 Девушка, не ответив на вопрос, подошла к лежавшему на спине приятелю, присев на корточки, осторожно пощупала пульс на его толстой шее. Видимо, не почувствовав сердцебиенья, приложила ухо к волосатой груди, на секунду замерла.

 - Ты убил его! — вскричала она, вскакивая на ноги. — Он не дышит! Артур, вызывай прокуратуру!

 Андрей не на шутку встревожился — это была чистая статья. Мало того, что ворвался в чужое жилище, так еще и хозяина убил. Отлично съездил на курорт — домой лет через 10 вернулся. Спасибо Юлечке, показала настоящую романтику: солнце, море, приключения — тюрьма. Он подошел к трупу, нагнувшись, приложил пальцы к его горлу. Действительно, тишина. Но не факт, что умер, бывает, даже сердце не прослушивается, а человек еще жив. Надо быстрей скорую вызвать, реанимацию. Только странно, почему же девушка первым делом закричала о прокуроре, а не о враче?

 Он оглянулся, как раз, в тот момент, когда рыжая опускала мраморную пепельницу, а, по сути, кусок грубо обработанного камня, на его ослиную макушку.

 - Хрясь! — сопроводила мерзавка свой удар тонким писком.

 - Хруп! — ответил ей глухим хрустом лоб бритоголового.

 Полынцев, хоть и выглядел в этой ситуации настоящим ослом, но на реакции это никоим образом не сказалось. Ему вполне хватило времени, чтобы убрать свою голову и непроизвольно подставить под раздачу бандитскую.

 Вырвавшаяся из рук девушки пепельница, разбив до крови лоб невезучего (позанимался, называется, сексом) любовника, скатилась на пол, развалившись на части. Что значит, камнем о камень.

 Андрей схватил рыжую за руку.

 - А вот теперь, подруга, ты сама сядешь за убийство. Артур, вызывай милицию!

 - Нет, я не специально! — всхлипнула она, пытаясь освободиться. — Я не хотела! Это случайно вышло! Что теперь будет–то, а?

 - Тюрьма, — сухо ответил Полынцев, отпуская ее кисть. — И, если не расскажешь все, как на духу - прямо сейчас.

 Девушка, причитая, склонилась над бандитом.

 - Что же будет–то?! Что будет?!

 - Какие у тебя отношения с грузином? — упрямо продолжал Андрей.

 - Никаких.

 - В смысле?

 - Познакомились и разошлись.

 - Почему?

 - Не понравились друг другу.

 - А это, что за люди? — кивнул он на распростертое под ногами туловище.

 - Друзья.

 Она принялась хлопать бритоголового по щекам с таким остервенением, что тот, даже находясь в бессознательном состоянии, болезненно скривил рожу. Девушка расслабленно вздохнула. На лице ее появилось удовлетворение, как после бурного оргазма. Немного отдышавшись и окончательно успокоившись, она начала заботливо подтягивать спущенные штаны милого друга.

 - Кому принадлежит дом? — тоже испытав некоторое облегчение, возобновил допрос Андрей.

 - Наш.

 - Кто здесь прописан, документы показывай.

 - Никто не прописан, собираемся иногда, отдыхаем.

 - Притон, что ли?

 Рыжая, на секунду застыла, с укором взглянув на Полынцева, будто он только что оскорбил самое святое для нее понятие.

 - Зачем так грубо–то?

 - Что вас связывает с грузином?

 - Ничего не связывает, вот прицепился. Сказано же — встретились да разошлись. Жмот он, хоть и кавказец.

 - Клиент, что ли?

 - Типа того.

 - А это, что за мужики? Почему с оружием?

 Она застегнула молнию на штанах бритоголового и ласково погладила его волосатую грудь.

 - Наша охрана, у них все разрешения имеютя, они в фирме работают.

 - Понятно. А чего тогда орала, как резаная, меня с толку сбила?

 Теперь девушка посмотрела на Андрея, как на великовозрастного придурка, спросившего, откуда появляются дети.

 - Женщина — не бревно, должна звуки издавать, — кокетливо тряхнула она рыжей челкой. — Или тебе только немые попадались?

 - Ясно, — вздохнул Полынцев. — Спас, е–мое, собаку от котлеты.

 Юля, словно студентка перед экзаменом, сцепив руки на груди, нервно вытаптывала дорожку вдоль палисадника. Прошло уже 40 минут. Наверное, там что–то случилось. Нужно срочно бежать к телефону. Или еще подождать? А если над ним издеваются? Нет, надо бежать. Сделав пару неуверенных шагов в сторону дороги, она оглянулась и тут же вскрикнула от радости — в воротах появился Полынцев. Не раздумывая, красавица бросилась к нему.

 Андрей встретил ее сухо, ругаться не стал, хотя и надо было (эмоции эмоциями, а дело делом), но и от восторга воздержался. А вот Юля буквально повисла у него на шее.

 - Ну, что там, рассказывай быстрей.

 - Лажа, пошли отсюда.

 Они под ручку, не спеша, побрели в сторону пансионата.

 - Тебя не тронули? — спросила она с тревогой.

 - Меня — нет.

 - Ну, и хорошо. А с девочкой, все нормально?

 - Еще как. Это проститутка.

 - Вот так номер?! А дом чей?

 Полынцев с сожалением оглянулся на закопченную крышу.

 - Притон. Сюда бы человека нормального поселить, можно было б из развалюхи настоящую конфетку сделать.

 - А мужики эти? — не оценила хозяйственную жилку напарника Юля.

 - Сутенеры.

 - Значит, Вахтанг снял проститутку, и она привела его к себе?

 - Вот именно. И никакой здесь тайны нет.

 Красавица на секунду задумалась, взвешивая в уме вновь открывшиеся обстоятельства.

 - Не знаю. Девчонка–то, все же, рыженькая, значит, этот пунктик остается. Разве что, вопрос с рабством отпадает.

 - Мне кажется, все вопросы на этом заканчиваются, — устало вздохнул Андрей.

 - Ошибаешься. Вот, скажи мне, если он такой сексуально озабоченный, то почему за Викой не бегает? Она–то, всяко, симпатичней Янки будет.

 - Отшила, наверное, — вяло пожал он плечами.

 - Не–а, отшила она Елисея — он после меня на нее переключился — а Вахтанг, даже не подкатывал.

 Полынцев остановился посреди дороги, будто споткнулся. В голове промелькнули невеселые, похабно–эротического содержания, картинки: гостиничный номер, вино, постель, разврат. Почему разврат? Да потому, что прилично, это когда с ним, с Андреем, а со всеми остальными - низость и порнография. Вот именно.

 - У тебя с Могилой что–то было? — спросил он с подозрением.

 - Дурак!

 - Тогда не употребляй выражение 'после меня'. Звучит двусмысленно.

 - Да? Ревнуешь, что ли?

 - Нет. Только когда тебе достается что–то после кого–то — не слишком приятно пользоваться.

 Юле понравилось, что в нем проснулась ревность. Главное, чтоб палку не перегибал. А то попадались ей в жизни экземпляры, которые в каждом прохожем соперника видели — больные люди, не приведи господи с такими дружить.

 - Ну, ты, пользователь, полегче на поворотах, — потянула она его за руку. — Не тормози, поехали дальше.

 - Ты тоже.

 - Ладно, учту. Так вот, вернемся к грузину. К Вике он не клеился. С другими женщинами я его тоже не видела, хотя согласись, их здесь полно.

 - Не спорю.

 - А он предпочел проститутку. Потому, что его заводят именно рыжие. Он маньяк, точно тебе говорю.

 - Давай лучше пообедаем.

 - Не уводи разговор в сторону. Думай, как колоть его будешь.

 Полынцева начинала раздражать ее любовь к профессиональному сленгу: 'колоть', 'к стенке припирать' и т.д. Зачем она этим бравировала? Хотела показать свою компетентность? Или пыталась по–журналистски окунуться в тему? Лучше б уж газетным языком штамповала. По крайней мере, не создавалось бы ощущение, что рядом находится милиционер–стажер в юбке.

 - Не знаю пока, — Андрей со скучающим видом посмотрел на небо. Солнце катилось меж облаков румяным колобком, навевая конкретные мысли о еде.

 - Тут и знать нечего! — нетерпеливо вскрикнула Юля. — Мы его видели с рыжей проституткой, отсюда и плясать.

 - Что здесь такого? Ну, снял бабу, и что дальше?

 - Заметь, рыжую.

 - Это не довод.

 - Мне кажется, когда он поймет, что мы его раскусили, сам себя выдаст. Маньяки, они такие. Если их тайну разгадать, они сами начинают каяться. Рассказывают и про трудное детство, и про душевную травму, и про девочек, которые над ними в школе смеялись.

 Полынцев удивленно взглянул на подругу.

 - Откуда тебе это известно?

 - В кино видела.

 - А, ну тогда правильно. Пойдем, лучше перекусим.