Посещения ризницы

С той ночи, когда уехала Франсин, прошло четыре года, и с тех пор я ее не видела. Она писала мне через Эммсов, зная, что если ее письма попадут в Грейстоун, мне их не видать.

Я бы ни за что на свете не согласилась еще раз пережить то, что последовало за ее отъездом. Я так страдала от разлуки с ней, что почти не заметила дедушкиного гнева. Я не могла думать ни о чем другом, кроме потери моей любимой сестры. У меня не осталось даже Дэйзи. Через несколько недель после побега Франсин граф и графиня и все их домочадцы покинули усадьбу, и Дэйзи уехала вместе с ними, как и другие слуги.

Утром после отъезда Франсин разразился скандал. Увидев, что ее нет за завтраком, стали, естественно, допрашивать меня. Я отвечала, что не знаю, где она, и они решили, что она отправилась за раннюю прогулку и опоздала к завтраку. Я не сказала, что она не ночевала дома, поскольку не знала, как далеко она смогла к тому времени уехать, и боялась, что дедушка бросится за ней вдогонку. Он тогда был очень снисходителен к моей сестре, будучи уверен, что она с готовностью подчинится его планам, поэтому он прекратил дальнейшие расспросы и сделал вид, что ничего не произошло. Весть о ее побеге дошла до дедушки только после полудня, хотя мисс Элтон знала, что ее не было на занятиях, а тетя Грейс видела, что ее нигде нет.

После этого разразилась настоящая буря. Меня допрашивали и обвиняли в том, что я утаила, что ее не было дома всю ночь. Я с вызовом отвечала на вопросы и была слишком несчастна, чтобы заботиться о последствиях.

- Она уехала, потому что выходит замуж за барона, - сказала я.

Он орал на меня и тряс за плечи. Я совершила неслыханный проступок. Я заслужила наказание. Я обо всем знала и ничего не сделала, чтобы предотвратить случившееся. Его внучка опозорена и обесчещена.

Я спряталась у бабушки и просидела с ней весь день. Дедушка поднялся в ее комнату и начал кричать. Она подняла руку, обратила к нему свои незрячие глаза и произнесла:

- Только не здесь, Мэтью. Здесь моя территория. Ребенка винить нельзя. Будь добр, оставь ее в покое.

К моему удивлению он повиновался. Она успокаивала меня и гладила по голове.

- Твоя сестра выбрала для себя такой путь, - сказала она. - Ей необходимо было уехать. Она не могла оставаться здесь с диктатором-дедушкой. А ты, Пиппа, ты безутешна, потому что потеряла своего лучшего друга. Но придет и твое время. Вот увидишь.

Но она не могла меня успокоить, это было невозможно. Наверное, подсознательно я чувствовала, что навсегда потеряла ее, а сама осталась в Грейстоуне - в лапах у дедушки.

После отъезда графа с семейством наша жизнь потекла своим чередом.

Я имею в виду жизнь дома. Потому что моя жизнь без Франсин не могла быть прежней. Дедушка перестал упоминать ее имя. Он сразу же объявил, что она никогда больше не переступит порога этого дома, однако, он будет продолжать выполнять свой долг по отношению ко мне.

Надо мной был установлен строгий контроль. Мне запретили выходить из дому без мисс Элтон. Серьезно занялись моим религиозным воспитанием. Все было ясно, что мое детство на языческом острове ни к чему хорошему не привело, достаточно посмотреть на поведение моей сестры.

Мисс Элтон сочувствовала мне, и это мне очень помогало. Она, как и все вокруг, любила Франсин и надеялась, что у нее все будет хорошо. Мисс Элтон позволяла мне заходить к Эммсам, и там я встречалась с Дэйзи.

-Я обещала вашей сестре смотреть за вами, - говорила мне она. - Бедная мисс Пип. Невесело вам там с этим старым людоедом, как любила называть его мисс Франс.

Когда опустела усадьба и уехала Дэйзи, моя жизнь пришла в полный упадок. Однажды я упросила мисс Элтон позволить мне сбегать и заглянуть в окна. Когда я увидела накрытую от пыли мебель и высокий комод, напоминавший человеческую фигуру, мне захотелось броситься на землю и разрыдаться. Больше я к усадьбе не подходила. Это было слишком тяжело.

Я так же, как и Франсин, ненавидела кузена Артура. Я терпеть не могла уроков с ним. Он обожал молиться и подолгу заставлял меня стоять на коленях, пока упрашивал Всевышнего сделать из меня хорошую женщину, послушную своему опекуну и исполненную благодарности.

Мои мысли в это время возвращались к Франсин, и я думала, что бы с ней, стало, если бы вместо барона, она вышла замуж за кузена Артура.

Но по крайней мере, она была бы здесь.

Тетя Грейс тоже мне сочувствовала, хотя она слишком боялась дедушку, чтобы показывать это. Моей единственной отрадой в то время была бабушка. Она была моим настоящим другом, и Агнесс Уорден поощряла мои частые к ней визиты. Я знала, что она тоже горячо любит бабушку.

Говорят, что время лечит, и хотя это и не совсем так, но все же со временем боль немного утихала.

Прошел целый год - самый печальный год моей жизни, и моим единственным интересом в жизни по-прежнему оставалась надежда узнать что-нибудь о Франсин.

Однажды, когда я была в саду, я увидела одного из ребятишек Эммсов.

- Мисс Пиппа, - позвал он.

Я повернулась к нему, и он огляделся, не видит ли нас кто.

У мамы для вас что-то есть.

- Спасибо, - ответила я.

- Она сказала, чтобы вы пришли и забрали это.

- Передай ей, что я приду, как только смогу.

Мне пришлось соблюдать осторожность. Мне было запрещено выходить одной, поэтому я пошла с мисс Элтон. Я сказала, что хочу зайти к Эммсам, и она осталась ждать меня в поле.

Мисс Эммс вынула из ящика письмо.

- Клянусь, это от вашей сестры, - сказала она. - Оно пришло сюда. И еще пришло письмо от Дэйзи. Мне его прочла Дженни Брейкс. У нее все хорошо, у Дэйзи. Ох, все эти разговоры о высшем обществе. Вы можете прочесть его. Ей помогал Ганс. Она не в больших ладах с пером, наша Дэйз. Но вы, наверное, хотите прочесть, что пишет ваша сестра.

- Я прочту его дома, а завтра приду и прочитаю письмо от Дэйзи.

Мисс Эммс кивнула, и я побежала обратно к мисс Элтон. Она не спросила, зачем я ходила, но думаю, она догадалась, потому что, когда мы вернулись в Грейстоун, я сразу же поднялась к себе в комнату. Пальцы мои дрожали, когда я открывала конверт.

Письмо было написано на плотной бумаге с тяжелым золотым крестом.

«Милая моя Пиппа!

Пишу тебе при первой выдавшейся возможности. Столько всего происходит вокруг, и я очень счастлива. Рудольф очень хороший муж. Лучшего я и не могла себе пожелать. Мы поженились в церкви Берли. Помнишь, это та самая церковь, которая нам с тобой так понравилась? Из-за этого мы немножко задержались, но Рудольф здесь очень важная персона. Не поверишь, насколько важная. Мы окружены интригами; и у нас есть враги, которые хотят лишить его наследства. Конечно, это все очень трудно понять после той жизни, которую мы вели на острове, а потом в Грейстоуне. Мы ничего не знали о других странах. Уж конечно, о таком государстве, как Брюксенштейн. Здесь несколько герцогств. Есть еще несколько маркграфов и баронов, и они все хотят стать главными. Но я отвлекаюсь. Бесполезно объяснить тебе всю их политику, потому что я в ней сама плохо разбираюсь. Но это означает, что наша жизнь полна опасностей. Конечно же, тебе хочется знать все о моих приключениях.

Итак, Рудольф сказал, что мы должны пожениться еще до того, как приедем в Брюксенштейн. Это должно было быть fait accompli lt;fait accompli (франц.) - совершившийся факт (Прим. переводчика)gt;, потому что там нашлись бы люди, которые попытались бы помешать нашему браку. Итак, я стала баронессой фон Грютон Фукс. Представляешь, какое цветистое имя. Я сама себя называю миссис Фокс-Фукс lt;Fox (англ.) - лиса (Прим. переводчика)gt;. Проще произносить, и это очень смешит Рудольфа.

Итак, мы поженились, пересекли Ла-Манш, проехали всю Францию и Германию, пока не попали в Брюксенштейн. Жалко, что тебя здесь нет, но ты скоро приедешь. Я заберу тебя, как только все немножко утрясется. Рудольф говорит, что пока еще не время. Могут быть неприятности. Видишь ли, он здесь, что называется, лучший parti, то есть самый избранный молодой человек. Он наследник короны... хотя это и не королевство... и его хотели женить на другой... на той, которую они выбрали для него. И эти люди пытаются вмешиваться в его жизнь... почти как наш дедушка. Поэтому у нас сейчас сложное положение. Я знаю, ты поймешь меня. Рудольфу сейчас необходимо проявлять большую осторожность.

У меня много необыкновенных новых туалетов. Мы на несколько дней остановились в Париже, и Рудольф их для меня заказал. Я по-прежнему храню бальное платье со звездами. Рудольф говорит, что он всегда будет любить это платье, потому что я была в нем в ту самую ночь. Но мои новые вещи действительно изумительны. У меня даже есть диадема, которую я иногда ношу.

Было бы так замечательно, если бы ты была тут со мной.

***

Рудольф говорит, что скоро. Сейчас они боятся того, что Дэйзи называет «переворотом». Помнишь? У них вечно всякие волнения... из-за ревности соперничающих членов одной и той же семьи. Некоторым хочется того же, что есть у других.

А сейчас я скажу тебе секрет. Очень многое изменится, если это будет мальчик. Да, Пиппа, я жду ребенка. Правда, замечательно? Представляешь, ты станешь теткой. Я все время говорю Рудольфу, что не могу без тебя, и он повторяет, что скоро. Он балует меня. Я так счастлива. Хотя мне хочется, чтобы они прекратили эту глупую вражду. Мне приходится держаться подальше от замка, особенно теперь, когда я беременна. Рудольф за меня боится. Видишь ли, если у нас будет сын... но я опять отвлекаюсь на их глупую политику.

Дорогая Пиппа, будь готова в любое время. Однажды ты увидишь приготовления в усадьбе. Потом приедет армия слуг, и я вслед за ними... и уж тогда, Пиппа, милая сестричка, ты вернешься сюда вместе со мной.

Люблю тебя еще больше, чем прежде.

Франсин».

Я читала и перечитывала это письмо. Я носила его на груди, чтобы чувствовать его прикосновение к моей коже. Оно оживляло мои дни, и когда мне становилось совсем плохо, я перечитывала его.

Прожить все это время мне помогала надежда, что однажды, когда я буду проходить мимо усадьбы, я увижу в ней признаки жизни.

Но каждый день был похож на предыдущий: завтрак с дедушкой, тетей Грейс и кузеном Артуром, молитвы, уроки и прогулки верхом с мисс Элтон, посещения бабушки и религиозные наставления кузена Артура. Они мне были ненавистны, и вряд ли я смогла бы их вынести, если бы не разговоры с бабушкой о Франсин и о том, как она сейчас, живет.

Следующее письмо пришло почти через год после первого. Как и в прошлый раз, мне передала его миссис Эммс.

«Дорогая моя Пиппа!

Не думай, что я о тебе забыла. Но с тех пор, как я тебе писала в последний раз, столько всего изменилось. Тогда я строила планы о твоем приезде. Но они, к сожалению, разрушены. Нам несколько раз пришлось переезжать, и сейчас мы живем почти что в ссылке. Я не знаю, писала ли ты мне, но я ничего не получала. Не знаю, получишь ли ты это письмо. Боюсь, что жизнь твоя все так же скучна и монотонна. Бедная Пиппа. Как только все наладится, ты обязательно приедешь. Я говорю Рудольфу, что моя сестричка должна жить со мной. И он согласен. Ты ему очень понравилась, хотя он говорит, что никого не замечал вокруг, кроме меня. Но он тоже хочет, чтобы ты приехала. Правда.

Теперь слушай о самом главном. Да, я теперь мать. У меня родился сын, Пиппа. Ты только подумай. Он - самое очаровательное на свете существо. Он беленький с голубыми глазками. Мне кажется, что он похож на Рудольфа, но Рудольф говорит, что он моя копия. У него грандиозное имя: Рудольф ( в честь отца) Отто Фридрих фон Грютон Фукс. А я его называю мой маленький Детеныш. Детеныш Фокс. Наверное, не стоит терять время и говорить, что Детеныш - самый удивительный ребенок на свете. Он с самого рождения все прекрасно понимает. Но это же мой ребенок! О, я так хочу, чтобы ты его увидела. Это просто необходимо. Мы должны что-нибудь придумать.

Как я мечтаю, чтобы здесь прекратились эти их отвратительные распри. Нам приходится остерегаться. Постоянные ссоры между разными ветвями одной и той же семьи. То одной должно принадлежать маркграфство, то другой. Так надоело постоянно бояться. Рудольф в самом центре всего этого. В нашем охотничьем замке, где мы сейчас живем, проходят постоянные секретные встречи, кто-то приезжает и уезжает. Но не думай, что мы живем в каких-нибудь развалинах. Ничего подобного. Эти маркграфы, герцоги, графы и бароны умеют о себе позаботиться. Мы живем в большой роскоши, только нам приходится остерегаться. Рудольфа это очень раздражает. Он говорит, когда мы вернемся в наш замок, я смогу послать за тобой. Я так жду этого. Я рассказываю про тебя Детенышу. Он в ответ внимательно смотрит на меня, но клянусь, он все понимает. Ведь он такой умненький.

Посылаю тебе свою любовь, моя милая сестра. Я много о тебе думаю. Не бойся. Я украду тебя из Грейстоуна.

Франсин, баронесса (миссис Фокс)».

После этого письма я несколько дней жила в состоянии эйфории. Я все время ходила вокруг усадьбы и ждала проявлений жизни. Но ничего не происходило. Я часто виделась с миссис Эммс.

- Писем нет? - спрашивала я, а она с сожалением качала головой.

-Только от Дэйз. У нее, как всегда ничего не поймешь. Она вышла замуж за этого Ганса. И она больше не живет с вашей сестрой. Ей приходится быть с ним. Она пишет, что они все боятся какого-то переворота.

Я начала волноваться. Все это разрушало мои планы. Было трудно представить какие-то перевороты в местечке, таком далеком от нашей спокойной викторианской Англии. Казалось, что все, связанное с усадьбой и ее обитателями, принадлежит к яркому романтическому миру, где возможны всякие чудеса и приключения. Но нереальность этого мира становилась все очевиднее, и Франсин буквально потонула в ней.

Я каждый день молилась о ее благополучии. Теперь я боялась, что с ней может что-нибудь случиться.

Потом пришло еще одно письмо. В нем было только про ребенка. Тогда прошло уже больше трех лет после отъезда Франсин, и ее Детенышу было уже около восемнадцати месяцев. Он уже пытался говорить, и она его не отпускала от себя ни на шаг. Она ему рассказывала про тетю Пиппу.

После этого письма я очень долго ничего не получала, и начала беспокоиться. Миссис Эммс говорила, что Дэйзи ей тоже уже давно не писала.

Я становилась взрослее. Облака, которые казались далекой дымкой вдали на горизонте, постепенно сгущались тучами над головой.

Когда Франсин уехала, мне было всего двенадцать, а теперь мне уже шел шестнадцатый год. Это было зловещим предзнаменованием. Дедушка начал проявлять ко мне повышенный интерес. Он пригласил меня проехаться с ним по поместью, и я вспомнила, как он так же катался с Франсин. Он стал ко мне более приветлив. Когда мы ездили верхом, к нам присоединялся кузен Артур. Постепенно я начала догадываться, что все это значит. У него ничего не получилось с Франсин, но у него оставалась вторая внучка, которая приближалась к возрасту, когда ее можно выдать замуж.

На мое шестнадцатилетие был устроен праздник, на который были приглашены несколько соседских семей. Дженни Брейкс сшила для меня платье из тафты, совсем, как для взрослой, а мисс Элтон сказала, что дедушка выразил желание, нет, скорее, приказал, чтобы мои волосы были уложены в высокую прическу.

Так и было сделано, и я выглядела, как взрослая. У меня зародилось подозрение о том, что планируется к моему семнадцатилетию.

Когда я сидела рядом с кузеном Артуром, он клал руку мне на колено, и я чувствовала, что все внутри меня восстает против него. Я старалась не показывать своего отвращения. В первый раз после отъезда Франсин у меня появилась своя собственная проблема. Я возненавидела холодные вялые руки кузена Артура, и я догадывалась о том, что было в его мыслях.

Я обсуждала свои опасения с бабушкой.

- Да, - соглашалась она, - подходит время, и тебе следует быть готовой. Твой дедушка будет настаивать, чтобы ты вышла замуж за кузена Артура.

- Я не выйду, - отвечала я так же твердо, как и в свое время Франсин:

- Боюсь, что он действительно будет настаивать. Я не знаю, что он сделает, но если ты не согласишься, ты не сможешь остаться здесь.

- И что же мне делать?

- Мы должны серьезно об этом подумать.

Я говорила и с мисс Элтон. У нее были свои проблемы, потому что она чувствовала, что скоро ей откажут в должности. Бабушка сказала, что единственный выход, по ее мнению, это найти для меня место гувернантки, и она считала, что мне уже надо начинать искать его, потому что дело это непростое, а дедушка может заговорить о помолвке в любое время. Свадьба, скорее всего, будет назначена на день моего семнадцатилетия, но я должна к этому времени быть во всеоружии.

Впервые после отъезда Франсин я пребывала в настоящем унынии. Я волновалась о ней, потому что не было писем, но и мои собственные проблемы обострились настолько, что единственным выходом было найти место гувернантки. Я все время думала об этом.

Мисс Элтон сказала, что место можно найти по объявлениям в газете, и она обещала раздобыть такие газеты, чтобы мы выбрали с ней вместе. Она тоже собиралась искать для себя место.

Мы просмотрели объявления.

- Ты очень молода, - сказала она. - Никому не нужна шестнадцатилетняя девочка для роли гувернантки или компаньонки. Тебе придется говорить, что ты старше.

- Мне скоро будет семнадцать.

- Семнадцать - тоже очень мало. Но я думаю, ты сойдешь за восемнадцатилетнюю, если заберешь волосы с лица. И если бы у тебя были очки... подожди минутку. - Она подошла к комоду и достала оттуда свои очки. - Примерь. - Я одела их, и она засмеялась. - Да, это поможет, и если ты заберешь волосы, у тебя будет очень суровый вид... на все двадцать... даже двадцать один или двадцать два.

- Но я ничего в них не вижу.

- Ты можешь носить очки с простыми стеклами. Я совершенно уверена, что твоя молодость может помешать найти место. Ты сможешь сделать это не раньше, чем через два года.

- Два года! Но ведь он хочет выдать меня замуж в семнадцать лет.

Несмотря ни на что я рассмеялась, увидев себя в очках и парике мисс Элтон.

Мисс Элтон обещала раздобыть мне очки. Она сказала, что сделает вид, что они нужны кому-то в доме просто как защита от ветра. После отъезда Франсин она относилась ко мне с большим сочувствием, и мы даже стали довольно близки.

Она действительно раздобыла мне очки. Когда я примерила их, я представила себе, как бы смеялась Франсин, увидев меня.

Мисс Элтон просматривала газеты и нашла несколько объявлений, которые ей подходили. Ей было проще: у нее был опыт и зрелый возраст. Чем больше мы говорили о возможности найти мне место, тем больше я видела бесполезность этого мероприятия и даже смеялась над тем, что хотела возместить очками отсутствие опыта.

Ничего из этого не выйдет, думала я. И даже мисс Элтон приостановила свои поиски.

- Еще слишком рано, - сказала она, - что-нибудь подвернется.

Пока мы были заняты поисками работы, в Грейстоуне произошло невероятное событие. Тетя Грейс сбежала к Чарлзу Дэвентри. Наверное, я бы заметила, что что-то намечается, если бы не была так занята своими собственными проблемами. Тетя Грейс очень изменилась после отъезда Франсин. В воздухе витал мятежный дух. И хотя ей потребовалось много лет для этого решения, она все же разорвала дедушкины оковы. Я так радовалась за нее.

Она ушла из дома однажды утром и оставила дедушке записку, что она наконец решила жить своей жизнью и вскоре станет миссис Чарлз Дэвентри, хотя и с опозданием на десять лет.

Бабушка, конечно, все знала. Я думаю, она сыграла немалую роль в том, чтобы убедить Грейс поступить таким образом.

Дедушка пришел в ярость. Произошло еще одно сборище в церкви, на котором он осудил тетю Грейс. Она оказалась неблагодарной дочерью, а Бог такого не терпит. Разве не говорил Он: «Уважай отца и мать твоих!». Она откусила руку, которая кормила ее, и Всевышний не закроет глаза на такое пренебрежение своими обязательствами.

Я потом сказала кузену Артуру:

- Мне кажется, что дедушка видит в Боге своего союзника. Почему он считает, что Бог всегда на его стороне? Кто знает? Может, он на стороне тети Грейс.

- Ты не должна говорить таких вещей, Филиппа, - мрачно ответил он.

- Почему я не могу высказывать своих чувств? Зачем тогда Бог дал мне язык?

- Чтобы восхвалять его и воздавать честь тем, кто лучше тебя.

- Вы имеете в виду дедушку и, наверное, себя тоже, кузен Артур?

- Ты должна уважать дедушку. Он взял тебя к себе. Он дал тебе приют. Нельзя забывать об этом.

- Дедушка, конечно, не забывает, и хочет, чтобы я тоже постоянно помнила.

- Филиппа, я не собирался передавать, твои слова дедушке, но если ты будешь продолжать в том же духе, я буду вынужден это сделать.

- Бедный кузен Артур, вы совсем как дедушка. Вы - Святая Троица - вы, дедушка и Бог.

- Филиппа!

Я насмешливо посмотрела на него.

- Теперь вам уж точно есть, что рассказать дедушке.

Но он ничего ему не сказал. Даже наоборот, стал ко мне мягче, но моя ненависть к нему все росла.

Я пошла навестить тетю Грейс в домике у кладбища. Она казалась очень довольной и совсем не похожей на безликую тень, обитавшую в Грейстоуне.

Я обняла ее, и она виновато поглядела на меня.

- Я хотела тебе сказать, Филиппа, - проговорила она, - но я боялась говорить кому-нибудь, кроме мамы. Мне кажется, если бы вы с Франсин не приехали, у меня никогда не хватило бы мужества. Но после отъезда Франсин я постоянно думала об этом. Чарлз говорил об этом уже много лет, но я все никак не могла решиться... и вот, когда Франсин уехала, я вдруг подумала, что все, хватит... и, то, что казалось почти невозможным, оказалось совсем легко. Это просто надо было сделать. Чарлз считает, что должен быть благодарен тебе и твоей сестре.

- Совсем другой человек, - ответила я.

У тети Грейс была куча планов. У Чарлза была своя комната в доме викария, и пока им приходится жить там.

- Конечно, дедушка в ярости, но он не имеет никакой власти над викарием. Этот вопрос обсуждался с Епископом, а Епископ никогда - «только никому не говори», - просила тетя Грейс, - не любил дедушку. Они вместе учились, в школе, и с тех пор между ними вражда. Что касается викария, он никогда не был в хороших отношениях с Грейстоуном, а с поддержкой Епископа ему и не нужно никаких отношений.

Тетя Грейс продолжала радостно болтать, и я радовалась за нее.

- Я не смогу видеть маму, - сказала она, - потому что мне запретили подходить к дому, а она не может выходить оттуда, но ты будешь нашим почтальоном и расскажешь ей, как я счастлива.

Я обещала.

Было так приятно сидеть среди каменных фигур и пить чай, который приготовил для нас Чарлз. Радуясь за тетю Грейс, я ненадолго забыла о своих собственных трудностях, и когда вспомнила, меня успокоило то, что у меня есть возможность обсудить их с ней.

- Да, согласилась она, - он будет пытаться выдать тебя за кузена Артура.

- Я никогда не соглашусь на это, - сказала я. - Франсин не сделала этого, и я не сделаю.

Ее лицо затуманилось при упоминании .о Франсин. Я продолжала:

- Я беспокоюсь о ней. Я так давно не получала писем. Не понимаю, почему она не пишет.

Тетя Грейс молчала.

- Странно, - сказала я. - Конечно, я всегда знала, что письма идут долго... ведь это так далеко.

- Когда ты получила последнее письмо? - спросила тетя Грейс.

- Уже больше года тому назад.

Тетя Грейс опять помолчала, а потом сказала:

- Филиппа, ты сможешь принести мне кое-какие мои вещи? Тебе придется вынести их из дома, чтобы никто не видел. И я полагаю, тебе запретили видеться со мной.

- Я не собираюсь выполнять таких приказов, - пообещала я.

- Будь осторожна. Дедушка бывает очень жестоким. А ты еще не можешь постоять за себя, Филиппа.

- Мне придется, тетя Грейс. Я буду искать место гувернантки, чтобы заработать себе на жизнь. Мисс Элтон мне поможет

- Ох... Неужели дойдет до этого?

- Скорее всего... из-за кузена Артура.

- Так будет лучше. Тебе нужно начать новую жизнь. Я тоже всегда думала о том, чтобы быть гувернанткой... но никогда не решалась на это. Тебе нужно отбросить прошлое, Филиппа... забыть про все. А потом тебе надо найти какого-нибудь хорошего человека. Так будет лучше. Забыть все и начать сначала.

- Я никогда не забуду Франсин и годы, прожитые вместе.

- У тебя все будет хорошо. И, Филиппа, я бы хотела, чтобы ты мне кое-что принесла. Из моей записной книжки. Она в коричневом сундуке на чердаке. Там всякие газетные вырезки и прочее в красной книжке. На ней написано мое имя. Мне бы хотелось иметь ее здесь. Поищи. Я думаю, ты ее сразу найдешь.

Серьезность ее взгляда, дрожащие руки и внезапно омрачившееся лицо, до этого сияющее счастьем, которое дало ей замужество, - все это насторожило меня, и я поняла, что найду в записной книжке что-то ужасное.

Вернувшись домой я сразу же поднялась на чердак. Я открыла сундук и увидела книжку, о которой говорила тетя Грейс. Я открыла ее. И сразу же увидела вырезку из газеты. Слова сложились во фразы, и передо мной предстала самая ужасная картина.

«Барон фон Грютон Фукс был найден убитым в спальне своего охотничьего дома в провинции Грютон в Брюксенштейне утром в прошлую среду. С ним была его любовница, молодая англичанка, личность которой пока не установлена, но есть основания утверждать, что она последние несколько недель до трагедии жила с ним в этом доме».

Я посмотрела на дату, напечатанную на газете. Это было почти год назад. Потом я увидела вторую вырезку.

«Установлена личность женщины, убитой вместе с Грютоном Фуксом. Ею являлась Франсин Юэлл, которая некоторое время находилась в близких отношениях с бароном».

Газета выскользнула у меня из рук. Я сидела, покачиваясь, на коленях, а перед моими глазами стояла картина спальни в охотничьем замке. Таком шикарном, как она описывала его. Там столько слуг. Я представляла ее лежащей в постели рядом со своим красавцем любовником... и кровь везде вокруг... кровь моей любимой сестры.

Так вот почему я не получала писем. И мне ничего не сказали, и не было никакого траура, как будто моя любимая, красивая, ни с кем не сравнимая сестра никогда не существовала.

Умерла! Убита! Франсин, подруга дней моего детства. Вот чем окончились месяцы тревоги за нее. Раньше всегда была надежда. Больше не будет горьких разочарований в доме Эммсов из-за отсутствия новостей. Неужели у меня больше не будет никаких новостей... никогда?

Они написали, что она была его любовницей. Но ведь они были женаты. Они обвенчались в церкви Берли перед тем, как пересечь Ла-Манш. Она мне об этом писала. И у них был сын. Детеныш. Где он сейчас? Почему о нем не упомянули?

- О, Франсин, - пробормотала я. - Я больше никогда не увижу тебя. Зачем ты тогда уехала? Лучше бы ты осталась здесь... вышла бы замуж за кузена Артура... все равно, что... но лучше, чем это. Мы могли бы уехать вместе. Куда? Как? Куда угодно... но только не это.

Я не хотела в это верить. Может, это был кто-нибудь другой. Но ведь написано ее имя... и его. Может, она мне сказала неправду про свое замужество? Может, она думала, что мне хотелось бы, чтобы все было прилично и пристойно. Как принято и как подобает. Конечно, мне бы этого хотелось. Но она не должна была мне лгать. Она могла бы просто ничего не говорить о венчании.

И все же, что стало с ребенком? Почему газеты не упомянули о нем? Может, потому что это всего лишь краткая заметка в английской газете. Упоминание о частых волнениях в беспокойных германских государствах вдали от миролюбивой Англии. И единственная причина появления заметки то, что была замешана англичанка.

Неужели это все, что я могла узнать? Где я могу узнать больше?

Я зажала красную книжку подмышкой и побежала к дому викария. Тетя Грейс ждала меня среди статуй. Она чувствовала, что я вернусь. Я протянула ей книжку.

- Я ничего не сказала тебе, - пробормотала она, запинаясь. - Я боялась, что ты очень расстроишься. Но теперь... я подумала... что ты уже выросла. Что тебе надо сказать.

- И все это время я ждала вестей от нее... - Губы тети Грейс задрожали.

- Это ужасно, - сказала она. - Ей не нужно было никуда уезжать.

- Может быть, есть еще что-то, о чем я не знаю, тетя Грейс? Еще вырезки... новости?.. - Она покачала головой.

- Больше ничего. Это все. Я прочитала это и вырезала. Я никому не сказала. Я боялась, что кто-нибудь увидит. Дедушка, например. Но мало кто обращает внимание на зарубежные новости.

- Она была его женой, - проговорила я.

Тетя Грейс с жалостью посмотрела на меня.

- Да, - настаивала я. - Она писала мне об этом. Франсин никогда не лгала мне.

- Это был не настоящий брак. Такие вещи иногда делаются.

- Но был ребенок, - воскликнула я. - Как же ребенок? О нем не упоминается.

Тетя Грейс прошептала:

- Мне не нужно было тебе говорить. Я думала, так будет лучше.

- Я должна была узнать, - крикнула я. - Я хочу узнать о ней все. И все это время я пребывала в неведении...

Я ни о чем не могла думать, кроме Франсин. Я не могла избавиться от мысли о ней, лежащей в постели... убитой. Франсин... так любившая жизнь. У меня не укладывалось в голове. Я с большим удовольствием поверила бы, что она забыла про меня, что ее жизнь так насыщена и разнообразна, что не остается времени на скучную младшую сестру. Но Франсин никогда не забыла бы обо мне. Мы слишком крепко были связаны, и это было навсегда... пока нас не разлучила смерть. Смерть. Нет возврата... Страшная немыслимая смерть!

Я больше никогда ее не увижу! Франсин и этого красивого молодого человека, которого я едва знала, и который обладал всеми качествами романтического героя - он был тем самым идеалом, о котором мечтают все девушки. Но они жили в такой опасности.

Мне не с кем было поговорить, кроме бабушки. Ока уже знала о смерти Франсин, ей рассказала тетя Грейс.

- Вы должны были сразу сказать мне, - горячо воскликнула я.

- Мы должны были сказать тебе... но в свое время, - ответила она. - Мы знали о вашей привязанности друг к другу и решили, что ты еще слишком молода. Мы хотели подождать, пока сестра не станет для тебя далеким воспоминанием. Это смягчило бы удар.

- Она никогда не стала бы для меня далеким воспоминанием.

- Но все равно было бы лучше, дитя мое, чтобы ты думала, что она просто забыла о тебе в вихре своей новой жизни, чем если бы ты знала, что она умерла... хотя бы на первых порах.

- Это произошло уже год назад.

- Да, но лучше было подождать. Тетя Грейс воспользовалась моментом. Она очень изменилась. Всю свою жизнь она была такая нерешительная...

- Там написано, что Франсин не была его женой. Бабушка, я знаю, что это неправда.

- Но, милочка, посмотри на все с другой стороны. Он происходил из самой высокой знати в своей стране. Для таких людей браки устраиваются заранее. А если они женятся на ком-нибудь другом...

- Там написано, что она была его любовницей. Франсин была его женой. Она писала мне.

- Ну, конечно же, она писала тебе. Она считала себя его женой.

- Она писала, что они венчались в церкви. Я была в той церкви. В тот день, когда мы приехали в Англию. Мы пошли в нее, потому что у нас было много времени до поезда в Дувре. Я так хорошо помню. Франсин сказала тогда, что ей хотелось бы венчаться в этой церкви, так она ей понравилась.

Бабушка молчала, и я продолжала говорить:

- А как же ребенок? - потому что мысль о нем не выходила у меня из головы.

- О нем позаботятся.

- Где? Как?

- Наверняка все устроилось.

- Она так гордилась им. Она так его любила.

Бабушка кивнула.

- Я хочу знать, что произошло! - крикнула я.

- Детка, тебе нужно постараться забыть об этом.

- Забыть Франсин! Я никогда не смогу. Я хочу поехать туда... все узнать.

- Моя милая девочка, у тебя много своих проблем.

Я замолчала. Ужасная новость затмила все в моем мозгу. А мои проблемы оставались нерешенными. Перед моими глазами стояла Франсин... такая, какой я ее помнила, и такая, какой я ее себе представляла. Но самое главное место в моем воображении занимала картина спальни в охотничьем замке. И еще я почти чувствовала на своем теле вялые руки кузена Артура и представляла себе комнату в Грейстоуне, отведенную для нас в первую брачную ночь, мрачную комнату с тяжелыми серыми бархатными шторами, я видела себя, лежащей в постели и подходящего ко мне кузена Артура. Я представляла, как он опускается на колени и молит Бога о благословении нашего союза перед тем, как перейти к практической части. Я бы никогда, никогда этого не вынесла.

И все же я не могла долго думать об этом. Все это затмевал образ Франсин, лежащей на окровавленной постели, и ее мертвого возлюбленного рядом с ней.

Я сходила к усадьбе и посмотрела на нее. Грустно прошла мимо домика Эммсов. Я часто видела, как миссис Эммс развешивает белье, она все время что-то стирала... Наверное потому, что у нее большая семья, хотя она и не производила впечатления чистюли. Я остановилась поговорить с ней.

- Совсем ничего не знаю о Дэйзи, - вздохнула она. - Что там с ними стало, с ней и с этим Гансом. Так всегда бывает, когда уезжают в далекие края. Вы что-нибудь получали от сестры?

Я покачала головой. Мне не хотелось рассказывать миссис Эммс о трагедии.

И все же я продолжала приходить и смотреть на усадьбу. Я чувствовала полное отчаяние. Я ненавидела свою молодость. Я должна что-то придумать.

Мисс Элтон получила письмо от своей кузины, которая работала где-то в центральной части Англии. Она писала, что хозяевам скоро потребуется гувернантка, и что она замолвила словечко за мисс Элтон. Они согласились взять мисс Элтон, если она подождет три месяца.

Мисс Элтон приняла их предложение. Она поговорила с дедушкой и сказала ему, что я скоро не буду нуждаться в гувернантке, и что она через три месяца поступает на новую должность. Он благосклонно похвалил ее за правильное решение и оставил ее на эти три месяца, согласившись, что после этого мне уже не будет требоваться гувернантка.

Во всем этом было предвестие неотвратимого конца. Дедушка был доволен собой. Он был уверен, что со мной у него не возникнет таких сложностей, как с моей сестрой

Вдруг, к моей радости, в усадьбе произошло оживление Об этом мне рассказал Том Эммс, который пришел с отцом работать в саду. Он отозвал меня в сторону. Наверное, ему это поручила миссис Эммс.

- В большом доме люди, - тоном конспиратора прошептал он.

- В усадьбе! - воскликнула я.

Он кивнул.

Мне только этого и было надо. Сразу после обеда я выскользнула из дома.

Миссис Эммс поджидала меня. Когда она не вешала белье, она сидела в саду и ждала.

Увидев меня, она подошла к двери.

- Пока только слуги, - сообщила она.

- Я зайду, - сказала я.

Она кивнула.

- Я ходила туда, спрашивала о Дэйзи. Я думала, может она тоже приехала.

- И что, ее там нет?

Миссис Эммс покачала головой.

- Со мной обошлись очень холодно. Нет, Дэйзи там не было. И Ганса тоже. Там совсем другие слуги. Как-то все странно, должна вам сказать.

Но меня уже было не остановить. Я оставила ее и пошла к усадьбе. Мое сердце бешено колотилось, когда я подходила к воротам. Я постучала, и стояла, слушая, как стук раздается по всему дому.

Наконец я услышала шаги, и дверь открыл слуга.

Несколько мгновений мы смотрели друг на друга. Он вопросительно поднял брови и я произнесла:

- Я пришла с визитом. Я из поместья Грейстоун.

Он сказал:

- Никого нет дома. Здесь никого нет.

Он уже собирался закрыть дверь, но я сделала шаг вперед, чтобы он не смог закрыть ее, не вытолкнув меня.

- Когда приедет графиня? - спросила я.

Он пожал плечами.

- Пожалуйста, скажите мне. Я встречалась с ней несколько лет назад. Меня зовут Филиппа Юэлл.

Он как-то странно посмотрел на меня.

- Я не знаю, когда они приедут. Может быть, не приедут вообще. Нас прислали, потому что дом уже давно стоит без присмотра. Всего хорошего.

Мне ничего не оставалось, как отступить, признав свое поражение.

Но все же я продолжала ждать. Ведь всегда в прошлом приезд слуг означал, что вскоре приедут хозяева, и тогда я найду кого-нибудь, кто бы мог рассказать мне про Франсин.

Вскоре после моего визита в усадьбу я заметила странную вещь. Я все время встречала одного и того же человека. Он был крепкого сложения с толстой короткой шеей и имел тевтонский облик, выдававший в нем иностранца. Наверное, он был туристом и остановился в гостинице под названием «Три бочки», где часто жили чужеземцы, приезжавшие в наши края ловить форель. Странно, что я его так часто встречала. Он никогда не заговаривал со мной, казалось, даже не замечал меня. Просто он все время попадался на моем пути.

Мисс Элтон, теперь, когда ее будущее было обеспечено, проявляла ко мне все больше сострадания и искренне беспокоилась обо мне. Время шло. Через шесть месяцев мне исполнялось семнадцать лет. Она знала, как я ненавидела мысль о браке с кузеном Артуром. Но был ли у меня выбор?

Она сказала:

- Тебе нужно разработать план действий.

- Какой, например? - спросила я.

- Ты совершенно не думаешь о себе. Ты поглощена мыслями о том, что случилось с твоей сестрой. Она умерла. А ты жива, и тебе нужно жить дальше.

- Мне хотелось бы съездить в этот Брюксенштейн. Я уверена, что за всем этим скрывается какая-то тайна.

- На самом деле все гораздо проще. Она была до смерти влюблена в него и уехала с ним. Он обещал жениться...

- Он женился на ней. Они обвенчались в церкви, которую я видела сама. - И вдруг меня осенило. - Ведь в церкви хранятся церковные книги. Если они обвенчались, об этом есть запись, ведь так? И это хранится в церкви.

Мисс Элтон посмотрела на меня с любопытством.

- Ты права, - сказала она.

- О, мисс Элтон, я должна поехать в эту церковь. Я должна проверить. Если она там, эта запись об их браке... значит, хотя бы частично, заметка лжет.

Мисс Элтон кивнула.

- Я поеду туда, надо это устроить. Вы поедете со мной?

Она помолчала.

- Твой дедушка захочет знать, куда мы поехали.

- Я что, должна всю жизнь перед ним отчитываться?

- Да, если ты сама ничего не предпримешь.

- Я предприму, и моим первым шагом будет поездка в церковь Берли, чтобы проверить, есть ли там запись о браке моей сестры.

- И если есть?

- Тогда я просто обязана что-то сделать. Тогда все будет по-другому. Я хочу узнать, почему мою сестру убили: И есть еще кое-что. Я хочу найти ее сына. Что стало с мальчиком? Ему сейчас уже три года. Где он? С кем? Он - ребенок Франсин. Разве вы не понимаете? Я не могу сидеть здесь, сложа руки.

- Я не вижу, что ты конкретно сможешь сделать, кроме выяснения, была ли твоя сестра замужем за ним или нет. И что это даст?

- Я пока не знаю. Но это немножко облегчит мое существование. Это докажет, что она говорила мне правду. Она писала, что она теперь баронесса. Она себя называла миссис Фокс. Потому что одним из ее имен было Фукс.

- Она всегда была очень легкомысленной.

- Она была самым лучшим человеком на свете, и я больше не могу этого выносить.

- Ну, перестань. И если ты действительно так хочешь съездить в это место... рядом с Дувром, то мы сможем обернуться за один день. Это проще.

- Вы поедете со мной, мисс Элтон?

- Конечно, поеду. Но мы не должны говорить твоему дедушке, зачем едем. Как ты думаешь, если я скажу ему, что на уроках мы изучали древние английские церкви, а рядом с Дувром есть несколько особо интересных экземпляров в нормандском стиле, и я очень хотела бы тебе их показать.

- О, мисс Элтон. Вы так хорошо придумали.

- Он сейчас не такой строгий, как раньше. Может быть, потому что я скоро уеду, и он думает, что ты будешь послушной внучкой и будешь выполнять все его желания.

- Мне совершенно не интересно, что он думает. Я хочу поехать в церковь и посмотреть записи в книгах.

Мисс Элтон оказалась права в отношении дедушки. Он милостиво позволил нам поехать, и рано утром мы были на станции Престон Карстэйрз. Мы собирались вернуться обратно трехчасовым поездом. К моему удивлению, когда мы садились на поезд, появился тот странный человек из гостиницы «Три бочки» и тоже сел в поезд. Он даже не посмотрел в нашу сторону, но мне показалось странным, что я опять его встретила, и более того, он сел на тот же поезд, что и мы. Но я была так поглощена тем, что увижу, что очень скоро забыла о нем. Наверное, он путешествовал по этой части страны, а Дувр и его окрестности представляют такой огромный исторический интерес, естественно, ему захотелось поехать туда.

Путь оказался довольно долгим, и мне, при моем нетерпении, казалось, что поезд еле тащится. Я смотрела на зеленые равнины, поспевающий хмель и сушилки для него, и деревья в садах, обсыпанные фруктами, что так привычно для этого края. Все вокруг было красиво и радовало глаз, но мне не терпелось скорее приехать в церковь.

Когда мы приехали в Дувр, я увидела на вершине холма замок и захватывающий дух вид на белые скалы и море. Но я продолжала думать только о том, что мы найдем в церкви - у меня не было никаких сомнений, что найдем.

Мы сошли с поезда и вышли со станции.

- Церковь недалеко, - сказала я. - Франсин, мистер Каунсил и я ездили туда в двуколке, нас отвез кучер из гостиницы.

- А ты не помнишь, где гостиница?

- Мне кажется, я смогла бы найти ее.

- Тогда нам лучше пойти туда, перекусить и попросить дать нам двуколку, чтобы съездить в церковь Берли.

- Я совсем не голодна.

- Нужно что-нибудь съесть. К тому же, это даст нам возможность поговорить с хозяевами.

Мы быстро нашли гостиницу. Нам предложили горячий хлеб прямо из печки, сыр чеддер со сладким маринадом и сидр. Если бы я могла думать о еде, то мне бы все это показалось очень вкусным.

- Я здесь уже была, - сказала я жене хозяина.

- Здесь бывает так много народу, - ответила она, как бы извиняясь за то, что не помнит меня.

- Когда я была здесь, мы осматривали церковь Берли.

- Нам бы очень хотелось увидеть ее снова, - вставила мисс Элтон. - Это далеко отсюда?

- Около трех миль от города.

- В прошлый раз мы ездили туда в двуколке, которую нам дали здесь. Нельзя ли воспользоваться ею еще раз?

Она пожала плечами. Ее лицо выражало нерешительность.

- Я спрошу, - пообещала она.

- О, пожалуйста, - попросила я, - мне это так важно.

- Я пойду и узнаю.

- Нам нужно ей заплатить, - заметила я, когда она вышла.

- Твой дедушка дал мне немного денег на нашу учебную экскурсию, - успокоила меня мисс Элтон. - И это не будет очень дорого.

Женщина вернулась и сказала, что двуколка будет готова через полчаса. Мне не терпелось скорее поехать. Я сидела и смотрела в окно и вдруг увидела человека, промелькнувшего мимо. Я узнала мужчину, садившегося с нами в поезд. Итак, он пришел в ту же гостиницу!

Через полчаса, когда двуколка была заложена, я опять увидела того человека. Он осматривал лошадей и торговался по поводу одной из них.

Когда мы выехали, я опять забыла о нем. Я сидела и вспоминала, как мы с Франсин сидели рядом в такой же двуколке и ехали по той же дороге, и обе думали о том что ждет нас в доме нашего дедушки.

Мы подъехали к церкви. Она была маленькая, серая и очень старая. Мы прошли через церковное кладбище. Многие могильные камни потемнели от времени, и надписи на них почти стерлись. Я вспомнила, как Франсин вслух читала некоторые, из них.

Мы вошли внутрь, и я почувствовала запах, типичный для таких церквей - сырости, древности и какой-то полировки, которую используют для скамеек. Я стояла лицом к алтарю. Солнечный свет, проникавший через мозаичные окна, падал на медный аналой и позолоченные кисти ткани, покрывающей алтарь. Стояла тишина. Ее нарушила мисс Элтон.

- Я думаю, нам нужно пойти к викарию.

- Конечно. Мы должны с ним поговорить.

Мы повернулись, чтобы уйти, но дверь вдруг скрипнула, и вошел мужчина. Он посмотрел на нас с любопытством и спросил, чем он может помочь.

- Я церковный сторож, - сказал он. - Вы интересуетесь церквями? Это норманнская церковь, очень хороший образец архитектуры той эпохи. Ее недавно отреставрировали, и пришлось как следует повозиться с башней. Сюда не часто заходят, но это потому что она на отшибе.

Мисс Элтон сказала:

- Цель нашего приезда не архитектурная. Мы хотели бы посмотреть церковные книги, если возможно. Нам нужно проверить, был ли здесь заключен брак.

- Если вы знаете число и имена сторон, то это очень просто. Наш викарий в отъезде до выходных. Поэтому я заменяю его. И помогу, чем смогу.

- И вы сможете показать нам книги? - нетерпеливо спросила я.

- Могу. Они хранятся в ризнице. Я принесу ключи. Это было давно?

- Нет. Четыре года назад, - ответила я.

- Ну, тогда это совсем просто. Обычно люди ищут информацию столетней давности. Хотят найти своих предков. Сейчас многие этим занимаются. Я только зайду в дом и сразу вернусь.

Когда он вышел, мы с мисс Элтон торжествующе посмотрели друг на друга.

- Я так надеюсь, что ты найдешь то, что ищешь.

Верный своему слову, сторож вскоре вернулся с ключами. Я последовала за ним в ризницу, дрожа от нетерпения.

- Ну, - сказал он, - какое вы сказали это было число? А, да... Вот оно.

Я посмотрела. Это было так. Вот они. Их имена, черным по белому.

Я вскрикнула от радости и повернулась к мисс Элтон.

- Вот! - крикнула я. - Больше не может быть сомнений. Мы это доказали.

Я пребывала в радостном возбуждении и знала, что теперь, после того, как я доказала, что Франсин была замужем, я уже не остановлюсь. Я узнаю все остальное. Более того, меня преследовала мысль о маленьком мальчике, ребенке, любившем повторять мое имя и назвавшем в честь меня свою любимую игрушку.

Когда мы вышли из церкви, мне показалось, что я увидела фигуру, прячущуюся за могильными камнями. Это был мужчина. Он наклонился над могилой и, казалось, углубился в чтение надписи на камне.

Я не стала к нему приглядываться. Я была так занята собственными мыслями и тем, что увидела, что больше ни о чем не думала всю дорогу домой.

Я тут же побежала к бабушке. Я села на табуретку у ее ног и рассказала о том, что увидела в церковной книге.

Она внимательно слушала.

- Я очень рада, - проговорила она, - что Франсин не лгала.

- Но почему там написано, что она была его любовницей?

- Думаю, потому что он занимал очень высокое положение. Может, у него уже была другая жена.

- Я не могу в это поверить. Франсин была так счастлива.

- Моя милая Филиппа, перестань ломать себе голову. Что случилось, то случилось, и ничего уже не поделаешь. Тебе надо думать о своей собственной жизни. Тебе скоро семнадцать. Что ты собираешься делать?

- Мне бы хотелось поехать в Брюксенштейн. Я хочу узнать все, что произошло.

- Ты не можешь туда поехать. Если бы я была помоложе... Если бы я была зрячая...

- Ты бы поехала со мной, правда, бабушка?

- Возможно, меня бы очень прельстила эта идея... но ты не можешь поехать туда так же, как и я. Дорогая девочка, что ты собираешься делать со всеми этими делами дома? Я думала, если дедушка будет настаивать на твоем браке с кузеном, ты могла бы пожить с Грейс.

- Но как? У них всего одна комната в доме викария.

- Я знаю, это будет трудно. Я просто пытаюсь найти выход из положения. Ты висишь на волоске, дитя мое. И ты занялась разгадыванием загадок, которые все равно не разгадаешь. Даже если бы ты их разгадала, это все равно не вернуло бы тебе сестры. Но ты сама сейчас в опасности.

Конечно, она была права. Наверное, мне надо было попробовать найти место гувернантки, как мисс Элтон. Это было первым, что пришло мне в голову. Но кто меня возьмет? Когда я размышляла об этом, вся идея казалась пустой.

На следующий вечер дедушка пригласил гостей. Пришли Гленкорны со своей дочерью Софией.

- Это просто обед в тесном кругу друзей, - объяснил дедушка, глядя на меня с удовлетворением, с которым он теперь часто смотрел на меня. - Всего шесть человек - счастливое число, - добавил он.

Я безрадостно оделась в платье из коричневой тафты, которое для меня сшила Дженни Брейкс. Оно мне совсем не шло. Коричневый цвет - вообще не мой. Мои цвета - красный и изумрудно-зеленый. Хотя меня тогда совсем не интересовала одежда и то, как я выгляжу. Мои мысли были далеко, с маленьким сыном Франсин. Мне казалось, я его очень хорошо, знаю. Белокурый, голубоглазый, Франсин в миниатюре, с маленьким игрушечным троллем в руках.

Как выглядит этот тролль? Я представляла себе нечто вроде скандинавского гнома. Тролль, которого в честь меня назвали Пиппой.

Он был очень далеко... если только они не убили и его тоже. Может и убили, но убийство ребенка не заслуживало упоминания в английских газетах.

Я забрала волосы в узел. Это делало меня выше и старше. Теперь, я была похожа на человека, способного постоять за себя.

Мне очень не хотелось идти на этот званый ужин. Я пару раз видела Гленкорнов. Они жили в большом доме на краю поместья. Дедушка купил у них землю. Они, наверное, продали ее скрепя сердце, потому что, как весело заметил дедушка, они не могли ее содержать. Сэр Эдвард Гленкорн никогда не мог управлять унаследованной усадьбой. Он просто дурак, говорил дедушка. Он презирал дураков, но Гленкорны были соседями. И когда их усадьба будет выставлена на продажу, а дедушка был уверен, что так и случится в ближайшие несколько лет, он хотел иметь шанс приобрести ее первым. Приобретение было целью дедушкиной жизни, поэтому он был так зол, когда усадьба Грантер уплыла у него прямо из-под носа. Земля и люди - он хотел владеть всем, заставить всех работать на себя, осуществлять его планы. Он был как Бог на земле, создающий свою собственную вселенную. Итак, хотя он и презирал сэра Эдварда Гленкорна, ему нравилось бывать в его кампании, потому что это вызывало в нем чувство собственного превосходства.

Ужин был пыткой, равно как и все трапезы. Мне было трудно сосредоточиться на разговоре. От близости кузена Артура у меня по коже бегали мурашки. Я знала, что время не стоит на месте, и скоро я должна буду либо принять его предложение, либо остаться в одиночестве и нужде.

Мне было трудно отмести все эти мысли в сторону. И к тому же, я все еще не оправилась от шока по поводу происшедшего с Франсин. Поэтому на ужине я вела себя, мягко говоря, рассеянно.

София была спокойной девушкой, хотя мне всегда казалось, что я ее просто мало знаю. Часто я ловила на себе ее любопытный взгляд, как будто она пыталась прочитать мои мысли. Если бы со мной была Франсин, если бы надо мной не висела неясность и страх за свою судьбу, я думаю, София Гленкорн меня бы очень заинтересовала.

Сэр Гленкорн говорил мне комплименты по поводу того, как я выгляжу. Я была уверена, что это делается просто из вежливости, потому что я знала, что коричневая тафта совсем не идет мне к лицу. Я все время ощущала беспокойство. Он долго говорил со мной о чем-то еще, но я отвечала невпопад. Наверное, он подумал, что я еще и глупа.

- Уже не маленькая девочка, а? Настоящая молодая леди.

Дедушка был почти добродушным.

- Да, удивительно, как Филиппа быстро выросла.

Зловещие слова. Я видела в его глазах планы. Свадьба... рождение... наследник, маленький Юэлл, из которого дедушка будет лепить то, что ему захочется.

- Филиппа проявляет огромный интерес к поместью, - добавил кузен Артур.

Да? Я что-то не замечала. Меня совершенно не интересовало поместье. Все мои мысли были заняты моими собственными делами и моей сестрой.

- Нужно всегда думать, - говорил дедушка. - Ведь наследуют не только землю и собственность, но и обязательства вместе с ними.

Я представила себе, как бы Франсин сейчас веселилась.

- Филиппа также интересуется архитектурой, - не унимался кузен Артур.

Мне очень хотелось, чтобы они прекратили говорить обо мне так, как будто меня там не было.

- Мисс Элтон наставляет ее по этому предмету, - продолжал дедушка. - В какую церковь вы ездили?

Я сказала, что в церковь Берли, недалеко от Дувра.

- Не слишком ли далеко, чтобы взглянуть на кусок камня, - заметила леди Гленкорн.

Дедушка одарил ее снисходительной, но довольно презрительной улыбкой.

- Это норманнская церковь, не так ли, - сказал он, - мне кажется, самой интересной чертой норманнской архитектуры является то, как они строили крыши... Обшивали деревом стропила, чтобы придать потолкам форму тоннеля. Правильно, Филиппа?

Я очень мало понимала в том, о чем он говорит, потому мы с мисс Элтон никогда не занимались архитектурой, пока не решили ехать в церковь Берли.

- О, да, да, - сказала я в ответ. - Мисс Элтон очень переживает, потому что скоро покидает нас.

Дедушка не смог скрыть своего презрения.

- Филиппа уже слишком взрослая, чтобы иметь гувернантку. Ей скоро придется заниматься другими вопросами.

Странно, но я никогда раньше не была в центре внимания. Это означало, что я довольно важная фигура на шахматной доске, которой можно сделать ход по своему усмотрению.

Я почувствовала облегчение, когда ужин закончился. Мы пошли в солярий, где, когда бывали гости, подавали вина и ликеры. Софию попросили поиграть на пианино. У нее был довольно сильный голос, и она спела несколько старых песен, типа «Спелой вишни» и «Пей за меня». Последнюю она пела очень душевно, и кузен Артур стоял рядом с ней и переворачивал для нее страницы нот. Я заметила, что когда он наклонился, чтобы перевернуть, страницу, он опустил руку на ее плечо и довольно долго не убирал ее.

Я всегда смотрела на руки кузена Артура с отвращением и ужасом, потому что я ненавидела его прикосновения. А он, я заметила, любил физические контакты. Я думала, что это только со мной, но оказалось, что и с другими тоже. Я еще и еще раз заметила это, пока София играла на пианино, и немножко обрадовалась. Значит, он дотрагивается не только до меня.

Наконец, вечер закончился. Гленкорны уехали в своем экипаже. Мы проводили их. Когда они скрылись из виду, дедушка вздохнул с облегчением.

- Я не удивлюсь, - сказал он, - если узнаю, что Гленкорн на грани банкротства.

Каждый день тянулся бесконечно долго, хотя, с другой стороны, я не замечала, как проходили недели. Я чувствовала, что быстро приближаюсь к пропасти. Мисс Элтон уезжала через месяц, ведь была уже середина февраля. Дедушка вот-вот сообщит мне условия своего ультиматума, а я все лелеяла несбыточные надежды о поездке в далекую страну, которая была для меня только названием. Я много раз смотрела на нее на карте - маленькую розовую точечку, совершенно незначительную по сравнению с просторами Америки, Африки и Европы, и даже с нашим маленьким островом. На карте было так много красных мест, обозначающих колонии британской империи. Но я хотела видеть только маленькую розовую точечку между коричневыми горными вершинами.

В отчаянии я решила еще раз сходить в усадьбу. Я шла через луг, и вдруг ко мне подошел мужчина.

На какое-то мгновение у меня перехватило дыхание, потому что мне показалось, что это возлюбленный Франсин. Я задохнулась и, наверное, побледнела.

- Что-нибудь случилось? - спросил он.

- Нет... Я просто пришла навестить... э... э...

- Навестить кого? - одобрительно переспросил он.

- Я познакомилась с графиней, когда она была здесь несколько лет назад. Она любезно пригласила меня... заходить еще.

- К сожалению, ее здесь сейчас нет. - Он говорил по-английски безупречно, с легким иностранным акцентом, - может, я вам смогу чем-нибудь помочь?

- А вы?..

- О, я просто приехал проверить, все ли в порядке с домом. Здесь уже давно никто не жил. Это плохо для домов. Могу я узнать ваше имя?

- Филиппа Юэлл.

Он насторожился. У меня в мозгу мелькнули строки из газетной вырезки. «Мы выяснили личность англичанки. Это Франсин Юэлл...»

Он, наверное, узнал имя, но ничего не сказал, кроме «Приятно познакомиться». «Не хотите ли зайти в дом», - добавил он.

- Но вы сказали, что никого из членов семьи нет дома.

Он рассмеялся.

- Я уверен, что графиня была бы очень недовольна, если бы я не проявил гостеприимства. Я вас приму от ее имени.

- Вы кто-то вроде... как это называется? Мажордом?

- Это очень верное наблюдение.

Я, наконец, поняла, кто он. Слуга, но один из самых главных. Он приехал, чтобы проверить, в каком состоянии дом. Это казалось очень разумным.

- Я полагаю, вы будете готовить дом к их приезду?

- Очень может быть, - сказал он. - Входите и выпейте что-нибудь. Ведь вы в это время пьете чай?

- Да.

- Тогда почему бы нам не выпить чаю?

Я вспомнила, как Ганс показывал нам дом, и как нам было не по себе. И все же, я не собиралась отказываться от предложения. Я была чрезвычайно возбуждена. Я чувствовала, как у меня от волнения начинают пылать щеки. Со мной это часто случалось. Франсин говорила:

- Не переживай. Тебе это идет.

Он открыл дверь, и мы вошли. Я так хорошо все помнила - столовую, лестницу, маленькую комнату, где мы разговаривали с графиней.

Чай нам принесла горничная, которая не выразила никакого удивления. Он улыбнулся.

- Может быть вы, как это называется... будете разливать чай?

Я разлила чай и спросила:

- Я... я хотела спросить, не знали ли вы мою сестру?

Он удивленно поднял брови.

- В последнее время я очень редко бываю в Англии. Я здесь провел несколько лет моей юности... учился.

- О, - сказала я, - это было четыре или пять лет назад. Она познакомилась в этом доме с одним человеком и вышла за него замуж и потом... умерла.

- Мне кажется, я знаю, о ком вы говорите, - медленно сказал он. - Был очень большой скандал. Да... я помню имя подруги барона.

- Моя сестра была его женой.

Он слегка передернул плечами. Потом сказал:

- Я знаю, что между ними была дружба... связь.

Я почувствовала, как мне становится жарко от негодования.

- Это неправда, - почти крикнула я. - Я знаю, что в прессе ее назвали его любовницей. А я вам говорю, что она была его женой.

- Не надо сердиться, - попросил он. - Я вас понимаю. Но барон никак не мог жениться на вашей сестре. Его брак имел огромное значение для всей страны, потому что он был наследником трона.

- Вы хотите сказать, что моя сестра была недостаточно хороша для него?

- Совсем не так, но он должен был жениться на девушке той же национальности... выбранной для него. Он не мог жениться ни на ком другом.

- Я должна вас заверить, что моя сестра была достойна стать женой кого угодно.

- Я вам верю, но, видите ли, дело не в достойности. Это вопрос политики, понимаете?

- Я знаю, что моя сестра была его женой.

Он покачал головой.

- Она была его любовницей, - сказал он. - Как и должно было быть. Она была не первой и не последней... если бы он остался жив.

- Я нахожу ваши комментарии крайне оскорбительными.

- Не стоит обижаться на правду. На вещи надо смотреть реально.

Я поднялась.

- Я не хочу здесь оставаться и слушать, как оскорбляют мою сестру. - Я почувствовала, как к глазам подступают слезы, и злилась на него за то, что не могла сдержать своих чувств.

- Не надо, пожалуйста, - ласково сказал он. - Давайте говорить разумно. Вы должны смотреть на это, как современная женщина. Я думаю, они познакомились при очень романтичных обстоятельствах. Они полюбили друг друга, и это прекрасно. Но брак для человека его положения с кем-то, кто... О, я уверен, что она была красива и обаятельна, я уверен, что она во всех отношениях была достойна его... но это было просто невозможно. Человек его положения всегда должен думать о своих обязательствах... и о них всегда думают.

- А я вам говорю, что они были женаты.

Он улыбнулся, и его спокойствие разозлило меня еще больше. То, как он говорил об этой трагедии, будто это было что-то обычное, происходящее каждый день, ранило меня так глубоко, что я испугалась, что полностью потеряю контроль над собой, если останусь и буду видеть перед собой его невозмутимое спокойное лицо.

- Извините меня, - сказала я.

Он встал и поклонился.

- Мне пора идти, - продолжала я. - Вы говорите чепуху и лжете... и сами это знаете. Прощайте.

С этими словами я развернулась и выбежала из дома. Я сделала это вовремя, потому что в ту же минуту из глаз у меня полились слезы, а мне очень не хотелось, чтобы он их увидел.

Я побежала домой и заперлась в своей комнате, той самой, в которой когда-то жила с Франсин. Я бросилась на кровать и в первый раз после того, как прочитала ту ужасную газетную статью, разрыдалась не сдерживаясь.

После этого мне не хотелось больше ходить в усадьбу. Я не понимала, почему он так сильно меня расстроил. Может, он мне напомнил барона Франсин. Этот человек был слугой, говорила я себе, и хочет, чтобы все знали, что он один из самых главных слуг. Рудольф не подчеркивал своей знатности. Все знали, что он барон, и ему не приходилось никому напоминать об этом. Может, я не совсем справедливо обошлась с этим человеком всего лишь из-за его уверенности, что Франсин не была обвенчана с бароном.

И все же я не хотела его больше видеть. Но это, наверное, было глупо, потому что он мог что-то знать. Он мог знать, что стало с ребенком.

Я начала жалеть о своем поспешном бегстве. Почему мне было не все равно, заметит ли он мои слезы?

Я встретила его на следующий день. Думаю, он поджидал меня и видел, как я вышла из дома. Я пошла к лесу, но он догнал меня.

В лесу я села под деревом, и подождала, пока он подойдет.

- Добрый день, - сказал он. - Вот мы опять встретились.

Поскольку я была уверена, что он поджидал меня, а потом пошел следом за мной, его замечание показалось мне, по меньшей мере, лживым.

- Здравствуйте, - холодно проговорила я.

- Можно? - спросил он, усаживаясь рядом со мной. Он улыбался.

- Я рад, что вы на меня больше не сердитесь, - сказал он.

- Я себя вела очень глупо.

- Нет... нет. - Он наклонился ко мне и дотронулся до моей руки. - Совершенно естественно, что вы расстроились. То, что произошло с вашей сестрой, действительно ужасно.

- Это чудовищно. Я бы хотела узнать... я бы хотела найти убийцу.

- Его найти оказалось невозможным, - сказал он. - Было расследование. Но ничего не обнаружили, и следовательно, все это остается загадкой.

- Пожалуйста, расскажите мне все, что вы об этом узнаете! У них был ребенок. Что стало с мальчиком?

- Ребенок! У них не было ребенка.

- У моей сестры родился сын. Она мне об этом писала.

- Это невозможно.

- Почему невозможно, чтобы у двух людей родился ребенок?

- Я имею в виду не ту невозможность, о которой думаете вы. Я имею в виду положение Рудольфа.

- Его положение здесь ни при чем. Он женился на моей сестре и произошла самая естественная вещь на свете - у них родился ребенок.

- Вы не совсем понимаете.

- Я была бы благодарна, если бы вы не относились ко мне, как к ребенку или как к дурочке.

- О, я вас совсем не считаю ребенком и уверен, что вы очень умны. И еще я знаю, что вы очень вспыльчивая молодая леди.

- Для меня все это очень важно. Моя сестра умерла, но я никому не позволю осквернять ее память.

- Вы используете очень сильные выражения, моя дорогая юная леди.

Он наклонился ко мне и попытался взять меня за руку, но я с силой оттолкнула его.

- Я не ваша дорогая юная леди.

- Ну... - Он склонил голову набок и посмотрел на меня. - Вы молоды. Вы - леди.

- И принадлежу к семье, не достойной брака с иностранцами, которые удостаивают нашу страну редкими визитами.

Он громко расхохотался, Я заметила твердую линию его подбородка и сверкающие сильные белые зубы и подумала, что он напоминает мне Артура...

- Достойной... конечно достойной, - сказал он. - Но из-за некоторых политических обязательств такие браки невозможны.

- И вы думаете, что такая девушка, как моя сестра, могла снизойти до того, чтобы стать любовницей этого всемогущего властелина?

Он посмотрел на меня серьезно и кивнул.

- Вы говорите чепуху, - воскликнула я.

- Я ошибся, - продолжал он, глядя на меня как-то очень странно и испытующе, - назвав вас моей дорогой юной леди. Вы не моя.

- Наш разговор довольно нелеп. Мы говорили об очень серьезном деле, и вдруг вы переходите на игривый и легкомысленный тон.

- Бывает полезно перейти на более легкий тон, когда говоришь о серьезных вещах. Это разряжает обстановку.

- Меня это не разрядило.

- Да, но вы очень вспыльчивая леди.

- Послушайте, - сказала я, - если вы не можете говорить об этом серьезно, то давайте не будем говорить вообще.

- О, вы и правда обиделись? Простите меня. Я думал, что с вами можно говорить обо всем. Я бы очень хотел узнать вас получше, и надеюсь, вам было бы любопытно кое-что узнать и обо мне.

- Мне нужно узнать, что случилось с моей сестрой и, почему... И я хочу получить подтверждение того, что за ее ребенком существует должный уход.

***

- Вы очень, многого просите. Даже полиция не смогла разрешить загадку того, что произошло той ночью в охотничьем замке. А что касается несуществующего ребенка...

- Я не хочу больше слушать.

Он замолчал, но со стороны поглядывал на меня. Я чуть было не поднялась и не ушла, и сделала бы это, если бы больше всего на свете не хотела узнать правду.

Я начала отодвигаться от него, но он взял меня за руку и умоляюще посмотрел на меня. Я почувствовала, что краснею. Что-то в нем волновало меня. Мне не нравилось его высокомерие и уверенность в том, что барон никогда не снизошел бы до женитьбы на Франсин. Его намеки, что мы с Франсин все выдумали, приводили меня в бешенство, и все же... Я не понимала, что со мной, у меня было слишком мало опыта, но его близость возбуждала меня, и я раньше не испытывала ничего подобного. Я убеждала себя, что я на пороге открытий, и нахожусь рядом с человеком, который знал барона Рудольфа. Этот человек производил впечатление, что ему известно больше, чем он мне рассказывает. Я сказала себе, что несмотря на его странное влияние на меня, я должна поговорить с ним подольше.

Я не знаю, как долго это продолжалось - он держал мою руку, я слабо вырывалась, а он смотрел на меня с довольно озорной улыбкой, как будто читал мои мысли. Более того, мне казалось, что он знает о своем влиянии на меня.

- Сядьте, пожалуйста, - попросил он. - Нам очевидно есть что рассказать друг другу.

Я села и начала говорить:

- Во-первых, вы знаете, кто я такая. Моя сестра и я жили в Грейстоуне, пока она не пошла на тот злосчастный бал.

- Где встретила своего возлюбленного.

- Она была с ним знакома и раньше, но графиня пригласила ее на бал. Это было не просто. Не воображайте себе, что в Грейстоуне это сочли бы за большую честь. Моей сестре пришлось пойти на всякие уловки, чтобы туда пойти.

- На обман?

- Вы, наверное, поставили своей целью оскорблять меня.

- Вовсе нет. Но я настаиваю на том, что если мы намерены что-то выяснить, мы не должны кривить душой. Ваша сестра выскользнула из дома в своем бальном платье и пошла в усадьбу. Ее семья - за исключением младшей сестры, которая была во все посвящена, - ничего не знала об этом. Правильно?

- Да... более или менее.

- И там она и барон влюбились друг в друга. Они сбежали вместе. Она ехала как его жена... чтобы соблюсти условности.

- Она была его женой.

- Ну вот, мы опять вернулись к самому началу. Этот брак не мог состояться.

- Но он состоялся. Я знаю, что состоялся.

- Давайте я вам все объясню. Страна Рудольфа очень маленькая. Она все время борется за свою автономию. Поэтому там нельзя отступать от условностей. Потому что соседние государства всегда жадно за всем следят, постоянно пытаются расшириться, чтобы стать сильнее. Когда-нибудь они все объединятся в одно большое государство, и это будет хорошо, но сейчас там множество маленьких государств - герцогств, маркграфств, княжеств... и так далее. Брюксенштейн - одно из таких государств. Отец Рудольфа очень стар. Рудольф был его единственным сыном. Он должен был жениться на дочери правителя соседнего государства. Он никогда бы не пошел на нарушение этого договора. Слишком много поставлено на карту.

- И тем не менее он это сделал.

- Вы что, действительно так думаете?

- Да. Он любил ее.

- Очень мило, но любовь отличается от политики и долга. Здесь замешаны тысячи жизней. Это то же самое, что выбирать между войной и миром.

- Должно быть, он очень любил мою сестру. Я его понимаю. Она была самым привлекательным человеком на свете. О, я опять вижу ваш цинизм. Вы мне не верите.

- Я верю всему, что вы говорите. Тем более, что я вижу ее сестру, и это мне помогает поверить вам еще больше.

- Вы смеетесь надо мной. Я знаю, что некрасива и совсем не похожа на Франсин.

Он взял мою руку и поцеловал ее.

- Вы не должны так думать, - сказал он. - Я уверен, что вы не менее привлекательны, чем была ваша сестра, но по-своему.

Я опять резко выдернула руку.

- Не дразните меня, - проговорила я. - Вы что, не хотите говорить об этом?

- На самом деле мне нечего сказать. Ваша сестра и барон были убиты в охотничьем замке. Мне кажется, это политическое убийство. Кто-то хотел от него избавиться.

- Ну, а тот, кто теперь унаследует герцогство... или княжество... или что это? Может, это он убийца?

- Все не так просто. Следующий человек по линии наследства в то время находился за пределами страны.

- Но ведь существуют всякого рода агенты?

- Было проведено тщательное расследование.

- Значит, не такое уж и тщательное. Наверное, они не очень хорошо работают в маленьких государствах.

Он рассмеялся.

- Достаточно хорошо. Были подробные допросы, но ничего не выяснилось.

- Я полагаю, моя сестра была убита, потому что она оказалась рядом с ним.

- Похоже на то. Мне очень жаль. Ей не нужно было уезжать из Грейстоуна.

- Если бы она не уехала, ей пришлось бы выйти замуж за кузена Артура... но она бы никогда этого не сделала.

- Итак... был еще один жених.

- Мой дедушка хотел этого брака. Наверное, все это очень напоминает ваш Брюксенштейн. У него нет ни герцогства, ни княжества, но есть большой старый дом, который был у семьи веками, и он очень богат.

- Значит, у вас тут те же самые проблемы, что у нас в Брюксенштейне.

- Проблемы, созданные человеческой гордыней. Таких проблем быть не должно. Никто не должен выбирать ни для кого мужей. Если люди друг друга любят, им должно быть разрешено жениться.

- Прекрасно сказано, - воскликнул он. - Знаете, мы с вами наконец пришли к согласию.

- Мне пора идти. Мисс Элтон, наверное, уже ищет меня.

- Кто такая мисс Элтон?

- Моя гувернантка. Она очень скоро уезжает. Считается, что теперь я уже могу обходиться без гувернантки.

- Почти взрослая женщина, - заметил он.

Вдруг он оказался совсем рядом со мной и положил руки мне на плечи. Лучше бы он не дотрагивался до меня. Когда он это делал, у меня возникало необъяснимое желание остаться с ним навсегда. Это было прямо противоположно тому, как действовали на меня вялые руки Артура, но мне пришло в голову, что они оба слишком часто пускали свои руки в ход.

Он прижал меня к себе и легко поцеловал в лоб.

- Зачем вы это сделали? - спросила я, тут же отпрянув и покраснев.

- Потому что мне захотелось.

- Не принято целовать незнакомых людей.

- Мы не такие уж и незнакомые. Мы встречались раньше. Мы пили вместе чай. Я считал, что это традиционная английская церемония. Если вместе пьют чай, немедленно становятся друзьями.

- Похоже, что вы ничего не знаете об английских церемониях. Можно пить чай и со злейшими врагами.

- Ну, значит я неправильно понял, но ведь вы простите меня?

- Я прощаю вас, но только не за отношение к моей сестре. Я знаю, что она была замужем. У меня есть доказательства этого, но вас убеждать бесполезно, так что я даже и не буду пытаться.

- Доказательства? - резко спросил он. - Какие доказательства?

- Письма. Ее письма, например.

- Письма к вам? Где она утверждает, что вышла замуж?

- Ей не нужно было ничего утверждать. Она просто написала мне об этом.

- Могу я взглянуть... на эти письма?

Я заколебалась.

- Вы должны убедить меня.

- Ну, хорошо...

- Встретимся здесь или вы придете в усадьбу?

- Здесь, - ответила я.

- Завтра я буду вас ждать.

Я выбежала из леса. Когда я подбежала к опушке, я оглянулась и увидела, что он все еще стоит среди деревьев. На его губах играла странная улыбка.

Остаток дня я провела как в тумане. Мисс Элтон, которая занималась упаковкой своих вещей, не обратила внимание на мой отсутствующий вид. Она уезжала уже через несколько дней. Она очень переживала за меня, но не видела никакого практического выхода из положения. Я думала, рассказать ли бабушке про моего нового знакомого, но почему-то мне не очень хотелось, Я даже не знала его имени. Он был слишком фамильярен. Как он посмел поцеловать меня! Что он думает? Что всех девушек здесь можно целовать и вовлекать в интимные отношения без брака?

Я долго не ложилась в ту ночь, перечитывала письма. Там было все так ясно: ее восторг и ее свадьба. И разве я сама не видела записи в церковной книге? Наверное, я специально приберегала эту информацию, чтобы доказав, что он был неправ, заставить его склонить голову. Конечно, Франсин была замужем. И еще все эти разговоры о ребенке - милом маленьком Детеныше. Даже если предположить, что она придумала венчание, чтобы я не переживала, она никогда не стала бы выдумывать ребенка. У Франсин никогда не были ярко выражены материнские чувства, но когда у нее появился ребенок, она полюбила его, и эта любовь чувствовалась в ее письмах.

На следующий день я пришла пораньше, но он уже был там.

При виде его мое сердце забилось быстрее. Я бы не хотела, чтобы он так влиял на меня, потому что я из-за этого неловко себя чувствовала. Он подошел ко мне, поклонился, как мне показалось несколько насмешливо, щелкнул каблуками и поцеловал мне руку.

- Можно безо всяких церемоний, - заметила я.

- Церемоний! Это совсем не церемония. Это обычная форма приветствия в моей стране. Правда, пожилых леди и детей целуют в щеку.

- Поскольку я не принадлежу ни к одной из этих категорий, вы меня, надеюсь, освободите от этого.

- С сожалением, - ответил он.

Я решила, что не позволю этим довольно оскорбительным шуткам повлиять на серьезность нашего разговора.

- Я принесла письма, - сообщила я. - Когда вы их прочтете, вы признаете мою правоту. Вам придется это сделать.

- Может, мы сядем? Земля довольно жесткая, и это не самое удобное место для совещания. Вам следовало прийти в дом.

- Вряд ли это хорошо, пока ваши хозяева в отъезде.

- Может, вы и правы, - сказал он. - А теперь... Вы разрешите мне взглянуть на письма?

Я протянула их ему, и он углубился в чтение.

Я наблюдала за ним. Наверное, на меня действовала его потрясающая мужественность. Наверное, то же самое почувствовала в свое время Франсин. Да нет, все это глупости. Она по уши влюбилась в него. Мои чувства были совсем другими. Я чувствовала антагонизм по отношению к этому человеку, хотя его присутствие меня сильно волновало. Я видела слишком мало мужчин. Можно не считать Антонио и людей с острова. Я тогда была еще слишком молода. Но тех немногих, которые приходили в дом дедушки, я сравнивала с кузеном Артуром. Это значило, что все они казались чрезвычайно привлекательными.

Вдруг я насторожилась. Мне показалось, что за нами подглядывают. Я резко повернулась. Видела ли я движение среди деревьев? Наверное, мне почудилось. Я была слишком возбуждена и знала об этом. Я была в таком состоянии с тех пор, как встретила этого человека... но только потому, что считала, что подвинулась немного ближе к решению головоломки по поводу убийства в охотничьем замке.

Треск сухих сучьев, чем-то вспугнутая птичка, - все это мне казалось неспроста.

- Мне показалось, что за нами подглядывают, - сказала я.

- Подглядывают? Почему?

- Люди часто...

Он отложил письма и вскочил на ноги.

- Где? - вскрикнул он. - В какой стороне? - И в этот момент, я была почти уверена, что слышу топот убегающих ног.

- Вон там, - показала я, и он побежал в ту сторону. Через несколько минут он вернулся.

- Никого не видно, - сказал он.

- Да... но мне показалась...

Он улыбнулся, сел и опять углубился в письма. Закончив читать, он с серьезным видом протянул их мне обратно.

- Ваша сестра думала, что вам будет спокойнее за нее, если вы будете думать, что она замужем.

Вот он, этот момент.

- Есть еще кое-что, о чем вы не знаете, - торжествующе произнесла я. - У меня есть настоящие доказательства. Я видела запись в церковной книге.

- Что! - Этого момента стоило ждать. Он был совершенно ошеломлен.

- О, да, - продолжала я. - Все очень просто. Итак, вы были совсем неправы.

- Где? - отрывисто спросил он.

- В церкви Берли. Мы с мисс Элтон ездили туда вместе и нашли эту запись.

- Я не одобряю поведения Рудольфа...

- Дело не в том, одобряете вы или нет. Брак был совершен. Я могу это доказать.

- Почему вы мне сразу не сказали?

- Потому что вы были самоуверенны, как баран.

- Понятно, - медленно произнес он. - И где это находится?

- В Берли... недалеко от Дувра. Поезжайте туда. Посмотрите своими собственными глазами... может тогда вы мне поверите.

- Очень хорошо, - согласился он. - Я поеду

- До Дувра вы доедете поездом. Это очень просто. А дальше наймите лошадь и повозку до Берли. Это около трех миль за Дувром.

- Я обязательно поеду.

- А когда вы убедитесь сами, вы должны будете вернуться и извиниться передо мной.

- Я буду полон раскаяния.

Он сложил письма и, как бы рассеянно, стал засовывать их к себе в карман.

- Не забудьте, что это мои письма.

- Конечно. - Он отдал их мне обратно.

- Я не знаю Вашего имени.

- Конрад, - ответил он.

- Конрад... а дальше?

- Дальше неважно. Вы все равно не сможете этого произнести.

- Я могла бы попробовать.

- Не имеет значения. Я хотел бы быть для вас просто Конрадом.

- Когда вы поедете в Берли, Конрад?

- Думаю, что завтра.

- И вы придете сюда послезавтра?

- С огромным удовольствием.

Я засунула письма себе за корсаж.

- Мне кажется, - заметил он, - вы боитесь, что я украду ваши письма.

- Почему вам так кажется?

- Потому что вы подозрительны по натуре и особенно по отношению ко мне.

Он подошел ближе и дотронулся до ворота моего корсажа. Я испуганно вскрикнула и он убрал руку.

- Я пошутил, - сказал он. - Вы их положили в довольно... скажем, соблазнительное место.

- Мне кажется, что вы просто нахал.

- Боюсь, что вы правы, - ответил он. - Не забывайте, что я приехал из диковинной страны, о которой вы ничего не знали, пока туда не поехала ваша сестра.

Мои глаза затуманились, и я опять представила себе ее такой, какой она была в ночь своего отъезда. Он сразу все понял, и опять его руки оказались на моих плечах.

- Простите меня, - попросил он. - Я не просто нахал, я неуклюжий нахал. Я знаю, что вы чувствуете. Поверьте, я очень уважаю ваши чувства. Мы с вами увидимся послезавтра, и я обещаю выпить до дна всю чашу вашего презрения... ведь это так говорят... если вы окажетесь правы.

- Тогда вам уже сейчас нужно начинать готовиться к этому. Я должна вас предупредить, что не приму униженной мольбы о прощении.

- Если вы окажетесь правы, вы ее получите. Ну вот, так-то лучше. Теперь вы улыбаетесь... удовлетворены... довольны собой. Вы ведь знаете, что правда на вашей стороне.

- Знаю. Прощайте.

- Au revoir. Auf wiedersehen. lt;Au revoir (франц.), Auf wiederfehen (нем.) - до свидания.gt;. Но только не «прощайте». Мне это не нравится. Слишком категорично. Я совсем не хочу, чтобы вы со мной прощались.

Я повернулась и побежала. Мне уже было немножко грустно, что я не увижу его завтра. Но зато послезавтра я буду упиваться его смятением, и это стоит того, чтобы потерпеть один день.

Придя домой, я решила навестить бабушку. Она наверняка уже проснулась после своего дневного сна и пьет чай. Я должна рассказать ей о Конраде, но мне нужно быть очень аккуратной и не показать своих чувств. Я все это придумала. Дело в том, что он всего лишь первый мужчина, с которым я была в таких дружеских отношениях, и, как мисс Элтон наверняка сказала бы, заметив мое отсутствующее состояние, мне это ударило в голову. Дело было только в этом. Я была слишком одинока. Никто никогда не обращал на меня внимания, кроме кузена Артура, который действовал по дедушкиной указке, и тут появился этот привлекательный молодой человек, который пытался слегка флиртовать со мной. Иногда мне казалось, что я ему действительно нравлюсь, и он со мной серьезен. Но потом я думала, что он просто смеется надо мной. Может быть, было понемногу и того, и другого.

Я постучалась к бабушке. На стук вышла Агнес Уорден.

- Ох, мисс Филиппа, - произнесла она. - Бабушка спит.

- Все еще спит? Я думала, она пьет чай.

- У нее утром был приступ. Сейчас она отдыхает.

- Приступ?

- У нее было неважно с сердцем. Так иногда бывает. Она очень устает от этих приступов, и потом ей нужно как следует поспать.

Я расстроилась.

Потом я побрела к себе в комнату и в коридоре наткнулась на мисс Элтон.

- Я бы хотела уехать завтра, если можно, - попросила она, - а не ждать до конца недели. Моя кузина ждет меня и предлагает отдохнуть вместе недельку перед тем, как начать работать. Она договорилась, что мы остановимся у ее подруги. Как ты думаешь, дедушка согласится отпустить меня завтра?

- Конечно, согласится. В любом случае, вы ведь уже не работаете на него.

- Но мне бы не хотелось его сердить. Ведь он мне должен дать рекомендацию.

- Сходите к нему. Не беспокойтесь, все будет хорошо.

- Сейчас схожу.

Она вернулась ко мне в комнату через десять минут, раскрасневшаяся и довольная.

- Он согласился меня отпустить завтра. О, Филиппа, все так хорошо складывается. Моя кузина говорит, что там такой хороший дом и воспитанные дети.

- Не то, что Грейстоун. Дедушка - не самый лучший из хозяев.

- Но зато у меня были вы двое. Я не думаю, что смогу так же полюбить других детей.

- Да, таких как Франсин больше не будет. - Я почувствовала, что меня опять охватывает тоска. Мисс Элтон обняла меня.

- И таких, как ты... тоже, - сказала она. - Я так вас полюбила. Поэтому я и волнуюсь о твоей судьбе.

- Я буду вас вспоминать.

- Филиппа, что же ты все-таки решила? Ведь уже очень скоро...

- Я знаю. Знаю... Я еще пока ничего не придумала. Но я скоро приму решение.

- Осталось так мало времени.

- Пожалуйста, мисс Элтон, не беспокойтесь обо мне. Мне иногда снится, что я поехала туда и выяснила, что произошло. Ведь там ребенок.

- Вам лучше забыть про все это. Вам нужно думать, как уехать отсюда... если только вы не решили покориться дедушкиной воле.

- Ни за что... никогда... - с чувством сказала я. С тех пор, как я встретила Конрада, мысль о тянущихся ко мне вялых руках Артура казалась просто кошмаром.

Мисс Элтон покачала головой. Я видела, что она думает, что я в конце концов покорюсь. В другой ситуации, я бы поговорила с ней, но все мои мысли были полны Конрадом, и мне не хотелось ничего объяснять. Я не хотела признаться себе, но где-то в глубине души мне казалось, что именно он найдет для меня выход - также, как его соотечественник в свое время нашел для Франсин.

- Ну, - сказала мисс Элтон, - завтра я должна буду с тобой проститься. Всегда тяжело, расставаться с учениками, но эту боль приходится пережить.

Когда она вышла из комнаты, я посмотрела на кровать Франсин, и меня охватило отчаяние. Бабушка больна. Мисс Элтон уезжает. Я остаюсь одна.

Но все равно я не могла не думать о Конраде.

На следующее утро мисс Элтон уехала. Я в последний раз поцеловала ее. Она была очень растрогана.

- Дай Бог, чтобы все у тебя было хорошо, - горячо сказала она.

- И у вас тоже, - отвечала я.

Она уехала.

Я поднялась к бабушке. Агнес встретила меня у двери.

- Не задерживайтесь долго, - попросила она. - Она еще очень слаба.

Я села около ее кровати, и она еле улыбнулась. Мне очень хотелось рассказать ей про Конрада и про те странные чувства, которые он во мне пробуждал. Мне хотелось знать, что этому причиной: он сам или то, что он приехал из той страны, в которой погибла Франсин. Но я скоро поняла, что бабушка плохо понимает, кто сидит у ее кровати, и путает меня с Грейс. Когда я вышла от нее, мое отчаяние усилилось.

Я с трудом дождалась возвращения Конрада. Я пришла гораздо раньше назначенного времени, и сидела и ждала его. Он пришел вовремя. При виде его мое сердце замерло от волнения.

Он взял обе мои руки, поклонился и поцеловал сначала одну руку, затем вторую.

- Ну что? - спросила я.

- Я поехал, как мы и договорились, - ответил он. - Приятная дорога.

- Вы видели запись?

Он внимательно посмотрел на меня.

- Я нашёл церковь. Викарий был очень услужлив.

- Когда мы с мисс Элтон ездили, его не было. Нам помогал сторож.

Он испытующе посмотрел на меня.

- Вы не должны слишком волноваться, - проговорил он. - Я знаю, что вы думаете, что видели запись...

- Думаю, что видела? Я ее просто видела. Что вы хотите этим сказать?

Он покачал головой.

- Викарий показал мне книги. Там не было этой записи.

- Да это просто чепуха какая-то. Я видела ее. Говорю вам, видела.

- Нет, - настаивал он. - Ее там не было. Я назвал правильную дату. Ошибки быть не могло. Просто нет записи.

- Вы меня специально злите.

- К сожалению, нет. Извините, что расстраиваю вас.

- Извините! Да вы рады и счастливы. Кроме того, вы лжете. Вы не имеете права так говорить, потому что я видела эту запись собственными глазами.

- Мне вот что кажется, - мягко сказал он. - Вам очень хотелось увидеть запись. И вам показалось, что вы ее видите.

- Другими словами - я страдаю галлюцинациями И я сумасшедшая. Вы это хотите сказать?

Он грустно посмотрел на меня.

- Моя дорогая, милая Филиппа, мне очень жаль. Я так хотел ее найти. Мне хотелось, чтобы вы оказались правы.

- Я поеду туда сама. Я поеду еще раз. Я найду ее. Вы, должно быть, не там смотрели.

- Нет... я смотрел нужную дату... которую вы мне назвали. Если бы они были женаты, запись была бы там. Но ее там нет, Филиппа. Клянусь, что нет.

- Я поеду туда. Не теряя времени.

- Когда? - спросил он.

- Завтра.

- Я поеду с вами. Я хочу, чтобы вы убедились, что сделали ошибку.

- А я докажу Вам, что это не так, - с чувством ответила я.

Он взял мою руку, но я оттолкнула его.

- Не принимайте это близко к сердцу, - посоветовал он. - Это все в прошлом и ничего исправить нельзя. Были они женаты или нет... какое это теперь имеет значение?

- Для меня это имеет значение... и для ребенка.

- Не было никакого ребенка, - произнес он. - Ни брака... ни ребенка.

- Как вы смеете утверждать, что моя сестра была лгунья и что я сумасшедшая! Уезжайте... Уезжайте обратно в свою страну.

- Боюсь, что придется... и очень скоро. Но до этого мы поедем в церковь... завтра.

- Да, - решительно ответила я: - Завтра.

Я не подумала о том, как объяснить мое отсутствие дома. Ведь все уже было не так, как в прошлый раз. Но мной овладело отчаяние. Я думала только о том, как доказать неправоту Конрада. Я сказала миссис Гривз, что еду смотреть старую церковь и не знаю, когда вернусь.

- Но вашему дедушке не понравится, что вы едете без сопровождения.

- Я еду не одна.

- А с кем? С мисс Софией Гленкорн?

Я кивнула. Это был единственный выход. Я не хотела, чтобы крик поднялся еще до моего отъезда.

Конрад ждал меня на станции, как мы условились.

Сидя напротив него, я думала, как было бы приятно, если бы мы просто ехали вместе на прогулку. Я изучала его лицо, а он сидел, сложив руки, и разглядывал меня.

У него было мужественное лицо с твердыми чертами и глубоко посаженными серо-голубыми глазами. Нордический тип. Светлые волосы были зачесаны назад, открывая высокий лоб. Я представляла его на большом корабле. Викинг-завоеватель.

- Ну, - сказал он, - вы уже составили свое мнение обо мне?

- Я просто смотрю на вас, - ответила я.

- И вам нравится то, что вы видите?

- Какое это имеет значение?

- Огромное.

- Опять вы шутите. Потому что вы знаете, что мы найдем в церкви. Вы пытаетесь шутить над этим. Очень неудачная шутка.

Он наклонился вперед и положил руку мне на колено.

- Я бы не посмел шутить над тем, что вам дорого - серьезно сказал он. - Я не хочу, чтобы вам было очень плохо, когда...

- Давайте поговорим о чем-нибудь другом.

- О погоде? Очень приятный день для этого времени года. В моей стране не бывает так тепло зимой... Думаю, что из-за Гольфстрима... Один из даров Бога англичанам.

- Думаю, будет лучше, если мы помолчим.

- Как угодно. Мое единственное желание доставлять вам радость... всегда и навеки.

Я закрыла глаза. Его слова затронули какую-то струну глубоко в моей душе. Всегда и навеки. Значит, наше знакомство не временное, как я думала, и это подняло мне настроение.

Мы сидели молча, и он смотрел на меня. Я уставилась в окно, но почти ничего не замечала вокруг. Где-то вдалеке я чувствовала запах моря, а по приближении к городу я опять увидела белые скалы, замок, который средневековые короли называли воротами в Англию.

Мы пошли в гостиницу, потому что он настоял на том, что мы должны поесть.

- Нужно взять двуколку, - сказал он. - Кроме того, вам нужно подкрепиться.

- Я не могу ничего есть, - призналась я.

- А я могу, - ответил он. - И буду.

Мы опять ели хлеб с сыром и пили сидр. Даже я смогла немного поесть.

- Ну вот, видите, - заметил он. - Я знаю, что вам нужно.

- Когда мы поедем?

- Терпение, - резко сказал он. - Знаете, в другой ситуации мне было бы сейчас очень хорошо. Может быть, нам с вами стоит попутешествовать по стране. Что скажете?

- Дедушка никогда бы этого не позволил.

- Но он же позволил сегодня?

- Сегодня была маленькая... уловка.

- О, так вы способны на интриги?

- Мне необходимо было поехать. Я ни за что бы не осталась дома.

- В вас столько страстей. Мне это нравится. Вообще-то говоря, мисс Филиппа, мне в вас нравится очень многое. Я очень мало вас знаю, но хотел бы узнать поближе. Это был бы увлекательный процесс, полный открытий.

- Боюсь, вам стало бы очень скучно.

- В вас столько противоречий! Всего минуту назад вы сердились на меня за то, что я недостаточно высокого мнения о ваших умственных способностях, а теперь говорите мне, что недостойны изучения. Как же прикажете вас понимать?

- На вашем месте, я бы оставила всякие изучения.

- Но вы меня заинтриговали.

- Ну что, вы поели?

- Какая вы нетерпеливая! - пробормотал он.

Мы вышли на улицу и подошли к двуколке. Я с трудом сдерживала нетерпение.

- Сначала давайте пойдем и найдем того милого викария, - предложил он. - Он так хорошо мне помогал в прошлый раз. Мне придется пожертвовать большую сумму на содержание церкви.

Мы пошли к дому викария, такому же старому, как и сама церковь. Женщина, по всей видимости жена викария, открыла дверь и сказала, что нам повезло. Викарий только что пришел.

Мы прошли в гостиную - обветшавшую, но уютную. Викарий тепло приветствовал Конрада.

- Рад видеть вас снова, - сказал он.

- У меня к вам еще одна просьба, - произнес Конрад. - Нам бы хотелось еще раз взглянуть на церковные книги.

- Никаких проблем. У вас что, была неверная дата?

Мое сердце сильно забилось. Я знала, что произошла какая-то ошибка, и верила, что сейчас все прояснится.

- Не знаю, - ответил Конрад. - Может быть. Это мисс Юэлл, которая является очень заинтересованным лицом. Она здесь бывала раньше.

- Мы с вами не встречались, - сказала я викарию. - Вы были в отъезде. Я говорила со сторожем.

- О, да, Томас Бортон. Я уезжал ненадолго. Не так давно. Ну что ж, давайте пройдем в церковь, и вы сможете посмотреть, что вам нужно.

Мы пошли в церковь. Опять я почувствовала знакомый запах сырости, старых книг и полировки. В ризнице я нетерпеливо переворачивала страницы книги. Потом уставилась на страницу, не веря своим глазам. Записи не было. В тот день не было зарегистрировано никакого венчания.

Я пробормотала:

- Здесь какая-то ошибка...

Конрад стоял рядом со мной. Он взял меня под руку, но я его сердито оттолкнула. Я смотрела то на него, то на викария.

- Но я видела ее, - не унималась я. - Она была здесь... в этой книге...

- Нет, сказал викарий, - не может быть. Я думаю, ошибка в дате. Вы уверены, что это было именно в том году?

- Уверена. Я знаю, когда это произошло. Невеста была моей сестрой.

Викарий был потрясен. Я продолжала:

Вы должны помнить сами. Это было очень поспешное венчание...

- Это было еще до меня. Я сюда приехал только два года назад.

Запись была, - настаивала я, - я ее видела своими глазами... Черным по белому.

- Наверняка здесь какая-то ошибка. Скорее всего в дате.

- Да, - ответил Конрад, стоявший рядом со мной. - Это ошибка. Мне очень жаль. Но вы хотели убедиться сами.

- Нас привел тогда сюда церковный сторож, - крикнула я. - Он должен помнить. Он нам показывал книги. Он видел, что мы нашли запись. Где этот сторож? Я должна его повидать. Он вспомнит.

- В этом нет необходимости, - сказал Конрад. - Записи здесь нет. Произошла ошибка. Вам показалось, что вы ее видели...

- Мне ничего не показалось! Я ее видела, говорю вам. Я хочу поговорить со сторожем.

- Думаю, что это несложно, - вставил викарий. - Он живет в деревне. В доме номер шесть по главной улице.

- Мы сейчас же пойдем к нему, - сказала я. Конрад повернулся к викарию.

- Вы нам очень помогли.

- Мне очень жаль, что вы так расстроены.

Я еще раз посмотрела на книгу. Я старалась представить, что я видела в тот день с мисс Элтон. Но не получалось. Записи просто не было.

Конрад положил два соверена в ящик для пожертвований на крыльце, и викарий был очень благодарен.

- Думаю, вы найдете Тома Бортона в саду. Он очень любит садоводство.

Найти его не составило никакого труда. Он вышел к нам с выражением легкого любопытства на лице.

- Викарий рассказал нам, как вас найти, - сказал ему Конрад. - Мисс Юэлл очень хотелось с вами встретиться.

Он повернулся ко мне, по его глазам я поняла, что сторож не узнает меня.

- Вы помните, я приезжала сюда недавно. Со мной была другая леди.

Он прищурился и щелчком сбил мошку с рукава пальто.

- Вы не можете не помнить, - настаивала я. - Мы смотрели записи в церковной книге. Вы нам их показывали... и я нашла то, что искала.

- Люди приезжают время от времени смотреть книги... не часто... время от времени.

- Значит, вы должны меня помнить. Викария не было... и мы встретили вас в церкви...

Он покачал головой.

- Не могу сказать, что я вас помню.

- Но вы не можете не помнить. Вы были там. Вы должны помнить.

- Боюсь, я не помню ничего, о чем вы говорите.

- А я вас сразу узнала.

Он улыбнулся.

- Мне кажется, я никогда раньше вас не видел, мисс, э-э... Юэлл, вы сказали?

- Ну, ладно, - сказал Конрад. - Извините за беспокойство.

- Да нет, ничего страшного, сэр. Извините, что не смог вам помочь. Мне кажется, молодая леди меня принимает за кого-то другого. Я уверен, что никогда ее не видел раньше.

Я ушла оттуда в шоке. Мне казалось, что я нахожусь в каком-то кошмаре, и никак не могу проснуться.

- Поехали, а то мы опоздаем на поезд, - сказал Конрад.

Мы приехали на станцию за пять минут до отхода поезда. Конрад крепко держал меня за руку.

- Не надо слишком огорчаться, - попросил он.

- Конечно, я огорчена. Разве я могу не огорчаться? Я видела запись, и этот человек лжет. Почему? Он должен был меня вспомнить, потому что сюда приезжает не так много народу. Он сам сказал.

- Послушайте, Филиппа, странные вещи происходят очень часто. С вами было нечто вроде галлюцинации.

- Как вы смеете так говорить?

- А у вас есть другое объяснение?

- Я не знаю. Но выясню.

Подошел поезд, и мы сели в него. Мы были одни в вагоне, и я была этому рада. Я очень устала от волнений и какого-то непонятного страха. Я уже и сама начала верить, что мне все привиделось. Мисс Элтон уехала, поэтому не могла мне помочь. Ведь она вместе со мной смотрела книги. Но видела ли она запись? Я не знала. Я помнила, как увидела ее сама и торжествующе вскрикнула. Я старалась восстановить в памяти всю ту сцену. И не могла вспомнить, стояла ли она рядом со мной, когда я смотрела на запись.

Но сторож сказал, что никогда меня не видел, хотя редко кому показывал церковные книги. Тогда он обязан меня помнить.

Конрад сел рядом со мной и обнял меня за плечи. Я с удивлением почувствовала, что это подействовало на меня успокаивающе.

- Послушайте, Филиппа. Записи там нет. Надо об этом забыть. Даже если бы она там была, она бы не вернула к жизни вашу сестру. Это был очень грустный эпизод, но

теперь он окончен. Вам нужно жить своей жизнью.

Я его не слушала. Мне просто было спокойно от его близости и не хотелось отодвигаться.

Приехав на станцию, он проводил меня до опушки леса. Я не разрешала ему подходить ближе к дому. Мне пришлось бы пускаться слишком в сложные объяснения, если бы меня увидели с мужчиной.

Когда я вошла в дом, я увидела миссис Гривз, стоявшую на лестнице.

- Это вы, мисс Филиппа? - произнесла она. - Вы вернулись. Как хорошо. Вашей бабушке стало сегодня очень плохо.

Она продолжала не отрываясь смотреть на меня. Я спросила:

- Она умерла?

Миссис Гривз кивнула.