"Дикий белок" - читать интересную книгу автора (Хмелевская Иоанна)

* * *

Подготовка к явочному исправлению плана города отодвинула на время на второй план безнадежное стремление к исправлению мира. Перспектива достичь желанной цели способами простыми и лежащими в границах человеческих возможностей доставила всем облегчение просто неземное. Кроме того, множество связанных с нахальным планом трудностей и хлопот совершенно исключило мысли на любые другие темы. Кошмары цивилизации, плодящей рак, язвы и неврозы, временно покрылись мглой забвения. Только Каролек, поглощая порой цыпленка, смутно чувствовал желание осознать последствия.

Лесь забросил в угол научный опус, одолженный через жену у двоюродной невестки. Опус являл собой квинтэссенцию знаний о вредных загрязнениях продуктов питания и был призван просветить его на тему маниакально удручающих химических элементов. Раздобыв бесценную книгу, полную сведений точных и конкретных, накануне пресловутого визита главного инженера, Лесь не успел проштудировать ни странички. Осознав, что полное отсутствие интереса к назойливо разыскиваемой дотоле книге может быть поставлено ему на вид, он затолкал ее под телефонный справочник на полочке в углу.

Главный инженер в одно мгновение и с легкостью не правдоподобной достиг взаимопонимания с участковым. Участковый даже не дослушал до конца душераздирающую историю о пятидесяти двух сантиметрах. В глазах у него зажегся мстительный огонек.

— Порядок, — решительно сказал он. — Дело десятое, зачем вам это нужно. Я понимаю, что для больницы. Если бы вам вздумалось добавить ему землицы, вот это ни за какие коврижки! Тут уж дудки, только через мой труп! А раз хотите отобрать — милости просим. Уж я за этим мафиози лично пригляжу! Жаль, не могу вам дать своих ребят на подмогу. Обидно, но придется соблюдать конспирацию — я, мол, ни сном ни духом...

Посвященный в тайну персонал больницы в лице двух врачей и одного замдиректора по административным вопросам с первых слов воспылал энтузиазмом. Никаких препятствий служебного свойства не оказалось, и оба врача кинулись перекраивать сетку ночных дежурств, чтобы лично принять участие в операции. Замдиректора по административным вопросам немедленно проверил количество лопат, имеющихся в больнице, и решил прикупить еще четыре. Он также взял на себя баллон с ацетиленом и садовую лестницу — надо же перелезть через сетку ограждения.

Тщательная разведка на местности, ясное дело, была необходима для всего коллектива. Ее осуществили в воскресенье. Она принесла весьма позитивные результаты, больше того — позволила преодолеть главную трудность.

В глубине души озабоченный проблемой восьмисот килограммов Каролек обнаружил в углу больничного дворика нечто напоминающее брошенный кусок стальной конструкции. Он не смог самостоятельно отгадать, что же это такое, но чувствовал — вещь архиважная. На всякий случай призвал остальных членов коллектива, которые слонялись вдоль ограды и дотошно исследовали угловые ее элементы.

— Слушайте, у меня идея, — сказал он быстро, — то есть никакой идеи у меня нет, но там лежит что-то такое. Оно мне что-то подсказывает, только не знаю что.

— Оно живое? — поинтересовался Лесь.

— Ты что?! Стальное! Идите, сами увидите...

— Стефан считает — без крана не обойтись, — недовольно рассуждал Януш, следуя за Каролеком. — Пусть даже нас восемь мужиков, это все-таки по сто кило на рыло. А больше нас не будет.

— Я из-за ваших открытий грыжу наживать не собираюсь, — ехидно сказал идущий за ними Стефан. — Ведь эти тяжести нужно еще вырвать из земли. Удивляюсь, каким образом Збышека втравили в такую авантюру.

— А у тебя альтернативная идея? — подковырнул Влодек.

— Увы. И сам в это втравился. Но Збышеку удивляюсь. Что, не могу удивляться?

— Можешь, кто тебе не дает. Значит, будешь пахать от начала до конца страшно удивленный...

— Ага, вот оно! — воскликнул Каролек. — Не знаете, с чем это едят? Сдается, я должен знать, что это, но не врубаюсь, хоть убей. Чего-то тут, по-моему, не хватает.

Несколько минут молча изучали кучу металлолома. Друг главного инженера Стефан — инженер-сантехник — загляделся на медсестру, шествующую через больничный сад, и на железяки посмотрел последним.

— Ну конечно, не хватает, — сказал он раздраженно. — Третьей ноги. Во-о-он там она валяется!

Все посмотрели, куда он указывает, и их осенило.

— Гидрогеологи этой штуковиной пользуются, — заметил Януш. — Они тут проводили съемки и, наверное, оставили. За каким чертом откромсали третью ногу, понятия не имею.

— Ну и о чем тебе это говорит? — поинтересовался Влодек.

— Да, теперь понятно! — облегченно выдохнул Каролек. — Я все мысленно этот груз дурацкий перетаскиваю, вот у меня и возникла ассоциация. Гидрогеологи, значит...

— Рычаг! — завопил обрадованный Януш. — Ясное дело — не кран, а рычаг! Опереться длинной палкой об этот стояк — и дело в шляпе! Живем!

— Пусть рычаг, — милостиво согласился Стефан. — Только вот никакой не палкой, выкиньте это из головы! Стальная труба. В этой треноге метра три будет как пить дать...

— Есть три метра, — радостно заявил Каролек, измеряя лежащие на земле две трети конструкции. — Даже, наверное, три с половиной. Приварить снова третью ногу — и готова опора. Только трубу надо. Какой она должна быть длины? Давайте подсчитаем!

— Нечего считать, шесть метров как минимум, — категорически заявил Стефан. — Иначе и с места не сдвинется.

— Он прав, — подтвердил Януш, который палочкой чертил на земле. — Шесть метров вынь да положь. Если короче, можем ее сразу кое-куда послать.

В общем, положение выглядело благоприятным, ничто не предвещало неразрешимых трудностей, поэтому проблема шестиметровой трубы немедленно вышла на первый план и стала всеобщей головной болью. Время торопило. Вся операция должна быть осуществлена до срока утверждения проекта, а срок этот приближался поросячьей рысцой. Несмотря на титанические усилия и неутомимые поиски, труба по-прежнему оставалась недосягаемой мечтой.

Вперед дело продвинул Влодек. Он явился в институт очень взволнованный и начал рабочий день с визита в мастерскую архитекторов. На месте были уже все, кроме Леся.

— Есть труба! — победно возвестил Влодек. — Даже не одна!

— Где? — крикнули одновременно Януш и Каролек.

— Напротив моего дома, через улицу. Там со вчерашнего дня свалена гора труб. Собираются штукатурить дом и начинают ставить леса. А трубы все — одна к одной, будто для нас на заказ сделаны!

— Чего ж ты сразу не принес одну?

— Вы что, сдурели? Это как же? За машиной ее волочить на буксире?

— Да, действительно, погорячились...

— А в Люблин вы ее как собираетесь тащить? — спросила саркастически Барбара. — Сама пойдет? Или тоже волоком за машиной?

Трое мужчин взирали на нее тупым взглядом.

— Можно прицепить к двум машинам и сделать вид, что это жесткий буксирный трос, — неуверенным тоном предложил Влодек.

Януш словно очнулся:

— Слушайте, мы тут все с ума посходили. Идиотская мысль — тащить дурацкую трубу из Варшавы в Люблин! Нет такого города в Польше, где не штукатурят в настоящий момент хотя бы одно здание! И в Люблине тоже штукатурят, там и свистнем трубу, а не тут!

— Одолжим, — поправил с нажимом Каролек. — Ведь мы потом отдадим, на кой она нам.

— Ясное дело, одолжим. Ну все, остальное у нас в наличии, только труба задерживала. Влодек почти обиделся:

— Ну, тогда пусть кто-нибудь возьмет пару дней за свой счет и едет в Люблин искать строительные леса. Пусть там и поселится. С меня хватит этих поездок!

— Много ты наездился, всего-то раза два в общей сложности...

— Какие раза два?! Две тысячи раз! Ты, что ли, за меня электрооборудование там делаешь или святой архангел Михаил?!..

— Командировки не считаются, это по службе, — отрезал Каролек. — Но теперь действительно надо смотаться из-за этой трубы и все устроить. Ты прав, — вдруг повернулся он к Янушу:

— у нас, похоже, в самом деле небольшое затмение в мозгах. Не наткнись он на эти леса, мы бы проклятую трубу до скончания века искали. Может, продумаем все еще раз, а то вдруг еще где-нибудь напортачили.

— Головой ручаться не могу, — ответил Януш и вынул из ящика рулон миллиметровой бумаги. — Я уже набросал весь график работ, давайте посмотрим как следует.

Он развернул рулон на столе у Каролека. Барбара поднялась со своего места. В этот момент влетел опоздавший Лесь и, обежав собственный кульман, присоединился к группе, окружившей график.

— Сначала, — Януш ткнул карандашом в какие-то черточки на миллиметровке, — нулевой час...

— Это который же будет? — спросил Влодек все еще слегка обиженным тоном.

— Солнце заходят примерно в полвосьмого. Значит, мы приступаем в девятнадцать ноль-ноль.

— Так ведь это еще белый день!

— Ну и что? Заткнись и слушай. Нулевой час — это девятнадцать, и совершенно ни при чем тут белый день! Начало деятельности совершенно не видно окружающим. Номер первый берется приваривать ногу к стояку гидрогеологов...

— Номер первый — это кто? — поинтересовался Лесь.

— Я, само собой, — сердито буркнул Януш. — Перестаньте мешать или сейчас схлопочете!

— С чего это тебе такая честь — номер первый?

— Да не честь, олух ты царя небесного, а первый, кто начинает работу. Все участники операции пронумерованы в порядке подключения к работе. Номер один, говорю, берется за ногу. Номер два оказывает ему помощь...

— Не дури, говори, кто какой номер, мы пока еще путаемся, — смиренно попросил Каролек.

— Ладно. Номер два — это Стефан. Лучше запишите себе. Номер три, то есть Влодек, налаживает кабель освещения, которое вскоре понадобится. Номера с четвертого по седьмой подготавливают инструменты и кладут плиты тротуара возле ограды...

— Я так понимаю — это мы, — встрепенулась Барбара. — А на кой ляд эти плиты?

— Плиты или что-нибудь другое. Нужно подложить под ноги стояка, потому что там мягкая почва. Приготовить их надо заранее, чтоб потом в темноте не бегать, не искать. Номера восемь и девять кончают дежурство в больнице, номер десять удаляет с территории нежелательных лиц и следит, чтобы никто не совал нос в сад. Ничего больше не предвидится вплоть до двадцати часов.

— И ты битый час будешь приваривать одну дурацкую ногу?!

— Не обязательно, но кладу на эту работу час. К тому же у меня рацпредложение, — живо объяснил Януш, отрываясь на миг от графика. — На верхушке этой треноги есть такой блок, даже не блок — колесико на оси. Оно там валяется, в куче хлама. Я его тоже должен припаять.

— И для чего это колесико?

— А чтобы передвигать трубу вперед. То есть рычаг. Как только поднимем пролет, его еще надо переместить на те самые полметра вперед. Так он поедет на колесике.

Януш схватил кусок ватмана и проиллюстрировал собственные слова. Слова казались немного путаными, рисунок же все сразу объяснил. Рацпредложение все хором похвалили.

— Ну! — нетерпеливо сказала Барбара. — Дальше! Что должно быть в двадцать?

Януш снова наклонился над листом миллиметровки:

— В двадцать ноль-ноль номер первый приступает к разрезанию первого углового пролета. Это в глубине сада, его меньше всех видно. Номер два, номер четыре и номер пять...

— Четыре и пять — это кто? — уточнил лихорадочно конспектирующий Каролек.

— Четыре — это ты, а пять — это Збышек. Вместе со Стефаном вы монтируете на стояке цепь и крюки для того, чтобы зацепить пролет ограды. И вторую цепь или, может, стальной тросик. Его надо присобачить к концу трубы, и хочу обратить ваше внимание — этот конец трубы будет торчать в пяти с половиной метрах над землей. У вас есть время до двадцати тридцати. В двадцать тридцать начинается полька-галоп. А именно: номер шесть и номер три приносят лестницу и водружают возле ограды. Уже почти совсем стемнело. Все перелезают с лопатами на другую сторону и в двадцать тридцать пять начинают копать...

— Да они друг друга поубивают, если в таком темпе разом полезут на лестницу, — вставила критическое замечание Барбара.

— И к тому же с лопатами, — озабоченно добавил Лесь.

— А кто тебе велит переться на лестницу с лопатой, ты, голова два уха? Не о чем говорить — в двадцать тридцать пять даем старт и никаких опозданий! Копают восемь человек...

— Почему восемь? Откуда взялось восемь?

— Из сложения и вычитания, в этой области математики я еще могу считать в уме. Итак, в двадцать тридцать пять номера восемь и девять, дежурившие в больнице, все бросают и мчатся в сад. Номер десять остается в резерве, то есть по-прежнему занимается охраной порядка...

— Ну так и получается девять человек, а не восемь...

— Восемь, поскольку номер один все время продолжает резать горелкой полосы.

— Ну так еще хуже, потому что номер два на подхвате у номера один — для земляных работ остается жалких семь человек, — поправил Каролек, сосредоточенно следя за метаниями карандаша по графику.

— А на кой черт мне помогать? — удивился Януш. — Под локотки меня поддерживать или как?

Каролек удивился еще больше:

— Ну ты даешь! Хочешь сам кантовать этот баллон с ацетиленом? Ты его даже на тележке не сдвинешь, в нем вроде как триста пятьдесят кило. Обалденно тяжелый. Я пробовал на ровной поверхности, а в саду земля рыхлая — вообще кранты...

Януш открыл и закрыл рот, не выговорив ни слова. Он смущенно смотрел на Каролека.

— Что такое? — забеспокоилась Барбара. — Ты этого не учел, и график ломается?

— Ведь в резерве есть еще десятый, — напомнил не менее озабоченный Лесь.

— Ну так как? — спросил раздраженно Каролек.

Януш несколько раз откашлялся с явным смущением:

— Ничего не ломается, ибо... Ну, словом, я забыл вам сказать. У меня хлопот был полон рот и я.., того...

— Ну роди же ты эту фразу наконец!

— Словом, оказалось, я сразу могу одолжить электрический аппарат, паяльник — все, что надо для разрезания. А с газовым аппаратом были страшные сложности. Даже и лучше, какого лешего нам мучиться с баллонами... Значит, никто на подхвате мне не нужен и копаете ввосьмером!

— Ну знаешь! — воскликнул пораженный Каролек.

— Это просто чудо, что я тут застрял, а не ушел к себе, — одновременно сказал Влодек.

— А что?

— А к чему ты собираешься подключаться со своим электрическим барахлом, ты, жертва прогресса?! Ведь я должен сварганить тебе кабель и розетку!

— Да, действительно...

— Да погоди ты, Господи! — выкрикнул раздраженный Каролек. — Была речь о баллонах, и больничный директор по административным вопросам уже все, что нужно, организовал. Ты же понятия не имеешь — он из кожи вон вылез! А у нас семь пятниц на неделе, и это все напрасно?! Что я должен ему сказать? Да он нас вообще вышвырнет поганой метлой!

— Об этом не может быть и речи, — припечатала Барбара, нахмурив прекрасные свои брови. — Это психологически недопустимо. Придумайте что-нибудь!

— Да вытащим мы эти баллоны и спрячем где-нибудь в кустах, — заверил Лесь. — Сделаем вид, что для нас просто жизни нет без этих баллонов. Кто там заметит во тьме, чем Януш сваривает! Если даже заметят, будет уже поздно.

— Отличная мысль! Только вот план мероприятий... Погодите...

— Просто вставь в самом начале вывоз баллонов — пункт ноль минус один, — посоветовала Барбара.

Януш благодарно посмотрел на нее, быстро внес поправку в график и снова ощутил прилив энергии.

— Ну ладно, поехали дальше. На чем мы остановились?

— На восьми персонах копальщиков в двадцать тридцать пять, — ответствовал Каролек.

— Где это у меня... Ага. Восемь человек копают ямки. Вы обязаны уложиться в пятнадцать минут.

— Совсем сбрендил? — скривился Лесь. — Ведь это метр глубины.

— Зато сечение небольшое. Полметра на полметра.

— А если осыпаться будет?

— Да чему тут осыпаться, это не песчаная коса, а культурная садовая земля! Ты воображаешь, мы туда на курорт едем или как? Пятнадцать минут и ни секунды больше! В двадцать пятьдесят те же самые восемь человек перебегают кабаньим наметом на следующие позиции и выдают следующие восемь ямок. Землю сбрасывать к ограде, ею будем засыпать старые ямки. Не оставлять слишком много следов, не топтать газон...

— Легко порхать в воздухе, — сухо добавил Влодек.

— Уже двадцать один час пять минут. К этому времени у номера первого уже все перерезано...

— И кое-что у него падает, — вырвалось у Леся.

На краткий миг все, не исключая адресата подковырки, потеряли нить рассуждений. Перед внутренним взором коллег предстал образ спадающих и путающихся в ногах брюк. Януш недовольно зыркнул на Леся, справился с графиком и с усилием вернулся к прежней теме.

— Двадцать один ноль пять. Номер два, номер четыре и номер шесть перебазируются к этой гидрогеологической штуковине. Один шут, с какого пролета начинать. Номер четыре и номер шесть окапывают два соответствующих столбика ограждения, номер два и номер один прицепляют цепи. Один из них тянет за тросик, поднимает пролет, толкает на полметра вперед...

— На пятьдесят пять сантиметров, — педантично поправил Каролек.

— Ладно, пятьдесят пять. Остальные держат все хозяйство и наводят столбики на ямы. Опускают. Притаптывают. Пять минут. Дополнительные пять минут резерва на непредвиденные трудности, это ведь первый пролет, как ни крути. Все вместе — пятнадцать. За это время остальные номера выдали пять ямок. В двадцать один двадцать у нас расклад такой: в наличии двадцать ямок и один перенесенный пролет. Приступаем ко второму пролету, четверо хватают его за основание, и вся операция повторяется. Она занимает десять минут. В двадцать два пятьдесят выкопаны все ямы и перенесены еще восемь пролетов, в сумме девять. Поскольку мы перетаскиваем по два пролета, получается восемнадцать. Десять минут отдыха.

Януш замолчал и достал сигареты. Четверо остальных пребывали в легком сомнении.

— Может быть, кто-нибудь в курсе, как выглядят тяжелые каторжные работы? — неуверенно спросила Барбара.

— Сдается мне, как-нибудь именно так, — вздохнув, ответил Каролек.

— А в чем дело? — рассердился Януш. — Мы будем переносить эту ограду или нет? Вы что, хотите с этим до будущего года возиться?

— Он прав, — мрачно констатировал Влодек. — Жми на газ, давай темп, иначе накроют нас на этом деле. Отдыхать не придется. Чтоб мне пером обрасти, если с электричеством чего-нибудь не случится.

— Кстати, электричество, — заволновался Каролек. — Освещение должно быть нестандартным. Понимаешь, не очень ярким, чтобы внимания не привлекало...

— Сделай наподобие лунного света, — посоветовал Лесь.

— А соловьев не желаешь?..

— Уж лучше гусей — заглушить шум работ, — подсказал Януш. — Так что? Едем дальше?

— Валяй, — бросил Каролек. — Уж ничего хлеще не будет.

Дальнейшее оглашение графика продемонстрировало просто и ясно, что вся работа закончится в два часа тридцать минут пополуночи. Полтора часа до полного рассвета оставили, чтобы замести следы. Пробуждающаяся ото сна общественность должна увидеть больничный сад в ненарушенном состоянии.

— На первый взгляд, все гладко, — признал Каролек — И ничего не напортачили. Как у нас дела с инструментом?

— Все в наличии. Есть стояк гидрогеологов, на части не разваливается, а третью ногу мы учли. Что подсунуть, найдется, наверное.

— В случае чего — вокруг здания есть тротуарчик, — заметил Лесь.

— Я видел доски в куче хлама, — одновременно отреагировал Влодек.

— Ну так все в порядке. Что там еще? Лопаты в больнице есть...

— Проверил кто-нибудь? — недоверчиво спросила Барбара.

— Собственными глазами видел, — ответил Каролек. — И лестницу видел, двухметровая, должно хватить.

— Сварочная техника вроде как есть, я ее могу в любой момент взять. Пожалуй, испробую заранее. Как у нас с электричеством?

— Я пока без понятия, — охладил всеобщий пыл Влодек. — Поеду глянуть на месте, сколько кабеля у них в больнице. Все штепсели есть, лампочки должны быть в больнице, если нет — откуда-нибудь выкручу.

— Нужно еще пару кусков металлической полосы, — напомнила Барбара. — Есть у нас?

— Стефан раздобыл и полосу, и цепи, и крюки. Ну как, полный комплект, а?

— Шнурок еще, — сказал Каролек, — но я о нем сам позабочусь. За эти пятьдесят пять сантиметров я головой отвечаю. Больше ничего такого не вижу.

— Стало быть, осталась только эта чертова труба. Влодек, ты когда уматываешь?

— Сегодня, — решил электрик. — Срываюсь в два часа и еду. Но губы не раскатывай, что я буду искать трубу. У меня с электричеством забот полон рог. Пусть насчет трубы еще кто-нибудь хлопочет.

— Хорошо, я с тобой поеду. То есть нет, это ты поедешь со мной, — распорядился Януш. — Тебя оставлю в больнице и обегаю весь город. Строительные леса бросаются в глаза. Попгом вместе вернемся.

— Тогда я с вами, — заявил Каролек. — Я и так работать не могу — весь на нервах, а в Люблине для одалживания трубы понадобятся двое.

— Никаких глупостей я лично в этом плане не вижу, — оценила Барбара, возвращаясь на свое место. — Похоже, один раз в жизни нам удастся выполнить порядочную работу без сюрпризов и неожиданностей...