"Причуда принцессы" - читать интересную книгу автора (Спэнсер Кэтрин)

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

– Нет, – Деметрио отпрянул. – Ничего худшего мне и в голову не пришло.

Однако она уже наклонилась к нему, и он не устоял перед искушением. С прерывистым стоном он взял лицо Натали в ладони и припал к ее губам. И свет словно померк, перестали существовать два здравомыслящих человека, возникли мужчина и женщина, желающие утолить свою страсть.

Его руки скользнули по нежной девичьей шее. Чтобы не упасть, Натали обхватила его за талию. Деметрио спустил лямку бюстгальтера с плеча девушки, дразня большим пальцем руки ее сосок.

Он был самым необычным мужчиной в ее жизни, и она хотела знать о нем все: его мысли, чувства, желания.

Деметрио прислонился спиной к стене, прижал Натали к себе и приподнял розовое облако юбки, обнажив ее стройные бедра и длинные ноги.

Еще мгновение, и его рука уже ласкает теплую плоть внутренней стороны ее бедра. Почувствовав ответный трепет, мужчина издал низкий стон, похожий на довольное ворчание. Натали никогда прежде не доводилось испытывать такого желания раствориться в мужчине, познать его каждой клеткой своего естества, увидеть, как из-за страсти к ней он теряет разум, почувствовать его сладостную дрожь внутри себя.

Натали жаждала Деметрио столь сильно, что не смогла сдержать крик. Он подвел ее к краю вселенной, но сам не шел следом, позволяя ей достичь пика наслаждения.

– Деметрио! – задыхалась она, срывая с него рубашку и царапая ногтями обнаженную грудь, цепляясь за пряжку на его джинсах, словно за спасательный круг.

Натали казалось, что все нервные окончания сосредоточились в ее пальцах.

Молния на джинсах не поддавалась.

Прошло несколько секунд.

Как легко утонуть в синеве его глаз.

Возня с молнией дала Натали возможность отдышаться.

Скажи об этом сейчас, подсказывало угасающее сознание, пока есть время, иначе ты потеряешь его навсегда. Ты же слышала о мужчинах, которые наутро даже смотреть не желали в сторону женщины, с которой провели ночь.

Натали замерла и медленно подняла глаза.

– Деметрио, – прошептала она, сжимая его руку, – я должна кое-что тебе сказать…

– Что? – его голос был низким и хриплым. – Хочешь, чтобы я остановился?

– О нет! Но я… я… – Слова застряли в горле. Тело жаждало продолжения ласк, а ум подсказывал – надо быть честной.

Натали судорожно сглотнула.

– Думаю, тебе следует знать, – она перевела дух и выпалила: – Я девственница.

Несколько мгновений Деметрио не двигался. Затем он отстранился от Натали.

– Это для меня серьезная проблема, принцесса. Мы должны остановиться.

– Нет, – застонала она. – Если ты не возражаешь против того, чтобы стать первым.

Он резко оттолкнул ее. На его скулах заходили желваки.

– Возражаю. На мне и так много грехов, не хватало еще лишить девственности принцессу.

Ощущение потери нахлынуло на девушку, и слезы заструились по ее щекам. Она уже почти воспарила к небесам, но в последнюю минуту ее низвергли в ад.

– Что греховного в том, что мы испытываем обоюдное желание? – настаивала Натали. – Деметрио, я хочу тебя!

– Подумай, как тебе станет стыдно, когда на твоем горизонте появится стоящий человек.

– А вдруг ты и есть стоящий человек?

Он рассмеялся грубоватым и недоверчивым смехом.

– Нет, принцесса, тысячу раз нет!

– Откуда ты знаешь? – настойчиво спросила она – Деметрио, я влюбилась в тебя в первую же минуту!

Господи, неужели я первая признаюсь в любви?

Мужчина отвернулся, слегка покачал головой, закрыл глаза и глубоко вздохнул.

– Ты не знаешь, что говоришь, – наконец начал он, оборачиваясь к Натали. – Я могу посчитать по пальцам одной руки, сколько часов мы провели вместе. Не дней, не недель, не месяцев, принцесса, – часов! И ты серьезно веришь, что влюбилась в столь короткий срок… да еще в такого типа, как я?

– Иногда человеку достаточно минуты, чтобы заглянуть в свое сердце и узнать правду.

Деметрио направился к дому.

– Разве ты не слышала, что я говорил? Мы – вода и масло, нам не быть вместе.

Натали с обидой смотрела, как он уходит. Щенок запищал у ее ног, и она подняла его на колени и зарылась лицом в его теплую шерстку.

– Я ему не верю, – шептала она. – И мне все равно, что он говорит. Я влюбилась в вас обоих сразу и навсегда.

Щенок поднял голову и лизнул девушку в лицо.

– По крайней мере, ты не считаешь меня сумасшедшей.

Ругаясь, на чем свет стоит, Деметрио мерил шагами кухню. Тело его покрылось липким потом, словно он бежал марафон. Где, черт возьми, были его мозги?

Впрочем, в его случае не отреагировать мог лишь только мертвец.

Ее грудь была так свежа и прохладна, губы восхитительно теплые, тело отзывчивое…

Он прикрыл глаза, стирая с лица пот. Каждый дюйм ее естества взывал к ласкам, тут и монах бы не устоял.

Она так умело водила руками по его груди, так сильно и требовательно сжимала бедра…

Натали – сокровище. Деметрио знал женщин искуснее и изощреннее, но она была настоящей, такой неистовой в своем желании познания и… честной. Он к этому не привык и… испугался, поэтому и бежал с утеса сломя голову.

Но человек не может убежать от себя. Рано или поздно ему придется посмотреть правде в лицо.

Звук неуверенных шагов подсказал Деметрио, что это случится скоро. Не стоило надеяться, что Натали растворится в воздухе, как утренний туман. Деметрио сделал глубокий вздох и обернулся.

– Я принесла Пиппо домой, – робко сказала девушка. – Не думаю, что ты оставишь его слоняться по берегу. И это единственная причина, по которой я здесь. Я знаю, ты хочешь, чтобы я ушла.

Да, но больше всего он хотел ее саму, хотел заставить ее смеяться и плакать, хотел, чтобы они разделили простой ужин и бутылку вина, хотел поведать ей историю своей семьи.

– Можешь остаться. Еды много, хватит на всех. Девушка нервно облизала губы.

– Пытаешься быть вежливым?

– А почему бы и нет, принцесса? Хорошие манеры – прерогатива не только богатых людей.

– Я не на это намекала! – зардевшись, объяснила она.

– Тогда не стой истуканом, бери бокал, а я положу еду на тарелки.

– Ты умеешь готовить?

– Да. – Деметрио открыл бутылку. – Чему ты удивляешься?

– Большинство мужчин, которых я встречала, даже воду не умели вскипятить. А что ты готовишь?

– Фирменное блюдо Бертолуччи «Паста а-ля карбонара»…

Деметрио открыл холодильник и начал вытаскивать из него продукты.

Заинтересовавшись новым рецептом, Натали сделала шаг вперед.

– Ты только это и умеешь готовить?

Мужчина уже раскладывал ингредиенты на столе: яйца, тонкие куски сыра, хлеб, лапша, вылепленная утром в пекарне Поситано, помидоры…

– Не только, – хмыкнул он. – Я итальянец и не имею права готовить плохо.

Девушка опустила собаку на пол, села на табуретку и взяла свой бокал.

– Тогда откуда американский акцент?

– Моя мама американка. Она встретила отца, приехав в Италию в отпуск. Они поженились в том же месяце. Когда он умер, она вернулась в Штаты и взяла меня с собой. Мне тогда было четыре года.

– О Деметрио! – Натали широко распахнула свои красивые дымчатые глаза. – Бедная женщина! Какая трагедия – овдоветь в столь юном возрасте и растить ребенка без отца.

Деметрио прибавил огня под сковородой, влил в нее немного оливкового масла и, ловко орудуя огромным поварским ножом, мелко накрошил чеснок.

– В твоем мире, вероятно, это несчастье, но не в моем, – он бросил чеснок и сыр на сковородку. – Мой отец умер смертью гангстера. Его застрелили посреди многолюдной улицы в разгар дня. Думаю, мать не пролила по нему ни слезинки. Потом я узнал, что их брак оказался ошибкой, и она всегда чувствовала себя здесь чужой.

– Тогда понятно, почему она уехала. Наверно, хотела, чтобы ты забыл все несчастья.

– Она собиралась начать новую жизнь. – Деметрио разбил яйца в миску, добавил перец и начал энергично взбивать их. – К сожалению, я не был частью ее новой жизни. Передай мне соль, пожалуйста.

– Как так? – Натали протянула ему солонку.

Деметрио выложил смесь со сковородки в миску со взбитыми яйцами. Затем поставил на огонь кастрюлю и, как только вода закипела, бросил туда макароны.

– Она вышла замуж, когда мне исполнилось шесть, и ее новый муж решил, что не хочет воспитывать сынка бандита. Он отослал меня к родным моего отца.

Девушка едва не задохнулась от возмущения.

– Как может мать так поступать с маленьким мальчиком… со своим единственным сыном?

Деметрио пожал плечами.

– Бабушка заменила мне мать. Когда она умерла…

Он запнулся. Внезапная боль от потери близкого человека пронзила его сердце. Бабушки не стало почти пятнадцать лет назад, и Деметрио полагал, что раны зарубцевались, но с момента возвращения на виллу не прошло ни дня, чтобы он не вспомнил о ней. Мысленно он видел ее в саду у обожаемых ею роз, слышал ее мелодичный голос, когда засыпал, а однажды наткнулся на чемодан с ее одеждой и старым потрепанным медвежонком, сохранившим запах ее духов.

– И что случилось потом? – осторожно спросила Натали.

Он тогда рыдал неделю. Первые слезы появились, когда мама сдала его с рук на руки сопроводителю из аэропорта. С тех пор прошло очень много лет, но искреннее сочувствие Натали снова превратило Деметрио в маленького, брошенного собственной матерью мальчика. Слезы готовились выплеснуться наружу.

Макароны подоспели вовремя. Деметрио был рад отвлечься от горестных воспоминаний. Сняв кастрюлю с плиты, он вылил туда смесь яиц и сыра. Без лишних вопросов девушка поставила на стол грубую керамическую посуду, которую Деметрио тут же наполнил аппетитной массой. Секунду спустя на столе появился рулон бумажных салфеток.

– Бумажные салфетки вместо льняных, глина вместо фарфора… Ты привыкла к другой сервировке, принцесса, – сухо заметил мужчина, нарезая хлеб на деревянной доске.

– Перестань вести себя как невоспитанный мужлан, – сказала Натали. – Однажды ты восстановишь свою столовую, купишь прекрасный хрусталь и фарфор, и мы отметим обновление дома.

– Сомневаюсь, что ты все еще будешь здесь, когда это произойдет.

Натали возмущенно фыркнула.

– Тебе не удастся от меня отделаться, Деметрио. Я не собираюсь исчезать из твоей жизни в ближайшем будущем.

Мужчина вопросительно приподнял брови.

– Кстати, а как долго ты собираешься пробыть здесь?

– До начала осени.

– И что собираешься делать?

– Ничего. У меня отпуск… первый за три года. Другими словами, последующие недели она станет для меня источником постоянного раздражения и искушения.

Натали взяла помидор из миски, лаская пальцами тугую плоть фрукта.

– Это самые восхитительные, самые красные помидоры, которые я видела за всю свою жизнь. Что ты собираешься с ними делать?

– Нарезать и заправить уксусом и оливковым маслом. – Ее движения заставляли Деметрио вспомнить, как эти пальчики ласкали его кожу.

Натали бросила помидор обратно в миску.

– Дай мне нож, я помогу. Деметрио передал ей нож.

– Женщине, выросшей среди слуг, не пристало брать в руки холодное оружие. Ты не умеешь с ним обращаться, как и с граблями. Постарайся не отрезать себе пальцы.

Натали рассмеялась, и Деметрио быстро отвернулся, чтобы не видеть ее соблазнительные губы и веселые искры в серых глазах.

– Поторопись, а то ночь пройдет, – заметил он, ставя перед ней бутылочки масла и уксуса.

Натали доводилось ужинать при свечах в самых знаменитых ресторанах мира, среди дипломатов, глав государств и членов королевских семей. Еда готовилась лучшими поварами с международной репутацией. И все же она никогда не ела ничего вкуснее, чем эта простая итальянская трапеза.

Если бы Деметрио оставил электрический свет, а не зажигал свечи, то вино не блестело бы столь призывно в бокале, на стенах не танцевали бы причудливые тени, создавая иллюзию сказки, их голоса не понизились бы до хриплого шепота, и глаза не увлажнились бы…

– Я любила школу.

– А я ненавидел ее.

– Я засыпала с мечтой о завтрашнем дне.

– А я редко спал крепко и без ночных кошмаров.

Натали сжала руку Деметрио.

– Каких кошмаров?

– Таких, которые не улетучивались и при свете дня. – Его глаза гневно сверкнули, а губы сжались в тонкую линию. – Одну ночь я помню отчетливо, словно это было вчера. Меня разбудили жалобные крики. Несчастная молодая женщина молила моего деда, чтобы он пощадил ее мужа. Я пробрался в галерею и оттуда наблюдал за сценой. На вид ей было не больше двадцати, она стояла на коленях с отвислым, огромным животом – вот-вот могли начаться роды. Тогда я решил, что она безобразно толстая. Ее муж стоял рядом со связанными за спиной руками и пепельным лицом. «Я ношу его ребенка, – рыдала женщина. – У вас же тоже есть семья, дон Бертолуччи. Вы же знаете, что такое любовь! Вы же не станете лишать отца еще не родившегося ребенка?»

Натали замерла от ужаса. Ее кожа покрылась мурашками.

– И?..

Деметрио достал третью бутылку из шкафа, откупорил ее и разлил вино по бокалам.

– Ее мольбы могли поднять мертвых из могил. А мой дед лишь бесстрастно отвернулся, а его приспешники схватили несчастного и поволокли к машине.

Деметрио, не отрываясь, смотрел на искрящееся вино, охваченный жаром воспоминаний. Натали выросла в любви и заботе, в то время как его жизнь напоминала ад.

– Я никогда не узнал, что за преступление совершил бедолага, но его прощальный взгляд – взгляд раненого животного – преследовал меня во сне многие месяцы.

– Деметрио, сколько лет тебе было?

– Семь… восемь, не помню точно.

– Господи! Если бы твоя бабушка знала…

– Она знала, – перебил ее Деметрио. – Она обнаружила меня притаившимся в галерее. Может, я шумел или она не нашла меня в кровати, но я помню, как она подхватила меня на руки, отнесла в спальню и оставалась со мной до тех пор, пока я не уснул. На следующий день все было как обычно. Бабушка никогда не упоминала об этом инциденте… и я тоже.

– Почему она не взяла тебя и не покинула своего мужа-монстра?

– Потому что знала: он нашел бы ее везде и наказал бы.

Страдание, исказившее его черты, ранило Натали. Своим женским чутьем она угадала, что лишь любовь может стереть этот ужас из его памяти.

– Пойдем наверх, Деметрио, – пробормотала она, потянув мужчину за руку. – Покажи мне дом.

– Не думаю, что это хорошая идея, принцесса. Повинуясь внезапному порыву, Натали поцеловала мужчину.

– Доверься мне, – прошептала она.

Они быстро миновали фойе, поднялись по лестнице и очутились в комнате, где Деметрио жил ребенком и которую занимал сейчас. Натали догадалась об этом по висящей в открытом настежь гардеробе одежде и по старой узкой кровати. На столике у изголовья стояла лампа, освещавшая страницы раскрытой книги. Сквозь распахнутые окна в комнату проникало таинственное сияние далеких звезд.

Его спальня оказалась такой же аскетичной, как и другие комнаты. Лишь маленькие желтые дрожащие круги от пламени свечей, которые Деметрио захватил из кухни, оживляли интерьер.

– Вряд ли эта кровать подходит мужчине, – сказала Натали, вытягиваясь на узком ложе и раскидывая руки в разные стороны. – Смотри, я едва здесь помещаюсь.

Деметрио отвернулся к окну.

– Встань с кровати, принцесса, – изменившимся голосом попросил он. – Я знаю, куда ты клонишь. Не стоит.

Натали поймала его за руку и потянула к себе.

– Почему? – зашептала она. – Ты же знаешь, зачем мы здесь и чего мы оба хотим.

– Это неправильно.

Натали поднесла его руку к своему рту и начала выписывать языком круги по его горячей сухой ладони. Деметрио застонал, и через секунду они слились в поцелуе. Ее пальцы запутались в его кудрявых волосах, бедра приподнялись и прижались к его бедрам.

Капли пота выступили у него на лбу.

– Ведьма! – выпалил он, отстраняясь от Натали. – Поднимайся и отправляйся домой, пока я не забылся и не натворил бед.

Он тщетно пытался высвободиться из ее объятий.

– Нет, я хочу остаться с тобой. Пожалуйста, Деметрио не отсылай меня! Мы нужны друг другу, – шептала Натали.

– Только не теперь, когда ты пьяна, – настаивал мужчина.

Однако Натали была пьяна не от вина, а от желания. И не его поцелуи и ласки на утесе будоражили ее сознание, а фрагменты трагического прошлого, которыми он поделился с ней. Она прониклась каждым словом его рассказа. За столь минимальный срок они успели обменяться душами.

Натали торопливо сбросила с себя платье и нижнее белье.

Деметрио смотрел на нее в немом изумлении.

– Что, черт возьми, ты делаешь?

Натали бросилась к нему, обняла и поцеловала. Ее набухшие соски бесстыдно уперлись ему в грудь.

– Показываю, как сильно я хочу твоей любви, – сказала она. – Ты разденешься или мне раздеть тебя?