"Королевство Бараглаф" - читать интересную книгу автора (Хилгартнер Бет)

Глава седьмая СНЫ

Минцера наклонилась к мальчику:

— Ну, давай же, Филин. Ты должен поесть.

— Я не голоден.

— Не может быть. Ты же растешь.

Филин вздохнул. Ему был знаком этот ее взгляд, такой жесткий и неуступчивый. Она не отступится, пока он не сделает то, что ей нужно. Он взял кусочек хлеба и пожевал корочку. Он не был голоден, во всяком случае — не очень голоден. К тому же еда была слишком острой и странной на вкус. Он съел еще кусочек хлеба. Хлеб был мягкий и белый и казался почти безвкусным, но это все же лучше, чем странные специи.

— Поешь немного мяса, мальчик, — настаивала Минцера.

Он послушно откусил несколько кусочков. Острые специи обожгли рот; а язык словно распух и стал шершавым. Он отодвинул от себя тарелку.

— Я больше не хочу.

Минцера внимательно посмотрела на него, потом сочувственно улыбнулась:

— Завтра попрошу повара приготовить для тебя что-нибудь не такое острое. — Она протянула ему стакан вина. — Вот, выпей это.

— Мне бы лучше воды, — попросил он. У него начала кружиться голова.

— Пей, — повторила она.

Он глотнул немного. Вино было очень горькое, и мальчик стал задыхаться. Закашлявшись, он случайно смахнул стакан с вином. Жидкость, красная, как кровь, залила светлую льняную скатерть. Филин смотрел на пятно, затаив дыхание. Потом он заметил маленькие темные кристаллики, оставшиеся там, где жидкость уже впиталась в ткань. Он взял несколько кристалликов со стола и потер пальцами. Они оказались твердыми, с заостренными краями, ярко-голубого цвета. Сердце у него забилось, потемнело в глазах. Его испуганный взгляд задержался на лице Минцеры.

— Ты отравила меня, — сказал он с упреком и без сознания рухнул на стол.

В глазах Минцеры мелькнула озабоченность, но она тут же взялась за дело. Подняла Филина и отнесла его в кровать, расстегнула одежду и завернула в одеяло. «Там было не так много, чтобы он потерял сознание», — подумала она. От страха у нее сжалось сердце. Как она могла ошибиться в расчетах? Миледи Исива спустит с нее шкуру, если мальчик умрет. Она позвонила в колокольчик и вызвала слугу.

— Принеси кувшин кофе, — приказала она.

Еще до того как слуга вернулся, Филин начал стонать. У Минцеры затеплилась надежда. Конечно, будет очень тяжело. Мальчик, скорее всего, будет всю ночь биться в судорогах и кричать. Но по опыту она знала, что те, кто кричат, не умирают от наркотиков.

* * *

Филин барахтался в своих снах. Какие-то образы мельтешили в его голове. Сначала он увидел Захира, который сидел неподвижно у стола в их лачуге. Потом Норка о чем-то горячо спорила с Хижаном, а тот плотно сжимал губы. Потом появился какой-то человек, которого он не знал, худой, темноволосый, с какими-то птичьими чертами лица и маленькими злобными глазками. На руке с длинными тонкими пальцами было кольцо с большим зеленым камнем. Ученый Король во главе стола, окруженный своими Советниками. Среди них были и знакомые лица: Ридев Ажер и рядом с ним Венихар Гобез-Ихав. В этой сцене было что-то важное, что-то, что Филин упустил. Он постарался зацепиться за нее, но наркотический дурман уже тащил его дальше. Он судорожно глотал воздух и будто бы тонул. Он бился в судорогах и кричал, но штормовая волна тянула его все глубже и глубже.

— Сколько ты дала ему? — спросила Миледи Исива ледяным тоном.

— Совсем немного, Миледи. Я ведь положила всего половину антитарры. Он съел два куска рагу и даже полстакана вина не выпил. Не должно было это подействовать на него так сильно. — Минцера взяла Филина за плечи, когда он снова забился в судорогах.

Миледи Исива переводила взгляд с управляющей на своего раба, раздраженно хмурясь:

— Хацет — это очень непростое вещество. Поддерживай в нем жизнь. Если сможешь заставить его выпить немного кофе, будет хорошо, но только не пичкай его этим. Зарехаф собирался поговорить со мной сегодня вечером. Мне не хотелось бы привлекать его внимание к мальчику. Постарайся, чтобы он вел себя тихо, и не бегай ко мне со всякими мелочами. Я вернусь, как только Премьер-министр уйдет.

* * *

Арра со свистом втянула в себя воздух. Она ухватилась за край стола, зрачки ее расширились, а взгляд стал рассеянным.

— Арра! — Голос Кетирана прозвучал так испуганно, что Провидица откликнулась.

— Пеантелла Домма, — прошептала она, тяжело дыша. Когда ее взгляд снова стал осмысленным, она закрыло лицо ладонями.

— Арра! — Кет схватил ее за плечи и бережно встряхнул. — Что с тобой?

— Хацет!

— Хацет? — Кет был на грани паники. — Кто-то дал тебе хацет?

— Не мне, Филину. Они дали Филину хацет. — Ей удалось глубоко вздохнуть. — О, Господи, какой он сильный! Я должна помочь ему.

— Филин? — Он встряхнул ее чуть сильнее. — Арра, во имя любви богов, говори понятнее.

Она взглянула на напряженное лицо Кетирана и заставила себя говорить отчетливо:

— Они дали Филину хацет.

Он взял ее за подбородок.

— Ради богов над нами и под нами, кто такой Филин?

— Мальчик; мальчик из моих видений. Он просил милостыню у Храмовых Ворот. Теперь он раб Гитивов. У него есть Дар Видений — неразвитый, но очень сильный. Кто-то дал ему хацет. — Она тряхнула головой. — Господи, как он силен. Он чуть не втянул меня. Кет, я должна помочь ему.

— Помочь ему? — прошептал Ученый Король. — Как?

— Я выведу его из его кошмаров. Иначе он умрет или сойдет с ума.

— Выведешь?.. — Он провел достаточно времени в Школе Келланда, чтобы знать, что это граничит с самоубийством. — У тебя нет якоря; ты не находишься в физическом контакте с мальчиком; он нетренирован и силен.

— Ты должен понять две вещи, — сказала она мягко. — Во-первых: я видела его во сне; он важен. Я еще не знаю, зачем точно, Кет, но он нам нужен, он — часть чего-то. Во-вторых: он чуть не утянул меня с собой, прямо сейчас. Я — тренирована, я была не в трансе и не спала, но я чуть не пошла за ним. Если Дом Гитивов собирается пристрастить его к хацету, если они будут продолжать давать ему дозы, он может утянуть меня в свое безумие. Я не могу быть начеку все время; а если бы я была в трансе или спала — или даже просто переутомилась, Кет! — я бы не смогла удержаться. Я должна спасти его, Кет, по крайней мере, нужно попытаться.

Кетиран взял ее лицо обеими руками, с нежностью посмотрел на женщину:

— Будь осторожна, Арра, — прошептал он наконец. — Я не перенесу, если потеряю тебя.


Вниз, вниз… Наркотик окунул Филина в кошмары: воющий призрак Захира, «…ты виноват… это все ты виноват», Киса в ужасе хватается за горло и задыхается… задыхается… Миледи Исива ухмыляется и превращается в кричащего ястреба, впивающегося когтями в его глаза… Работорговец Антаг преследует его и хохочет…

Потом он услышал музыку — мягкие переборы лютни. Он пошел за ней, и музыка распалась на бессмысленные отрывки. Он поймал один из них и постарался удержать его в памяти. Он использовал этот обрывок звука, чтобы вспомнить образ женщины, Арры. Это было укрытие от кошмара. Он представил ее, представил горящие свечи, и снова… снова появилась музыка. На этот раз он пошел осторожнее. Когти кошмара раздирали его, но он бережно удерживал музыку. Наркотик все еще выбрасывал самые потаенные его страхи в море сна, но он отталкивал их, как мусор, а звуки лютни уносили его от опасности, как течение уносит шлюпку со спасшимися от обломков разбитого корабля.


Дыхание мальчика стало легче. Его спящий мозг больше не барахтался в штормовом океане. Сменились и образы. Сейчас он видел огромное каменное здание. Колонны, словно огромные деревья, поддерживали затененный потолок. Свет в дальнем конце зала притягивал его. Филин направился к нему, и его душа наполнилась спокойствием. Когда он приблизился к источнику света, то увидел, что это свеча. Рядом сидела женщина, Арра. Лютня в ее руках плавно пела, но при его появлении она приглушила ее голос.

— Филин, — произнесла она.

— Арра.

— У тебя очень сильный Дар, — сказала она ему.

— Я не понимаю.

— Твои сны, видения, которые у тебя были, — это особый, данный тебе талант. В моей стране его называют Даром Видений. Дар Видений — очень редкая вещь, а такой сильный, как у тебя, и того реже. — Лицо Арры затуманилось. — У меня на родине тебя бы учили и лелеяли, а не отдавали бы в рабы к жестокой, тщеславной женщине.

Филин молчал.

— У нас мало времени, — сказала Арра. — Послушай меня: постарайся не дать им снова накормить себя хацетом. Это то горькое вещество, которое ты почувствовал в пище и вине. Твой Дар делает тебя очень чувствительным к нему. Если они дадут его тебе насильно, вспоминай это место; делай то, что ты делал, чтобы выстроить мой образ и прийти сюда. Это мирное место, если ты сможешь укрыть свой спящий мозг здесь, ты сможешь устоять перед самым сильным наркотиком.

— То, что мне привиделось, это правда?

Она покачала головой.

— Нет, особенно то, что ты видишь с хацетом. Наркотик выпускает на волю твои самые сильные страхи, а потом швыряет их тебе, будто это реальность. Филин, ты можешь сказать мне, для чего ты понадобился Исиве Гитив? Ты знаешь?

— Нет. Она сказала, что я неотразим и что «у бедного ублюдка нет шансов устоять», но я не знаю, что — или кого — она имела в виду. Я сказал Ридеву Ажеру, что из меня решили сделать наживку, но не знаю, для кого.

— Наживку, — хмурясь, повторила Арра.

— Арра, а мы сможем еще так поговорить?

— Не знаю, — призналась она. — Не думаю. Я надеюсь, они больше не станут давать тебе хацет, а без импульса, который дает наркотик, или без соответствующей тренировки у тебя не хватит силы войти со мной в ментальный контакт. — Вдруг весь мир вокруг них содрогнулся. — Больше нет времени, — сказала она. — Помни: никакого хацета.

Филин закашлялся и стал отплевываться, когда кто-то начал вливать ему в рот теплый кофе. Он повернул голову и слабо попытался вырваться из рук, удерживавших его в сидячем положении. Потом он часто заморгал, стараясь отделаться от пелены, мешающий видеть. Он пришел в себя.

— Пей кофе, Филин, — сказала Минцера. — Это тебе поможет.

— Там опять есть хацет? — спросил он. Горло у него саднило, и поэтому голос был хриплым.

Минцера чуть вздрогнула.

— Нет. Но скажи мне: откуда ты знаешь про хацет, трущобная крыса?

Филин быстро соображал.

— Мой брат — наркоман, и он пристрастился к Сонному Дурману. Однажды, когда я был еще маленьким, один из его друзей решил, что будет забавно дать мне наркотик. И он дал мне хацет. Я чуть не умер. Захир — это мой брат — сказал, что некоторые люди очень чувствительны к хацету.

— Я дала тебе не очень много, — медленно произнесла Минцера.

— Чтобы убить меня, много и не нужно.

— Ну ладно, в этом кофе нет хацета. Пей его.

Филин повиновался. По вкусу кофе напоминал тот напиток, который Норка иногда варила ему. Он представил себе воровку, она смеялась и шутила с ним. От этих воспоминаний на глаза внезапно навернулись горькие слезы.

— Филин, — взволнованно спросила Минцера, — что случилось? — В ее голосе было больше нежности, чем обычно.

— Я хочу домой. Пожалуйста, Минцера, я хочу домой. — Видя ее сочувственный взгляд, Филин совсем потерял самообладание. Он зарылся лицом в подушку и заплакал, будто настал конец света.


Арра пришла в себя и почувствовала, что Кетиран держит ее за обе руки. Лицо его было воскового цвета.

— Все в порядке, — сказала она тихо. — О, боги, как я устала!

— А как этот Филин?

Она пожала плечами.

— Он выживет.

— На этот раз, — добавил за нее Ученый Король. — Арра, я могу пойти к Исиве и потребовать, чтобы она отдала мне мальчика. Хотя я не уверен, что это будет мудро с политической точки зрения — Дома Советников очень ревностно относятся к своим привилегиям. Я уверен, что они представят мое вмешательство в самом невыгодном свете. Но если так ты будешь чувствовать себя в большей безопасности, я сделаю это.

На мгновение взгляд Арры сделался отсутствующим. Ее внутреннему зрению предстали серебристые тени, что означало, что она видит будущее — или возможное будущее: мелькающие образы каких-то бед и раздоров в Домах Советников.

— Нет, — прошептала она. — Он важен, наш Филин, но важен именно там, где он есть. Я думаю, что ему суждено работать против Исивы. — Она покусывала костяшки пальцев. — Жаль, что я не могу увидеть это более отчетливо!

— Подожди немного, — пожал он плечами. — Ты благополучно вернулась; мальчик не умер и не сошел с ума. Давай делать по одному чуду за раз.

— Он сказал, что чувствует себя наживкой, — размышляла она.

— Наживкой? — Ученый Король насторожился. — Арра, ты его видела? Он красивый?

— В общем, да. В тот день, когда Венихар пытался купить его, он выглядел гораздо хуже.

— Что он пытался сделать? — Кет чуть не подавился. — Я хотел сказать, он ведь такой правильный. Среди придворных он известен своей щепетильностью по отношению к рабам и мальчикам. С чего бы ему…

Арра рассмеялась.

— Филин — это друг той девочки, Мышки, маленькой художницы. Вен понимал, что это наверняка подмочит его репутацию, но, кажется, не очень волновался.

— Наживка, говоришь, — размышлял Ученый Король. — Если вычеркнуть Венихара Гобез-Ихава из списка тех, для кого могла бы предназначаться такая наживка, первым на ум приходит Ридев Ажер. Нет, вряд ли Исива Гитив пытается урвать концессии у шелкового клана, в этом кроется что-то большее. — Арра была задумчива. — Я бы скорее подумала о… — Она замолкла на полуслове, так как перед ее внутренним взором мелькнул образ: тонкая изящная рука с маникюром, а на пальце кольцо с зеленым драгоценным камнем. — Кто носит кольцо с зеленым камнем? У Ридева голубой.

Король пожал плечами:

— Так о ком бы ты скорее подумала?

— О Зарехафе, твоем Премьер-министре.

Кетиран приподнял брови:

— Все возможно. Ладно, Арра, уже поздно, пойдем спать.


Гораздо позже, когда Филин, выплакавшись, заснул, вернулась Миледи Исива. Скрип пера Минцеры, которая делала записи в большой учетной книге, служил фоном для спокойного дыхания мальчика. Миледи Исива немного передвинула лампу, чтобы свет падал на подушку. Его лицо во сне было спокойным, несмотря на то что на щеках виднелись следы высохших слез. Она повернулась к управляющей:

— Ну?

— Вы видели, как он выглядел до этого. Так продолжалось очень долго. Но, в конце концов, ребенок успокоился. Я влила ему в рот немного кофе, и он проснулся. Выпил еще чашку, и ему стало легче. Миледи, он узнал этот наркотик и спросил, нет ли в кофе еще хацета. Он сказал, что очень чувствителен к хацету, и даже маленькая доза может убить его. Потом заснул.

Исива удивленно вскинула брови:

— А слезы откуда?

— Сказал, что очень хочет домой. А потом плакал, плакал да и заснул. «Пожалуйста, Минцера, я хочу домой», — сказал он мне. Никогда я не чувствовала себя таким чудовищем.

Миледи Исива цинично улыбнулась:

— Он милый.

— Не думаю, что он притворяется.

— Конечно, нет. Именно поэтому он чудесен. Очень жаль, что так вышло с хацетом. Я надеялась, что смогу таким образом дополнительно контролировать его, но рисковать не стоит. Завтра ему станет лучше? Пора ему встретиться с Цитанеком.

* * *

В серые предрассветные часы Филину снова приснился худощавый человек с зеленым кольцом на руке. Во сне человек сидел за столом в убогой таверне; к нему подсел другой человек — Ридев Ажер. Между ними происходил какой-то серьезный разговор, но хотя Филину очень хотелось узнать, о чем они беседовали, он никак не мог заставить себя услышать их голоса. Перед пробуждением сцена изменилась. Человек с зеленым кольцом был все еще там, но на этот раз он стоял перед высоким стрельчатым окном в библиотеке Миледи Исивы. Он обернулся будто бы на звук открывающейся двери, и во сне Филин наблюдал, как меняется выражение его лица. Он как будто бы увидел кого-то впервые. Потом Филин проснулся.

Он был один. Одним рывком мальчик поднялся, оделся, потом добрался до двери и подергал ручку. Дверь оказалась не заперта. Со всей осторожностью, на какую был способен, он проскользнул через буфетную для прислуги, спустился на один лестничный пролет, прошел через пустую библиотеку и попал в парадную. Там он застыл: у дверей стояли Элхар и Цезарь — двое телохранителей Миледи Исивы.

Цезарь вздрогнул, как сторожевой пес, учуявший запах, и повернулся к мальчику. При свете лампы был виден шрам от кнута, рассекший его щеку. Элхар сначала не заметил Филина. Он стоял, прислонившись к двери, и чистил ногти кончиком кинжала. Цезарь смотрел на него вопросительно, как смотрит подчиненный на начальника. Элхар пожал плечами. Когда он поднял голову, в ухе у него блеснула серебряная серьга.

— Доброе утро, Филин, — поприветствовал Элхар мальчика.

— Доброе утро, Элхар и Цезарь. Я думал пойти прогуляться перед завтраком.

— Ну так подумай еще, — предложил Элхар.

Филин печально улыбнулся:

— Я думаю, я, пожалуй, пойду еще посплю, пока остальные не встали.

— Вот уже гораздо лучше.

Филин повернулся и пошел назад. Вдруг он обернулся и посмотрел на мужчин:

— Кто-нибудь из вас мог бы пойти со мной, чтобы убедиться, что я не убегу.

— И оставить наш пост? — Элхар покачал головой. — Тебя, может быть, Миледи и простит, но с нас она шкуру спустит.

— Вы ее любите — Миледи, я имею в виду?

— Филин, иди спать.

В голосе Элхара прозвучали угрожающие нотки, поэтому Филин кинулся вверх по лестнице. Он снова заполз под кучу одеял. Он был уверен, что не сможет больше заснуть, но когда в следующий раз открыл глаза, было уже настоящее утро.