"Судная ночь на Синосе" - читать интересную книгу автора (Хиггинс Джек)

Глава 14 План операции

Аквамобиль представляет собой подводный скутер вытянутой овальной формы, приводимый в движение с помощью гребных винтов и работающий на аккумуляторных батареях. Он рассчитан для работы на глубине до ста пятидесяти футов, оснащен прожектором и способен развить скорость более трех узлов в час. Для успешного выполнения операции мне требовалось два таких аквамобиля. Они и значились под первым номером в списке, который я протянул Алеко.

Перечень необходимого Алеко принял без каких-либо возражений. Он согласился и с участием в операции Киазима, как только я рассказал ему о «Сейтане» и наличии лицензии на подводные работы в районе Центрального пролива. Алеко ясно дал понять, что за операцию отвечаю я и он не будет вмешиваться в мои дела, лишь бы Андреас Павло был спасен.

– Как сведения, которые мы вам дали, – спросил он. – Оказались полезными?

– Безусловно.

Алеко довольно кивнул.

– Все подводное снаряжение, указанное в списке, уже на яхте, за исключением подводных скутеров.

– Сейчас в этой части Средиземного моря ими пользуются почти все клубы подводного плавания, – сказал я. – А в Афинах есть фирма, которая уже давно ими торгует. На обратной стороне списка я указал ее адрес. Думаю, с этим у вас проблем не будет.

– Если фирма в Афинах, их завтра же утром можно будет получить. Я попрошу, чтобы доставили по воздуху.

– В этом никаких сомнений, – по-дружески вставил я. – Деньги сделают все.

– И всегда.

На его губах заиграла легкая улыбка.

– Мне было ровно четырнадцать лет, когда дядя привез меня в Америку. В страну свободы, капитан Сэвидж. Звучит достаточно иронично. Я почти не говорил по-английски. Мы были настолько бедны, что не каждый день удавалось поесть, и никого это не волновало. Никто даже этого не замечал. Вы понимаете?

– И вы решили все это круто изменить?

– Разве мне это не удалось?

Мгновенно с него слетел бостонский налет, и он вновь превратился в грека. Он посмотрел на меня уже совсем другими глазами, потом широко раскинул руки, словно пытаясь объять весь мир или указывая на все, что ему теперь принадлежало. И эта шикарная яхта была одним из явных подтверждений его более чем благополучия.

Затем он вновь стал обычным человеком, каким бы он и остался, не улыбнись ему судьба. На его лице появилась улыбка нашкодившего ребенка.

– Естественно, я благодарен нефтяным месторождениям Техаса, где удалось заработать свой первый миллион.

– Америка, Америка, – произнес я и поднялся. – Хорошо, пора браться за работу. Завтра получаем недостающее оборудование и вечером приступаем к операции.

– Так быстро? – удивился Алеко.

– Нет смысла тянуть. Хочу с этим закончить как можно быстрее.

– У вас уже были подобные дела?

– Да. Детали операции обсудим с вами позже. А сейчас я хотел бы осмотреть подводное снаряжение, которое вы подготовили.

Я уже взялся было за ручку двери, когда он спросил:

– Еще один момент – Сара.

Меня охватило беспокойство, и я повернулся:

– А что Сара?

– Я был бы очень признателен, если бы вы теперь как можно меньше посвящали ее в свои дела.

– Не ей ли самой решать это?

Алеко некоторое время долго смотрел на меня, затем поднялся, зашел за барную стойку, извлек большой графин с бренди и поставил два стакана. Он был мрачен и преисполнен чувства собственного достоинства. Что бы он теперь ни делал, на мне это никак не отразится. Это уж точно.

Он пододвинул мне стакан и налил огромную порцию бренди.

– Я привык полагаться на реальные факты, капитан Сэвидж, потому что они многого стоят. Поэтому я и стал тем, кто есть. Я всегда оценивал обстановку такой, какой она была на самом деле, и никогда не питал иллюзий.

– Разумно, – сказал я. – Но, с другой стороны, как же тогда расценить ваш провал с Павло? Весьма странно для человека, который всегда трезво смотрит на жизнь, и что в результате этого вышло.

Алеко удивленно посмотрел на меня:

– Теперешнее правительство долго не продержится, и вы сами это прекрасно понимаете. Любой разумный человек это понимает. Прочитайте историю моей страны. Она бы явилась отличным пособием для новоявленных тиранов.

Какие прекрасные и пышные фразы, подумал я. Мне уже расхотелось продолжать с ним разговор на эту тему.

– А Сара? – спросил я. – Какое она имеет к этому отношение?

Он еще крепче стиснул в руке стакан, и, когда вновь заговорил, я почувствовал, как он напрягся.

– Жена была для меня всем в этой жизни. Из-за нее я так люблю Сару. Люблю ее нежно, как родную сестру.

Я чувствовал, как весомы для него были эти слова. Конечно, я мог ошибиться, но эти слова он произнес с явным эмоциональным надрывом.

– Хроническая лейкемия очень редкое заболевание в ее возрасте. Первые признаки проявились, когда она была с благотворительной миссией в Биафре.

– Я знаю, – сказал я и внезапно почувствовал нежелание услышать от него что-нибудь еще о Саре. Вновь услышать то, что я уже знал.

Но он, не обращая на меня внимания, продолжил. Голос его теперь зазвучал немного мягче.

– Вы ее воспринимаете так, как можно воспринять обычную, крепкую здоровьем девушку такого возраста. Но вы не видели Сару такой, какой видел ее я. Какой она была в прошлом году, в самом начале болезни. Она просто таяла на глазах.

– Но не умерла, – промолвил я и почувствовал, как у меня в горле застрял комок.

– Докторам с трудом удалось добиться у нее, как они говорят, ремиссии. Ей повезло больше других. В ее случае лекарства оказались эффективными. Анализы крови постепенно восстановились до более или менее нормального уровня. Теперь она попала в те пятнадцать процентов, которые по статистике живут еще пять лет.

Все, что он говорил, было правдой, и в этом я был абсолютно уверен.

Я вспомнил, как мне не хватало воздуха там, на дне Суэцкого канала, как я задыхался и чувствовал, будто чьи-то железные пальцы с чудовищной силой сдавливали мне горло. Сейчас я испытывал то же самое.

– И это все? – наконец выдавил я.

– Известны случаи, когда пациенты жили и десять лет. Конечно, все может случиться. Разрабатываются новые лекарства. Кто знает, что с ней будет? – Его голос зазвучал тверже, и, наклонившись ко мне ближе, он произнес: – Ей нужно то, что могу дать ей я, Сэвидж, разве вы не видите? Постоянное внимание и заботу. Все, что можно купить за деньги, у нее есть. Лучшие врачи, самые редкие лекарства. Все это я могу ей дать. А вы, Сэвидж? Что вы можете?

Его глаза стали злыми. От этого взгляда на меня повеяло могильным холодом. Сердце мое бешено заколотилось.

– Пошел к черту, – крикнул я ему, быстро повернулся и бросился в открытую дверь, как будто за мной гнались черти.

Войдя в свою каюту, я застал Сару сидящей в кресле за письменным столом и внимательно изучающей старый немецкий план реконструкции форта, от которого зависел успех всей операции. Она подняла голову и, увидев меня, улыбнулась:

– Киазим вернулся на «Сейтан». Он сказал, что сегодня к вечеру его катер будет полностью готов. Ты видел Димитри?

– Видел.

В моем голосе она уловила то, что я не силах был скрыть. На моих глазах выражение ее лица переменилось, скулы напряглись. Понять, что произошло, она могла чисто инстинктивно, а может быть, еще и потому, что слишком хорошо знала Алеко.

– Что он тебе сказал? – тихо спросила она и поднялась из-за стола. – Что он тебе такого наговорил?

– Что бы ни произошло, Сара Гамильтон, я тебя все равно люблю. Разве этого мало?

Она нахмурилась, как бы задумавшись над тем, что я сказал, а затем вдруг все поняла. Ее лицо озарила та радостная улыбка, на которую способна была только она одна. Продолжая улыбаться, Сара подошла ко мне ближе, схватила меня за волосы и принялась их трепать.

– Ты для меня – самое главное в жизни. Неужели ты об этом не знаешь?

Может, это прозвучит глупо, но в этот момент я был готов ради нее умереть. Я крепко ее обнял и тут понял, что жить ради нее гораздо лучше. Как странно устроена жизнь, подумал я. Она была такая жизнерадостная, что поверить в ее обреченность было просто невозможно.

Хотя традиционно все уважающие себя турки ловцы губок не пользовались каким-либо специальным подводным снаряжением, Киазим тем не менее имел вполне приличный опыт работы с аквалангом. Несмотря на это, мы с Сарой все же забрали его на моторке с «Сейтана», когда катер был окончательно готов к плаванию.

Я показал Киазиму кое-что из подводного снаряжения, предоставленного нам Алеко, и кратко напомнил Большому Турку технические особенности этого оборудования. Возможно, это было лишним, потому что Киазим, подобно тем великим пилотам на заре воздухоплавания, которые могли летать на самолетах, не оборудованных даже сиденьями, мог работать под водой, полагаясь только на свой природный инстинкт. На морском дне он чувствовал себя как рыба.

Киазим был самым располагающим к себе человеком из всех тех, с кем мне доводилось общаться. На обратном пути в гавань он смешил Сару, рассказывая ей одну историю за другой, включая и свои любовные приключения с немецкой «хозяйкой» на пляже позапрошлой ночью.

– Киазим Дивальни. Вы самый большой проказник в масштабах Вселенной, – смеясь, сказала ему Сара.

Тот изобразил на своем лице смущение.

– Но я предоставляю женщинам такое прекрасное обслуживание, дорогая леди.

Дорогая леди. Так он ее все время называл, его голос и манеры, когда Сара была рядом, изменялись до неузнаваемости. Я думаю, с одной стороны, он чувствовал каким-то образом, что перед ним женщина, совсем не похожая на других, а с другой, возможно, в нем говорил природный инстинкт настоящего мужчины. Одно было совершенно ясно: ни один мужчина в мире не смог бы ее обидеть, будь Киазим рядом.

– Операцию можно разбить на четыре основные части, – начал я и повернулся к карте, приколотой к доске, висевшей за моей спиной.

Мы находились в главном салоне яхты «Жар-птица». Среди присутствующих были Сара, Алеко, Киазим, капитан Мелос и двое парней с суровыми лицами, которые, казалось, никогда не отходили от Мелоса. Они оказались кузенами, а не родными братьями, как показалось мне вначале. Одного из них звали Христу, а второго – Капелари.

– Этап первый, – продолжил я, – заключается в высадке на остров. Мы погружаемся под воду с «Сейтана», который будет стоять на якоре в полумиле к югу от мыса Херос там, где над берегом возвышаются внешние стены форта.

– Плыть придется долго, – вставил Мелос.

Первая же его реплика заставила меня засомневаться в его статусе на яхте. Он, похоже, был не тем, за кого себя выдавал. Прервать мой доклад и вставить подобное замечание мог только один из руководителей тайной организации. Мелос сам понял, что допустил оплошность. Об этом я догадался по выражению его черных глаз.

– Аквамобиль развивает скорость более трех узлов в час, – обратился я к нему. – И чтобы добраться до мыса, нам потребуется не более десяти минут. Что касается подводных мин, то, если карта минного поля верна, они расставлены на достаточно большом расстоянии, и, соблюдая осторожность, между ними можно проплыть. Но только соблюдая крайнюю осторожность.

Киазим оскалил зубы:

– Я тебя обожаю, мой дорогой друг.

– А разве сам берег не заминирован? – спросил Алеко.

Я кивнул:

– Но это нас не должно волновать. Если взглянуть на официальный план форта и тюремной зоны, который был сделан в прошлом году, и сравнить его с планировкой перестройки форта, выполненной немцами в сорок втором году, можно увидеть одно очень важное для нас различие. На греческих чертежах указана современная система канализации, какая она есть. А немцы со свойственной им пунктуальностью нанесли на свой план еще и туннель, уходящий под воду. Турки его проложили семьсот лет назад и пользовались им для вылазок непосредственно из форта.

Алеко поднялся с места и подошел поближе к плану.

– Смотри, – сказал он, обращаясь к Мелосу. – Он прав.

Мелос взглянул через плечо Алеко на немецкий план.

– Значит, этот туннель тянется сюда, в маленький заливчик у самого подножия-мыса Херос, и выход из него, судя по этому чертежу, находится под водой.

– Точно, поэтому мин, разбросанных по берегу, нам опасаться не следует.

– Вам не приходило в голову, что вы можете заблуждаться? – сказал он.

– Возможно, система туннелей, проложенная турками, не указана на последнем плане, потому что она просто разрушена.

– Я так не думаю. Уверен, что немецкие чертежи точны и вполне надежны. Согласно им ширина основных туннелей порядка пяти-шести футов. Такие проходы завалить очень трудно.

– Но вы не можете быть вполне уверенным, – продолжал настаивать Мелос.

– В этой жизни, капитан Мелос, каждый из нас ежедневно пытается воспользоваться своим шансом, – ответил я. – Если не получится, вернемся обратно. На любом этапе операции, если мы обнаружим, что план срывается, поворачиваем назад.

– Без Павло?

– Естественно.

– Я вижу, в британском диверсионном отряде вас не научили творить чудеса.

– Ну почему? Иногда у меня получалось и это, – возразил я, и он заткнулся.

– А как с этапом два? – нетерпеливо спросил Алеко.

– Согласно плану в саду той части форта, где находится тюремный госпиталь, есть дренаж для дождевых стоков. Сверху он прикрыт металлической решеткой, с которой нам придется повозиться. До этого, а может быть и раньше, исходя из ситуации, сменим одежду. Как только мы вылезаем на поверхность, я становлюсь тюремным охранником, а Киазим заключенным. Так мы планируем попасть в сам госпиталь.

– Другими словами, один из вас маскируется под охранника, а другой под заключенного?

– Совершенно точно.

– А как вы доберетесь до Павло? – опять встрял Мелос.

– Его содержат под усиленной охраной в палате в дальнем конце коридора, – сказал я. – По сведениям, поступившим оттуда, на данный момент Павло может немного ходить, и это минимум того, что нам нужно. Выбравшись из помещения госпиталя в сад, мы возвращаемся обратно через дренажный туннель.

– Вы полагаете, что он будет в состоянии все это вынести? – спросил Алеко.

– Ему придется вынести гораздо больше, так как добираться до «Сейтана» придется точно так же. Под водой.

В салоне воцарилась гробовая тишина. Удивительно, но первым нарушил молчание Мелос:

– На аквамобиле даже при двойной на него нагрузке у вас на это уйдет не более пятнадцати минут, тогда от Павло не потребуется никаких физических усилий, а если и потребуется, то незначительных.

– А что после этого? – задала вопрос Сара.

– После чего? – нахмурившись, спросил ее Мелос.

– Когда обнаружится исчезновение Павло, они начнут обыскивать весь остров. Узнают, что «Сейтан» находился неподалеку, и обязательно проверят катер. Тем более если выяснится, что «Сейтан» покинул эту зону ночью.

Она нашла слабое звено нашей операции, и я прекрасно это понимал.

– quot;Сейтанquot; – катер, хорошо известный в этом районе и турецким ловцам губок, и всем остальным. Причиной возвращения на Кирос может служить какая-нибудь техническая неполадка. Вышедший из строя компрессор, протечка обшивки. Если все будет идти по плану, мы рассчитываем прибыть на Кирос к четырем часам утра. В любом случае отсутствие в госпитале Павло не обнаружат до шести часов утра. В это время в тюрьме подъем. Они, скорее всего, свяжутся с полицейским участком на Киросе и попросят допросить Киазима.

– Значит, этим займется сержант Лукас, – сказал Алеко и, посмотрев на Мелоса, широко улыбнулся.

– Об этом не стоит беспокоиться, – быстро вставил Мелос. – Отлично придумано. Очень рискованно, но не безнадежно. Кто знает, капитан Сэвидж, может быть, этот план вам и удастся.

Действительно, кто знает?

– Еще один момент, – сказал я. – Нам на «Сейтане» потребуется еще один человек, на случай если вдруг один из военных катеров вздумает заняться проверкой. Не следует забывать, что их команда состоит из трех человек. – Я повернулся к Мелосу: – Как насчет вас? По мне, так вы вылитый турок.

Киазим согнулся от смеха, схватившись руками за живот. Мелос посмотрел на него так, как богач рассматривает комок грязи, прилипший к его ботинку.

– Капитан Мелос будет рад оказать любую посильную помощь, – ответил Алеко.

Он что, снова здесь самый главный, подумал я. Многое мне тут не нравилось. Что-то за всем этим скрывалось. Какие-то странные отношения были между этими людьми.

Спустя некоторое время я уже лежал в темной каюте, испытывая тревогу, и лихорадочно курил сигарету. Вдруг скрипнула дверь, и в каюту проскользнула Сара. Она плотно закрыла за собой дверь. Послышался какой-то шорох, и я почувствовал, как ее обнаженное, дрожащее от холода тело прижалось ко мне.

– Сэвидж, согрей меня, – скомандовала она.

– Как только докурю, – ответил я и обнял ее одной рукой. – Что ты можешь рассказать про Мелоса?

– Немного. Совершенно незнакомый мне человек, как, впрочем, и остальные. Я имею в виду весь экипаж яхты. До этого круиза Димитри продержал в течение года «Жар-птицу» на ремонте. Как он сказал, нужно было потрудиться, чтобы с ней у нас не возникло проблем. А почему ты о нем спрашиваешь?

– Мне кажется, что Мелос многое о себе скрывает. Только и всего.

– Он грек, как и все остальные члены экипажа. Не так ли? А что ты еще ожидал услышать?

Я положил окурок сигареты в пепельницу, стоявшую рядом с кроватью, и Сара тут же забралась на меня. Уткнув лицо в ямку на моей шее, она крепко прижалась ко мне грудью.

– Нет, не двигайся, – почти шепотом попросила она. – Позволь мне немного вот так полежать на тебе. Только обними меня.

Вдруг она всхлипнула, и ее затрясло от рыданий. Такое с ней за все время нашего знакомства случилось впервые. Ее слова, произнесенные с таким отчаянием в голосе, ранили меня в самое сердце.

– Что будет, если я тебя потеряю? Что тогда будет?

Я не смог ничего придумать, чтобы как-то ее утешить. Думаю, в этот момент ее ничто бы не успокоило. За окном начинал накрапывать дождь. Я долго еще держал Сару в своих объятиях.

Наступило унылое, хмурое утро. По морю бежали холодные серые волны. Дул восточный ветер. Совсем как в ноябре в проливе Ла-Манш. В старой части гавани возникло некоторое оживление, главным образом среди маленьких суденышек, которые еще не привыкли к таким капризам погоды в этой части Эгейского моря.

При таких метеоусловиях ни один гидросамолет не сядет на воду, подумал я. А жаль. Ведь аквамобили нам были очень нужны. Но все, к счастью, обошлось. Фирма, поставляющая подводное снаряжение, имела свой филиал на острове Родос, откуда ночью на моторной лодке и должна была быть доставлена для нас пара аквамобилей. Ничего невозможного для Алеко с его магическим именем не существовало.

Плохая погода и та суета, которая царила в это время в гавани, играли нам на руку. Занятые своими делами люди вокруг не обращали на нас никакого внимания.

С наступлением сумерек Мелос перебрался на «Сейтан» и с тех пор находился там. Еще прошлой ночью Киазим с сыновьями перегрузили на свой борт подводное снаряжение и все дополнительное оборудование, включая герметические контейнеры с одеждой, которые нам предстояло взять с собой.

В начале одиннадцатого прибыла моторная лодка с Родоса с двумя аквамобилями. Мы с Киазимом получили этот груз на северном пирсе, уложили на ручную тележку нераспакованным и, чтобы скрыть от посторонних глаз, укрыли ящики рыболовной сетью.

Свернув на старый пирс, я увидел Моргана, сидящего на грузовой лебедке с накинутым на плечи черным дождевиком. У него был жалкий вид затравленного зверька. Было видно, что он уже порядком нализался. Увидев меня, Морган быстро поднялся с места, и на его лице появилась встревоженная улыбка.

– Черт возьми, Джек. Я уже начал беспокоиться. Что происходит?

Я сказал Киазиму, чтобы тот с тележкой ехал дальше, а сам, прячась от дождя, придвинулся с Морганом ближе к стене.

– Слушай, Морг, – сказал я. – Я сегодня очень занят. Помогаю Киазиму.

– С затонувшим кораблем? – Глаза его засияли. – Может, я смогу помочь? Еще один подводник никогда не помешает, Джек.

Таким старым и по-детски трогательным он еще никогда не был. Я положил ему руку на плечо.

– Не сегодня, Морг. В другой раз, – сказал я и вытащил из бумажника стодолларовую купюру, мельче у меня не было. – Вот, возьми и ступай к Янни Китросу. Он тебе ее разменяет по выгодному для тебя курсу. Хватит, чтобы переждать эту мерзкую погоду у него в таверне. Увидимся завтра утром.

Он хотел возразить, но от страшной жажды сухой комок застрял у него в горле. Я сразу это понял по выражению его глаз. Он взял деньги и нервно улыбнулся:

– Хорошо, Джек, как скажешь. Увидимся утром.

Я похлопал его по плечу, и он заковылял в сторону таверны Китроса. Подняв глаза, я увидел сержанта Лукаса, перегнувшегося через каменную стену с дымящейся во рту сигаретой. С его плеч свисала старая военная плащ-палатка, выражение лица было как всегда мрачным, словно на похоронах.

– Отвратительная погода, мистер Сэвидж. Совсем как в Англии. Не так ли?

– В Ирландии, – поправил я. – Вы забыли.

– Ах да, – энергично закивал он. – Мы все же не привыкли к таким дождям. Там, севернее, где-нибудь в Македонии например, это нормальное явление. В заливе Термаи, должно быть, сыро. Там на острове Пелос я как-то провел отпуск. Пустая трата денег. С таким же успехом можно было остаться и дома.

Я так и замер, ожидая, что же он скажет дальше. Лукас тяжело вздохнул, и его лицо стало еще мрачнее.

– Вы никогда не замечали, мистер Сэвидж, что все не так, как мы это себе представляем? На поверхности одно, а копнешь чуть глубже, и уже другое. – Он бросил окурок через стену и посмотрел на небо. – Похоже, что дождь кончится не скоро. Будьте осторожны, друг мой. В такую погоду в Центральном проливе очень опасно.

Он тронулся с места, а я долго смотрел ему вслед и думал, что бы все это значило. Может быть, предупреждение? Возможно. Но я чувствовал, что за его словами скрывалось что-то для меня еще более серьезное. А его ссылки на Македонию и остров Пелос? Мне было над чем призадуматься.

К пирсу подкатила моторная лодка. Первым из нее вышел Алеко и помог Саре выбраться на берег. Она взяла его под руку, и они вместе направились в мою сторону.

Подойдя ко мне ближе, он спросил:

– Все в порядке?

Я кивнул в сторону Лукаса, шедшего по самому краю берега:

– Не нравится мне он. Похоже, он что-то знает.

– Лукас? – самодовольно улыбнулся Алеко. – Ему это полагается по должности.

То, что он подкупил Лукаса в случае с моим катером, я уже воспринимал как очевидное, но здесь было нечто большее, гораздо большее.

– Это ваш человек? – спросил я.

– Всегда следует быть осмотрительным, капитан Сэвидж. В каждом отдельном случае. Это залог успеха, уверяю вас. – Затем он поднял руку и быстро произнес: – Я не должен вас выдавать своим присутствием. Как и договорились, буду ждать вас перед наступлением сумерек. Не теряю надежды, что наша встреча состоится.

Я едва не удержался, чтобы отдать ему честь и не крикнуть «спасибо, сэр». Он бросил взгляд на Сару и зашагал обратно к моторной лодке, оставив нас наедине.

Она была одета в куртку из непромокаемой ткани. Вид у нее был очень усталый. Под глубоко ввалившимися глазами, сияющими лихорадочным блеском, темнели круги.

– Вот и все, – задумчиво произнесла Сара. – Наступает долгая разлука.

– Нет. Короткое расставание, – поправил я. – Вернусь не позже четырех утра. Клянусь жизнью.

– Для этого она слишком ценная вещь, – зло промолвила она.

Мы подошли к «Сейтану». Нераспакованные коробки уже лежали на его борту. Яасси стоял в рубке у штурвала в ожидании команды от отца, который вместе с Абу на палубе готовился отдать швартовы.

– Джек, готов? – крикнул он.

Я махнул ему рукой и вновь повернулся к Саре:

– Опять жалеешь о случившемся?

– Нет. Просто как-то все и хорошо, и в то же время плохо, – ответила она. – Вдруг оказалось, что это дурной сон.

Я не поцеловал ее, а только крепко взял за Подбородок и решительным голосом сказал:

– В четыре часа утра. Живым или мертвым, Сара Гамильтон, я выйду из этого моря, но я вернусь сюда обязательно. Ты в этом сама убедишься.

Как только я вступил на борт «Сейтана», Киазим и Абу отвязали канаты, и мы направились к выходу из залива. Все это время я стоял у края борта катера и не моргая смотрел на берег.

Сзади подошел Киазим:

– В ней есть что-то особенное, Джек, что отличает ее от других женщин, а меня печалит. Ты это заметил в ней?

– Она обречена на скорую смерть, старина, – ответил я. – Она живет взаймы. Вот так-то.

Опять какая-то глупая, пустая фраза.

Я не видел лица Киазима, но почувствовал, что он затаил дыхание, а затем повернулся и отошел. А я все смотрел на берег и не видел ничего, кроме Сары, стоящей на пирсе и глядящей нам вслед.

Уже двадцать минут она стояла неподвижно на том месте, где мы расстались, и постепенно превращалась в бледно-желтую точку на фоне темнеющих скал, а затем и совсем исчезла в серых каплях дождя.