"Канун рождества" - читать интересную книгу автора (Хенли Вирджиния)

Глава 7

Проснувшись, Клинт почувствовал себя отдохнувшим. Он отбросил одеяло и потянулся. Ноздрей коснулся дразнящий запах жареного мяса. Клинт сел, удивленный. Откуда взялась здесь рождественская елка?

— Эви, — позвал он. Его голос заметно окреп и был только немного осипшим.

Ева наряжалась в ванной: засунула под рубашку диванную подушку, связала тесемкой свои светлые локоны и набросила на лицо наподобие бороды и усов. Вид у нее был очень смешной.

Набрав побольше воздуха, ряженая впрыгнула в комнату:

— Хо-хо-хо! Веселого Рождества!

Клинт засмеялся. Если бы он не засмеялся, Ева бы обиделась. Она тоже расхохоталась.

— Я вижу, ты чувствуешь себя лучше.

Его глаза смеялись.

— Ты пошла и срубила елочку, а потом изобрела эти украшения?

— Да нет, елочку принес Санта-Клаус, — улыбнулась она.

— А фазан? Помнится, ты говорила, что не умеешь готовить.

— Нет, я сказала, что мне редко приходится этим заниматься. Моя мать — образцовая хозяйка. Она научила меня готовить.

— Санта-Клаус, ты полон сюрпризов.

Она протянула ему конверт. Клинт открыл его и прочел контракт.

— Что это значит? — спросил он тихо.

Ева улыбнулась и посмотрела ему прямо в глаза:

— То, что для покупателя приемлема цена в сто семьдесят пять тысяч.

— А как насчет «Клуба миллионщиков»?

— Мой подарок тебе значит для меня больше, чем «Клуб миллионщиков». — Она наклонилась и поцеловала его.

— Микробы, — предупредил он.

— Санта-Клаусу не страшны никакие болезни.

Он заключил ее в объятия и отбросил волосы с ее рта. Затем прижался к нему губами. Тем же хриплым голосом, каким он говорил в прошлую ночь, она повторила его слова:

— Я знаю, что тебе нужно.

— Что? — пробормотал он.

— Сауна.

Клинт застонал от предвкушения удовольствия.

— Я уже подложила туда дров. После того как мы съедим фазана, все, что нам останется, — это разжечь огонь.

— Это все дары мне. А что могу подарить тебе я?

Она чуть не умирала от страсти.

— Я что-нибудь придумаю, — прошептала она.

— Я собирался преподать тебе уроки ныряния со скубой, но они бледнеют по сравнению с твоей щедростью.

Она расхохоталась. Подушка на ее животе подпрыгивала вверх и вниз. Она достала ее из-под рубашки и запустила в него.

— Только бесчувственный мачо мог предложить уроки ныряния женщине, которая чуть было не утонула в ледяном озере.

Клинт обнажил в улыбке белые зубы. Ева поняла, что если Клинт Келли будет рядом с ней, она не откажется даже нырнуть со скубой. Она накрыла стол для рождественского ужина, поставила хрустальные бокалы для воды и зажженные свечи. Клинт надел кожаный жилет и церемонно пододвинул ей стул. Фазан оказался вкуснее любой индейки. Жареные луковицы представлялись им не простыми овощами, а изысканными деликатесами. Клинта забавляло превращение Евы из деловой женщины в хозяйку дома. Эта роль в его глазах только добавляла ей очарования. Почему Ева стала такой? Был ли тому виной праздник, или отдаленность от мира, или то, что произошло между ними прошлой ночью? С того момента как он раздел ее, ему стало ясно, что она чувственная женщина, женщина из плоти и крови.

Ева наблюдала за Клинтом. Что было в нем такого, что заставило ее заняться домашним хозяйством? Она полагала, что его мужественность пробуждала ее женственность. У нее не было желания соревноваться с ним, а хотелось только делать его счастливым. Ее мысли перенеслись к родителям, и она поняла, что между ними существовали именно такие отношения. Сьюзи состоялась как женщина, и сразу было видно, что она счастлива. Какое опьяняющее ощущение сознавать, что в твоих силах сделать мужчину совершенно счастливым! В этот момент Ева упивалась своей новой властью.

Времени, которое они проведут вместе, остается так мало.

После ужина Ева взяла яблоко и протянула ему. Эта картина восхитила Клинта. Библейский Адам сказал: «Меня соблазнила женщина». Ну что ж, если Ева Адама была похожа на его Еву, неудивительно, что он поддался соблазну.

— Мы можем вкусить десерт в сауне, — сказал он, вставая и беря ее за руку. Она знала, что он имеет в виду нечто большее, чем яблоки. — Я разведу огонь.

Ева завернулась в полотенце. Клинт был менее скромен. Он открыл дверь в сауну и вошел в темное помещение.

— Нам нужна свеча. — Он не мог заниматься с ней любовью, не видя ее.

Когда Ева вошла в сауну, там было уже тепло. Они словно в кокон погрузились в уютный маленький мирок для них двоих. Вдоль двух стен полки были прибиты на уровне пояса, вдоль третьей — очень низко, а у последней стены полка была поднята высоко, чтобы на нее можно было класть вещи или ложиться для получения максимального жара.

Клинт поставил свечу на выступ и снял с Евы полотенце. Она не сопротивлялась. Когда Клинт прижал ее к себе, она вскрикнула от переполнявших ее чувств и, обняв его за шею, прильнула к нему.

— Обними меня ногами, — потребовал он.

Ева охотно повиновалась, наслаждаясь ощущением его ладоней на своих ягодицах. Когда на его плече выступили капли пота, она слизала их сначала игриво, а потом со все возрастающей страстью.

Ощущение ее языка усиливало желание Клинта. Он поднял ее на верхнюю полку, раздвинул ей бедра. Его рот находился на уровне ее живота. Келли пробежал по нему губами, опускаясь вниз, слизывая капли влаги. Пальцами он открыл нежные розовые лепестки между ее ногами и как зачарованный уставился в центр ее женского естества. Он пожирал ее глазами, затем поцеловал. Не отрываясь от ее расселины, он прошептал:

— Бог мой, какая ты горячая внутри.

Она была горячей, потому что ее пожирало пламя страсти. Она выгнулась, запустив пальцы в его черные волосы, прижимая его рот к своему лону, содрогаясь в сладкой истоме. Он опустился на полку рядом с ней, повернул ее лицом к себе, чтобы видеть ее зеленые, блестящие от желания глаза.

Еве хотелось выразить свою страсть. Она соскользнула с высокой полки, и ее голова оказалась на уровне его колен. Она развела их и, поднявшись на цыпочки, коснулась языком набухшей плоти.

— Хватит, Эви, а то я взорвусь.

Для нее все это было в новинку. Она получала не меньше наслаждения, чем доставляла ему. Клинт соскочил с высокой полки.

— Нет, милая, я так не хочу.

Она смутно поняла, что, хотя Клинту нравилось то, что она делала, он не мог оставаться пассивным. Поставив ее на низкую полку, он прижал ее к стене и со всей силой вломился в нее. Их влажные тела терлись друг о друга, как мокрый шелк, доводя обоих до исступления. Он нарочно замедлил проникновение, чтобы продлить удовольствие. Впереди у них была целая ночь любви.


Тед Барлоу решил взять с собой аэросани. С фургоном, конечно, будет и медленнее, и опаснее, но сани могут пригодиться, если дороги к участку еще не расчищены. Тревор позвонил своей матери. Он хотел рассказать ей, что пропала Ева. Но мать говорила таким жалобным голосом, что Тревор промолчал.

— Ты заболела? — спросил он с беспокойством.

— Нет. Со мной все хорошо. Не волнуйся, Тревор. Я привыкла, что всегда одна. Веселись, сынок. Для меня самое главное, чтобы было хорошо тебе.

Тревора охватило чувство вины. Он, как обычно, разрывался между матерью и Евой. Находиться посередине было так трудно. Накануне, чтобы побыть с матерью, жаловавшейся на недомогание, он не поехал на свидание с Евой. К счастью, ничего серьезного не было. Теперь он был рад, что поехал к матери. Евы-то все равно дома не было. Она, наверное, решила отменить встречу и отправилась показывать клиенту недвижимость за сто миль отсюда. Ей бы, конечно, не понравилось, если бы он бросился вслед за ней. Ева Барлоу жила своим умом. Именно это и привлекало его в ней. Его мать была такая беспомощная, что он искал самостоятельных женщин.

Тревор посмотрел в окно. Во дворе Тед Барлоу затаскивал аэросани в фургон. Черт возьми, этот человек невероятно отважен. Он участвовал в спасательных миссиях во время войны с Кореей, и теперь у него явно комплекс героя. Только глупцу придет в голову такая сумасбродная затея: тащиться неизвестно куда в такую ужасную погоду. В телефон он сказал:

— Мне кажется, я тебе нужен, мама. Я буду у тебя через час.

Тревор вышел на улицу и подошел к Сьюзен Барлоу:

— Мама плохо себя чувствует.

— Очень жаль, Тревор.

Тед высунулся из машины:

— Вы едете, Тревор?

Сьюзен ответила за него:

— Его мать больна. Он должен ехать в Каламазу, дорогой.

— Очень жаль. Я позвоню тебе сразу же, как узнаю какие-нибудь новости. Постарайся не волноваться, любимая.

Сьюзен помахала ему рукой.

— Я позвоню вам, если будут новости, Тревор.

Он пожал ей руку:

— Спасибо, миссис Барлоу. Мне очень жаль, я испортил вам Рождество.

— Не беспокойтесь, Тревор. Люди, которых мы любим, для нас важнее всего.

Большая часть шоссе до Ладингтона была засыпана снегом. Тед Барлоу ехал уже больше трех часов. Все было закрыто на Рождество, даже бензоколонки; хорошо, что он захватил канистры с бензином. Шоссе кончалось к северу от Ладингтона. Тед остановился у полицейского участка и объяснил ситуацию. Полицейские сообщили, что поддерживают связь с департаментом шоссейных дорог, а также с мичиганской электростанцией, где сейчас ведутся восстановительные работы. Тед Барлоу показал схему маршрута и объяснил, куда ему нужно попасть.

— Двадцать третьего машины еще ходили. Но вечером все занесло окончательно и движение остановилось.

Полицейские связались с департаментом шоссейных дорог. Выяснилось, что дорогу, ведущую к этому участку, расчистят еще не скоро. Тед попросил телефонный справочник и стал обзванивать больницы. Ни в одну из них не поступала молодая женщина по имени Ева Барлоу. «Это хорошо, — сказал он себе. — Это очень хорошая новость». Полицейский проверил все сводки о несчастных случаях в данном районе с двадцать третьего декабря. Тед выругал себя за то, что не узнал марку машины Клинта Келли, но, по крайней мере, ни Барлоу, ни Келли не фигурировали в полицейских сводках.

Тед был оптимистом и верил, что дочь и ее клиент сидят сейчас в доме живые и невредимые. Их просто занесло снегом, и они не смогли выбраться. О другом варианте он и думать не хотел.

Поступило новое сообщение из департамента шоссейных дорог. Работы будут вестись всю ночь. Шоссе расчистят к утру, а проселочными дорогами займутся потом. Тед Барлоу раздумывал, как поступить: остаться до утра в полицейском участке и отправиться с первой снегоуборочной машиной или поехать к участку на аэросанях. Конечно же, на санях. Он достал из фургона канистру и поставил под сиденье. Полицейский пытался отговорить его, но махнул рукой: он понял, что Теда сейчас убеждать бесполезно. Если бы пропала его собственная дочь, он бы сделал то же самое. Тед переоделся в спортивный костюм, надел защитные очки и кожаные перчатки. Видимость была хорошей, но он продвигался медленнее, чем обычно. Аэросани хорошо скользят по свежему снегу или когда на снегу образуется ледяная корка; в этот же день солнце чуть пригрело, снег сделался мокрым и тяжелым. Он повторял себе снова и снова, что ехать до участка около двадцати миль. Когда сани попали в особенно слякотное место и увязли, он слез и вытащил их своими руками.

«Странная штука жизнь», — подумал он, покачав головой. Его сын не мог приехать домой на Рождество, так как был командирован в Южную Корею. Хотя войны не было, он летал на реактивных самолетах очень близко от границы с непредсказуемой Северной Кореей. До сегодняшнего дня Тед думал только о сыне, об опасности, которая грозила ему. И вот тебе на! Пропала Ева, и где? В старом, спокойном Гранд-Рапидсе, месте, известном своей безопасностью и благонадежностью.

Тед вознес молитву за обоих своих детей.


Ева сидела у камина. Она так расслабилась после сауны и занятия любовью с Клинтом, что не могла, да и не хотела пальцем пошевелить. «Наверное, грешно чувствовать себя такой счастливой», — подумала она. Еве никогда раньше не приходилось быть отрезанной от мира; несомненно, это имело свои преимущества.

Только сейчас она осознала, что до сих пор находилась на грани срыва. Стрессы от жизни в большом городе и постоянного соревнования с миром мужчин сделали ее нервной. Теперь, наконец, она чувствовала себя в согласии с самой собой.

Клинт стоял, глядя в окно. Он понимал, что их идиллия скоро кончится. Весь день не было снега, и к завтрашнему утру дороги будут расчищены. Он смотрел на лес, на озеро. Его радовало, что скоро все это будет принадлежать ему. Клинт купит этот участок, сколько бы он ни стоил. Он нашел здесь нечто очень ценное — мир и покой, которые действовали на него целительно. Он любил свою работу и не хотел другой, но говорят, что постоянное нервное напряжение подтачивает организм.

После борьбы с большими пожарами, когда он побеждал их и знал, что его люди в безопасности, он чувствовал себя совершенно опустошенным. Этот дом, эта земля не только очищали его, они восстанавливали его жизненные, силы и заряжали энергией. А женщина, находившаяся с ним в комнате, наполняла его восхитительным чувством всемогущества.

Но настроение сегодня было скверным, и Клинт не знал почему. Он только что нашел дом своей мечты — почему же он не танцует джигу? Ответ был прост: его сердце ныло, потому что в его картине счастья не хватало одной детали. В этот момент все было прекрасно, но, когда Ева уедет, в его сердце станет пусто. Он не хотел, чтобы время, проведенное ими вместе, кончилось.

Он не хотел отпускать ее!

Клинт отвернулся от окна. Его лицо просветлело, когда он увидел Еву, свернувшуюся у огня и тихонько посапывающую.

— Мне нравится это место… Раздели его со мной, Эви, — произнес он вслух.