"Шотландская красавица" - читать интересную книгу автора (Леер Хелен)

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Октябрь 1485 г.

С тоской во взгляде Диана следила, как бледное солнце косо освещает узкую горную долину и под его лучами переливаются всеми красками пышные наряды собравшейся знати.

Все придворные съехались в этот день, отмеченный первым легким морозцем. Мужчины и женщины, месяцами не общавшиеся друг с другом, собирались в небольшие группы и обменивались свежими новостями и сплетнями.

Вопреки царящей атмосфере веселой оживленности Диана чувствовала себя подавленно. Она бы с радостью использовала любой шанс, чтобы избежать этой церемонии, но присутствие королевы обязывало Диану находиться при ней.

Все равно нет выхода. Неужели шесть овец стоят той крови, которая прольется сегодня? У Дианы было другое мнение. По знаку королевы девушка приблизилась к ней – на тот случай, если Маргарет потребуются ее услуги.

Она стояла не шелохнувшись. Только король Джеймс и королева Маргарет сидели. Все придворные столпились вокруг, и лица их были напряжены, ибо им предстояло стать свидетелями весьма необычного действа.

Все ждали битвы, которая должна начаться по приказу короля, решающего спор между двумя кланами, к одному из которых принадлежала Диана.

Но, глядя с гордостью на своих сородичей, Диана понимала, что это противостояние решит затянувшийся спор между кланами из-за границ, и в этом споре король не хочет принимать ничьей стороны, дабы не настроить против себя другую.

Сегодня должен был решиться спор, разгоревшийся по ничтожному поводу: из-за шести овец. Маленькие животные с куцыми хвостиками паслись на спорной территории, и теперь оба клана заявили на них свои права.

Король Джеймс, узнав о причине спора, приказал враждующим кланам Мак-Кендриков и Мак-Ларенов прислать по десять воинов для битвы.

Диана отвернулась, чтобы не слышать деланного смеха и возгласов спорщиков, которые заключали пари на исход дела.

Несмотря на печальные обстоятельства, она вдруг с радостью подумала о том, что ее отца, графа Сиденского, и брата Роберта не будет среди воинов на поле битвы. Они выехали из Сидена еще неделю назад, но едва миновали Инвернес, как граф заболел и вынужден был вернуться домой.

Диана очнулась от своих мыслей и заметила рядом с собой молодую девушку. Как и большинство девушек из знатных родов, Энни Мак-Тавиш на два года была оставлена при дворе в качестве фрейлины королевы. Шестнадцатилетняя Энни, ровесница Дианы, была ниже ее на несколько дюймов.

– Ты, наверное, гордишься мужчинами своего клана, когда видишь, как они готовятся к испытанию? – Энни подняла голову и улыбнулась Диане.

– Да, – сказала Диана и закусила губу. – Хотя мне страшно при мысли о том, что не все вернутся домой в Сиден.

Энни пожала пухленькими плечиками и удивленно посмотрела на Диану.

– Ох, но ведь мужчины вечно воюют, – отворачиваясь, заметила она. – В этом их жизнь, и тем они хороши.

Диана не ответила, ее отвлек пристальный взгляд одного из воинов клана Мак-Кендриков. Хотя он был очень высокого роста вероятно, самый высокий мужчина из всех, что ей доводилось видеть в жизни, но сложен великолепно. Торс его покрывала кольчуга, доходившая до колен, икры стройных, мускулистых ног стянуты шнуровкой высоких ботинок. В тот же миг широкоплечий гигант отвел взгляд и вскочил на своего скакуна.

Диана несколько залюбовалась жеребцом необычной золотой масти, крупным, с широкой грудью, сильным и порывистым, который, казалось, без труда выдерживал вес хозяина в полном боевом снаряжении.

Таких лошадей выращивали в Сидене – в одном из лучших племенных хозяйств Высокогорья. Но масть, царственная осанка и настороженность, сквозившая в его взгляде, выделяли этого гордого, нетерпеливого жеребца из породы ему подобных.

И в этот миг Диана случайно встретилась глазами с рыцарем, и от силы этого взгляда у нее перехватило дыхание. Глаза его, контрастируя с густыми волосами цвета красного дерева, казались пронзительно-голубыми. Все его существо словно излучало силу. «Навряд ли кто-нибудь способен противостоять ему», – подумала Диана.

Звуки боевых рожков нарушили тишину, и рыцарь отвернулся, чтобы взглянуть на своих соперников. Он был без шлема. Воинам разрешалось сражаться только с мечом и щитом. Булавы и палаши – тяжелые мечи шотландских горцев, удержать которые можно лишь обеими руками, – по приказу короля были оставлены.

Диана повернулась к Энни.

– Тот рыцарь на золотом жеребце, – прошептала она, – ты знаешь его?

Энни кивнула:

– Да, это сэр Торнтон Мак-Кендрик, наследник графа Данморского.

– Его сын?

– Нет. У графа нет сыновей, хотя он и женат уже одиннадцать лет. Сэр Торнтон – его племянник.

Диана замолчала, увидев, что король дал знак начать бой, и стала наблюдать, как противники двинулись навстречу друг другу, оглашая тихую долину воинственными криками.

На двадцать минут поле превратилось в сплошное мелькание копий, все слышали лишь ржание вздыбленных лошадей. Выбитые из седла старались сразу вскочить на ноги, но некоторые падали, чтобы никогда больше не подняться.

Диана с юных лет жила среди воинов Высокогорья, но она с изумлением наблюдала за тем, как хладнокровно и решительно бьется золотой рыцарь. Ни один из его противников не смог совладать с ним. При этом лицо его было совершенно спокойным: ни тени гнева, мстительности, даже удовлетворения.

Когда все было кончено, лишь два воина остались в седле. Оба из клана Мак-Кендриков. И одним из них был золотой рыцарь. Оруженосцы бросились на поле битвы, чтобы помочь тем, кто еще оставался в живых.

Торн направил лошадь к своему товарищу, который медленно сползал в седле.

– Энгус! Ты ранен? – спросил он.

– Пустяки. Царапина на плече. – Рыцарь выпрямился и улыбнулся: – Не волнуйся за меня.

Торн нахмурился, не обращая внимания на его бодрый тон. Энгус Мак-Кендрик, его троюродный брат, славился среди воинов Высокогорья. Закаленный в битвах, тридцатилетний Энгус был, конечно, не из тех, кто жалуется из-за пустячной раны, Но на этот раз рана была серьезной: кровь текла неостановимо.

Перекинувшись с Энгусом еще несколькими словами, Торнтон направил лошадь к тому месту, где сидел король.

– Сэр Торнтон, – обратился король к стоящему перед ним воину, – вы честно выиграли эту битву. Мы объявляем свою волю: животные, ставшие предметом спора, принадлежат клану Мак-Кендриков.

Торн наклонил голову в ответ на изъявление королевской воли. Хотя манеры его были безупречны, он относился к королю с явным презрением. Алчность Джеймса погубит их всех. Она уже привела к тому, что среди придворных росло тайное недовольство, и некоторые даже намекали на то, что пора свергнуть. Джеймса и сделать королем его сына. Торн знал, что если это случится, он будет воевать на стороне юного принца Джеми.

А он стоял в это время за спиной отца и тоже поздравлял Торна с победой. Рыцарь учтиво наклонил голову в ответ. Торн повернулся, чтобы почтительно приветствовать королеву, и в это мгновение увидел стоявшую рядом с ней высокую, тоненькую девушку. Его поразили ее глаза. Окаймленные густыми черными ресницами одного цвета с волосами, они были прозрачно-серыми, с оттенком испуга.

Цыганские глаза, подумал он про себя, лишь теперь осознав, что она смотрит прямо на него. Он не знал причины этого странного выражения ее глаз, но такого он не видел еще никогда в жизни. Она смотрела не дружелюбно, но и не враждебно. Но в ее взгляде определенно не было того привычного ему восхищения, с которым всегда смотрели на него женщины, в ответ на что он вежливо улыбался и отворачивался. На этот раз Торн не мог отвести взгляд, даже если бы и хотел: его словно приворожили.

– Сэр Торнтон!

Торн очнулся и вновь взглянул на короля.

– Придворный лекарь осмотрит раны вашего товарища, если вы поможете ему добраться до Холируда.

– Да, – быстро ответил Торн, осознав свою бестактность. – Благодарю вас, ваше величество.

Король наклонил голову, прощаясь, затем поднялся и покинул поле битвы.

Вскоре королевский двор не спеша направился обратно в Эдинбург. Медленным шагом проезжая на лошади по Хай-стрит, Диана едва замечала многочисленные магазинчики, выстроившиеся вдоль булыжной мостовой, толпы собравшихся горожан, торговцев и ремесленников, приветственными криками встречавших королевское знамя.

Подняв голову, она увидела возвышающуюся на холме над долиной, в которой раскинулся город, громаду каменного замка Эдинбург. Там находилась королевская резиденция Холируд.

Кортеж взбирался все выше по единственной в городе улице, ведущей ко дворцу, и тут Диана с удивлением заметила, что ее догоняет принц Джеми.

– Мне сказали, что вы скоро покидаете нас, леди Диана, – сказал он.

– Через две недели, ваше высочество, – ответила она, – как только мой брат приедет за мной, чтобы сопроводить домой в Сиден.

– Я с прискорбием узнал, что граф Сиденский нездоров.

– Да. По всей видимости, отец мой тяжело заболел, – ее голос был печален.

– Нам будет не хватать вас здесь, при дворе, – Джеми улыбнулся. – Не все фрейлины моей матушки столь же очаровательны, как вы.

Диана с улыбкой посмотрела на юного принца. В этом тринадцатилетнем мальчике уже было мягкое обаяние, унаследованное им от Стюартов, которого так не хватало его суровому отцу.

Хотя Диане было приятно внимание принца, она не приняла его слов всерьез. Всем было известно, что, несмотря на свой юный возраст, Джеми успешно приударяет за всеми девушками.

– Ну, по крайней мере вы будете сегодня вечером на празднике, – сказал принц. – Обещайте мне, что первый танец вы танцуете со мной.

– С удовольствием, ваше высочество.

Они въехали на двор замка, и Джеми пустил лошадь вперед.

Диана с помощью стремянного слезла с лошади, и в этот момент почувствовала, что за ней наблюдают. Девушка обернулась и увидела сэра Торнтона Мак-Кендрика, пристально смотревшего на нее. Она наградила его ответным взглядом, в который постаралась вложить максимум высокомерия.

– Он, похоже, приглянулся тебе, да? – спросила Энни.

Диана с негодованием посмотрела на нее, а она насмешливо улыбалась, наблюдая за ней.

– Естественно, нет! – Диана тряхнула головой и решительно направилась к резным двойным дверям замка. – Он так же груб и бестактен, как и все Мак-Кендрики, – резко ответила она Энни, с трудом поспевающей за ней.

– Он что, заговорил с тобой? – спросила Энни с ужасом.

– Нет! Ему не обязательно говорить. То, как он смотрел на меня, – уже признак невоспитанности.

– Как ты узнала, что он смотрит на тебя, если ты сама на него не смотрела? – хихикнула Энни, поднимаясь по каменным ступеням лестницы.

– Я просто выразила ему свое презрение, – гневно возразила Диана.

Пока они шли к своей комнате, находившейся неподалеку от апартаментов королевы, Энни все время улыбалась. Но больше не произнесла ни слова. Когда они вошли, их уже ждали ванны с горячей водой, приготовленные слугами.

Ванны стояли перед очагом, их разделяла ширма, позволявшая девушкам чувствовать себя свободно, и в то же время они могли общаться, пока слуги помогали им закончить туалет.

Раздевшись, Диана шагнула в теплую душистую воду. Поездка в дамском седле, как того требовали придворные приличия, ее утомила.

– Трудно поверить, – сказала Энни, опустившаяся в соседнюю ванну, – что меньше чем через три месяца я буду уже замужем.

Диана слегка нагнулась вперед, позволяя служанке потереть ей спину мочалкой.

– Так ты собираешься замуж?

– Да, – с восторгом сказала Энни. – Лорд Гамильтон – прекрасный человек. Я говорила тебе, что его поместье недалеко от Эдинбурга. Поэтому мы, конечно же, будем часто бывать при дворе.

Диана улыбнулась. Сама она любила Высокогорье и с нетерпением ждала возвращения домой.

– А как ты? – спросила Энни. – уже помолвлена с кем-нибудь?

– Нет, – ответила Диана, выходя из ванны. Служанка быстро накинула ей на плечи полотенце. – Пока я не побываю дома, этого не случится. Отец дал мне слово, что без моего согласия он ни с кем меня не обручит.

Энни нахмурилась:

– По-моему, такое решение должен принимать твой отец. Откуда ты знаешь, правильным ли будет твой выбор?

Диана, надевая поданное служанкой платье, со смехом ответила:

– Я-то знаю. Когда придет время, я это почувствую.

Через некоторое время обе девушки были одеты. С улыбкой они присоединились к свите королевы и вместе с остальными поднялись по каменным ступеням в главный холл, где придворные уже собирались на вечернюю трапезу.

Диана заметила, что весь пол посыпан свежим тростником, кроме места в центре зала, оставленного для танцев.

Сев за длинный обеденный стол, уставленный серебряной посудой с эмблемой – королевским крестом, Диана отметила про себя, что ей нечасто приходилось присутствовать на подобных торжествах. Эта мысль нисколько не расстроила ее. Хотя ей это нравилось и двухлетнее пребывание при дворе ее многому научило (например, тому, как должна одеваться и держать себя знатная дама), Диане все же не хватало простого обращения и сердечности, принятой в ее семье.

Она откинулась на спинку стула, наблюдая, как слуги расставляют приготовленные блюда. Сегодня подавали жареного фазана, телячью ножку и баранину, обильно приправленную мускатным орехом и цветом муската.

Единственным инструментом в пределах досягаемости была серебряная ложка. Диана вынула из-за пояса платья свой нож и начала трапезу.

Когда все гости наконец насытились, музыканты взялись за инструменты, и начались танцы.

Диана, как и обещала, танцевала с Джеми, который, несмотря на юный возраст, был точен в движениях и остроумен. Но при этом она чувствовала, что ее взгляд против желания то и дело останавливается на золотом рыцаре, который наблюдал за ней с выражением, заставляющим ее трепетать. Неожиданно встретившись с ним глазами, она запретила себе вообще смотреть в его сторону.