"Тонкий человек" - читать интересную книгу автора (Хэммет Дэшил)XXКогда я вернулся домой, Нора держала в одной руке кусок холодной утки, а другой рукой собирала картинку-головоломку. – Я думала, ты остался жить у нее, – сказала она. – Ты ведь был когда-то сыщиком: найди мне коричневатый кусочек, напоминающий по форме улитку с длинной шеей. – Кусочек утки или головоломки? Слушай, давай не поедем сегодня к супругам Эдж: они такие скучные. – Хорошо, но они обидятся. – Вряд ли нам так сильно повезет, – пожаловался я. – Они бы обиделись на Куиннов или... – Харрисон звонил. Он просил передать, что теперь самое время прикупить акций «Макинтайр Поркьюпайн» – кажется, так они называются – вдобавок к твоему пакету «Доум Майнз». Он говорит, что акции опустились до двадцати с четвертью. – Нора коснулась пальцем картинки-головоломки. – Тот фрагмент, который я ищу, должен подойти вот сюда. Я нашел нужный ей фрагмент и почти слово в слово передал все, о чем мы говорили и что делали у Мими. – Я тебе не верю, – сказала она. – Ты все придумал. Таких людей не бывает. Слушай, откуда они появились? Может, они – первые представители нового вида чудовищ? – Я просто передаю тебе, что происходит, и не берусь ничего объяснять. – Да и как бы ты все это объяснил? Складывается впечатление, будто у них в семье нет ни единого человека – особенно теперь, когда Мими ополчилась на своего Криса, – который хоть в малейшей степени питал бы дружеские чувства по отношению к кому-либо из остальных, и, тем не менее, в чем-то они очень похожи друг на друга. – Может, как раз этим-то все и объясняется, – предположил я. – Хотела бы я взглянуть на тетушку Элис, – сказала она. – Ты собираешься передать письмо Джорджии в полицию? – Я уже звонил Гилду, – ответил я и рассказал ей о Нанхейме. – И что из этого следует? – спросила она. – Прежде всего, если Йоргенсен уехал из города – а я думаю, он уехал, – и в Нанхейма стреляли из того же пистолета, что и в Джулию – а это вполне вероятно, – то полиции придется искать еще и сообщника, раз они хотят обвинить в чем-нибудь самого Йоргенсена. – По-моему, если бы ты был хорошим сыщиком, ты смог бы объяснить мне все гораздо доходчивей. – Она вновь занялась головоломкой. – Ты еще поедешь сегодня к Мими? – Сомневаюсь. Может, оставишь на время эту игрушку, и мы поужинаем? Зазвонил телефон, и я сказал, что подойду сам. Звонила Дороти Уайнант. – Алло. Ник? – Привет, Дороти. Как дела? – Сюда только что приехал Гилберт и спросил меня о... ну, вы знаете о чем, и мне хотелось сказать вам, что это я его взяла, однако с единственной целью – не дать брату превратиться в наркомана. – И что ты с ним сделала? – Гилберт заставил меня вернуть его, и он мне не верит, но я взяла его только по этой причине, честное слово. – Я тебе верю. – А, может, вы тогда скажете об этом Гилу? Если вы мне верите, то и он поверит, поскольку думает, что о подобных вещах вы знаете все. – Скажу, как только его увижу, – пообещал я. Она сделала паузу и затем спросила: – Как Нора? – Кажется, в порядке. Хочешь с ней поговорить? – В общем, да, но я хочу еще спросить вас кое о чем. А мама... она ничего вам обо мне не говорила, когда вы у нее сегодня были? – Насколько я помню, ничего. А в чем дело? – А Гил? – Только в связи с морфием. – Вы уверены? – Абсолютно, – сказал я. – В чем дело? – Да нет, ни в чем... раз вы уверены. Все это глупо. – Ну, ладно. Я позову Нору. – Я прошел в гостиную. – Дороти хочет с тобой поговорить. Не приглашай ее на ужин. Когда Нора, поговорив по телефону, вернулась, во взгляде ее было что-то странное. – Ну и что же она тебе сообщила? – спросил я. – Ничего. Просто поинтересовалась, как дела и все такое прочее. Я сказал: – Если ты обманываешь старших, Бог тебя накажет. Мы поужинали в японском ресторанчике на Пятьдесят восьмой улице, а затем я позволил Норе уговорить себя поехать, в конце концов, к супругам Эдж. Хэсли Эдж представлял собою высокого костлявого мужчину лет пятидесяти с небольшим, совершенно лысого, с помятым желтым лицом. Он называл себя «кладбищенским вором по профессии и по призванию» – единственная его шутка, если только он и впрямь при этом шутил, – а означало сие, что он – археолог; Хэсли очень гордился своей коллекцией боевых топоров. С ним вполне можно было общаться при условии, если вам удавалось примириться с мыслью, будто вы случайно присутствуете при составлении подробной описи его оружейной коллекции – топоров каменных, медных, бронзовых, обоюдоострых, многогранных, многоугольных, зубчатых, молотковых, тесальных, месопотамских, венгерских, скандинавских, причем все эти топоры были в весьма ветхом состоянии. А возражали мы по поводу его жены. Имя ее было Леда, однако он звал жену Тип. Она была очень маленькой, а ее волосы, глаза и кожа, хотя от природы и имели разные оттенки, казались одинаково грязноватыми. Она редко сидела в нормальной позе – чаще всего она пристраивалась где-нибудь, словно курица на насесте – и имела привычку по-птичьи слегка поворачивать голову набок. У Норы была теория, будто однажды, когда Эдж раскопал очередное древнее захоронение, оттуда выскочила Тип, а Марго Иннес всегда называла ее не иначе как гномом. Однажды Тип сказала мне, что полагает, будто ни одно литературное произведение, написанное за последние двадцать лет, не войдет в историю, поскольку «в них нет ничего психиатрического». Жили они в приятном трехэтажном особняке на окраине Гринвич-Виллидж, и напитки у них были превосходные. Когда мы приехали, в доме уже находилось более десятка гостей. Тип представила нас тем, кого мы не знали, а затем оттеснила меня в угол. – Почему ты не сказал мне, что люди, с которыми я познакомилась у вас на Рождестве, замешаны в деле, связанном с убийством? – спросила она, наклонив голову влево так, что ее ухо почти касалось плеча. – Я и сам об этом не знал. И потом, что такое дело об убийстве в наше время? Она наклонила голову вправо. – Ты даже не сказал мне, что взялся за это дело. – Что я тебе не сказал? А-а, понимаю, о чем идет речь. Так вот: я за него не брался. И если меня подстрелили, то это лишь подтверждает, что я – невинный посторонний наблюдатель. – Сильно болит? – Чешется. Я забыл сегодня переменить бинты. – Наверное, Нора ужасно перепугалась? – Все перепугались: и Нора, и я, и тот парень, который в меня стрелял. Вон там стоит Хэсли – я с ним еще не говорил. Когда я бочком обходил ее, стараясь улизнуть, она произнесла: – Харрисон обещал привести сегодня их дочь. В течение нескольких минут мы беседовали с Эджем – в основном о местечке в Пенсильвании, которое он собирался купить, – а потом, взяв себе стакан с виски, я стал слушать Ларри Краули и Фила Теймса, рассказывавших друг другу неприличные анекдоты, пока к нам не подошла какая-то женщина и не задала Филу – он преподавал в Колумбийском университете – один из тех вопросов о технократии, какие было модно задавать в ту неделю. Мы с Ларри отошли в сторону и приблизились к месту, где сидела Нора. – Будь осторожен, – сказал она мне. – Наш гном непоколебимо настроена на то, чтобы выведать у тебя все, связанные с убийством Джулии Вулф, подробности. – Пусть выведывает их у Дороти, – сказал я. – Она придет вместе с Куинном. – Я знаю. – Он с ума сходит по этой девушке, вы не находите? – сказал Ларри. – Он говорил мне, что собирается развестись с Элис и жениться на ней. – Бедная Элис, – сочувственно сказала Нора. Ей не нравилась Элис. Ларри сказал: – Это еще как посмотреть. – Ему нравилась Элис. – Вчера я видел парня, женатого на матери Дороти. Ну, того, высокого, с которым мы познакомились у вас. – Йоргенсена. – Точно. Он выходил из ломбарда, что почти на углу Шестой авеню и Сорок шестой улицы. – Ты поговорил с ним? – Я был в такси. К тому же, по-моему, человек проявляет вежливость, когда притворяется, будто не замечает, выходящего из ломбарда знакомого. Обращаясь сразу ко всем, Тип громко произнесла: «Ш-ш-ш», и Леви Оскант принялся играть на фортепиано. Пока он играл, прибыли Куинн и Дороти. Куинн был пьян как сапожник, да и Дороти, судя по всему, пила не одну минеральную воду. Она подошла ко мне и прошептала: – Я хочу уйти отсюда вместе с вами и Норой. Я сказал: – Тогда тебе не удастся здесь позавтракать. Обернувшись ко мне, Тип произнесла: – Ш-ш-ш! Мы вновь стали слушать музыку. С минуту Дороти ерзала возле меня, а затем опять зашептала: – Гил сказал, что вы сегодня еще собираетесь заехать к маме. Это правда? – Сомневаюсь. Нетвердой походкой к нам подошел Куинн. – Привет, старина. Привет, Нора. Передала Нику той рекомендации? (Тип сказала ему: «Ш-ш-ш!». Он не обратил на нее никакого внимания. Некоторые из гостей с облегчением вздохнули и принялись разговаривать). Послушай, старина, ты ведь держишь средства в банке «Голден Гет Траст» в Сан-Франциско, верно? – Кое-какие деньги у меня там имеются. – Убери их оттуда, старина. Сегодня я слышал, что этот банк весьма ненадежен. – Ладно. Правда, там у меня не так уж и много. – Да? Что же ты делаешь со всеми остальными деньгами? – Мы с французами скупаем золото. Он торжественно покачал головой. – Вот из-за таких-то ребят как ты страна и катится в задницу. – Причем такие ребята как я не собираются катиться в задницу вместе с нею, – ответил я. – Откуда у тебя царапины? – Это Элис. Она всю неделю на меня дуется. Я бы давно уже сошел с ума, если бы не пил. – А из-за чего она дуется? – Из-за того, что я пью. Она полагает... Он наклонился ко мне и доверительно понизил голос. – Послушай. Вы – единственные мои друзья, и я скажу тебе, что хочу сделать. Я хочу развестись и жениться на... Он попытался обнять Дороти. Она оттолкнула его руку и сказала: – Вы ведете себя глупо и назойливо. Лучше оставьте меня в покое. – Она думает, что я веду себя глупо и назойливо, – сообщил мне Куинн. – Знаешь, почему она не хочет выходить за меня замуж? Готов поспорить, что не знаешь. Дело в том... – Замолчите! Замолчите же, пьяный дурак! – Обеими руками Дороти начала бить его по лицу. Она покраснела, а голос ее звучал пронзительно. – Если вы хоть раз это повторите, я убью вас! Я оттащил Дороти от Куинна; Ларри поймал его, Удержав от падения. Куинн захныкал: – Она ударила меня, Ник. – По щекам его бежали слезы. Дороти уткнулась мне в грудь лицом и, по всей видимости, тоже плакала. Нашими зрителями стали все, кто там присутствовал. Подбежала Тип; лицо ее сияло от любопытства. – В чем дело, Ник? – Все в порядке, – ответил я. – Просто подвыпившая парочка решила позабавиться. Я позабочусь о том, чтобы доставить их домой. Тип такое объяснение не устраивало: она хотела задержать их по крайней мере до тех пор, пока не узнает, что же все-таки случилось. Она уговаривала Дороти прилечь, предлагала принести что-нибудь – интересно, что именно хотела она принести? – для Куинна, который к тому моменту уже едва стоял на ногах. Мы с Норой их увели. Ларри вызвался проводить нас, однако мы решили, что в этом нет необходимости. Куинн, когда мы ехали к нему домой, спал в одном углу такси, в другом, набычившись, молчала Дороти, а Нора сидела между ними. Я примостился на откидном сиденье и по дороге думал о том, что мы все же недолго пробыли у Эджей. Нора и Дороти оставались в такси, пока я затаскивал Куинна по лестнице. Он совершенно не мог идти. Когда я позвонил, дверь открыла Элис. На ней была пижама зеленого цвета, а в руке она держала щетку для волос. Она устало посмотрела на Куинна и произнесла усталым голосом: – Заноси это в спальню. Я занес это в спальню и положил на кровать. Оно промычало нечто нечленораздельное и неуверенно подвигало рукой в воздухе, однако глаза его оставались закрытыми. – Я раздену его, – сказал я и развязал у Куинна на груди галстук. Элис облокотилась на спинку кровати. – Пожалуйста, если тебе так хочется. Я давно уже бросила этим заниматься. Я снял с Куинна пиджак, жилет и рубашку. – Где он отключился на сей раз? – без особого интереса спросила Элис. По-прежнему стоя у спинки кровати, она теперь расчесывала щеткой волосы. – У Эджей. – Я расстегнул его брюки. – Он был там с этой стервочкой Уайнант? – Вопрос прозвучал небрежно. – Там было много народу. – Да, – сказала она. – Он вряд ли бы остановил свой выбор на уединенном месте. – Она пару раз провела щеткой по волосам. – Значит, ты полагаешь, что рассказывать мне о подобных вещах будет с твоей стороны не по-товарищески? Ее муж слегка пошевелился и промычал: – Дорри... Я снял с него ботинки. Элис вздохнула. – Я еще время помню, когда он был молодым и сильным. – Она смотрела на мужа до тех пор, пока я не снял с него всю одежду и не укрыл его одеялом. Затем она вновь вздохнула и сказала: – Я приготовлю тебе выпить. – Только не наливай много: Нора ждет меня в такси. Она разомкнула губы, словно собираясь произнести что-то, сомкнула их и вновь разомкнула, чтобы сказать: – Ладненько. Вместе с ней я направился в кухню. Через некоторое время она произнесла: – Это не мое дело, Ник, однако, что все же обо мне думают люди? – То же, что и обо всех остальных: одним ты нравишься, другим нет, а третьи к тебе и вовсе равнодушны. Она нахмурилась. – Я не совсем это имела в виду. Какие есть мнения по поводу того, что я продолжаю жить со своим мужем, тогда как он не пропускает ни одной промелькнувшей перед его глазами юбки? – Не знаю, Элис. – Но что ты думаешь по этому поводу? – Думаю, ты знаешь, что делаешь, и что бы ты ни делала, это касается только тебя. Она недовольно посмотрела на меня. – Ты никогда не говоришь ничего лишнего, не правда ли? – Она с горечью улыбнулась. – Ты ведь знаешь, что я не ухожу от него только из-за денег, верно? Быть может, для тебя это не так много значит, однако для меня это значит много – так уж я была воспитана. – Но ведь ты всегда можешь подать на развод и на алименты. Тебе следует... – Допивай поскорее и убирайся отсюда, – устало сказали Элис. |
|
|