Хайнлайн РобертКосмический извозчик

Роберт Хайнлайн

Космический извозчик

Они уже подходили к дверям, когда раздался телефонный звонок.

- Не отвечай! - взмолилась жена. - Мы опаздываем на спектакль.

Но он все же снял трубку. На экране появилась Ольга Пирс секретарь местной конторы "Транслунных перевозок".

- Попросите к аппарату мистера Пембертона... а, это ты, Джейк! Быстренько собирайся. Рейс двадцать семь, Нью-Йорк-Верх - Лунный терминал. Вертолет через двадцать минут.

- Что за дела? - запротестовал он. - По графику я четвертый.

- Был четвертым. Но ты дублер Хикса, а он только что срезался на психотесте.

- Хикс срезался? Чушь собачья!

- Увы, такое случается и с лучшими пилотами. Так что готовься, дружище. Пока.

Жена нервно комкала платочек, не замечая, что пальцы рвут тонкое шестнадцатидолларовое кружево.

- Джейк, это несправедливо. Тебя не было три месяца. Еще немного, и я тебя совсем забуду.

- Прости, малыш. Придется тебе сходить в театр с Элен.

- Джейк, пойми, спектакль меня совершенно не интересует. Я просто хочу пойти вместе с тобой... куда-нибудь, где они тебя не достанут.

- Меня нашли бы и в театре.

- Нет. Я стерла запись, которую ты оставил.

- Филлис! Ты хочешь, чтобы меня уволили? Она не ответила, ожидая его раскаяния. Но он молчал, а она не знала, как объяснить ему свое раздражение.

Неужели Джейк сам не видит, что это вызвано не досадой из-за пропавшего вечера, а томительным страхом, который она испытывает каждый раз, когда муж улетает в космос.

- Не смотри на меня так, - попросила она и, не дождавшись ответа, принялась доказывать: - Тебе не следовало соглашаться, милый. Они не имеют права посылать тебя, ты пробыл на Земле меньше положенного срока. Джейк, ну пожалуйста!..

Он снимал смокинг.

- Я тысячу раз говорил: пилот никогда не получит регулярных рейсов, если вздумает корчить из себя законника со сводом правил под мышкой. Подумать только - стереть мое контрольное сообщение! Зачем ты это сделала, Филлис? Стараешься приземлить меня?

- Нет, дорогой. Просто я думала, что хотя бы в этот раз...

- Когда мне предлагают рейс, я беру его, - холодно произнес он и вышел из комнаты.

Вернулся он через десять минут уже переодетый для полета. Этого времени ему хватило, чтобы отвлечься от неприятных мыслей. Как обычно перед рейсом, Джейк был в приподнятом настроении и насвистывал:

Сказал диспетчер Кейси, что рейс в пять часов.

Жену целует Кейси, он к рейсу готов.

Заметив выражение ее лица, он оборвал мотив.

- Где мой комбинезон?

- Я сейчас принесу. И приготовлю тебе поесть.

- Чтобы во время старта набитый желудок размазал меня по стенам? К тому же за превышение веса меня оштрафуют. У тебя много лишних денег?

Подтянутому, стройному, одетому лишь в шорты и футболку, в легких сандалиях на ногах, ему была уже гарантирована пятидесятидолларовая весовая премия, и поэтому Филлис хотела сказать, что сэндвич и чашка кофе не грозят штрафом, который бы их разорил. Но, глянув на Джейка, она промолчала, чтобы не увеличивать еще на одну фразу стену непонимания между ними.

Больше они не произнесли ни слова, пока на крышу дома не опустилось аэротакси. Перед уходом Джейк поцеловал жену и попросил не провожать. Филлис покорно кивнула, но, услышав, как вертолет взлетел, выбралась наверх и долго смотрела ему вслед, пока он не исчез из виду.

Путешествующая публика, что без дела мотается на Луну и обратно, любит жаловаться на неудобства транзитных перевозок, но всетаки охотно пользуется теми маршрутами, которые требуют пересадок на орбитальных станциях. Причина этому - деньги.

Для трехпересадочного полета на Луну был установлен тариф в тридцать долларов за каждый фунт веса. Прямой перелет обошелся бы куда дороже. Корабль, с равным успехом взлетавший и садившийся и в земной атмосфере, и в безвоздушном пространстве, был бы настолько технологически сложен и громоздок, что не окупал бы себя и при цене в тысячу долларов за фунт принятого на борт веса. При старте с Земли оборудование для прилунения просто бы превратилось в балласт, а на Луне ненужными оказались бы все приспособления для полета в атмосфере. Корабль напоминал бы кошмарное сочетание парома, локомотива и скоростного лифта. Двигаться такому агрегату было бы тяжело.

Поэтому для выхода на орбиту "Транслунные перевозки" использовали крылатые ракеты "Небесный призрак" и "Светлячок", снабженные противоперегрузочными устройствами, позволяющими сносно перетерпеть катапультирование с поверхности Земли. Летит эта махина только до орбитальной станции Нью-Йорк-Верх. Затем начинается самая долгая часть путешествия. На этом перегоне использовались корабли типа "Филип Нолан" и "Летучий голландец", которые никогда не опускались на планеты и даже собраны были в космосе. Длительный полет требует комфорта и жизненного пространства, поэтому такие корабли слишком велики, чтобы совершать посадки. К тому же у них попросту нет ни амортизаторов, ни обтекателей, стабилизирующих полет в атмосфере. И вообще они похожи на стартовые корабли не больше, чем пульмановский вагон на парашют.

Добравшись до селеноорбитальной станции Лунный терминал, пассажир пересаживался на посадочный модуль "Лунный нетопырь" или "Гремлин". Они годились только для прыжка на Луну. Противоперегрузочное оборудование у них было сведено до минимума, отсутствовали крылья, а двигатели были хоть и не слишком мощные, но зато маневренные, чтобы можно было совершать посадку на дюзах.

Станции пересадки, строго говоря, были попросту огромными запаянными со всех сторон консервными банками, болтающимися в космосе. Лунный терминал считался вполне приличным местом, с него отправлялись рейсы на Марс и Венеру, а Нью-Йорк-Верх и сейчас оставался примитивной заправочной станцией, где размещался лишь небольшой ресторан и несколько комнат отдыха, в которых центробежное устройство создавало искусственную гравитацию. Устройство это было построено лет пять назад специально для пассажиров со слабыми желудками.

Пембертон прошел контрольное взвешивание и поспешил к "Небесному призраку", который покоился в катапульте, словно дитя в колыбельке. При входе сбросил комбинезон, поежившись от холода, отдал его дежурному и нырнул в люк, потом устроился на противоперегрузочной койке и спокойно уснул. С Земли корабль будут поднимать другие, его работа начнется в глубоком космосе.

Разбудил его рывок катапульты. Казалось, дрожь гигантской тетивы пронизала окрестности пика Пайк. Катапульта швырнула "Небесный призрак" с вершины, и несколько секунд корабль летел по инерции. Как ни старался Пембертон выглядеть безучастным, в эти секунды у него всегда замирало дыхание, и он тревожно ожидал рева проснувшихся дюз. Если дюзы вдруг не сработают, пилот должен будет перевести корабль на режим парения и посадить с помощью крыльев.

В положенное время дюзы дружно взревели, а Джейк немедленно погрузился в сон.

Когда "Призрак" ошвартовался на станции Нью-Йорк-Верх, Пембертон направился в диспетчерскую и немало обрадовался, увидав, что вахту несет Шорти Вайнштейн. На самих кораблях не было штурмановпрограммистов, все расчеты передавались отсюда, а вычислениям Шорти можно было доверять. Это не так мало, если учесть, что от точности программы зависит сохранность корабля, жизнь пассажиров и твоя драгоценная шкура в придачу. Чтобы справиться с простеньким корабельным компьютером, Пембертону хватало своих довольно средних способностей, и потому он особо ценил гений тех, кто рассчитывал орбиты.

- Приветствую грозу космических трасс, великого пилота Пембертона! - Вайнштейн протянул лист с результатами штурманских расчетов.

Джейк, изумленно приподняв бровь, изучал ряд цифр.

- Слушай, Шорти, по-моему, ты неправ.

- Что? Не может быть. "Мэйбл" не ошибается, - Вайнштейн дернул головой в сторону гигантского навигационного компьютера у дальней стены.

- Ошибку сделал ты, а не машина. Погляди, ты опять предлагаешь в качестве реперных точек Вегу, Антарес и Регул. Чтобы лететь по твоим данным, вовсе не надо быть пилотом. Если ты в впредь будешь работать так хорошо, гильдия космонавтов взбунтуется и тебя вышвырнут вон.

Вайнштейн с самодовольным видом выслушал такой панегирик в свой адрес.

- Я вижу, - говорил Пембертон, изучая колонки цифр, - что должен вылететь только через семнадцать часов. Я точно так же мог прилететь сюда утренним рейсом. Не понимаю, зачем было пороть горячку? - он вспомнил обиженную Филлис, и в его голосе прозвучало огорчение.

- Утренний рейс отменен Советом безопасности.

- А что... - начал было Джейк, но замолк, понимая, что Вайнштейн знает так же мало, как и он сам. Скорее всего, траектория полета должна была пройти в опасной близости от одной из военных баз, что кружили вокруг Земли, словно бдительные полисмены. А может быть, причина в чем-то другом - Совет безопасности ООН не любит афишировать, каким способом он ухитряется сохранять мир на планете.

Пембертон пожал плечами.

- Раз так, я пошел спать. Разбуди меня часа за три до старта.

- Хорошо. Твоя программа будет готова.

Пока он спал, "Летучий голландец", мягко уткнувшись носом в стыковочный узел, припечатанный к станции гармошками воздушных шлюзов, принимал багаж и пассажиров из Луна-Сити. Когда Джейк проснулся, корабль уже загрузили под завязку, полностью заправили топливом и объявили посадку.

Он остановился перед конторкой радиопочты узнать, нет ли весточки от Филлис. Ничего не обнаружив, Джейк сказал себе, что она, вероятно, послала письмо сразу на Лунный терминал. Пембертон прошел в ресторан, купил факсимильный номер "Геральд трибюн" и мрачно уселся за столик, собираясь в одиночестве насладиться комиксами и завтраком.

Но тут к нему подсел какой-то турист и принялся забрасывать глупейшими вопросами о предстоящем полете. При этом любознательный джентльмен упорно величал его "капитаном", наверное, неправильно истолковав знаки различия, вышитые на футболке.

Желая поскорее избавиться от надоедливого собеседника, Джейк поспешно проглотил завтрак, заглянул к Вайнштейну забрать бобину с программой для автопилота и поднялся на борт "Летучего голландца".

После рапорта капитану он направился на пост управления. Здесь не было искусственной тяжести, и по коридору приходилось плыть, подтаскивая себя за скобы, приделанные к стенам. В рубке он уселся в кресло пилота, пристегнулся и начал предстартовую проверку. Через минуту в рубку вплыл капитан Келли и занял соседнее кресло. Пембертон заканчивал холостые прогоны курсопрокладчика.

- Хочешь сигарету, Джейк? У меня - "Кэмел".

- Я хочу сначала проверить противометеоритную защиту, проговорил Пембертон, не отрываясь от экрана.

Келли, слегка нахмурившись, смотрел на него. Взаимоотношения капитана и пилота в космосе напоминали отношения капитана и лоцмана, так сочно описанные Марком Твеном в "Жизни на Миссисипи". Сходство было неслучайным. Капитан отвечает за судно, груз, пассажиров, но по реке корабль ведет лоцман, а в космосе - пилот. Значит, он фактический и безусловный хозяин корабля с момента старта и до последней минуты пути. Перед полетом капитан мог отвергнуть назначенного ему пилота, но тем его полномочия и ограничивались; вмешиваться в действия пилота он уже не имел права.

Келли нащупал лежащую в кармане бумагу и вновь вспомнил слова, с которыми дежурный психолог вручил ему этот лист:

- Я даю вашему пилоту допуск, но вы можете забраковать его.

- Что случилось? Пембертон славный парень.

- Психолог только что закончил обследование. Он притворился идиотом-туристом из тех, что изводят соседей по столику бесконечными вопросами. Так вот, Пембертон проявляет сегодня повышенную неуравновешенность. По сравнению с результатами прошлого осмотра он более асоциален. Я не утверждаю, что это скажется на поведении, во все может быть. Неплохо бы проследить за ним.

- А вы сами полетели бы с таким пилотом? - спросил Келли.

- А почему бы и нет?

- Тогда я беру его. Я верю своему пилоту и не вижу необходимости возить его пассажиром.

Пембертон заправил ленту в автопилот и повернулся к капитану:

- Проверка закончена, сэр.

- Запускай, раз готово, - после принятого решения Келли почувствовал облегчение.

Пембертон просигналил приказ начать расстыковку. Пневматическая система стала медленно отталкивать корабль, пока он не поплыл рядом со станцией, удерживаемый одним лишь тросом.

Затем Джейк развернул "Голландца", быстро раскрутив гироскоп, установленный в центре тяжести корабля на вращающемся подвесе. Гироскоп вращался в одну сторону, а корабль, в полном соответствии с третьим законом Ньютона, - в другую.

Послушный программе автопилот сориентировал призмы перископа так, чтобы Вега, Антарес и Регул слились в окуляре в одну точку, когда судно ляжет на правильный курс. Пембертон плавно выводил корабль на нужный курс, торопливость в таком деле неуместна, а ошибка в одну дуговую минуту дала бы двухсотмильное отклонение от цели.

Когда три изображения совпали в заданной точке, он остановил маховики и застопорил гироскоп. Затем провел контрольную проверку прямым наблюдением каждой звезды. Морские шкиперы так работают с секстантом, разницы нет никакой, если не считать, что астронавигапионные приборы на много порядков точнее. Правда, измерения ничего не сообщили ему о правильности предписанного Вайнпггейном курса. Пилот должен веровать в расчеты штурмана, как истовый лютеранин верует в Евангелие. И все-таки наблюдения подсказывали, что автопилот ведет себя как положено. Удовлетворенный таким результатом, он отдал последний швартов.

До старта оставалось семь минут.

Пембертон щелкнул переключателем, позволив автопилоту стартовать по сигналу таймера. Сам он ждал, держа руки на панели управления, готовый немедленно вмешаться, если автопилот вдруг выкинет какой-нибудь фортель. Как всегда перед стартом, внутри у него все сжималось от болезненного ощущения тревоги. Адреналин пульсировал в крови, превращая минуты в долгие часы. Чтобы убить эту бездну времени, Джейк стал думать о Филлис.

Неудивительно, что девочка им недовольна, - космонавту вообще не следует жениться. Конечно, если однажды он не вернется из рейса, она не останется нищей, но ей нужна не страховка, ей нужен муж.

Шесть минут...

Если бы его поставили на регулярные рейсы, они могли бы жить на Лунном терминале! Хотя и это не выход. Даже самая идеальная женщина не выдержит на станции долго. Это не значит, что Филлис стала бы шлюхой или, скажем, спилась; скорее всего, она свихнулась бы от тоски.

Оставалось пять минут, когда он понял, что ненавидит Лунный терминал и вообще космос. Романтика межпланетных путешествий великолепно выглядит в детских книжках, но он-то знает - это прежде всего работа, монотонная и чреватая смертельными сюрпризами. Всплески адского труда и бездна утомительного ожидания. И никакой личной жизни.

Почему он не взялся за какую-нибудь нормальную работу, чтобы ночи проводить дома? Ответ прост. Потому что он космический извозчик, и стал им слишком давно, чтобы менять жизнь. И вообще, может ли начать сначала тридцатилетний женатый мужчина, привыкший к хорошему заработку?

Четыре минуты...

Он мог бы устроиться агентом по продаже вертолетов. Чем не профессия? Говорят, там платят хорошие комиссионные. Жаль, что его тошнит при одной мысли о такой карьере.

Вот если бы удалось купить участок орошаемой земли... Но что он понимает в выращивании моркови? Ровно столько же, сколько корова в извлечении кубических корней. Нет уж, ты сделал свой выбор, когда молоденьким новобранцем на учебных сборах возился с ракетами. А ведь мог стать инженером-электронщиком или поступить в военную академию. Теперь поздно жалеть, что по окончании службы он принялся возить с Луны руду для "Харриман Лунар Эксплуатейшнз".

- Все в порядке? - в голосе Колли звучала тревога.

Какого черта! До старта две минуты с секундами, а Келли лезет со своими вопросами! Он же знает, что нельзя отвлекать пилота перед стартом!

Джейк бросил взгляд в перископ, ему показалось, Антарес чутьчуть сместился. Он освободил гироскоп, наклонил и раскрутил один из маховиков, резко остановив его через мгновение. Изображения вновь слились в одну точку. Джейк не мог бы объяснить, как он это сделал, его работа напоминала ловкие движения жонглера, которым невозможно выучиться по книгам.

Двадцать секунд... По шкале хронометра, отсчитывая секунды, ползла яркая искра. Пембертон напрягся, готовый продублировать старт или - если потребует ситуация или подтолкнет внутренний голос отключить автопилот и отказаться от полета. Если он окажется перестраховщиком, это будет стоить ему летного звания, а безрассудная храбрость может обернуться гибелью его самого и других.

Но в эти секунды он не думал ни о званиях, ни даже о жизнях. Честно говоря, сейчас он вообще ни о чем не думал, а лишь ощущал корабль, словно его нервные окончания проросли в каждую пядь машины.

Пять секунд... - щелкнули реле предохранителей. Четыре секунды... три... две... одна...

Палец вдавил кнопку ручного старта одновременно с рывком проснувшихся двигателей.

Келли лежал, вдавленный в кресло стартовой перегрузкой, и наблюдал за действиями пилота. Пембертон спокойно проверял показания приборов, отмечая время и следя за движением корабля по экрану радара. Расчеты Вайнштейна, автопилот и сам корабль - все работало слаженно.

Еще через несколько минут автопилот должен вырубить тягу. Пембертон поставил палец на ручное отключение, следя сразу за радаром, дальномером, перископом в хронометром. Рев двигателей оборвался, и корабль перешел в режим свободного полета, направляясь в сторону Луны. Действия человека и автопилота были столь согласованы, что Пембертон сам не знал, кто выключил тягу.

Бросив последний взгляд на панель управления, он освободился от ремней.

- Капитан, помнишь, ты предлагал мне сигарету? И, кстати, можешь разрешить пассажирам отстегнуть ремни.

Никакого дублера в космосе не требуется, и большинство пилотов скорее поделились бы своей зубной щеткой, чем постом управления. Пилот работает около часа на старте и примерно столько же при посадке. В полете он просто бездельничает, убивая время рутинными проверками в корректировкой курса.

Пембертон собирался в течение ста четырех часов заниматься едой, чтением, сочинением писем и сном, уделяя последнему занятию особое внимание.

Проснувшись в очередной раз, он проверил положение корабля и принялся писать жене:

["Филдис, дорогая. Я не виню тебя за вчерашнюю ссору. Я и сам был расстроен, что наш вечер прошел зря. Потерпи немножко, милая. Я должен вскоре получить регулярные рейсы, а через десять лет меня отправят в отставку, и у нас будет сколько угодно времена для бриджа, гольфа а всего остального. Я знаю, это трудно..."]

Его прервал щелчок селектора.

- Ну-ка, Джейк, быстренько скорчи самую компанейскую рожу. Веду посетителя в пост управления.

- Никаких посетителей, капитан!

- Нет, Джейк. У этого болвана письмо от самого старика Харримана. "Окажите все возможное содействие..." и прочее в том же духе.

Мгновение Пембертон колебался, понимая, что обижать такую важную птицу не стоит.

- О'кей, капитан. Пусть зайдет ненадолго. Визитером оказался мужчина - общительный и огромный: Джейк прикинул, что в нем примерно фунтов восемьдесят облагаемого штрафом веса. За ним следовала его тринадцатилетняя копия мужского пола. Ворвавшись в дверь, чадо немедленно бросилось к пульту управления.

Пембертон перехватил мальчишку и заставил себя вежливо произнести:

- Держись за эту скобу, иначе ты можешь разбить себе голову.

- Пусти меня! Пап, заставь его отпустить меня!

Капитан Келли поспешил вмешаться.

- Я думаю, судья, ему лучше держаться за скобу.

- М-мм, да, хорошо. Сынок, делай, как говорит капитан.

- Ого, смотри, пап, вот здорово!

- Судья Шахт, позвольте представить вам старшего пилота Пембертона, - быстро произнес Келли. - Он покажет все, что вас интересует.

- Рад познакомиться, пилот. Любезно с вашей стороны.

- Что бы вы хотели посмотреть, судья? - осторожно спросил Джейк.

- Как бы сказать... и то, и се. Все, что может заинтересовать мальчугана. Это его первый рейс. Сам-то я старый космический волк, налетал, должно быть, больше часов, чем половина вашей команды, - он засмеялся.

Пембертон оставался серьезен.

- В свободном полете и смотреть-то нечего.

- Пусть. Мы просто посидим здесь. Хорошо, капитан?

- Я хочу в кресло пилота! - заявил юнец. Пембертон протестующе замотал головой, но Келли произнес голосом, не терпящим возражений:

- Джейк, расскажи мальчику в общих чертах о системе управления, и мы сразу уйдем.

- Мне не надо ничего рассказывать. Я и так все знаю. Я - юный американский космонавт. Вы что, не видите значка?

Мальчишка, оттолкнувшись, поплыл к пульту. Пембертон подхватил его, усадил в кресло пилота и пристегнул ремни. Затем щелкнул тумблером.

- Что вы делаете?

- Обесточил пульт и объясню тебе его работу.

- Вы что же, не будете запускать двигатели?

- Их сейчас нельзя запускать, - и Джейк принялся быстро указывать на кнопки, циферблаты, переключатели, счетчики и прочие хитроумные приспособления, стараясь по возможности говорить попроще.

Малый скорчил недовольную гримасу.

- А вдруг в корабль попадет метеорит? - спросил он.

- Этого бояться не надо. У нас один шанс из миллиона встретиться в космосе с метеоритом. Метеориты - большая редкость.

- Да? А вдруг все-таки нарветесь? Вот вы и влипли.

- Я бы так не сказал. Специальный радар стережет нас в радиусе пятисот миль. Если что-то держится на постоянном пеленге в течение трех секунд, автоматически запускаются двигатели. Сначала будет дан сигнал тревоги, чтобы люди могли ухватиться за что-нибудь прочное, а через секунду - бац! - мы пулей вылетаем из-под носа у любого метеорита.

- Что-то не верится. Вот я сейчас покажу, как это делает коммодор Картрайт из "Дикой кометы".

- Не трогай управление!

- А ты не командуй! Корабль не твой. Мой папа говорит...

- Послушай, Джейк... - услышав свое имя, Пембертон развернулся к Келли. - Судья Шахт хотел бы узнать...

Краем глаза Джейк засек, как мальчишка потянулся к контрольной панели. Джейк с криком развернулся, но двигатели уже громыхнули, и на него обрушился удар, вызванный резким ускорением.

Опытный космонавт сродни кошке и при самом резком переходе от невесомости к ускорению успевает во что-нибудь вцепиться. Но Джейк вместо того, чтобы держаться самому, хватал мальчишку и мотался из конца в конец рубки, чудом изворачиваясь, чтобы не сбить Шахта. Потом ударился головой о раму кессонной двери и в полуобморочном состоянии был выброшен на нижнюю палубу.

Келли тряс его.

- Что с тобой?

Джейк сел.

- Все в порядке...

Он приходил в себя, ощущая дрожь палубы.

- Двигатели выруби! - оттолкнув Келли, Джейк метнулся в рубку и ткнул в кнопку отключения. Упавшая тишина показалась не менее оглушительной, чем рев двигателей. Мгновенно вернулась невесомость.

Джейк повернулся, отстегнул ремни с Шахта-младшего и толкнул его к Келли.

- Капитан, убери это бедствие из моей рубки.

- Пусти! Пап, он хочет сделать мне больно!

Старший Шахт мгновенно ощетинился.

- Что это значит? Отпустите моего сына!

- Ваш драгоценный сынок включил двигатели!

- Детка, это правда?

Парень смутился.

- Нет, па, - ответил он. - Это... это был метеор!

Шахт был явно озадачен. Пембертон презрительно фыркнул.

- Он врет. Повторяет то, что я рассказывал минуту назад о противометеоритном радаре.

Шахт обдумал положение и вынес вердикт:

- Малыш никогда не врет. Стыдитесь, вы взрослый человек, а сваливаете свою вину на беспомощного мальчика. Я буду жаловаться на вас, сэр. Пошли, сынок.

Джейк схватил его за руку.

- Капитан, я требую, чтобы прежде, чем эти двое покинут пост, с панели управления сняли отпечатки пальцев. Не было никакого метеора, а управление было отключено, пока ваш парень не врубил его. К тому же противометеоритная система предварительно подает сигнал.

Шахт забеспокоился.

- Это нелепо. Я протестую против обвинения. Мой сын не причинил никакого вреда.

- Вы так уверены? А как насчет сломанных рук и шей? И топлива, что уже истрачено и которое еще предстоит истратить, чтобы вернуться на прежний курс? Известно ли вам, мистер "космический волк", сколько топлива нам потребуется для согласования орбит с Лунным терминалом? Скорее всего, ради спасения корабля нам придется сбрасывать груз, а одна только его перевозка обходится в шестьдесят тысяч долларов за тонну. Отпечатки пальцев подскажут арбитражной комиссии, с кого взыскивать убытки!

Когда они наконец остались одни, Келли озабоченно спросил:

- Ты что, действительно собираешься сбрасывать груз? У тебя же есть маневренный запас.

- Я не уверен, сможем ли мы вообще добраться до Терминала. Как долго работали двигатели?

- Не знаю, я сам потерял голову.

- Надо вскрыть акселерограф и уточнить.

Келли просветлел.

- Да, конечно! Если этот выродок не извел слишком много топлива, нам придется только развернуть корабль и включить двигатели на такой же срок.

Джейк покачал головой.

- Ты забыл, что у нас совсем другая масса.

- Ах, да...

Келли выглядел смущенным. Ведь в самом деле, изменились все характеристики корабля: масса, уменьшившаяся на вес сгоревшего топлива, курс, скорость. Прежней осталась только тяга. Возврат на старую баллистическую кривую казался почти невыполнимой задачей.

- Но ты попробуешь это сделать?

- Я должен. Хотя мне чертовски хочется, чтобы рядом был Вайнштейн.

Келли покинул пост управления и отправился к пассажирам, а Джейк принялся за работу. Необходимо было узнать курс, скорость и положение корабля. С помощью радара он определил все три показателя, хотя и с недостаточной точностью. Астрономические наблюдения Солнца, Луны и Земли дали ему координаты корабля, а курс и скорость, как и прежде, были известны лишь приблизительно. Проводить вторую серию наблюдений, чтобы определить все как следует, он уже не мог.

По имеющимся данным он оценил ситуацию, прибавив к расчетам Вайнштейна результаты вмешательства Шахта-младшего. Полученные величины неплохо согласовывались с наблюдениями, но ничего не сообщили о том, сможет ли он вернуться на прежнюю траекторию. Требовалось вычислить, хватит ли оставшегося топлива, чтобы сбросить скорость и согласовать орбиты.

В космосе нельзя считать, что ты добрался до цели путешествия, если примчался к финишу со скоростью несколько миль в секунду или пусть даже сотню миль в час. Состыковаться на такой скорости так же трудно, как подхватить тарелкой падающее яйцо, ничего при этом не разбив.

Джейк занялся расчетами, но маленький бортовой калькулятор не мог тягаться с многотонным компьютером перевалочной станции, а кроме того, Джейк не был Вайяштейном. Спустя три часа он получил ответ, который заставил его усомниться в правильности своих расчетов.

Джейк вызвал Келли.

- Капитан? Сброс груза можешь начинать с Шахта и сына.

- Я так и сделаю. Но сначала посмотри, нет ли другого выхода.

- Не думаю, что смогу доставить корабль на место без сброса. Лучше скинуть лишнюю массу сейчас, перед разгоном. Это обойдется дешевле.

Келли и сам понимал, что это лучший выход, хотя с куда большим удовольствием он дал бы руку на отсечение.

- Дай мне подумать, что выбросить.

- О'кей! - Пембертон вернулся к своим выкладкам надеясь отыскать в них спасительную ошибку. Некоторое время он размышлял, потом вызвал радиорубку.

- Соедините меня с Вайнштейном, Нью-Йорк-Верх.

- Он вне прямой слышимости.

- Знаю. Говорит пилот Пембертон. Мне это нужно интересах безопасности корабля. Обеспечьте связь направленным лучом и держите ее.

- Хорошо, сэр. Я попытаюсь.

Узнав, в чем дело, Вайнштейн растерялся.

- Что ты говоришь, Джейк? Я не смогу вести тебя.

- Не дрейфь, черт подери. Тебе не придется меня вести, ты будешь всего лишь решать задачки!

- А какой смысл в точности до седьмого знака, если исходные данные взяты с потолка?

- Сам знаю. Но ты ведь помнишь, какие у меня приборы и как я управляюсь с ними. А ты дай мне самый лучший ответ.

- Я попробую.

Через четыре часа Вайнштейн вышел на связь.

- Джейк! Принимай информацию. Ты хотел погасить скорость до расчетной, а затем сделать боковую коррекцию. Решение правильное, но неэкономное. Я заставил "Мэйбл" рассчитать все снова.

- Отлично!

- Не торопись. Так мы сэкономим мало топлива. Скорее всего, ты не сможешь вернуться на траекторию, не сбрасывая груза.

Пембертон молча проглотил новость, затем ответил:

- Я сообщу Келли.

- Подожди. Лучше попробуй решать с самого начала.

- Что-о-о?

- Выкинь за борт программу автопилота и забудь о том, что было раньше. Рассматривай маневр как совершенно самостоятельную задачу. У тебя есть скорость и координаты, вот исходя из них и ищи способ добраться до Терминала. Наплюй на старую траекторию и иди новым маршрутом.

Пембертон почувствовал себя дураком.

- Я как-то не подумал об этом.

- Разумеется. С твоей тарахтелкой понадобилось бы недели три, чтобы рассчитать новую траекторию. Ты готов записывать?

- Конечно!

- Вот твои данные, - и Вайнштейн начал диктовать. Когда они кончили сверку, Джейк спросил:

- Ты уверен, что выведешь меня куда надо?

- Я надеюсь на это. Если координаты, которые ты мне дал, абсолютно точны, если ты сможешь действовать верней, чем автомат, если ты стартуешь и совершишь стыковку безо всякой коррекции, то тогда ты, может быть, сумеешь просочиться домой. Повторяю: может быть. Но в любом случае желаю удачи... - помехи заглушили последние слова. Джейк вызвал Келли.

- Отставить сброс, капитан. Пассажирам пристегнуться. Старт через четырнадцать минут.

- Хорошо, пилот.

После того, как корабль вышел на новую орбиту, у Джейка опять появилось свободное время. Он вытащил неоконченное письмо, перечитал и порвал его.

["Дорогая моя Филлис, - снова начал он - В этом полете я многое передумал и понял, что был упрямым дураком. Я думаю, с этим пора кончать. Я люблю свой дом, люблю видеть свою жену. Так зачем ради перевозки какого-то хлама рисковать собственной шеей и твоим спокойствием? Я не хочу больше сидеть у телефона и ждать вызова, чтобы везти на Луну всяких твердолобых болванов. Из-за денег я мучил тебя и мучился сам. Я боялся рискнуть попробовать изменить свою жизнь. Вряд ли я найду другую работу, где мне станут платить хотя бы половину того, что здесь, но если ты согласна, я приземлюсь, и мы начнем все сначала. Я люблю тебя. Джейк".]

Он отложил письмо и отправился спать. Ему приснилось, будто банда юных ракетчиков взяла штурмом рубку управления.

Вид Луны с близкого расстояния чрезвычайно привлекателен для туристов, но Пембертон настоял, чтобы во время маневра пассажиры пристегнулись. Практически не имея запаса топлива, Джейк не хотел растягивать маневр ради удобства зевак.

Вскоре Терминал показался из-за края Луны и попал в поле зрения радара. Оптической видимости не было, поскольку "Летучий голландец" приближался к цели задом наперед. После каждого небольшого торможения Пембертон считывал показания радара, сравнивая реальное движение с кривой, вычерченной Вайнпггейном. Одновременно с этим он следил за часами, за окуляром перископа, за схемой полета и индикатором топлива - и все это разом.

- Ну как, Джейк? - беспокоился Келли. - Получается?

- Откуда я могу знать? Будь готов к сбросу. Еще прежде они договорились освободиться от жидкого кислорода, поскольку вылить его через внешние клапаны можно было автоматически.

- Не говори этого, Джейк.

- Да сгинь ты! Я ничего не буду сбрасывать ради собственного удовольствия...

Он нажал клавиши, рев двигателей обрубил конец фразы. Когда грохот смолк, раздался вызов из радиорубки.

- Говорит пилот "Летучего голландца"! - закричал Джейк.

- Управление Терминала. Нам сообщили, что у вас на исходе топливо.

- Абсолютно верно.

- Не приближайтесь. Мы согласуем скорости на орбите и вышлем заправщика и катер, чтобы забрать пассажиров.

- Не надо. Я смогу сесть и так.

- Не пытайтесь. Ждите заправщика.

- Не учите меня управлять кораблем! - Пембертон вырубил связь и склонился над пультом, насвистывая веселый мотивчик. Келли вспомнил слова песенки:

Закричал Кейси Джонс кочегару: Сигай!

Эти два паровоза отправляются в рай.

- Ты хочешь все-таки состыковаться?

- Э, нет. Только приблизиться. Я не могу рисковать, у меня на борту пассажиры. Но согласовать скорости на расстоянии пятьдесят миль, а потом ждать заправщика я не собираюсь.

Стараясь подойти к станции как можно ближе, он направлял корабль с небольшим упреждением, действуя чисто интуитивно, поскольку теперь цифры Вайнштейна ничего не значили. Прицелился он точно, тратить горючее на боковую коррекцию ему не пришлось. Теперь главное - не врезаться ненароком в Терминал. Когда Джейк уверился, что пройдет мимо станции, если двигатели вдруг не включатся, он последний раз тормознул. И как раз в тот самый момент, когда они кашлянули, зашипели и стихли.

"Летучий голландец" парил в космосе в пятидесяти ярдах от Терминала, скорости были согласованы.

Джейк вышел на связь.

- Терминал, примите швартовы. Я начинаю стыковку.

Джейк сдал рапорт, принял душ и направился к почтовому отделению, чтобы радировать на Землю письмо, когда по селекторной связи его вызвали в контору.

"О-хо-хо, - сказал он себе, - чует мое сердце, что Шахт наябедничал, Интересно было бы узнать, сколько акций у этого враля? А на мне еще висит история с самовольной швартовкой".

Явившись, он сухо доложил:

- Старший пилот Пембертон. сэр.

Коммодор Соме взглянул на него.

- Пембертон? Прекрасно. Насколько мне известно, у вас права двух категорий: "космос-космос" и "безвоздушная посадка".

"Что-то не так", - подумал Пембертон и произнес:

- Я не собираюсь оправдываться за то, что случилось в последнем рейсе. Если коммодор не одобряет моих действий, я готов немедленно подать в отставку.

- О чем вы говорите?

- Разве у вас нет на меня жалобы?

- Ах, это! - Соме отмахнулся. - Да, он был здесь. Но у меня есть рапорты Келли и вашего старшего механика, а также экстренное сообщение со станции Нью-Йорк-Верх. Вы показали высший пилотаж.

- Вы хотите сказать, что у Компании нет ко мне претензий?

- Неужели я когда-нибудь не мог отстоять своих пилотов? Вы были абсолютно правы. Я на вашем месте выкинул бы его к чертовой матери через воздушный шлюз. Однако к делу. Вы приписаны к маршруту "космоскосмос", но мне надо отправить спецрейс в Луна-Сити. Не возьметесь ли вы за это... ради меня?

Пембертон молчал, не зная, что и сказать.

- Тот кислород, что вы спасли, предназначен для "Космических изысканий". У них нарушилась герметичность северного туннеля, потеряны тонны запасов. Каждый день простоя обходится им в сто тридцать тысяч долларов. "Гремлин" здесь, но пока не прибудет "Лунный нетопырь", у нас нет другого пилота. Так что вся надежда на вас. По рукам?

- Но, коммодор, вы не можете рисковать людьми, доверив мне посадку на дюзах. Я отвык. Мне надо пройти переподготовку.

- Никаких пассажиров, экипажа, капитана. Вы рискуете только своей шеей.

- Тогда я берусь.

Двадцать восемь минут спустя уродливый, но мощный "Гремлин" стартовал в направлении Луны. Полет начался с мощного рывка двигателей, достаточного, чтобы сойти с орбиты и начать падение на Луну. Затем вновь наступила полоса вынужденного безделья. Падать корабль мог и без его помощи, а до поверхности Луны, когда понадобится точное торможение, еще далеко.

Настроение у него было прекрасным, но потом Джейк достал письма: свое, которое не успел отправить, и письмо от Филлис, пришедшее на Терминал.

Письмо от Филлис было поверхностно нежным и бессодержательным. Она не вспоминала ни о размолвке, ни о его неожиданном отъезде. Она совершенно игнорировала его профессию. Письмо было образцом вежливости, и это ему не понравилось.

Он порвал оба письма и начал новое.

["...ты никогда этого не говорила, но я знаю, что ты ненавидишь мою работу. Чтобы обеспечить семью, я должен работать. У тебя тоже есть работа. Это очень старая профессия, ею женщины занимались от сотворения мира: вслед за мужьями, пересекать в фургонах равнины, ждать возвращения кораблей из Китая, молча стоять возле шахты, где случился взрыв, на прощание целовать с улыбкой и с улыбкой заботиться о муже, когда он дома. Ты вышла замуж за космонавта, поэтому часть твоей работы состоит в том, чтобы бодро признавать важность моей службы а принимать меня таким, каков я есть. Думаю, ты справишься с этим занятием, когда поймешь все как следует. Я надеюсь на это, ведь то, что происходит сейчас, никому из нас не приносит радости. Поверь, я люблю тебя. Джейк".]

Он вымучивал письмо, пока не наступило время посадки. На высоте двадцати миль он включил автопилот, а когда до Луны оставалась одна миля, перешел на ручное управление.

Скорость падения уменьшилась, но оставалась еще достаточно большой. Правильная безвоздушная посадка похожа на запущенный в обратную сторону старт ракеты: сначала свободное падение, а затем продолжительная работа реактивных двигателей и полная остановка корабля в момент касания поверхности. При этом пилоту нужно чувствовать свое падение. Если чересчур замедлить его, можно сжечь все топливо, а опоздавший с включением двигателей рискует быть убитым перегрузками или разбиться...

Через сорок секунд, сохраняя скорость сто сорок миль в час, он поймал в перископ трехсотметровые башни Луна-Сити. Он резко затормозил, так что в течение секунды перегрузки составляли пять g, затем убавил тягу, остановившись на одной шестой - нормальное для Луны ускорение свободного падения. Чувствуя себя счастливым, он по каплям ослаблял тягу.

Пламя расплескивало камни, "Гремлин" парил, стоя на столбе огня, затем с достоинством, мягко, словно пушинка, опустился на грунт.

Наземная команда занялась кораблем. Герметичный мобиль подвез Пембертона ко входу в туннель. Здесь его ждали. Он еще не кончил заполнять рапорт, когда услышал, что его вызывают к аппарату. Соме улыбнулся ему с экрана.

- Я наблюдал за посадкой, Пембертон. Переподготовка вам ни к чему.

Джейк смущенно покраснел.

- Спасибо, сэр.

- Если вы не слишком привязаны к маршруту "космос-космос", я мог бы предложить вам регулярные рейсы в Луна-Сити. Жилье в Луна-Сити или здесь. Ну, как?

Он услышал собственный голос:

- Луна-Сити. Я согласен.

По дороге на почту Джейк порвал свое третье письмо. Подойдя к телефонной стойке, он попросил у блондинки в голубой лунной униформе:

- Пожалуйста, соедините меня с миссис Пембертон. Суброб, 64-03, Додж-Сити, Канзас.

Она окинула его взглядом.

- Вы, пилоты, любите тратить деньги.

- Иногда телефонный звонок оказывается дешевле письма. Будьте добры, поскорее, пожалуйста.

Филлис подбирала слова для письма, которое, как она теперь понимала, надо было написать раньше. На бумаге легче выразить, что она не жалуется ни на одиночество, ни на отсутствие простых человеческих радостей, но больше не может вынести ежеминутного напряженного ожидания, полного тревоги за его жизнь.

Но потом она поняла, что не способна правильно выразить то, что ее мучает. Она сама не знала, готова ли отказаться от Джейка, если он не бросит свой космос. Тут не найти логики! Телефонный звонок прозвучал как нельзя кстати.

Видеоэкран оставался пустым.

- Дальний, - раздался женский голосок. - Вызывает Луна-Сити.

У нее оборвалось сердце.

- Филлис Пембертон слушает.

Последовала бесконечная пауза. Она знала: радиоволнам требуется больше трех секунд, чтобы преодолеть расстояние от Земли до Луны и обратно, но сейчас она забыла об этом, да это и не успокоило бы ее. В воображении маячили жуткие картины: ее дом разрушен, она сама вдова, а Джейк, ее любимый Джейк, - где-то в космосе мертвый.

- Миссис Пембертон?

- Да, да! Говорите же!

Вновь долгое ожидание.

Зачем она это сделала? Нельзя было отпускать его в рейс с плохим настроением. А теперь он умер там, думая, что она - ничтожная пустышка, заботящаяся только о своих удобствах. Она предала его в ту самую минуту, когда была особенно нужна ему. Она пыталась привязать его к своей юбке, словно маменькиного сынка, а взрослые мужчины не выносят такого обращения. Они должны уходить по своим мужским делам, и если пытаться их удерживать, они оборвут любые, самые прочные узы. Ведь она знала об этом с самого начала, еще мама предупреждала ее, чтобы она не смела этого делать.

Она молилась, слушая могильную тишину телефонной трубки.

И вот там раздался голос, разом смявший все страхи:

- Это ты, родная?

- Да, дорогой, да! Что ты делаешь на Луне?

- Длинная история. При тарифе доллар в секунду она может и подождать. Ответь только, хочешь ли ты приехать ко мне в Луна-Сити?

Теперь настала очередь Джейка страдать от запаздывания радиоволн. Вдруг Филлис настолько привыкла к размеренной жизни, что не решится бросить все и отправиться за ним в небеса? Наконец он услышал:

- Конечно, дорогой! Когда мне собираться?

- А разве ты не хочешь узнать - зачем?

Она принялась уверять, что это неважно, а потом все-таки попросила:

- Расскажи.

Радиоволны по-прежнему приходили с задержкой, но это уже было неважно. Он рассказал подробности и добавил:

- Съезди в Спринте, попроси Ольгу Пирс оформить нужные бумаги. Тебе понадобится моя помощь, чтобы собраться?

Она не раздумывала.

- Нет, я справлюсь сама.

- Ты у меня умница. Я радирую тебе длинное письмо, что взять с собой. Я люблю тебя. А пока - до свидания.

- Я тоже тебя люблю! До свидания, дорогой!

Пембертон вышел из кабинки, насвистывая. Все-таки славная девочка его Филлис. Верная. Удивительно, как он мог сомневаться в ней?