Губин Валерий ДмитриевичПерсональная планета

Валерий Дмитриевич ГУБИН

ПЕРСОНАЛЬНАЯ ПЛАНЕТА

Фантастический рассказ

- Телепатией не увлекаетесь?

- Упаси Боже!

- А к телекинезу склонность есть?

- Никоим образом!

- Ясновидение?

- Не верю я в эту чушь!

- Ну что ж, беру вас в команду. Вылет десятого с Западного космодрома. Отправляйтесь туда сегодня, ознакомьтесь с кораблем, перетащите вещи.

Так капитан Большая рука беседовал с каждым из кандидатов, явившихся по его объявлению. Большинству отказывал - либо совсем старые и больные, либо давно бросили летать, не знают новой техники. Наконец двадцать человек были набраны, двадцать из ста семидесяти стариков, откликнувшихся на объявление: "Приглашаю космонавтов-пенсионеров, одиноких, на постоянное место жительства на открытую мной планету с прекрасным мягким климатом, где можно спокойно и счастливо, в дружеской компании провести последние годы жизни".

Все двадцать были примерно одного возраста - пионеры межзвездных перелетов, даже клички свои, модные в те годы, сохранили: Железный организм, Межзвездный бродяга, Интеллигентный парень и т. д.

Они собрались на космодроме еще до рассвета, продрогшие от утренней сырости, шмыгающие красными носами, но отчаянные и готовые на все. Они решились навсегда оставить Землю, где родились и провели солидную часть жизни, и теперь сам черт им не страшен. Несмотря на холод, в корабль никто не забирался, ждали капитана. Тот, поднявшись на трап, оглядел свое пенсионное воинство, которое радостно приветствовало его трудно распрямляющимися руками, пересчитал все головы и обнаружил на одну больше.

- Эй, сэр, - спросил он маленького мужичка, прилепившегося сбоку к толпе, - кто вы такой и что вам нужно?

- Раньше меня звали Задумчивый крепыш. Я психолог. Ходил с Красной головой, имею награды.

- Вообще-то психолог мне не нужен.

- Возьмите меня, капитан. Коллектив у вас тяжелый, все пожилые, столько обид и комплексов у каждого. Психолог вам пригодится.

- Возможно, вы и правы, - задумался на минуту капитан. - Ладно, так и быть. Загружайтесь, ребята, - махнул он рукой и исчез в темном проеме.

Все собрались в кают-компании, и капитан долго рассказывал о том, как нашел планету и где она находится.

- Сначала идем прямо на Глоб, не доходя два парсека, берем курс на Талдом II и, наконец, подойдя вплотную, поворачиваем на четвертую звезду в созвездии Веги. У этой звезды есть планета.

- Но ведь это за пределами зоны? Там никого нет. Если что случится, нам никто не поможет.

- Конечно, за пределами. Вряд ли в зоне остались еще планеты, необитаемые и пригодные для жизни. И никто нам не поможет, если что - это правда. Отказаться не поздно, если боитесь.

Они стартовали только к полудню. На космодроме шел дождь, было тускло и серо, провожающих не было.

Потянулись долгие унылые месяцы космического рейса. Команда, несмотря на возраст, работала четко и слаженно, а монотонность труда скрашивалась необычной целью, надеждой на обетованную землю. Раз в неделю они собирались вместе, и Задумчивый крепыш умело и тактично вызывал кого-нибудь на откровенный разговор, и обычно человек доверчиво рассказывал, как правило, одно и то же - о своей несложившейся личной жизни, о том, почему он к старости остался одиноким и никому не нужным. Все жарко сочувствовали рассказчику, и тот будто сбрасывал камень с души, оживал, светлел лицом. Крепыш к тому же знал массу анекдотов, и каждый вечер заканчивался повальным хохотом.

Капитан позвал психолога в рубку в тот момент, когда они выходили из зоны. Это было через восемь месяцев после старта:

- Смотрите, справа Кассиопея, слева Плеяды. Сейчас мы пересекаем линию, их соединяющую. Здесь кончается зона. Дальше ни одного поста, ни одного маяка. Вы когда-нибудь выходили туда?

- Нет, не пришлось. В мое время достигнуть этой границы было подвигом. Половины жизни не хватало.

- Верно. Сейчас даже странно представить себе, как мы тогда летали.

- Но ведь и сегодня никто не ходит дальше зоны.

- Государственным запрещено, компании не рискуют, а частных кораблей, подобных моему, раз-два и обчелся. Я тридцать лет копил на эту списанную посудину.

- Но почему запрещено, почему не рискуют?

- Боятся. И, видимо, правильно делают. Это ведь другой мир.

- Чем же он другой?

- Этот мир наш. Вы в принципе не ждете здесь ничего неожиданного. А раз не ждете, то ничего и не будет.

- Понятно... Что ж, я свою задачу выполнил, подготовил экипаж ко всяким неожиданностям. У нас сложилась довольно спокойная и дружеская атмосфера.

- Я знаю, спасибо вам. Видите эту точку - это Брегель. Там мы сделаем последнюю отметку, после чего уйдем из зоны. Навсегда.

Прошло еще три месяца. Корабль уже держал курс на Вегу. Часто в рубку заходили свободные от работы люди и подолгу смотрели на экран, в космический мрак, прорезаемый редкими, сверкающими точками звезд. Это были чужие звезды, знакомые только по атласам. И к чувству радостной надежды примешивалась тоска по оставшейся где-то далеко-далеко родине. Но дольше всех проводил там время капитан, и не только по должности. Последнее время сутками, с редкими перерывами на сон и обед, он сидел в рубке неподвижно, глядя на экран, глубоко задумавшись, иногда шептал что-то. Психолог пытался подступиться, но капитан отмахнулся от него. В один из вечеров Большая рука велел всем собраться. Он, наконец, решился - дальше молчать не было смысла - объявить, что никакой планеты с прекрасным мягким климатом не существует, он ее выдумал. Он попросит прощения у друзей, объяснит, что все равно им терять нечего. И горючего, и припасов хватит не на один год. Они будут нестись так в бесконечных просторах космоса, оставив вахты, всю работу передоверив автоматам, проводя время в спокойных беседах и отдыхе, дожидаясь своего последнего часа. Что может быть лучше для одинокого космонавта, чем такой конец! Он был уверен, что сумеет убедить их - никто не возмутится, не устроит скандала. Народ бывалый, опытный, никаких иллюзий у них нет. И кто знает, все ли ему поверили, когда он рассказывал сладкую сказочку перед стартом?

Тем не менее, пока входили и рассаживались, он сидел бледный и старался унять дрожь рук. Потом поднялся, медленно обвел всех взглядом.

- Друзья, настало время сообщить вам нечто важное...

Тут с грохотом распахнулся люк, и ворвавшийся штурман Глаз-ватерпас радостно завопил:

- Планета! Я видел планету!

- Где? Когда?

- Только что, я засек ее телескопом. Она прямо на фоне звезды.

Все бросились к нему в отсек. Они по очереди прикладывались глазом к окуляру и восхищались:

- Смотри! Она же огромная!

- Дня через три будем на месте!

- Каков наш капитан - так точно вывести!

Капитан смотрел последним и тоже увидел отчетливую черную точку на фоне голубого сверкающего гиганта. Это несомненно была планета. Очень большая.

Он спускался по трапу вслед за психологом, когда тот обернулся и спросил:

- Что же вы хотели сообщить нам, капитан?

- Вот это и хотел сообщить. А что?

- Ничего. Я так и думал, - ответил тот не очень уверенным голосом.

Они действительно подлетели к планете через три дня, вышли на довольно низкую орбиту и стали жадно рассматривать ее, поражаясь размерам, обилию лесов, воды, ее необычному голубовато-изумрудному цвету.

- Никаких следов цивилизации! - восторгался Железный организм.

- Я же вам обещал - это будет наша личная, персональная планета.

Сели через несколько суток и попали в утро. Как только замер грохот двигателей, их обступила тишина и туман, густой утренний туман, в котором плавали островки деревьев.

- Как здесь здорово, - прошептал кто-то сзади капитана, - как похоже на Землю.

Когда голубой гигант поднялся выше, туман стал понемногу рассеиваться, и проступило бескрайнее поле. В силу огромности планеты видно было далеко, за десятки километров. Все высыпали наружу и бросились в разные стороны от корабля.

- Назад, - загремел в динамике голос капитана, - дальше десяти метров не отходить. Сначала спустим вездеход и обследуем окрестности.

Никто не спорил, космонавты повалились в высокую душистую траву, и воздух был таким пьянящим и свежим, что все через некоторое время заснули. Капитан с высоты своей рубки смотрел на распростертые внизу тела товарищей и чувствовал, что что-то мешает ему так же безмятежно радоваться, что-то настораживает.

"Откуда взялась здесь планета? Не должно ее быть. Такое совпадение слишком невероятно. Хоть раз за последнее столетие, но наши корабли пролетали здесь и не могли не заметить такой огромной планеты". Он наконец решился спуститься вниз, обошел всех лежащих, постоял около каждого, вглядываясь в смягчившиеся, даже разгладившиеся лица старых, много испытавших на своем веку людей.

"Ничего, здесь мы наконец отдохнем, все наши горести и страдания остались позади. Раз уж космос сделал нам такой подарок, мы останемся здесь и построим славный дом, - думал он, понемногу успокаиваясь. Интеллектуальный парень наверняка будет прекрасным плотником - вон какие у него ручищи, а Золотая улыбка - поваром, специалистом по настоящим супам, пусть и вегетарианским, если здесь нет животных, - сколько можно глотать синтетику!" Тут он опять почувствовал необъяснимую тревогу, все убыстряя шаг, пошел к кораблю и уже бегом ворвался в рубку. Так и есть! На самом горизонте чернела маленькая точка и как будто двигалась, постепенно приближаясь и увеличиваясь. За те полчаса, что он стоял в неподвижности, уперев в нее взгляд, она выросла в десятки раз. Капитан наклонился к микрофону и сказал как можно мягче:

- Тревога! Срочно всем занять свои места! Срочно!

За те несколько минут, пока выполнялся приказ, точка выросла в огромный, непроницаемо-черный вал, который совершенно беззвучно с большой скоростью надвигался на них. Еще минута - и он накрыл корабль. Ничего не произошло - ни удара, ни скрежета песчаной бури, просто на экране воцарилась абсолютная кромешная тьма, будто они провалились в ничто.

- Капитан, мы в космосе! - крикнул штурман.

- Чушь! Какой космос? Соблюдайте спокойствие, - ответил капитан и тут же увидел, как мрак, эта абсолютная чернота стала просачиваться сквозь стенки корабля, словно они были сделаны из ноздреватого сыра. Кто-то истерически вскрикнул, кто-то вскочил и бросился бежать, гремя каблуками по стальному настилу. Капитан быстро шагнул к пилотскому креслу, но не успел. Темнота объяла его со всех сторон - закрыла глаза, забила уши, сомкнула рот. С исчезновением пространства исчезло и время, и он уже не знал, как долго стоит тут, или лежит, или даже плывет в этом изначальном бесформенном хаосе, который только ожидает рождения света, а до этого рождения, наверное, еще миллионы и миллионы лет. Ему хотелось кричать, плакать, жаловаться на судьбу, заманившую его на эту коварную планету, но он продолжал тихо и неподвижно плыть в темноте, и мысли его, как яркий фейерверк, неслись в голове, и он не мог уцепиться ни за одну, хотя и неимоверно напрягался, понимая, что если не зацепится, то сойдет с ума.

Наконец, ему удалось - это была не просто мысль, а видение: он, еще мальчик, лежит ночью в июле на стогу сена и ждет, когда упадет звезда, чтобы загадать желание. Но звезды не собираются падать, поскольку еще середина лета, и сияют над ним холодно и торжественно. Сияют так ярко, что он, закрыв глаза, чувствует их сквозь веки. Но вдруг свет пропадает, он открывает глаза и видит, что все звезды стали черными. Это не туча их закрыла, они по-прежнему видны, но совершенно черные, гораздо чернее, чем темное небо. Он в ужасе соскальзывает вниз, бежит к дому, ныряет в постель и накрывается с головой...

Очнувшись, капитан увидел склонившегося над ним психолога, который вглядывался в него.

- Вам плохо.

- Нет, ничего. Как команда?

- Полный порядок. Железный организм только никак не очухается. Глубокий обморок. Старик все-таки.

- А снаружи?

- Посмотрите, - он помог капитану встать.

Капитан снова увидел бескрайнее поле с островками высоких неподвижных деревьев.

- Пронесло, слава Богу!

- Как знать, - отозвался психолог.

- Что вы имеете в виду?

- Мне кажется, никакой планеты у четвертой звезды нет.

- А это что?

- Кто его знает. Может быть, наша галлюцинация, а может, еще что-нибудь более неприятное.

- Не говорите ерунды. Самая настоящая планета. Только очень странные атмосферные аномалии. Мы сейчас же отправимся обследовать окрестности.

- Слушаюсь, - ответил Задумчивый крепыш и отошел.

- Кто поедет со мной на вездеходе? - крикнул капитан.

Никто не отозвался.

- Что, пенсионеры, струсили?

- Переждать надо, шеф. Может быть, еще какие-нибудь чудеса обнаружатся.

- Ждите, я поеду один.

- Я с вами, - сказал психолог.

Они ехали уже больше часа, но сверкающий нос корабля все еще был виден сзади. С обеих сторон тянулось поле, перемежающееся маленькими рощицами.

- По-моему, здесь никогда не бывает ветра. Деревья не шелохнутся.

- Может, и бывает, - ответил капитан, - и вообще внешне это очень приятный и совершенно благополучный мир. Хотя, признаюсь вам, мне с первой минуты тут что-то не по себе.

- Может быть, не поедем дальше?

- Это почему?

- Вон корабль уже почти скрылся, - обернулся психолог.

- Ну и что, у нас его точные координаты.

Психолог пожал плечами, и они понеслись дальше. Проехали еще километров двадцать, но ландшафт существенно не изменился, разве что чуть больше стало деревьев.

- Видимо, скоро начнется сплошной лес, надо возвращаться и готовить к полету модуль. Без него мы здесь все равно ничего не обследуем.

Назад они ехали также долго, но корабль не показывался. Капитан почувствовал, что у него вспотели руки. Наконец он резко затормозил.

- Что случилось?

- Здесь! Здесь место посадки корабля, будь он проклят!

- Но должен быть след от двигателей, а его нет.

- Вот именно.

Несколько минут они сидели в тишине, слушая, как стрекочут в траве невидимые насекомые, потом поехали кругами, все более отдаляясь от замеченной ими точки. Но никаких следов корабля не было. Через час мотор закашлялся и заглох.

- Все, - Большая рука в сердцах хлопнул по штурвалу, - дальше пойдем пешком. Кстати, хочу у вас попросить прощения, что пренебрег вашим советом.

- Что уж теперь, - махнул рукой психолог, - пойдемте.

Они взяли оружие, аварийный запас и двинулись, решив так же ходить расширяющимися кругами, теперь вокруг вездехода. Было жарко, от полевых цветов поднимался дурманящий запах, они быстро выдохлись, сели отдохнуть, опять пошли и опять быстро устали.

- Да, так мы далеко не уйдем!

- Что же делать?

- Ходить, по-моему, бесполезно. Давайте вернемся к машине, сядем и подумаем, авось какая-нибудь идея нас осенит.

Вернувшись, они растянулись на траве и долго лежали молча, разглядывая зеленоватое небо.

- Послушайте, Большая рука!

- Слушаю, - лениво отозвался капитан.

- Скажите, вы ведь не сюда вели корабль?

- Нет, я вообще его никуда не вел.

- Я понял это примерно с месяц назад, - сказал Крепыш и, помолчав, снова спросил. - Попадали вы раньше в похожую ситуацию - авария корабля, чужая планета?

- Да, два раза. Но каждый раз успевал послать SOS.

- А страшно было? Ведь SOS могли и не поймать.

- Не то чтобы страшно, но необычно. Как будто снова начинается жизнь, с нуля.

- Теперь в третий раз.

- Вряд ли. Вдвоем у нас ничего не получится.

- Ну почему вдвоем? Найдем остальных. Я уверен, они живы и здоровы. Просто кто-то с нами играет.

- Чур меня, чур! Что вы такое говорите, Крепыш! Я никогда не сталкивался с чужим разумом в космосе и не хотел бы. Неразумный мир в принципе прост и понятен. Во всяком случае, не коварен.

- Может, и этот не коварен. Вот посочувствовал нам и подарил планету.

- Я в детстве любил фантастику. Такой сюжет там часто встречался.

Он встал и полез в машину за сигаретами. Поднявшись на ступеньку, услышал сдавленный крик психолога, обернулся - на них накатывалась черная волна. Они мгновенно залезли под машину, почему-то так казалось безопаснее. И опять будто повисли в кромешной первозданной тьме, и капитан почувствовал, как оцепенело все тело. Понадобилась целая вечность, чтобы преодолеть страшную тяжесть, подвинуться к краю стога, соскользнуть с него и броситься к дому. Бежал он как во сне, словно продираясь через глубокую вязкую грязь. Но, может быть, это и был сон. Только нужно было обязательно добежать и схватиться за ручку - иначе все пропало. И сам дом как-то расплывался в ночи и выглядел чужим. Но капитан бежал к нему на ватных ногах, тяжело дыша, чувствуя, что вот-вот разорвется сердце. Наконец, он схватился за ручку и крепко сжал ее - большую, толстую дубовую ручку, отполированную двумя поколениями его родичей - и в тот же миг все исчезло.

Он поднял голову и посмотрел на психолога - тот лежал, уткнув лицо в ладони.

- Крепыш, вставайте, пора двигаться дальше.

Они снова пошли удаляющимися от вездехода кругами, но не успели сделать и одного, как быстро стемнело, зажглись звезды. Остановились в растерянности и тут же увидели за ближайшим леском яркое синее зарево, отражающееся в черном небе.

- Вот и наши друзья, - спокойно сказал психолог и с хрустом потянулся.

Когда они через час подошли к лагерю, там вовсю кипела работа. Корабль лежал на земле, бортовые люки были открыты. Одни космонавты выносили ящики, другие в свете прожекторов натягивали брезент на металлический каркас - сооружали огромную палатку.

Путешественников встретили радостными криками:

- Долго же вы пропадали! Что-нибудь случилось? Где вездеход?

- Горючее кончилось. Он здесь, поблизости.

- Прошу к столу, - позвал их Золотая улыбка, - ужин еще горячий.

Они ели и разглядывали своих вновь обретенных товарищей, будто видели их впервые. Те, не обращая больше на них внимания, усердно трудились.

- Вы по-прежнему считаете, что весь этот мир - галлюцинация? - тихо спросил капитан.

- Похоже. Непонятно только, какая сила его держит, да еще в таком правдоподобном облике.

- А какая сила держит нашу Землю?

- Разве Земля - чья-то галлюцинация?

- Нет, так же, как и эта планета. Это не фантом, нечто другое. Все дело, видимо, в сознании. Возможно, вообще ничего не существует, если нет сознания.

- Не понимаю.

- Я сам не понимаю. Может быть, скоро пойму, тогда поделюсь с вами.

Спал капитан хорошо. Впервые за много месяцев спокойно и безмятежно, как ребенок. Но проснулся раньше всех, потому что перед пробуждением прежнее тревожное чувство возникло в нем и засвербило, прогоняя сон. Он встал и, осторожно ступая между спящими в мешках товарищами, пробрался к выходу. Чувство постепенно оформилось в странную мысль: нужно срочно что-то сделать, чтобы закрепиться.

Выйдя из палатки, он осмотрелся и тут же увидел: оттуда, где вставала заря, бесшумно неслась черная волна, такая же, как прежде, огромная и жуткая. Капитан прошел немного вперед, лег на теплую землю, даже прижался к ней щекой, словно в поисках последней опоры, и замер.

Его беззвучно накрыло темное покрывало, и вот он опять словно барахтается, словно плывет в этом мраке, и чудится ему, что он действительно в космосе и даже видит очень тусклое мерцание далеких звезд. "Опять ничего нет", - думает он, и ему становится тоскливо и страшно. И тут же он видит себя то ли на улице, то ли в поле, кругом туман, и впереди, почти скрываясь в нем, идет женщина, очень быстро идет, а он старается не отстать.

- Послушайте, кто вы? - кричит капитан, но голос его звучит глухо и слабо.

- Кто мы? - Она слегка поворачивает голову, но он все равно не видит ее лица. - Мы - летящие сквозь время и пространство, мы - слушающие всякий зов, мы - стерегущие тайну всего, что существует... Но что это для твоего слабого ума...

- Не могли бы вы остановиться? Я очень устал!

- Мы не можем остановиться. Мы уже уходим. Мы всегда уже уходим. Зачем тебе бежать вслед? Мы тебя слышали. Теперь ты один иди дальше.

- Но у меня нет сил, я не знаю, что делать...

- Ничего не надо знать и делать. Ты просто живи и слушай, как наше дыхание касается твоего уха, как завещанное осеняет тебя своим крылом. И сил тебе хватит, пока не померкли солнце и свет, и луна и звезды, и не нашли новые тучи вслед за дождем...

Капитан ощутил, как теплая слеза стекает по щеке, открыл глаза и увидел, что Задумчивый крепыш сидит невдалеке на корточках и что-то рассматривает в густой траве.

- Пока не порвалась серебряная цепочка, - прошептал капитан, вспоминая, - и не разорвалась золотая повязка, и не разбился кувшин у источника, и не обрушилось колесо над колодезем...

- Вы что-то сказали? - повернулся к нему психолог.

- Да нет, ничего, странный сон приснился.

- А я тут ползаю вокруг, смотрю траву и думаю, что был неправ. Эта планета - никакая не галлюцинация. Не может она быть такой подробной. Смотрите: вот цикорий, а вот это зверобой, точно такой же четырехгранник, как у нас на Севере. А вот здесь, подальше, видите, - это кукушкины слезы. Фиолетовый узор такой странный, он почему-то всегда меня волновал. Нет, все это совершенно объективно существует, разве не так?

- Да, куда уж объективнее, - усмехнулся капитан и почувствовал, как легкое теплое дыхание коснулось его уха.

- И ветер здесь есть, - продолжал радоваться Крепыш, - вон как листья затрепетали на дереве у палатки!