"Пламя страсти" - читать интересную книгу автора (Лей Тамара)

Глава 11

— Господь не может позволить человеку так страдать, — сказал Иво, выпрямляясь и вытирая окровавленный клинок. — Избавление умирающего от излишних мучений — богоугодное дело. Разве я не учил тебя этому, Уильям?

Лайм не заметил бесшумно подошедшего сзади священника. Взбешенный, он с неистовым ревом вскочил на ноги и выхватил из ножен меч. Казалось, ничто не могло его остановить. Лорд Фок был полон решимости положить конец злодеяниям Иво.

Однако в следующий момент рука сэра Джона легла на его руку, судорожно сжимавшую рукоятку меча.

— Подумай, Лайм, — с мольбой в голосе попросил рыцарь. — Подумай еще раз.

Боже, разве он мог думать после всего того, что произошло сегодня? Разве мог думать, когда слепая ненависть и безумное желание наконец-то избавиться от злого демона переполняли душу?

— Церковь восстанет против тебя, если ты прольешь хоть каплю крови ее служителя, — тихо напомнил сэр Джон.

Нахмурившись, Лайм кивнул головой, затем, как только рыцарь убрал руку, медленно опустил меч.

— Дело еще не закончено, дядюшка, — еле сдерживая ярость, процедил он. — Клянусь всем, что у меня есть, наступит день, когда ты сполна заплатишь за все.

Лицо Иво исказила гримаса удивления и негодования.

— Ты думаешь, что разбойников нанял я? — гневно спросил он.

— Я уверен в этом, — заявил незаконнорожденный и, боясь потерять остатки самообладания, зашагал прочь.

— Да как ты смеешь обвинять святого человека в подлости и коварстве? — крикнул Иво вслед ненавистному племяннику.

Рыцарь, словно натолкнувшись на невидимое препятствие, остановился и порывисто повернулся.

— Тебя вряд ли можно назвать святым человеком, ведь теперь твои руки запятнаны кровью этих несчастных.

Священник побагровел от ярости, его ноздри начали гневно раздуваться.

— Ищи виновных в другом месте. Нанять разбойников мог один из тех, кто потерял Торнмид после решения короля отдать его незаконнорожденному, — пренебрежительно сказал он.

Лорд Фок обвел взглядом четырех рыцарей, безмолвно застывших над трупом. В их глазах он прочел согласие с тем, что именно на Иво лежит ответственность за кровавую бойню. Не вымолвив ни слова, он снова повернулся и торопливым шагом направился к лесу, остановившись лишь на минуту, чтобы вынуть свой кинжал из тела одного из разбойников.

Продолжая мучительно размышлять над тем, какова же роль священника в случившемся, Лайм рассеянно бросил взгляд на окровавленное предплечье. Рана была обширной, но, к счастью, неглубокой. Кровотечение почти прекратилось. А что же с подбородком? Мужчина осторожно ощупал его пальцами: судя по всему, рану следовало обработать как можно скорее.

Вскочив в седло, он жестом приказал остальным последовать его примеру.

— Сэр Роберт, — окликнул лорд Фок одного из рыцарей.

Тот послушно направил свою лошадь к нему.

— Раны не позволяют нам отправиться в Эшлингфорд немедленно, поэтому нам придется остановиться на ночь в Сеттлинг Касл. Так как вы, похоже, пострадали меньше остальных, отправляйтесь в Эшлингфорд и известите о нашем скором прибытии. Пусть обитатели замка подготовятся к нашему приезду. Затем поезжайте в Торнмид и передайте моим подданным, что через две недели им предстоит встреча с новым бароном.

Рыцарь покорно склонил голову.

— Я непременно выполню ваше распоряжение. Что-нибудь еще, лорд Фок?

Лайм невольно вздрогнул: титул лорда звучал еще непривычно для его слуха.

— Нет, это все.

Вонзив шпоры в бока лошади, рыцарь поскакал вниз по дороге.

Тем временем Лайм продолжал путь, намереваясь проехать мимо Джослин, уже сидевшей в седле. Однако при виде Оливера, испуганно прижимающегося к матери, он остановился.

— Он напутан? — спросил мужчина, жестом указав на мальчика.

Очнувшись от неприятных размышлений, женщина, удивленная интересом рыцаря к ее сыну, настороженно взглянула на него.

— Он еще не понимает, — тихо объяснила вдова. — Я не позволила ему ни увидеть, ни услышать то, что здесь происходило. Но ведет он себя так, словно все видел и слышал.

— Просто мальчик чувствует ваш страх, который передается и ему.

На лбу Джослин образовалась хмурая складка.

— Возможно.

Лайм мучительно искал и не находил объяснения, почему его так интересует жизнь этой женщины и ее сына. Однако он понимал, что не мог сейчас ничем помочь ей. Рыцарь пришпорил было коня, но вдруг вспомнил об игрушке, все еще лежавшей в его кошельке, о волчке, найденном им в комнате Джослин.

Уже почти достав игрушку из кошелька, мужчина тихо выругался. Проклятие, почему он ведет себя так глупо?

— Малыш, — позвал Лайм Оливера, — у меня кое-что есть для тебя. Посмотри-ка.

Мальчик беспокойно заерзал на коленях матери, продолжая сидеть, уткнувшись лицом в ее плечо, и протянул руку.

— Мама! — взволнованно воскликнул он. — Это же волчок, которого мне сделал Большой папа!

— Да, это он, — растерянно пробормотала Джослин.

— Он тебе нравится, Оливер, — спросил мужчина.

Ребенок согласно закивал.

— Да, очень, — оживился он. — А моя палочка тоже у вас?

— Боюсь, нет. Но я могу сделать тебе другую.

Прижав волчка к груди как самую дорогую вещь на свете, Оливер отстранился от матери и посмотрел на Лайма. Однако в мгновение ока радость на его лице померкла.

— О-о-о! — потрясенный до глубины души, выдохнул он.

Только теперь рыцарь вспомнил об уродливой кровоточащей ране на подбородке. Что испытывал сейчас этот маленький мальчик: любопытство или страх? Лайм проклинал себя за то, что позволил увидеть ребенку то, от чего так старательно пыталась защитить его мать. Растерявшись, он сказал первое, что пришло на ум:

— Я больше не буду бороться с тем медведем.

В детстве ему очень нравились рассказы о медведях. Ребенком он мог слушать их часами. Но как воспримет его сообщение Оливер?

— Так это медведь напал на вас? — вытаращив от любопытства глаза, спросил мальчик.

— Да, — подтвердил мужчина. — Такого большого я еще никогда не встречал. — Украдкой бросив на Джослин настороженный взгляд, он с удивлением заметил в ее глазах облегчение.

— Расскажите, — сгорая от нетерпения, попросил Оливер.

Но Лайм услышал приближающийся топот лошадиных копыт.

— Возможно, сегодня вечером, — пообещал он. — А сейчас нам пора отправляться в путь.

— Но я хочу услышать о медведе, — взмолился мальчуган.

— Вечером, — уверенно повторил рыцарь.

— Нет, сейчас, — упрямо настаивал мальчик, обиженно оттопырив нижнюю губу.

— Потерпи всего несколько часов, — попытался успокоить ребенка Лайм, — и я расскажу тебе все, что ты захочешь.

Оливер, обуреваемый по-детски нетерпеливыми желаниями, на мгновение призадумался.

— Обещаете?

Лорд Фок невольно улыбнулся.

— Клянусь честью рыцаря, — торжественно произнес он.

Боже, неужели он только что дал обещание ребенку Мейнарда, из-за которого потерял Эшлингфорд?

Пытаясь собраться с мыслями, мужчина натянул поводья.

— Лорд Фок, — раздался голос Джослин.

Он оглянулся.

— Благодарю вас, — сказала она и пришпорила лошадь.

Джослин казалось, что она никогда не сможет забыть, как Оливер сидел на тюфяке, скрестив ноги, и с открытым ртом слушал рассказ Лайма о медведе, который вышел из леса и набросился на рыцарей. Мальчик, затаив дыхание, невольно приближался к рассказчику все ближе и ближе и в конце концов устроился на коленях у дяди.

Поначалу Лайм чувствовал себя неуверенно, то и дело обмениваясь с Джослин обеспокоенными взглядами. Но, как только его сильная рука обняла хрупкое тельце ребенка, он успокоился и, дав волю воображению, подробно описал выдуманное столкновение с огромным лесным зверем.

Женщина с удивлением почувствовала, что ее отношение к незаконнорожденному брату покойного мужа меняется с каждой секундой. Она пока не могла разобраться в чувствах, которые испытывала к нему, но ощущала, что его присутствие успокаивает ее. От Джослин не ускользнуло, что и сам Лайм изменился. Казалось, гнев, совсем недавно владевший всем его существом, бесследно исчез.

Как только Оливер уснул, мужчина осторожно уложил его на тюфяк и накрыл одеялом.

Неужели сейчас перед ней тот самый человек, который заставлял ее трепетать от страха? Тот незаконнорожденный, который, как ее убеждали, готов убить ее сына ради того, чтобы получить Эшлингфорд? Или этот зловещий образ существовал только в воображении Мейнарда и его дяди?

Поднявшись, лорд Фок повернулся к Джослин. Она стояла у широкой кровати с четырьмя резными столбами по углам. На ней предстояло спать вдове вместе с тремя дочерьми хозяина.

— Вы рассказали замечательную историю. — Вынужденная похвалить Лайма, женщина чувствовала себя неловко. — Вы были очень добры к Оливеру.

— Когда-то я был добр и к Мейнарду, — проронил рыцарь. — Но потом он вырос.

В его голосе Джослин уловила нотки сожаления. Неужели когда-то братья не враждовали друг с другом?

— Я должен спуститься вниз, — тихо сказал лорд Фок.

— Да, конечно. Я присоединюсь к вам чуть позднее.

Лайм вышел из комнаты, оставив дверь приоткрытой.

Склонившись над сыном, молодая вдова поправила одеяло, как делала каждый вечер. Беспокойно поерзав по матрасу, Оливер, к удивлению матери, неожиданно открыл глаза.

— Мама, — сонным голосом пробормотал ребенок, — он мне нравится.

— Лорд Фок?

— Дядя Лайм, — поправил сынишка мать. — А тебе?

— Мне? Конечно, нравится, — ответила Джослин, вдруг осознав, что и в самом деле испытывала симпатию к этому человеку.

Ангельская улыбка коснулась губ Оливера, и в следующее мгновение он, закрыв глаза, погрузился в объятия сна.

Женщина знала, что ее ждали внизу, в зале, хотя предпочла бы остаться с сыном. Склонившись над ним, она ласково поцеловала его в пухлую щечку и бесшумно удалилась.

Из зала доносился гул голосов. Не успела Джослин спуститься с лестницы, как дорогу ей преградил отец Иво.

— Нам нужно поговорить.

Поймав его нетерпеливый взгляд, Джослин насторожилась.

— Давайте отложим разговор до утра. Сейчас уже поздно и…

— Речь идет об Оливере.

В душе молодой матери всколыхнулась тревога.

— Что вы хотите сказать о нем?

Иво открыл рот, делая вид, что собирается пуститься в объяснения, но, бросив через плечо выразительный взгляд на собравшихся в зале, решительно тряхнул головой.

— Только не здесь. Мы не можем говорить на глазах у всех.

Джослин догадалась, что или, вернее, кто заставил его замолчать. Заглянув в комнату, она заметила Лайма, который сидел у камина, беседуя с хозяином Сеттлинга.

— Хорошо, — неохотно согласилась вдова.

Быстро повернувшись, Иво зашагал по коридору, увлекая Джослин за собой. Решив, что священник хочет уединиться в одной из ниш, она остановилась, немного удалившись от входа в зал. Однако святой отец продолжал спускаться вниз по проходу, соединявшему большую комнату с кухней.

— Пойдемте, — позвал он, нетерпеливо оглядываясь.

— Разве мы не можем поговорить здесь?

— Нет, не можем. Я не могу допустить, чтобы нас подслушали.

— Но мы тут совершенно одни, — напомнила женщина, указывая жестом на безлюдный коридор.

— Так только кажется. Следуйте за мной, леди Джослин.

Она сомневалась, что поступает правильно, но все же пошла вслед за отцом Иво. Они миновали кухню и вышли во двор, освещенный тусклым светом факелов.

Одеяние священника позволило Иво беспрепятственно пройти мимо стражи. Добравшись до стены, с которой открывался вид на заросший деревьями склон холма, Иво резко остановился перед одной из бойниц.

Джослин не собиралась покидать башню, поэтому не набросила на плечи накидку. Поеживаясь от холода, она скрестила руки на груди, чтобы хоть как-то согреться.

— Так что вы хотели сказать насчет Оливера? — недовольно спросила она.

Иво долго смотрел на нее.

— Я думаю, что сегодня ночью он может умереть.

— Умереть?

— И вы тоже.

— Но почему вы так думаете? — поинтересовалась Джослин.

Во время ужина она полностью согласилась с мнением хозяина Сеттлинга. Он считал, что разбойников нанял один из господ, страстно желавших получить Торнмид. Вдова не сомневалась, что нападавшие покушались на жизнь лорда Фока, поэтому не испытывала беспокойства за себя и сына.

— О, я хорошо знаю Уильяма, — прошипел Иво. — Он жаждет прибрать к рукам Эшлингфорд, поэтому не очень разборчив в средствах достижения цели.

— Я понимаю ваши опасения, но не могу не напомнить, что именно сэр Лайм спас жизнь мне и Оливеру. И именно на него напали.

— Он не глуп, леди Джослин. Если Уильям решит заполучить Эшлингфорд, то с легкостью перешагнет через ваш труп. Но он умело скрывает свои коварные замыслы.

— Нет, — уверенно заявила женщина, отказываясь верить священнику. — Не стану скрывать, что я действительно боялась, полагая, что за нападением стоит сэр Лайм. Но только в первый момент, когда появились разбойники, а его нигде не было видно. Если бы он собирался нас убить, то уже давно сделал бы это.

Молодая вдова сразу же почувствовала гнев Иво, еще до того, как он заговорил.

— Вы просто не хотите смотреть правде в глаза, не так ли? — возмущенно спросил он.

Вспомнив все те лживые рассказы, которые Мейнард и отец Иво придумывали для нее и в которые заставляли поверить, Джослин не смогла промолчать.

— Я готова посмотреть правде в глаза, но не уверена, что узнаю ее от вас, отец Иво.

— Вы обвиняете меня во лжи? — изумленно воскликнул священник, на мгновение забыв о гневе. — Я ношу сутану не для удобства, леди Джослин. — Схватив крест, покоившийся на груди, он поднес его к лицу женщины. — Я служитель церкви! Служитель Бога! Мой удел — молитвы и успокоение.

Вдова перевела взгляд с креста, украшенного драгоценными камнями, продав которые можно было бы накормить тысячу голодных ртов, на глаза священника.

— Да, служитель Господа. И поэтому вы были обязаны рассказать мне правду об Эшлингфор-де, — напомнила она. — Но ни вы, ни Мейнард не поведали мне о том, что старый барон завещал баронство старшему сыну. И о том, что Мейнард, получив права на Эшлингфорд, по доброй воле отдал брату бразды правления. Вы же заставили меня поверить, что сэр Лайм украл у брата власть.

— Но я говорил вам истинную правду! — воскликнул Иво. — Верно, что Мейнард позволил Уильяму остаться в Эшлингфорде и вести дела. Но он не собирался передавать незаконнорожденному всю власть и уж тем более не собирался в ответ на его услуги оставлять ему баронство в случае смерти. Я заверяю вас, леди, Уильям — сам дьявол во плоти. Если вовремя не помешать его коварным планам, то, боюсь, в один прекрасный день мне придется хоронить вас и вашего сына.

Джослин недоверчиво тряхнула головой.

— Лайм… — запнувшись, женщина поспешила исправить допущенную оплошность, — лорд Фок причастен к нападению разбойников? Неправда.

— Лайм?! Значит, теперь вы его так называете, — прорычал разъяренный священник.

Мысленно проклиная себя за неосторожное слово, сорвавшееся с языка, вдова не ответила на замечание Иво.

— Я уверена, что разбойное нападение организовал один из господ, желавших получить Торнмид.

Отойдя от бойницы, святой отец грубо схватил Джослин за руку.

— Мне кажется, бесстыдные желания плоти затмили ваш разум, леди, — пренебрежительно фыркнул он. — Неужели у вас такая короткая память? Тогда позвольте напомнить вам, что по законам святой церкви брат Мейнарда является вашим братом. Даже несмотря на то, что он незаконнорожденный.

У нее потемнело в глазах от негодования.

— Как вы можете думать… — Ее руки невольно сжались в кулаки. — Уверяю, вы заблуждаетесь.

— Готов поклясться, что я прав.

Джослин начало казаться, что от прикосновения Иво ее тело покрылось грязью. Она пыталась высвободить руку, но цепкие пальцы священника сжались еще крепче.

— Отпустите меня, — потребовала она.

Словно опомнившись, Иво послушно отпустил ее руку.

— Я только стараюсь защитить вас и моего… внучатого племянника. К сожалению, я до сих пор не могу смириться со смертью Мейнарда, поэтому не всегда поступаю благоразумно. — Он замолчал, делая вид, что с трудом подыскивает слова. — Умоляю, простите меня за грубость, леди Джослин.

Но рана, нанесенная женщине словами священника, была еще слишком свежа.

— Спокойной ночи, святой отец. — Отойдя на несколько шагов от него, она облокотилась на выступ бойницы.

Воцарилась довольно длительная гнетущая тишина. Первым ее нарушил Иво.

— На карту поставлена жизнь вашего сына, леди Джослин. Помните это, — вполголоса произнес он и зашагал прочь.

Джослин дождалась, пока затихнет шум удаляющихся шагов, затем, устало опустив голову, обхватила ее руками. Разве она могла когда-либо представить, что ей придется пережить такой ужас? Если бы только…

Неожиданно слева снова послышались чьи-то шаги. Удивившись, вдова отстранилась от стены и устремила взгляд в темноту, пытаясь разглядеть идущего. Неужели это снова отец Иво? Но зачем он возвращается? Спустя несколько секунд она увидела, что кто-то приближается к ней.

— Отец Иво? — настороженно спросила женщина.

Ответа не последовало. Тем временем тень приобретала более четкие очертания, превращаясь в фигуру человека намного выше Иво. Может, один из стражников, услышав голоса, решил проверить, кто находится на стене?

— Я леди Джослин, — громко объявила вдова, надеясь на ответную учтивость. — Я гостья вашего господина.

Но едва слова сорвались с ее языка, как она осознала, что ошибалась. Женщина узнала Лайма Фока.

— Что вы здесь делаете? — спросила она.

Сейчас он ничем не напоминал мужчину, который, склонившись над Оливером, рассказывал выдуманную историю. Напротив, при тусклом свете факела рыцарь выглядел зловеще. Его опухший подбородок со следами многочисленных швов, его мрачно сверкающие глаза делали Лайма похожим на беспощадного убийцу.

Лорд Фок продолжал приближаться к ней, пока, наконец, не остановился так близко, что вдова ощутила тепло его тела.

— Я забочусь о вашей безопасности, леди Джослин, — сказал он, — и приглядываю за своим дорогим дядюшкой.

Женщина невольно сделала шаг назад.

— Вы подслушали, о чем мы говорили? — сердито спросила она.

— Не скрою, да, — признался мужчина.

— Все?

— Почти.

Сейчас Джослин уже не помнила разговор с Иво дословно, но понимала, что о Лайме было сказано достаточно много. Неужели он слышал, как она защищала его от нападок дяди, обвинявшего племянника в организации разбойного нападения на дороге? Неужели слышал, что священник, недовольный ее доверием к Лайму, обвинил ее в тайном влечении к нему?

— Честно говоря, я очень устала. И собираюсь немедленно пойти лечь спать, — решительно заявила вдова, направляясь в сторону башни.

Однако не успела она сделать и пары шагов, как рыцарь преградил ей дорогу. Женщина не ожидала, что он станет на ее пути, и столкнулась с ним. Их тела едва соприкоснулись, но ее охватила волна трепетной дрожи. Сбитая с толку и смущенная, она, как ужаленная, отпрянула назад.

— Мой дядя уже сказал все, что хотел. Теперь настал мой черед.

Осознавая, что разговора не избежать, Джослин решила не терять времени.

— Я готова выслушать вас. Но давайте закончим беседу как можно быстрее.

Некоторое время Лайм, видимо, собираясь с мыслями, молчал.

— Не алчность заставляет меня бороться за Эшлингфорд, а воспоминания об обещании, давным-давно данном отцом сыну. Сыну, которого он любил так же сильно, как и его мать, подарившая жизнь незаконнорожденному ребенку. Эшлингфорд стал такой же неотъемлемой частью моего существа, как, например, руки или глаза. И хотя баронство уже дважды похищали у меня, я никогда не пойду на убийство ради того, чтобы вернуть его.

— Я знаю, — тихо вымолвила вдова.

В глазах лорда Фока вспыхнули живые огоньки. Он устремил проницательный взгляд на Джослин.

— И все же вы поверили в то, что за нападение разбойников несу ответственность я?

— Только вначале, — призналась она. — Я искала вас, но не могла найти.

Рыцарь молчал довольно долго, и женщина почувствовала, что он раздражен и обижен. Но когда Лайм заговорил, его голос звучал ровно и спокойно, не выдавая чувств.

— Иво пытается убедить вас в том, что вы должны опасаться меня. Но на самом деле вам, Джослин, следует держаться подальше от него. Верно, мой дядюшка носит одежды служителя церкви, но под ними скрывается черная душа. Думаю, на свете не найдется человека, который был бы так далек от Бога, как Иво.

— Значит, теперь вы пытаетесь настроить меня против отца Иво, — пришла к выводу вдова.

— Только с благой целью, уверяю вас.

— Тогда объясните, почему.

— Достаточно того, что он обвинил меня в организации нападения разбойников, утверждая, что я хотел убить вас и вашего сына. Но в действительности именно Иво нанял бандитов и заплатил им за то, чтобы они избавили его от меня.

Джослин на мгновение онемела от изумления.

— Вы утверждаете, что нападение организовал отец Иво? Боже, вы даже не представляете, насколько вы с дядей похожи. Ни один из вас не хочет видеть истинного виновника. А им, несомненно, является один из обиженных аристократов, желавших получить Торнмид.

Лайму явно не понравилось, что его сравнили с человеком, которого он ненавидел лютой ненавистью, однако рыцарь тщательно скрыл негодование.

— Я тоже так думал, но позднее изменил мнение. Один из разбойников после сражения был еще жив и собирался перед смертью сообщить, кто его нанял. Он так и не успел произнести имя, потому что Иво перерезал ему горло.

Женщине показалось, что земля начала уходить из-под ее ног. Разве можно было найти лучшее доказательство причастности священника к нападению? Он, святой отец, собственной рукой убил беспомощного раненого, не позволив ему исповедаться? Она прижалась спиной к стене, чтобы не упасть.

— Не знаю, чему верить, — растерянно промолвила она. Ей уже хотелось не просто положить голову на подушку, а спрятаться под ней, отгородиться от кошмарной действительности. — Но он же ваш дядя! Вы с ним одной крови!

— Вам следовало бы давно понять, что для Иво родственные отношения не играют никакой роли, — пренебрежительно заявил Лайм. — Он одержим более могущественным чувством — алчностью.

Боже, неужели отец Иво и в самом деле нанял разбойников? Неужели его ненависть к племяннику настолько велика? Не желая верить, Джослин тряхнула головой.

— Извините, лорд Фок. Может, я глупа, но я не могу поверить в то, что нападение — дело рук отца Иво. Впрочем, я также не верю, что к нему причастны вы.

Она инстинктивно приготовилась ответить на гневные упреки Лайма, но их, к ее удивлению, не последовало.

— Разумеется, вы не обязаны верить, — спокойно сказал он. — Единственное, о чем я прошу — не закрывать глаза на то, что Иво не тот человек, за которого себя выдает. Судя по всему, восстановление Торнмида займет массу времени, поэтому я не смогу постоянно находиться в Эшлингфорде и, естественно, не смогу защитить вас от коварства дядюшки.

Его слова проникли в самую глубину ее души.

— Но почему это вас так волнует? — не удержалась она от вопроса, но в следующее мгновение уже корила себя за несдержанность.

Лицо рыцаря тут же помрачнело, брови сердито сдвинулись к переносице.

— Как я уже говорил, — недовольным тоном заявил он, — если кто-нибудь причинит зло вам или вашему сыну, подозрение падет на меня. И не путайте мою заботу с чем-то большим, леди Джослин.

Застигнутая врасплох, женщина парировала с неменьшим жаром.

— Как глупо было с моей стороны поверить, что у вас, Лайм Фок, есть сердце, — сказала она, гневно сверкая глазами. — Вы еще более бездушный и никчемный человек, чем Мейнард.

Пренебрежительно фыркнув, вдова обошла Лайма и решительно направилась к ступенькам, ведущим во внутренний двор. Но не преодолела она и половины лестницы, как мужчина догнал ее и, резко повернув к себе лицом, прижал ее спиной к стене.

— Более никчемный, чем Мейнард? — взволнованно переспросил он. От него повеяло приятным ароматом легкого сладковатого вина, выпитого за ужином. — Позвольте показать, насколько я никчемен.

Лайм склонил голову. Моментально разгадав его намерения, Джослин, вздернув подбородок, отвернулась. Ничуть не смутившись, мужчина коснулся губами мочки ее уха. Нежность прикосновения, противоречащая мрачному настроению рыцаря, повергла вдову в изумление.

Она была совершенно не готова к ощущениям, нахлынувшим на нее. Умом женщина понимала, что следовало как можно скорее бежать отсюда, но тело… Тело, скованное упоительной, доселе неведомой истомой, предательски замерло на месте, отказываясь повиноваться разуму. Дыхание мужчины, казалось, обжигало ее чувствительную кожу. Волна блаженства захлестнула все ее существо, парализуя волю.

— Нет, — беспомощно выдохнула она, чувствуя, как где-то в глубине тела зарождается новое ощущение. Голос Джослин прозвучал так тихо, что робкий протест больше походил на вздох блаженства.

Затем Лайм прижался к ней, заставив почувствовать стальные мускулы натренированного тела.

— Никчемный? — охрипшим до неузнаваемости голосом уточнил он и, не дожидаясь ответа, провел кончиком языка по ее нежной шее. Не дав ей опомниться, рыцарь опустил руку на бедро женщины и притянул ее к себе, лишив даже возможности вздохнуть полной грудью.

Его упругая плоть, прижимаясь к животу Джослин, становилась тверже и тверже с каждой секундой. С губ женщины срывались томные вздохи, чем-то напоминающие мурлыкание котенка. Никто никогда не обнимал Джослин так, никто не разжигал такое пламя в недрах ее тела. И еще никогда она не испытывала подобных ощущений.

Их тела, казалось, слились воедино. Ее трепещущую женственность неотвратимо влекло к его величественной мужественности, ее мягкая нежная плоть стремилась к его силе. Повернув лицо, Джослин потянулась к его губам.

Лайм охотно откликнулся. Их губы соединились в жгучем страстном поцелуе.

Мужчина заставил трепетать каждую клеточку ее тела. У нее невольно вырвался отрывистый стон. Едва соприкоснувшись, их языки пустились в безумный танец страсти. Усилием воли подавив желание закричать, Джослин впилась ногтями в руку Лайма.

Не отрываясь от ее губ, он пробормотал что-то невнятное и, скользнув рукой вверх, накрыл ладонью грудь женщины. У Джослин перехватило дыхание, когда его искушенные пальцы нащупали обтянутый платьем сосок и сжали его. Она едва не лишилась чувств. Лайм же прервал поцелуй и, скользнув губами вниз, прильнул к нежной чувствительной коже между шеей и плечом. В следующее мгновение он легонько укусил ее.

— О, Лайм! — выдохнула вдова, дрожа всем телом.

— Так я такой, как Мейнард? — неожиданно спросил он.

Боже, о чем он говорит? Зачем? Мысли путались в голове Джослин.

— Нет, — прошептала она, желая, чтобы мужчина продолжил то, что начал. — О, нет!

Но он не собирался продолжать. Лайм добился того, чего хотел. Женщина осознала это слишком поздно. Он, словно окаменев, неподвижно замер. Растерянная, униженная и оскорбленная, Джослин готова была сквозь землю провалиться от стыда. Сейчас ей начало казаться, что она прижималась к холодной стене, а не к мужчине, который только что пробудил в ее теле безумное желание. К счастью, темнота надежно скрывала ее пунцовое лицо, полные обиды глаза и дрожащие от досады губы.

Собрав остатки гордости, вдова подняла голову и посмотрела в глаза Лайму, будто башня, возвышавшемуся над ней.

— Вы поступили подло, — сдавленным голосом заявила она.

— Зато доказал, что я не никчемный человек, — напомнил рыцарь.

Его слова жестоко ранили ее душу. Джослин вздрогнула, словно от удара.

— Хотя вам удалось… сделать это со мной, — вполголоса добавила она, — это не доказывает, что у вас есть сердце, Лайм Фок, а значит только то, что вы знаете женщин.

— Как и Мейнард, — мягко добавил он. — И все же с ним вы не испытывали таких чувств, какие испытали сегодня со мной.

Не желая бессмысленно спорить, Джослин решила как можно скорее закончить неприятный разговор.

— Уверяю вас, что больше вам не удастся заставить меня испытать подобные чувства.

Лайм шагнул к ней.

— Вы бросаете мне вызов, леди Джослин? Вы хотите, чтобы я доказал вам обратное?

— Нет, это не вызов, лорд Фок, — устало ответила вдова. — Просто я не хочу, чтобы вы впредь причиняли мне беспокойство.

Лайм низко гортанно рассмеялся, и от его смеха у нее по спине пробежал холодок.

— Ах, Джослин! — вздохнул он, усмехнувшись. — Будь на месте Мейнарда любой другой мужчина, он непременно научил бы вас тому, чего с таким нетерпением ждет ваше взволнованное тело.

От его слов женщина почувствовала себя грязной, словно близость с Мейнардом сделала ее продажной девкой.

— Но так как теперь вы для меня сестра, — продолжал Лайм, — мне придется устоять перед соблазном.

В его голосе уже не было гнева, но появились нотки горечи и сожаления.

— Учите кого-нибудь другого. Кому, возможно, безразлично, сердце у вас в груди или камень, — раздраженно бросила вдова и, спустившись со ступенек, почти бегом направилась через двор к замку.

Некоторое время лорд Фок наблюдал за ней, затем устало закрыл лицо ладонью. Боже, он не собирался целовать ее! Но совершенно неожиданно словно злой демон подтолкнул его к ней, выпустив на свободу желание, затаившееся где-то в глубинах его существа и усиливавшееся с каждым мгновением. Желание прикоснуться к ней и разгадать ее тайну. Когда Джослин сравнила Лайма с Мейнардом, он пришел в такую ярость, что ему захотелось с силой тряхнуть ее. Мужчина усилием воли сдержал порыв, осознавая, что как только его руки прикоснутся к ней, его гнев моментально рассеется. Но, сравнив с Мейнардом, она упрекнула его в бездушности и никчемности, хотя на самом деле с той роковой встречи в темном переулке Лондона Лайма преследовало страстное желание. Лорда Фока неумолимо влекло к женщине, ставшей для него недоступной не только из-за церковных традиций, но еще и потому, что раньше она принадлежала Мейнарду. Лайм заставлял себя вспоминать снова и снова о том, чьей женой была Джослин. Только это удерживало его от безрассудного шага в тот момент, когда она трепетала в его объятиях, когда ее тело стремилось слиться с его телом, повинуясь страсти. Не будь Джослин вдовой человека, которого он ненавидел лютой ненавистью, ничто не удержало бы мужчину от того, чтобы познать ее, раскрыть тайны ее чувственного тела и позволить ей познать его. Но он не позволит жене покойного брата завладеть его телом и душой. Никогда не позволит.