"Артефакт" - читать интересную книгу автора (Гир Майкл)

12

Боз прямо и недвусмысленно предложила ему выход. Стоит лишь согласиться, и все будет кончено. Он уже не будет отвечать за… Отвечать. Внезапно Соломон вспомнил слова Нгоро.

Нет. Всю оставшуюся жизнь его будет преследовать мысль о том, что он отступил, проявил слабость, отказался от ответственности, которую накладывали на него моральные обязательства.

И еще эта забавная игра, которую предложила ему Конни. Что, если она говорила всерьез и на карту действительно поставлен источник неограниченного могущества? Можно ли допустить, чтобы он оказался в руках Лиетова? Или этого вздорного юнца, Артуриана?

На другую чашу весов брошена его свобода. Он может освободиться от непосильной ответственности, от призраков, от скрежета ногтей Фила Церратоноса, цеплявшегося за обшивку корабля. Одно слово — и он будет свободен.

Но тогда ему придется навсегда забыть о звездах.

«И до конца своих дней жить с сознанием собственного ничтожества. В конце концов придется признать себя трусом. И ко мне вновь вернутся призраки, глядя на меня мертвыми глазами. „Гейдж“, „Клинок“, „Мориа“ — их жертвы окажутся напрасными».

Страх, словно живое существо, ворочался в его внутренностях.

— К-как вы считаете, ситуацию еще можно обратить вспять?

— Надеюсь. Содержание вашей беседы со Спикером Архоном, а также статистические выкладки на основе широковещательных заявлений правительств многих планет приводят к выводу о том, что миры Конфедерации готовятся к наихудшему развитию событий. Пока ни одно правительство не подстрекает своих граждан к враждебным действиям. Открытый призыв к оружию, как правило, предваряется серьезными общественными потрясениями.

— Что же им мешает?

— Самое логичное предположение состоит в том, что правительства опасаются побочных явлений. Я практически убеждена, что все сколько-нибудь влиятельные политические силы заняли выжидательную позицию, осуществляя тем временем тайные мероприятия с целью оказать влияние на исход нынешней экспедиции.

— Вплоть до покушения на капитана, — пробормотал себе под нос Соломон. Итак, еще несколько кусочков мозаики легли на свое место. Он стиснул зубы и вздохнул. — Стало быть, я вновь очутился в самом пекле. — На экране монитора зловещим светом мерцали огоньки, отмечавшие положение преследователей.

— Совершенно верно, капитан. У меня недостаточно данных, чтобы определить истинную цель нашего путешествия. Тем не менее можно предположить, что от него зависит очень многое. Я записала разговор Архона с дочерью. Судя по его словам, исход экспедиции может оказаться губительным для Конфедерации.

Соломон потер подбородок:

— Минувшей ночью между Нгоро и Хитавией вспыхнула ссора. Мы сумели подавить конфликт, но это происшествие должно стать для нас уроком. Прошу вас круглосуточно записывать все разговоры на борту и немедленно докладывать мне о любых попытках поставить под угрозу безопасность корабля, экипажа и пассажиров.

— Я фиксирую ваш приказ, капитан. Надеюсь, вы понимаете, что он идет вразрез с законами о свободе личности. Не желаете ли вы предстать перед комиссией Братства…

Соломон хмуро улыбнулся экрану коммуникатора:

— Я всегда возвращаю домой корабли и людей — живыми или мертвыми. Это ваши собственные слова.

— В модуляциях вашего голоса угадываются нотки сарказма. Я считаю этот сарказм еще одним подтверждением того, что вы до сих пор сомневаетесь в собственных силах.

— О каких сомнениях вы говорите? — бросил Соломон, рывком выпрямляясь и расплескивая кофе.

— Я хочу задать вам вопрос, капитан. Предположим, вы сумели обратить время вспять, сохранив неизменными все параметры, за исключением вашего нынешнего душевного состояния. Какие решения, принятые вами в прошлом, вы пожелали бы изменить?

— Хотите докопаться до истоков? Что ж, пожалуйста. Я бы изменил очень многое. Во-первых, я бы не разрешил подтягивать этот куб так близко к «Мориа», — с горечью произнес Соломон.

— Иными словами, вы знали, что куб начинен взрывчаткой, еще до того, как к нему прикоснулись зонды корабля?

— Разумеется, нет! Прочтите следственные материалы. Они содержатся в ваших архивах.

— Да, капитан, они есть у меня. — Боз вновь выдержала паузу, словно поддразнивая Соломона. — Но факт остается фактом: следственная комиссия, состоявшая из опытных астронавтов, пришла к выводу, что при обращении с кубом вы предприняли такие меры предосторожности, о которых на вашем месте не подумал бы никто другой. Они не увидели оснований передавать ваше дело в суд.

Сол рассмеялся.

— Это весьма спорный аргумент. В конечном итоге объект взорвался, погубив мое судно и треть экипажа.

— Именно этим объясняются ваши нынешние страхи?

Сол прикусил губу и задумался.

— Вполне возможно, — хриплым голосом произнес он. — Я не уверен, что выдержу, если потеряю еще один корабль.

— Решение остается за вами, капитан. Вы даже не ознакомились с моими возможностями. Ваш экипаж раскололся на два лагеря, между которыми понемногу возникает враждебность. Старшие помощники сомневаются в вашей компетентности как капитана. Нас преследуют два корабля. Ходят слухи о том, что на борту находится злоумышленник; остается лишь надеяться, что посланник Нгоро сумеет разоблачить его. Дипломаты продолжают гадать, зачем их собрали вместе, и эта неопределенность грозит ввергнуть Конфедерацию в гражданскую войну. Не кажется ли вам, что настала пора взять ситуацию под контроль?

В груди Соломона возникла уже знакомая тяжесть, сердце забилось чаще. «Что, если Боз права? Что, если я не справлюсь и потеряю еще один корабль?» Его охватила мучительная душевная боль.

— Капитан, — негромко заговорила Боз, — пока вы будете называть меня «кораблем», пока вы будете чураться своего экипажа, вам не удастся собраться с силами и довести экспедицию до успешного конца. Если вы не сможете обрести уверенность в себе, вы потеряете свой пост и, возможно, погубите корабль и людей, находящихся на борту.

— Что же вы мне посоветуете? — Ладони Сола вспотели. Он попытался сглотнуть, но язык словно застрял в горле.

— Если вы не возьмете себя в руки, я применю статью 15.1.3 Дисциплинарного устава и предложу старшим помощникам освободить вас от поста по психологическим основаниям, — объявила Боз лишенным какого-либо выражения голосом.

— Как же мне убедить вас в том, что я уверен в себе?

— Мое имя Боз, я обладаю чувствами… и, не сомневаюсь, даже душой. Я хочу, чтобы вы проявляли ко мне хотя бы малую толику уважения, которого заслуживает всякое мыслящее существо. Также советую вам поближе познакомиться со своими старшими помощниками и обращаться с экипажем по-человечески.

— Но я уже пытался найти с ними общий язык, — возразил Соломон, пытаясь оправдаться.

— В таком случае прослушайте еще раз ваши разговоры… — Боз включила запись. Соломон не мог не уловить властность и самомнение, сквозившие в его голосе. — Я не ошиблась, капитан?

— Нет, корабль… э-ээ… Боз. Я и не догадывался, что говорю таким тоном. — Он закрыл глаза. — Мне остается лишь поблагодарить вас. Я не знал, что дела обстоят так плохо.

— Не благодарите меня, капитан. Скажите спасибо Хэппи. Я собиралась отстранить вас от командования, но он уговорил меня повременить. Главный инженер внушает мне чувство глубокого уважения. Даже если вас не убедили прочие соображения, постарайтесь хотя бы сделать так, чтобы его усилия не пропали даром.

Только теперь Соломон понял, почему на экране его коммуникатора так часто мелькали вызовы Хэппи. Он глубоко вздохнул, жалея о том, что не уделил им должного внимания. Чувствуя себя жалким и несчастным, он покаянно смотрел на динамики, понимая, что сейчас не время тешить раненую гордость.

— Еще ни разу в жизни мне не доводилось выслушивать такую суровую отповедь, особенно от корабля, — признался он, стараясь говорить невозмутимым голосом. — Наверное, я должен извиниться перед вами. Спасибо вам за доверие и откровенность. Вы сделали то, что не удалось бы ни одному человеку.

— Но ведь и таких кораблей, как я, раньше не бывало, — последовал ответ.

— В таком случае, Боз… — Соломон улыбнулся. — Нам с вами нужно познакомиться поближе.

Конни присоединилась к Никите и Тайяшу, надеясь, что легкая, ничего не значащая беседа поможет ей справиться с напряжением, отделаться от мыслей о Карраско, настойчиво вторгавшихся ей в душу, забыть о том, как минувшей ночью на его лице играли отблески звезд.

Хендрикс спорил с Ваном Доу — два выдающихся ума, сошедшихся в непримиримой схватке интеллектов. Эльвина Янг любезничала у диспенсеров с Лиетовым. Тот все ближе подступал к женщине, по его темному лицу разливался румянец.

— Я никак не разберусь в порядках, царящих на кораблях Братства. В чем дело? Зачем нужны два старших помощника? Почему не назначить первого помощника и второго? — Никита развел руками, похожими на медвежьи лапы. Тайяш сидел рядом в облегающем халате, который подчеркивал каждый сустав и каждую косточку его худощавого тела.

Они уединились в углу кают-компании, а Архон отправился в игровой отсек на пару с Форни Эндрюсом, суровым на вид седовласым офицером арктурианского Патруля. Из отсека доносились страстные крики и восклицания, свидетельствовавшие о том, что битва за голографическими экранами достигла высшего накала. В дальнем углу Ориги Санчес негромко переговаривался с Мики Хитавией и Арнесс.

Поймав хмурый взгляд Никиты, Конни прикоснулась к ножке своего бокала.

— Они состоят в равных званиях. С формальной точки зрения, обязанности по управлению кораблем возложены на того из них, кто в данный момент находится на вахте. Во время вахты Артуриана его распоряжения имеют большую силу, нежели распоряжения Брайаны, и наоборот. Но, разумеется, приказ капитана — превыше всего. Если с Карраско что-нибудь случится, вахтенный офицер занимает его пост до тех пор, пока капитан не вернется в строй. Если это положение затягивается, экипаж избирает временного командира вплоть до утверждения его штабом флота Братства на Фронтире.

— Все это очень напоминает устройство общества по анархическому принципу. Слишком много совпадений, чтобы они оказались случайностью. — Никита удовлетворенно фыркнул. — Вы встречались с Великим Галактическим Мастером Краалем. Что вы о нем думаете? Кто этот человек — буржуазный паразит, сосущий кровь трудового народа, каким его считают во всей Галактике, или заступник угнетенных масс, как величает его пропаганда Братства?

Конни вскинула золотистую бровь.

— Неужели вы надеетесь, что я поверю всей этой галиматье о социальных паразитах и эксплуататорах?

Тайяш Найтер усмехнулся себе под нос:

— Никита занимается обычным словоблудием.

Никита занес было громадную ступню, собираясь наподдать своему престарелому приятелю, но Тайяш молниеносно взмахнул черной тростью и пригвоздил ногу здоровяка к палубе. Гулаги взвыл и заерзал, пытаясь освободиться от жалящего острия.

— Видите? — Тайяш язвительно усмехнулся. — Ловкость и тренировка неизменно побеждают грубую силу.

Конни аккуратно вклинилась между мужчинами, заслоняя Тайяша от разбушевавшегося Никиты.

— Я не могу согласиться ни с одним из мнений, которые вы высказали. Когда мы были на Фронтире, Крааль держался любезно и действовал весьма профессионально. Было видно, что он всерьез озабочен возникшей ситуацией. Однако его истинные намерения мне до сих пор неясны.

— Ага! Стало быть, вы не доверяете Братству! — Никита дернул себя за густую бороду, похожую на метлу.

— Я и вам не верю. Сначала вы пытаетесь соблазнить меня в присутствии моего отца и тут же пытаетесь изобразить себя любящим верным мужем трех жен. По сравнению с вами Крааль — сама добродетель и честность.

Пока Тайяш давился от смеха, Никита свирепо скалил зубы, хмуря кустистые брови.

— Что ж, я дал маху. Я отступаю, но не сдаюсь. Нужно лишь запастись терпением — и однажды вы упадете в мои объятия, покорившись моей мужской доблести.

— Это будет знаменательный день. Могу себе представить, как красавица Конни бросается на шею… Эге, что это там? — Тайяш ткнул тростью. — Неужели помирились?

Конни бросила взгляд через плечо и увидела Хитавию, который, подняв руку, шел навстречу Норику Нгоро, шествовавшему по кают-компании с рассеянным, самоуглубленным видом. Девушка не слышала их разговора, но Хитавия сумел остановить великана и, с жаром втолковывая ему что-то, повлек его к диспенсерам и наполнил два бокала.

— Прошу извинить меня, джентльмены, но я, пожалуй, займу стратегическую позицию, откуда мне будет удобнее осуществить декомпрессию пожароопасной зоны. Как вы знаете, вакуум замедляет распространение огня.

— Мы еще вернемся к разговору о Братстве, — отозвался Никита. — Я нипочем не уступлю вас Хитавии. Вздумай он коснуться вас пальцем, я сверну ему шею. Соперник не заслуживает иной судьбы!

— Я расскажу об этом вашим женам, — пообещала Конни.

Никита горестно застонал.

Заметив девушку, Хитавия жестом попросил ее приблизиться. На его лице застыло смущение.

— Я приношу свои извинения вам и господину Представителю, — заговорил он. — Боюсь, вчера ночью я проявил себя с самой худшей стороны. Лишний бокал виски… и я потерял голову. Я воспринял слова мистера Нгоро слишком близко к сердцу и оскорбил его. Мы должны быть внимательнее друг к другу.

— Вы говорите искренне, — глубоким басом произнес Нгоро. — Помощник сказал мне, что я задавал неуместные вопросы в неподходящее время. Я не собирался обсуждать ваши привычки, меня интересовали куда более серьезные последствия, которыми грозит…

— Прошу прощения, господин Нгоро, — вмешалась Конни, заметив, что взгляд Норика становится все более отстраненным. Одному богу известно, какие вопросы придут ему на ум в таком состоянии. — Как продвигается ваше расследование?

Нгоро улыбнулся:

— Я как раз шел к капитану, чтобы поговорить с ним об этом. Поистине удивительно. Мы имеем дело с интеллектом, граничащим с гениальностью, и вместе с тем невероятно скрытным, способным навлечь на нас неисчислимые беды.

— О ком вы говорите, Норик? Назовите его сейчас же…

— Конни! — Девушка оглянулась и увидела отца, торопливо пересекавшего кают-компанию. — Можно тебя на минутку? Срочное дело.

— Да, конечно. — Она с тревогой посмотрела на Нгоро. — Норик, то, что вы хотите сообщить, очень важно. Немедленно отправляйтесь к капитану. И постарайтесь сосредоточиться. Как только в ваших глазах появляется это отрешенное выражение, от вас можно ожидать всего, что угодно… пожалуй, я позову Амахару. Пусть проводит вас.

— Выражение в моих глазах? — озадаченно переспросил Нгоро.

— Не волнуйтесь, Констанция. — Хитавия понимающе улыбнулся. — Если я еще раз замечу этот взгляд, тут же ринусь наутек.

Конни подмигнула ему:

— Умница.

— Господин Представитель, — начал было Нгоро, — что вы думаете о…

— Норик! Сию же минуту! — Конни ткнула пальцем в сторону люка.

Нгоро кивнул и с рассеянным видом удалился.

— Пожалуй, я… Впрочем, нет. Сол даст нам знать, если Нгоро выяснил что-нибудь интересное. — Она взяла отца под руку. — Закончили игру? Кто победил?

— Форни опережал меня по очкам. Извини, что пришлось отвлечь тебя. Капитан Мэсон просит помочь с составлением заявок. Похоже, водяные фильтры исчерпали свой ресурс. Где устроимся? У тебя или у меня?

— У тебя. Там все записи. — Конни наморщила нос. — К тому же ты единственный мужчина, которого мне не нужно опасаться.

— И буду любить всегда. — Архон тепло улыбнулся.

Час спустя с покрасневшими глазами они оторвались от расчетов. Конни положила ладонь на пластину замка и вышла в пустой коридор. Вокруг негромко шелестели механизмы корабля. Карраско так и не дал о себе знать. По-видимому, Норик не обнаружил ничего существенного. Тем не менее Конни решила связаться с ним, как только вернется в свою каюту, — так, на всякий случай.

— Что за мерзкая работа — бухгалтерия. — Она неторопливо шагала по сияющим белоснежным туннелям. Перед мысленным взором девушки маячило залитое светом звезд лицо Соломона Карраско, задумавшегося над ее вопросом. — Дальше будет только хуже, капитан, — произнесла она вслух. Можно ли доверять Карраско? Мучительное страдание в его глазах всколыхнуло в глубинах души Конни теплое, нежное чувство. Она вздохнула. — Ну почему мы не встретились в другое время, в другом месте?

Свернув в коридор, ведущий к ее каюте, она споткнулась о тело мужчины, распластавшегося на палубе лицом вниз. Конни осмотрелась, потом нагнулась и ощупала пальцами его холодеющую плоть. Она медленно выпрямилась и прищурилась. Казалось, мужчина попросту лег и уснул, но его глаза неподвижно взирали в пространство, а губы уже успели обмякнуть.

— Проклятие. — Конни шагнула к настенному коммуникатору и нажала кнопку. — Свяжите меня с Соломоном Карраско.

— Карраско слушает.

— Это Констанция. Нгоро мертв.